Шестая попытка короля Эрика

Глава 49. День третий

Девочка выглядела встревоженной, и отказать ей я не могла.

— Конечно, Гвендолин. Сестра Русита, я могу выйти с воспитанницей в парк?

— Разумеется, дарита Таиния. Мы с даритой Демарис как раз чаю выпьем, а то горло пересохло.

Мы с Гвендолин вышли на улицу. Пока шли, Гвендолин почти все время молчала, изредка задавала вопросы, но чувствовалось, что это не то, ради чего она обратилась ко мне.

— Это правда, что мы будем выступать во дворце?

— Да. Ты боишься?

— Выступать? Нет, нас же много, — ответила она механически. А вот продолжение прозвучало более напряженно. — И там будет…король и его мать?

— Да. Но ты не волнуйся.

— Это из-за меня мы поедем во дворец? — шепотом спросила Гвендолин.

— Да, но об этом тоже никто пока не должен знать.

Но вот мы вышли из здания и остановились у стены на припекающем весеннем солнышке.

— Я слушаю тебя, Гвендолин.

Девочка молчала, собираясь с духом. Сейчас, под ярким солнцем, ее лицо с тонкими чертами и прозрачной светлой кожей особенно явно выдавало лейскую кровь.

— Папа сказал, что я не ублюдок. Тогда моя мама была его женой?

Значит, Эрик еще не говорил с ней повторно.

— Да, это так. Но может лучше поговорить об этом с отцом? — малодушно предложила я.

— Нет! Лучше я вначале спрошу тебя. Можно?

Ее глаза так отчаянно смотрели на меня, что отказать в ответе я не могла и кивнула.

— Значит, моя мама — Ведьма Луасон? — произнесла Гвендолин почти шепотом.

— Да, твоя мама принцесса Луасон.

Я не знала, что тут еще можно сказать. Своей матери я долго не могла простить меньший грех. Гвендолин замерла и опустила голову. Присев на корточки, прикоснулась к ее руке и заглянула в глаза.

— Гвендолин, помни: ты — это ты. Умная, хорошая девочка. И не важно, кто твоя мать.

Гвендолин бросилась ко мне на шею, чуть не уронив на землю, и плотно прижалась,

дрожа и плача. Я крепко обхватила худенькое тельце и, плюнув на все, села прямо на землю. Посадила Гвендолин себе на колени и стала тихонько покачиваться вместе с ней, гладя одной рукой по спине и приговаривая какие-то бессмысленные слова:

— Не плачь, успокойся, все хорошо…

Наконец, она перестала плакать и отпустила мою шею. Гвендолин чуть отстранилась, но не стала вставать с моих колен. Мы еще помолчали.

— Что тебя в этом пугает?

— Я тоже ведьма?

— Если ты имеешь в виду, что у тебя проявиться магический дар, то наверняка да. Не знаю, как и когда он проявляется у леев, но в тебе явно сильна кровь матери и, значит, рано или поздно он появиться.

Гвендолин внимательно слушала и, похоже было, мои рассуждения ее успокаивали.

— Если называя Луасон ведьмой, ты говорила про то зло, что она причинила многим, то я уверена, тебе это не грозит Уже сейчас видно, что ты девочка добрая, и останешься ли такой — зависит только от тебя.

Глаза Гвендолин высохли. Она серьезно посмотрела на меня:

— Папа поэтому прятал меня тут, что я дочь Луасон?

— Да.

— Потому что все будут меня ненавидеть, как Ведьму Луасон?

— С чего ты взяла, что все будут тебя ненавидеть? Я знаю, кто ты, но ты мне нравишься. Настоятельница матушка Анна всегда знала, кто ты. Разве она плохо к тебе относится?

— Нет. А она знала?

— Наверняка. Думаю, что некоторые сестры тоже догадывались, чья ты дочь. Можешь угадать кто, по тому как они к тебе относились?

Гвендолин задумалась и медленно произнесла:

— Сестра Кирия меня не любит, но она всех девочек не любит. Сестра Сюзан сердится на меня, но потому, что я не люблю заниматься штопкой. А другие сестры обращаются со мной также как с остальными воспитанницами.

— Вот видишь. Так и дальше будет. Оттого, что ты узнала, кто твоя мать, они к тебе не переменятся. А твои подруги? Они перестанут дружить с тобой, когда узнают правду?

— Луза? Нет, она не перестанет, — робко улыбнулась Гвендолин. — И Селестин не перестанет. А другие — не знаю.

Гвендолин встала. Я поднялась вслед за ней.

— Те, кто не сможет отделить тебя от твоей матери, не стоят переживаний. Запомни это!

— Спасибо вам, дарита Таиния! — серьезно сказала девочка.

Не выдержав, я вновь обняла ее. Бедная девочка!

— Тебе будет трудно, Гвендолин. Будь сильной.

Она серьезно кивнула:

— Буду. Папа поэтому раньше мне не признавался? Из-за моей мамы?

— Да. Боялся.

К этому времени мы потихоньку шли ко входу в Приют. Но тут Гвендолин приостановилась и с удивлением переспросила:

— Папа? Боялся? Чего?

— Что ты на него рассердишься или даже разлюбишь.

— Правда?

— Да. Когда будешь говорить с ним, помни об этом. Что он тоже боится, как и ты.

— Хорошо, — Гвендолин улыбнулась, явно до конца не веря, что отец может чего-то бояться.

На пороге приюта Гвендолин со мной попрощалась и побежала искать своих подруг. Когда Демарис увидела меня, то удивленно посмотрела на испачканное платье, но ничего об этом не сказала. Только заметила:

— Красивая девочка. У нее что-то случилось?

