Глава 11. Немного об Отборах

Выехали мы в Лурдию заранее, как только начал сходить снег. Зима в этом году была холодной, снежной и никак не хотела уходить. Оттого уже в середине авваля, последнего зимнего месяца, стало ясно, что к началу весны дороги не успеют просохнуть. Чтобы не опоздать к назначенному королем сроку, нужно выезжать, имея запас времени не меньше недели.

— Если вам удастся добраться раньше пятнадцатого сиваля, то просто отдохнете в моем доме, — сказал граф и улыбнулся. — Виола там бывала, и ее хорошо знают. Побудет за хозяйку. А вы, прелестные дариты, привыкнете к столице.

Последний месяц я с подопечными жила в графском замке и он общался с нами свободно. Это время нас готовила к поездке старая тетя графа Аль Риад дора Лавиния Карей. Немолодая дама, несмотря на возраст, отличалась энергией и редкой дотошностью. Она заставляла зубрить нас правила придворного этикета, тренировала в выполнении поклонов и реверансов. Под ее наблюдением приглашенный учитель разучивал с нами танцы, что были модны в столице в прошлый сезон.

— Независимо от исхода Отбора и ваших целей это не повод позорить графство отсутствием манер, — говорила она.

Особенно много времени с дорой Лавинией проводила я. Виоле не было нужды дополнительно заниматься манерами. Они у нее и так были безукоризненны. На Камиллу и Лиззи дора Лавиния не видела смысла тратить лишние силы.

— Для них главное — не опозориться и не допустить грубых, опасных ошибок. Для ваших целей скорее Виоле стоит поучиться у них наивной простоте.

А вот я с ней занималась особенно усердно. Именно мне предстояло определять допустимые границы отступлений от этикета, которые продемонстрировали бы негодность девушек на роль королевы, но при этом ничем им не повредили бы. Кроме писанных и неписанных правил поведения при королевском дворе, дора Лавиния пыталась познакомить меня с подводными течениями этого непростого места. Она объясняла, кто имеет влияние, у кого какие интересы, какие опасности могут ждать молодых дарит среди высшего общества столицы.

Граф предоставил нам список других конкурсанток, и дора Лавиния рассказывала все, что знала о семьях девушек, прикидывала, кто может действительно желать стать победительницей, и кто в таком качестве будет выгоден нашему графству.

— Конечно, если бы не нынешние обстоятельства, лучше всего для графства на троне была бы Виола. Но я люблю девочку и не хочу рисковать ею.

Да, во втором Отборе, который решили провести через полтора года после окончания войны, принимали куда более знатные особы — родственницы герцогов, дочери графов. Самые влиятельные роды королевства всерьез боролись за победу, интриговали и устраивали друг другу гадости ради вожделенной короны. Вот только молодая жена погибла сразу после коронования.

Это не остановило самых честолюбивых, и на третий Отбор тоже конкурсанток набрали без труда. Желание видеть свою девочку на троне помогло некоторым считать трагический исход предыдущего конкурса печальной случайностью. Но после того как и эта молодая жена короля Эрика скончалась, до всех дошло, что слух о проклятии королевы Луасон не пустая выдумка.

На четвертый Отбор герцоги заявили, что девицы в их родне кончились. Графы и маркизы, кто мог, постарались послать своих племянниц и прочих не слишком близких родственниц. Король даже принял Указ о наказании за уклонение от отбора. В этот раз конкурс шел без всяких закулисных интриг, и дочь графа Аль Карс выиграла честно. Все симпатизировали этой милой девушке и с замиранием сердца ждали, как долго она продержится. Короновать победительницу не стали. Королева-мать объявила, что корону на новую супругу короля Эрика наденут лишь после рождения наследника.

— То есть никогда, — шептались самые злые и ехидные.

