Шестая попытка короля Эрика

Глава 62. Последние дни Отбора

Следующие дни прошли в напряженной подготовке к конкурсу. Хоть Свен пообещал усилить защиту, но надеяться только на него не хотелось. Если колдовство ведьм с острова Гарт, привязавшее проклятие к Отбору, хотя бы частично его ослабляло, то пренебрегать им не стоило. Эрик меня в этом решении поддерживал. Он ничего не подсказывал, но расспрашивал, как идут дела, и бросал намеки, которые подталкивали в нужном направлении. Например, по его распоряжению все конкурсантки могли обратиться не только в библиотеку, но и в архивы Посольской службы. Но спросить об этом первой догадалась я после небрежного упоминания королем о донесениях нашего прежнего посла из Лейского княжества. Сейчас между нашими государствами никаких контактов не было, но в прошлом работы у Посольской службы по этому направлению хватало.

Разумеется, в архиве службы самой изучать все, что захочется, мне никто не позволил. Но любезный служащий быстро выдал заранее подобранную папку с документами. Я заметила, что еще три таких же лежали у него на столе, видимо, в ожидании просьб остальных участниц. Победа должна быть честной! Вслед за мной в архив пришли и Демарис, и Грета Хантис, а вот Виола не особенно старалась. Даже в библиотеке я ее не часто видела. Зато там, кстати, часто встречала Терезу Марино. Она хоть и выбыла с Отбора, но дворец не покинула. Оказалось, что главный королевский маг какой-то ее родственник и теперь опекал ее.

— Пока Отбор не закончится, домой возвращаться все равно нельзя, — весело пояснила Тереза. — Вот я с разрешения дядюшки и занялась кое-какими исследованиями.

Похоже, интересовала ее лейская магия, так как чаще всего мы сталкивались в секторе, где стояли книги о Лейском княжестве.

Я размышляла о том, на что рассчитывала королева Джиневра, давая мне такое задание. И решила — она думала, что я поддамся чувствам и откажусь выполнять его, или сделаю какую-то явную глупость. Поэтому постаралась изучать вопрос бесстрастно. Даже на свои воспоминания постаралась смотреть, как граф Аль Карей на земли, где он путешествовал. В своих мемуарах этот достойный человек просто описывал нравы, обычаи, привычки встреченных им народов без всякого осуждения или оценки.

Вот и я убрала все болезненные личные воспоминания в дальний ящик памяти, отрезала, как ножом, и тщательно анализировала факты и впечатления о леях. Вначале мне было сложно, и первую ночь я разбудила Эрика криком от вернувшихся кошмаров. Но его поцелуи и ласки смогли прогнать их, и оставшаяся ночь прошла спокойно. А потом я заметила, что открывающийся сложный мир леев вызывает удивление, интерес, иногда даже улыбку, и эти чувства понемногу растворяют боль, что жила в глубине моей памяти. Нет, я не простила им войну, но теперь хотя бы могла слышать о леях спокойно, включая разум, а не сжимаясь от боли, дергаясь, как лягушка на столе у мага- экспериментатора.

Сохранять душевное спокойствие мне помогали приезды в Иль Ранталь Лиззи и Камиллы. Благодаря им я хотя бы на время забывала о леях. Обычно мы вчетвером с Виолой отправлялись гулять в парк, даже если шел дождь. Лиззи с Камиллой весело рассказывали, как проводят время в столице вместе с даритой Ле-Солья. Иногда их в прогулках по Лурдии сопровождал Шон Карвин, если не был занят на службе. Их рассказы о посещении кафе, магазинов и прогулок в Эрлийском парке напоминали об обычной жизни с ее приятными мелочами, забавными происшествиями, флиртом. Иногда от этого на нас с Виолой нападала грусть. Нам тоже хотелось так беззаботно бродить по городу. И если у Виолы имелась хотя бы надежда вернуться в обычную жизнь, то я твердо знала, что у меня ничего подобного уже никогда не будет.

Не выдержав, я сказала об этом Эрику, когда он, заметив мое грустное настроение, принялся расспрашивать о его причинах.

— Но ведь у брака со мной тоже есть хорошие стороны, — попытался успокоить он.

— Какие? — с искренним любопытством спросила я.

Эрик растерянно замолчал. Подождала немного и, не дождавшись ответа, поняла, что пора спасать его из омута вины, в которое он погружался.

— Что же ты не называешь главное достоинство предстоящего брака?

— Какое?

— Ты! — засмеялась я. — Умный, красивый, сильный. Только мне будет принадлежать твое совершенное тело!

— И душа! — пылко выдохнул Эрик и старательно принялся доказывать, что в семейной жизни с ним будут и приятные моменты.

Когда с доказательствами было закончено, я продолжила разговор:

— Еще я жду свадьбы, чтобы потом с полным правом закатывать тебе семейные скандалы, — со смехом честно предупредила о предстоящем.

— Семейные скандалы? — удивленно переспросил Эрик. — Это как?

Теперь уже я удивленно посмотрела на него. Луиза отличалась спокойным нравом, но и она время от времени ругалась с отцом. Она старалась делать это без свидетелей, но в замке, набитом людьми, имея пятерых родных детей и меня с Томом, это не всегда удавалось.

— Ты правда не знаешь?

— До самой катастрофы брак с Луасон казался мне идеальным, а родители тоже никогда не скандалили, — он ненадолго задумался, потом дополнил. — Нет, они наверно ссорились. Помню, мы с Грегом смеялись, когда отец срочно вызывал ювелира, и говорили они иногда друг с другом очень холодно. Но скандалы? Нет, не помню.