— Ничего страшного, но это не мой секрет

Демарис кивнула, принимая мое нежелание обсуждать разговор с девочкой. Мы попрощались с сестрами, договорившись о новой встрече. В карете я села так, чтобы Демарис не видела, что буду писать в блокноте. Мне не терпелось все высказать Эрику. Но открыв, смогла написать лишь: — «Эрик! Ты должен поговорить с дочерью. Она догадалась, кто ее мать. Я подтвердила догадку. Девочка расстроена. Не откладывай разговор!». Убедившись, что ответа нет, закрыла страницы и, извиняясь, сказала Демарис:

— Извини, Анна, торопилась записать, боялась забыть. Как все у вас прошло?

— Неплохо. Думаю, девочки справятся. Они, оказывается, уже участвуют в храмовых праздниках, поют гимны богине. Так что учить петь хором их не нужно. А выучить за неделю одну песню они смогут. Я только думаю — а в чем они будут выступать? В этих приютских платьях и чепцах? Это смотрится трогательно, но как к такой скромности отнесется королева-мать?

— Ты права! Про платья для них мы не подумали. Чепцы они снимут, волосы распустят.

— Может, венки надеть?

— Да, это будет чудесно! — я вновь достала блокнот и вписала про платья и венки уже обычной ручкой.

Заметила, что под моей первой записью появился ответ: «Спасибо, что поговорила с Гвендолин. Я сегодня же обязательно к ней приеду. Говорить ей про казнь Луасон?»

«Не стоит, — тут же вписала я. — Похоже, она и так больше, чем надо, наслушалась про нее ужасов. Гв. знает, что мать мертва. Пока ей и этого достаточно. Ей сейчас важно знать, как вы к ней относитесь».

«Благодарю. Какие цветы тебе нравятся?»

От такого неожиданного перехода я немного растерялась. Вспомнила подаренные неизвестно кем розы и решила назвать что-то весеннее: «Гиацинты». И приятно, и буду точно знать, что это мне.

Капитан Дерек помог нам выйти из кареты. Я с улыбкой поблагодарила, но в этот раз не сказала ничего, кроме «Спасибо». Не хочу давать ему ложные надежды. Хотя может это я напридумывала то, чего нет.

Сейчас, когда все занимались подготовкой к конкурсу, общих обедов у нас не было. Все жили в своем ритме. Вот и я почти не видела до самого вечера ни Лиззи, ни Виолу с Камиллой. Для нас троих принесли обед в комнату Даниелы. В нашей тройке только она жила одна и можно было не опасаться, что кто-то нечаянно нас прервет или подслушает. Так что мы объединили утоление голода и обсуждения того, что делается.

— Приглашения всем гостям отправлены, — начала отчитываться Даниела Омаль. — Я еще написала дедушке, чтобы он непременно пришел сам, а не присылал отца или дядю. Сегодня мы с дором Беннетом разбирали, как будет проходить торжественная часть, и обсудили, как оформить зал. Он заверил, что к нашему празднику все будет готово.

— С благотворительным базаром все тоже сегодня решилось. Он обязательно состоится. Сестра Власта с дором Беннетом сегодня все решили, — порадовала девушек я.

— И с выступлением детей все должно получиться, — дополнила меня Демарис.

— У королевского оркестра имеются подходящие уже разученные мелодии. Для развлечения гостей в финале уже точно есть выступление мастеров единоборств из Лурийского монастыря, а по огненным магам и магам иллюзий сегодня Адриан Беннет обещал переговорить с главным королевским магом.

— Выходит, все получается? — с ноткой сомнения переспросила Демарис.

— Чтобы все получилось, нужно будет все на сто раз проверить, — серьезно сказала Омаль. — Когда мама готовит такие приемы, она всегда все до последнего момента контролирует. Потому что обязательно что-нибудь случается. То не те цветы привезут, то вдруг повар заболеет. Всегда так переживает!

— А это ничего, что почти все за нас делают или дор Беннет, или сестры? — спросила Демарис.

— Не думаю, что от нас ждут, что за неделю с хвостиком мы сами в одиночку сумеем подготовить королевский прием, — я сказала то, до чего додумалась раньше. — Королева ведь тоже не делает все сама. Наша задача найти людей, которые смогут сделать то, что нужно. Мы должны знать, что хотим получить и правильно поставить задачи. А с этим, мы, кажется, справляемся.

Демарис и Омаль в ответ на мое подбадривание улыбнулись.

Мы решили отдохнуть, потом еще раз обсудить все, что уже сделано, и что нужно сделать, составить на завтра план, а потом пора будет готовиться к вечеру. Его мы должны провести в камерной компании наших товарок. От нас ждали, что мы продемонстрируем свои таланты, развлекая друг друга. Кто-то будет петь, играть на музыкальных инструментах. Все — играть в шарады, показав свою догадливость и способность к импровизациям.

Когда перед ужином все девушки находились в своих комнатах, нам принесли корзинки с цветами, каждой. В предназначенной мне обнаружился прелестный букет с гиацинтами.

Вечер прошел спокойно. Король или королева не приходили, зато нам составили компанию молодые придворные, среди которых были и лейтенант Хлауд, и Шон Карвин. Так что желающих продемонстрировать свои таланты или поучаствовать в играх было предостаточно. Что позволило мне любоваться этим со стороны. Лиззи иногда затягивала меня в какое-нибудь развлечение, но Шон очень быстро отвлек ее от меня. Наблюдая за счастливыми подругами, и я испытывала радость.