Вначале казалось, что это их предсказание наконец не сбудется. И через три дня, и через месяц молодая некоронованная королева оставалась жива. Даже выглядела счастливой. Когда было объявлено о ее беременности, половина придворных искренне разделили радость королевы-матери. Ведь наследник аританской династии — залог устойчивости королевства. Вторая половина кусала локти, что не выставила свою кандидатку. Только и эту жену короля Эрика настигло проклятие королевы Луасон. Так и не дождавшись коронации, на седьмом месяце она родила мертвого ребенка и сгорела от лихорадки за три дня.

И теперь, ровно через год и один месяц после ее смерти, по окончании срока траура, начнется новый, пятый Отбор, для которого уже и баронские дочки сгодились. Вот и мучились мы теперь в графской карете, то увязая в раскисшей от грязи дороге, то трясясь на подмерзших колдобинах.

Наступившая весна пока особо никак себя не проявляла. Погода была мерзкой — холод, ветер, дождь. Дождь то моросил, проникая, казалось, даже внутрь кареты, пропитав влагой нашу одежду, то лил стеной, громко стуча по крыше. Тогда начинало казаться, что находимся внутри погремушки. Пару раз в начале пути дождь шел со снегом и тогда останавливались на сутки в ближайших постоялых дворах, до которых могли добраться.

Мы мерзли, пачкались в грязи, питались нерегулярно и не всегда хорошо. Один раз Камилла даже отравилась, съев в таверне несвежую, как оказалась, курицу. Из-за этого мы застряли в этой деревеньке на сутки. Село было таким маленьким, что в нем не было целителя и пришлось лечить девушку обычными, не такими быстрыми способами.

Служанок с нами не отправили, так как иначе в карете было бы слишком тесно. Сказали, что в дороге мы обойдемся своими силами, В столице и в королевском дворце служанки у нас появятся. Граф разрешил Виоле взять их из его столичной обслуги. А пока обходились своими силами — чистили и сушили одежду, помогали друг другу приводить себя в порядок. Особенно трудно это давалось Виоле.

В таких условиях жизнерадостность и оптимизм Лиззи помогал держаться и нам. Она умудрялась увидеть смешное или хорошее во всем и заставляла улыбаться и нас. Застряли из-за погоды в глухом углу и вынуждены тесниться вчетвером в одном номере?

— Ну и что? Зато мы вместе. Вчетвером не так страшно, а то не знаю, как бы я уснула, когда здесь так много пьяных, — говорила Лиззи.

Когда Камилла страдала из-за несвежей курицы, Лиззи ее утешала:

— Зато в Лурдию ты приедешь такой худой и бледной, что тебя сразу забракуют.

Это помогало избегать ссор, неизбежных в ином случае, когда четыре молодых дариты вынужденно находятся рядом не один день, да еще и в тяжелой дороге. Я опасалась, что девичьи обиды добавят трудностей. Все же мы были очень разные и один месяц, который провели вместе в графском дворце, не гарантировал, что складывающиеся между нами неплохие отношения выдержат испытание непростой дорогой. К счастью, этого не произошло. Мы были разными, но трудности заставили увидеть ценность наших различий.

То, что раньше мы принимали за высокомерие Виолы, оказалось впитанной в кровь сдержанностью, умением сохранять лицо, несмотря на чувства, что бушуют внутри. Иногда, когда хотелось выругаться, начать разборки из-за чьих-то неприятных слов или поступков, ее спокойный холодноватый голос помогал сдержаться и выяснить отношения достойно, не добавляя обид. Мы все оценили ее знания. Виола рассказывала столько интересного про те места, что проезжали.

Камилла отличалась практичностью и спокойным, уютным нравом. Именно она даже самый убогий номер могла превратить во что-то приемлемое, следила за тем, чтобы Лиззи и Виола не забывали просушить обувь и одежду во время остановок, помогала последней с прической. Я переняла у нее несколько новых бытовых заклинаний.