— Тогда честно предупреждаю — я тебя с ними познакомлю, если ты попытаешься засматриваться на других дам. Как тогда, с Виолой. Или попытаешься решать за меня мою судьбу, даже не обсуждая. Как тогда, с Гаспаром.

— Что же, это будет совершенно новый для меня опыт, — усмехнулся Эрик. — Но я готов.

Он помолчал, ласково перебирая мои пряди, потом неожиданно спросил:

— И все же, Таини, о чем из прежней жизни ты будешь скучать?

Я вспомнила свою Северную башню:

— Об одиночестве, возможности побыть одной, когда никто о тебе даже не вспоминает. Здесь мы все время на глазах у слуг, фрейлин, охраны. Наверно, когда я стану твоей женой, станет еще хуже?

— Пожалуй. Но ты просто должна научиться говорить им всем «нет» и оставаться в одиночестве, если тебе это нужно. Обещаю, что в такие моменты даже я не стану приставать.

— Хорошо! Еще мне жаль, что никогда больше не смогу просто пройтись по улице, зайти в магазин, посидеть в кафе. Даже теперь я выезжаю из замка только в сопровождении охраны, а с таким эскортом чувствуешь себя как узник на прогулке.

— Понимаю тебя… — Вдруг Эрик неожиданно улыбнулся. — Знаешь, в юности мы с братом иногда сбегали из дворца под личинами, чтобы никто не узнал. Давно я ничего подобного не делал. Хочешь, завтра повторим с тобой?

— А это можно?

— Вольф, конечно, подергается, но пусть его служба поработает.

Я не очень верила, что из этой идеи короля что-то выйдет, но когда на следующий день в блокноте появилась запись: «Готова отправиться в Эрлийский парк?», то очень обрадовалась. Отложила все записи, над которыми работала, написала «Да!» и поспешила к себе, чтобы переодеться. Для прогулки в город выбрала симпатичное зеленое платье из прежнего гардероба компаньонки. Оно мне шло, но при этом выглядело скромно. Теперь я понимала, что выгляжу в нем приехавшей в столицу провинциалкой. Для наших целей это подходило лучше всего.

— За тобой придет Крул и проводит, — появилась в блокноте новая запись.

Дарио Крул, вскоре постучавший в дверь, прежде чем отвести к Эрику, надел мне на руку браслет.

— Дарита Таиния, когда выйдем из комнаты и будем идти по какому-нибудь безлюдному месту — лестнице или коридору, нажмите вот сюда и тотчас для всех остальных ваш облик изменится. Появится личина. Его Величество также будет выглядеть по-другому. Так что не пугайтесь.

Предупреждение оказалось не лишним. Если бы не оно, то я, наверно, выскочила бы из кареты, обнаружив в ней вместо Эрика темноволосого незнакомца. Было так странно целоваться с ним! Но стоило закрыть глаза, и иллюзия незнакомца для меня рассеивалась. Родной запах, знакомая сладость губ, все ощущения говорили — это Эрик!

Карета высадила нас недалеко от центральной площади.

— Прежде чем ехать в Эрлийский парк, давай просто погуляем по улицам? Покажу места, где когда-то любил ходить в юности.

И мы отправились узнавать Лурдию. Узнавать, потому что не только мне, но и Эрику, город показался почти незнакомым. Он часто произносил:

— Надо же, как все изменилось! — и радовался, находя хоть что-то неизменным. — Я теперь даже не знаю, куда пригласить тебя в кафе.

К этому времени мы бродили довольно долго. Эрик показал мне Академию, где он когда-то учился, улицы и площадь, где когда-то бродил с друзьями. Теперь нам хотелось где-то присесть, отдохнуть и перекусить.

— Даже не знаю, где теперь прилично посидеть с девушкой, — растеряно засмеялся Эрик.

Я вспомнила название ресторации, которую хвалили Лиззи с Камиллой, и предложила ее.

— Только я не знаю, как туда добраться.

— О, это не проблема, — успокоил Эрик и после коротких переговоров с браслетом сказал. — Сейчас на том углу нас подхватит карета и довезет куда нужно.

В ресторации, названной Лиззи, и правда собиралась приличная публика. За столиками сидели небольшие компании девиц, купцы и чиновники, если судить по одежде, семейные пары. Мы с Эриком тоже походили на семейную пару, приехавшую в столицу из провинции и потому осматривавшуюся с плохо скрываемым изумлением.

— Знаешь, Эрик, мне так странно! Я впервые гуляю одна с мужчиной, — удивленно призналась я. — Как будто с женихом.

— Почему как будто? — нежно улыбнулся темноволосый незнакомец улыбкой Эрика. — Я и есть твой жених, хоть все у нас и не совсем по правилам.

Я посмотрела на него и вдруг поняла, что никогда не была так счастлива! Это был самый чудесный день и вечер в моей жизни. Плотно поев в ресторации, потом мы отправились в Эрлийский парк, где уже все цвело, а среди свежей яркой зелени прятались беломраморные скульптуры и причудливые фонтаны. Там мы любовались закатом, целовались в тенистых аллеях, слушали музыку духового оркестра и в сумерках отправились назад, во дворец, после того, как из браслета внезапно раздался голос барона Ле-Риля:

— Эрик, я все понимаю, но пожалей охрану. В сумерках в парке они слишком нервничают, обеспечивая вашу безопасность. Возвращайтесь домой, а то никакие двойники не скроют вашего отсутствия.

В этот момент мы как раз целовались и от неожиданности вздрогнули и отшатнулись друг от друга.

Эрик вздохнул, молча пожал плечами и развел руками. Мол, что поделать?

— Хорошо, Вольф, мы выходим.