Шестая попытка короля Эрика

Глава 8. Отступление

Мне хотелось умереть, но ноющая боль не давала даже уплыть в серый туман безмыслия. Я свернулась в клубок, не столько от холода, сколько желая стать маленькой, превратиться в точку, чтобы никто больше не видел растоптанную меня.

Не знаю, сколько лежала я так, слушая ветер, крики и суету леев, топот копыт. Ждала, когда этот неприятный шум затихнет, они уедут, и я смогу встать и наконец попытаться умереть, просто шагнув с северного края плато. Там хороший обрыв, настоящая пропасть. Шаг, полет и все кончится.

Вдруг топот копыт приблизился и замер. На меня упал плащ, закрывая от света и ветра. Кто-то спрыгнул с коня и встал рядом.

— Что же, раз не получилось с Лахором, возьму с барона хоть такую добычу, — узнала я голос Свена.

Снова вспышка его целительского заклинания. В этот раз сознание не уплыло, хоть я бы этого хотела. Сильные руки завернули меня в плащ и закинули, как куль, на коня. Затем Свен и сам запрыгнул в седло и после небольшого промедления устроил меня поудобней, позволив опереться спиной на его грудь.

— Что-то ты, Свен, в этот раз добрый, — раздался смех Яриса. — Поделишься?

— Нет. Я сам не распробовал. Она так сладко страдает.

И мой кошмар продолжился.

Я с усилием вынырнула из прошлого. Не хочу вспоминать. Я столько лет после вновь и вновь кричала во сне, пытаясь вырваться из жестких рук Свена. Лишь несколько лет назад эти мучащие сны почти оставили меня. И вот сегодняшний вечер снова растревожил память.

Свен со своим отрядом присоединился к тем, кто грабил Руаду и пытался захватить графский замок. Свен запер меня в захваченном особняке какого-то купца. Из-за наложенных заклинаний я не могла выйти из спальни и не видела никого, кроме своего мучителя. Когда он исчезал на несколько дней, я оставалась без пищи, и приходилось пить воду из кувшина для умывания. Но больше меня мучила неизвестность. Война продолжалась, а значит, опасность по-прежнему грозила брату, сестрам, отцу. Я продолжала так называть его, хотя сердце каждый раз обливалось кровью, вспоминая слова «Таиния — не моя дочь». Весь мой мир рухнул. Я больше не дочь барона Ле-Грасс и не могла понять — кто я теперь? У меня больше никого не было — ни отца, ни сестер. И брат… захочет ли он признать такую грязную, опозоренную сестру? И увижу ли я его? Эти мысли разъедали душу, когда я оставалась одна, а ночи со Свеном окончательно разрушали мою личность.

Не знаю, как долго продолжалось это. Но однажды вечером в дверь спальни затарабанили.

— В чем дело, Ярис? Надеюсь, это что-то действительно важное!

— Да! Впусти, это самая защищенная комната. Лучше, если поговорим в ней.

Свен выбрался из кровати, накинул халат, опустил полог, чтобы скрыть меня. Я услышала как открылась дверь.

— Так что случилось, Ярис?

— Королева Луасон мертва.

— Это точно?

— Да. Ее зачарованный нож уже несколько дней был ржавым, а сейчас рассыпался в прах.

— И родить наследника она еще не могла. Сроки не те.

— Вот именно, Свен. Что будем делать?

— Убираться отсюда. Пока остальные не сообразили. Смысла в этой войне теперь нет. Без крови аританской династии страну нам не удержать. Завтра уходим.

— А как?

— Скажу, что получил Весть и должен вернуться в княжество.

— Пограбим напоследок?

— По пути к границе еще есть нетронутые местечки, — хмыкнул Свен. — Мы так спешили в Лурдию, что проверяли не все. Если отправимся завтра, пока другие не знают…

— То как раз успеем попотрошить здешних, — обрадовано подхватил Ярис.

Я думала, меня оставят здесь, но нет. Утром я скакала рядом со Свеном. Еще несколько недель я моталась с ним по графству, неторопливо приближаясь к границе с Лейским княжеством.

Они рыскали как волки по нашей земле, находя тех, кто надеялся, что отсидится в стороне.

У Свена была карта, где значились все поместья и маленькие форты, что они пропустили при стремительном броске к Лурдии. Они не тратили силы на сильных и бедных, выбирая тех, кто в мирное для королевства время расслабился и зажирел.

Когда дома, в замке, я слушала рассуждения брата и других молодых стражников о том, что леи плохие солдаты, то верила. И их неудачная осада нашей крепости не противоречила этому мнению. Но сейчас я убедилась, что это не так. Леи оказались хорошими воинами и сражались не хуже наших. Просто если могли, то выбирали вариант с меньшей кровью Где могли покорить с помощью своей странной магии, выбирали этот путь. Несколько раз я наблюдала, как она действует.

Один из фортов сдала молодая жена хозяина. Она опоила солдат сонным отваром и открыла ворота. Я смотрела, как она кидается на грудь Свену, такую счастливую, и видела в ней себя. Мне не было жаль ее, когда Свен с силой оттолкнул предательницу, как ненужную вещь. А когда она подползла и попыталась поцеловать его сапоги, пнул прямо в лицо. И больше даже не взглянул на нее.

Я была удивлена, что леи не убили всех спящих воинов, хотя и могли. Скованные магическим сном, те не просыпались, даже когда им наносили раны. Увидев мое удивление, Свен пояснил:

— Это задержит преследователей.

И я поняла. Раненные, да еще в таком количестве, остановят надежней, чем убитые. Выбирая между преследованием врагов и спасением своих, ясно, что люди выберут.