Камилла очень сдружилась с Лиззи с самого начала, а теперь и Виола, которая раньше не видела в них ровню из-за слишком явной разницы в воспитании, сумела оценить их достоинства. И я была этим очень довольна. Именно такую притирку друг к другу я и ставила целью, чтобы в королевский дворец мы приехали единой командой.

Мне же в этом путешествии пришлось столкнуться со своими страхами, о которых совсем забыла, живя дома, среди хорошо знакомых людей. Наше путешествие вдруг напомнило мне странствие со Свеном. Вначале легкий холодок страха я испытывала даже при общении со стражниками, сопровождавшими нас по приказу графа. Топот копыт, незнакомые мужские голоса за стенами кареты, заставляли меня ежиться от неприятных воспоминаний.

Потом к нашей охране я привыкла и успокоилась. Зато приставания пьяных в тавернах вызывало у меня неконтролируемую ярость. Одного я чуть не прирезала за шлепок по заднице. Тренировать меня самозащите начал еще Том, когда я сопровождала его в походах. Вернувшись в замок, я не оставляла этих занятий. Потом уговорила тренироваться со мной сестер. Отец нас в этом поддерживал. И удар по яйцам теперь я наносила, не успев даже подумать. Когда это случилось в первый раз, все растерялись. Меня считали спокойной, сдержанной девушкой. Потому сопровождавшие нас воины никак не ожидали, что именно я стану зачинщицей пьяной драки.

Мои подопечные шли впереди и уже начали подниматься по лестнице, когда какой-то пьяный наемник заступил мне путь. Он, похохатывая, протянул ко мне руки, говоря что-то о том, что и у него есть шрамы.

— Пойдем со мной, покажу. Я разрешу тебе их потрогать. Разрешишь потрогать свой? А у тебя он только здесь, или… — наемник потянулся к моему лицу.

Я тут же с маху врезала грязным ботинком между ног, а когда он согнулся, добавила удар локтем по голове. Пьяный, и до этого некрепко стоявший на ногах, рухнул. Я отпрыгнула и выхватила нож, но тут все же сообразила остановиться. Нас в дороге сопровождали трое воинов под командой капитана Райхена, но двое сейчас занимались лошадями на улице, капитан расплачивался с хозяином, еще один стоял рядом с ним. И сейчас растерянно наблюдал за нами, как и девушки. Они, услышав шум, остановились на лестнице. Пьяный валялся как раз у ее основания, перекрывая мне путь. Качаясь и цепляясь за перила, он с трудом поднялся и мутными глазами уставился на меня.

— Ах ты, сучка! — заревел он под хохот своих приятелей и рванулся в мою сторону.

Лиззи, стоявшая на нижней ступеньке, подставила ему ножку и, запнувшись, пьяница пролетел вперед и рухнул на чей-то столик. Сидевшие там мужчины вскочили на ноги. К ним рванулись приятели наемника. Чувствуя, что скоро начнется драка, я крикнула девушкам:

— Поднимайтесь наверх!

Виола и Камилла начали подниматься, а вот Лиззи, наоборот, направилась ко мне. До сих пор она опробовала выученные приемы только в учебных боях, где обучавшие нас солдаты никогда не дрались с ней даже в четверть силы. Поэтому она не сомневалась в своих умениях и не представляла реальной опасности мужчин. Я заспешила к ней навстречу. Участвовать в драке у меня никакого желания не было. Наши очнувшиеся от неожиданности охранники уже пробирались к нам. Так что мне и Лиззи удалось спокойно отступить к лестнице и уйти в отведенные номера, избежав дальнейшего конфликта. Потом я старалась сдерживаться и избегать подобных ситуаций, хотя если меня заставали врасплох, то опять реагировала, не успев подумать. Это нехорошо, но с каждым разом, когда я давала отпор приставаниям, мой страх перед посторонними мужчинами бледнел и слабел.

Так мы и путешествовали, привыкая, и учась друг у друга, немного меняясь с каждым днем.


Загрузка...