Но прямое предательство я наблюдала лишь раз. Как поняла из разговора Яриса и Свена, это требовало предварительной подготовки. Они бросали зерно чар еще тогда, когда сопровождали принцессу Луасон на Отбор. Сейчас чаще леи выманивали своими чарами кого-то нестойкого к обещаниям любви, богатства, славы и наносили ритуальным черным ножом на лицо и тело неглубокие надрезы. А потом отпускали. Окровавленные и плачущие те возвращались к своим, а через день туда входили леи, почти не встречая сопротивления.

— Почему вы не поступили так со мной? — однажды спросила я.

— Ваш замок слишком большой для этого колдовства, — неожиданно расщедрился на пояснения Свен. — Пришлось бы слишком долго ждать, пока на всех подействует. Да и ваш маг вряд ли стал бы этого дожидаться, мог его снять. Вышла бы бессмысленная трата времени. А что, ты хотела бы вернуться к своим и принести им смерть, маленькая мстительница?

Свен с любопытством смотрел на меня, ожидая ответа. Я представила, как по моей вине у меня на глазах умирали бы близкие, и содрогнулась. Нет уж, лучше так, когда только я плачу за свою ошибку.

— Нет, мне не за что им мстить.

— Они предали тебя, малышка, — слова Свена были как яд. Он любил говорить такое и смотреть, как я плачу.

Вначале я пыталась спорить, а теперь просто опускала голову, чтобы спрятать влажные глаза.

Один раз я увидела, как действует то проклятие, которым Свен грозил моему отцу. На чарующий зов леев вышел младший сын хозяина поместья. Черный ритуальный нож вошел в его бок, и все, в ком текла та же кровь, умерли в тот же миг. Поднявшаяся паника сделала обезглавленный гарнизон беспомощным.

Это черное колдовство могли творить только Свен и Ярис, и оно выпивало у них немало сил. Не меньше суток после этого колдун еле двигался и много спал. Свен оправлялся раньше, подпитываясь моей болью. В такие дни он намеренно причинял ее.

Но все рано или поздно подходит к концу. Не все до него доживают. Я дожила. Когда до границы осталось меньше суток, Свен оставил меня в каком-то лесу. На привале он отвел меня подальше от своих, овладел в последний раз. Потом провел пальцем по лицу, обрисовывая черты, задержавшись на закрытых глаза и прикушенных губах.

— Посмотри на меня! — сказал он. — Все, я ухожу. Можешь теперь жить, как хочешь.

Жить? Как хочу? Мои губы дрогнули в кривой усмешке.

— Не хочу, чтобы кто-то еще пил твою сладкую боль, — задумчиво произнес Свен.

Я увидела, как он достал свой ритуальный кинжал и вновь наклонился надо мной.

Черное лезвие вонзилось в мою щеку, и она онемела. Свен запел и заканчивая фразу еще раз повернул нож. Потом встал и ушел. Мне стало совсем пусто и страшно. Все это время я страдала, но Свен и причиняемые им страдания заслоняли от меня то, что действительно пугало — мысли о будущем. А сейчас он ушел, и я должна решать, как жить дальше. Без дома, без семьи, опозоренная.

Я встала, оделась и пошла вдоль ручья, у которого проходило наше последнее «свидание». В голове было пусто. Я не знала, где нахожусь и что делать дальше. Ручей привел к небольшому, но глубокому озерцу. Его черная гладь говорила об этом. Вот он — выход! Я шагнула с берега и камнем пошла ко дну, инстинктивно задержав дыхание. Прохлада воды обняла меня. Я попыталась вдохнуть ее и не смогла! Что-то отделяло меня от воды, не давая ей заполнить легкие. Ноги коснулись дна и туфли увязли в тине. Какая-то сила вытолкнула меня вновь на поверхность озера, и я задышала. Волна, взявшаяся непонятно откуда, вынесла меня на заросший травой берег.

Я упрямо попробовала еще два раза. С тем же результатом. Хотя при второй попытке я попробовала удержаться за затопленную корягу. Но ветка сломалась, и я всплыла вместе с ней. В третий раз мне не удалось даже погрузиться в воду. Стало понятно: утонуть мне не удастся.

Я долго сидела на берегу, тупо глядя на черную воду. Мыслей не было. Идти? Но куда?

И зачем? Не знаю, сколько это продолжалось. Тело мое занемело и я встала. Пошла назад вдоль ручья, что вывел к озеру. Пришла к месту, где леи делали привал, но там уже никакого не было, только следы копыт и присыпанное землей кострище.

«Ты что, хочешь все снова?» — пробилась мысль в заторможенный мозг. Нет! Я не хотела. И пошла назад вглубь леса. Но далеко не ушла. Наткнулась на старый, полуразрушенный шалаш. Заползла внутрь и уснула.

Разбудил меня голод. Вчерашнее онемение души и тела прошло. Рана на щеке ныла. И я в состоянии оказалась думать. Пока о ближайшем будущем — где найти еду? Ясно было, что здесь, в шалаше она сама не появится. Пришлось выбираться. Решила, что поищу ягоды и в их поисках наткнулась на птичье гнездо, где лежало несколько пестрых яичек. Это лучше чем ягоды! Выпила их сырыми, попила воды из найденного родника, и все показалось не столь мрачным.

Свена в моей жизни больше нет и не будет. Я жива и здорова. Мои близкие уцелели. После того, что видела за эти недели отступления леев к границе, я хорошо представляла, чего они избежали, пусть даже ценой моего позора. Пусть даже они от меня отказались, но живы!

У меня появились силы задуматься о своем будущем. Идти домой? Нет! Я не могла представить, как приду к родному порогу и посмотрю в глаза человеку, которого считала отцом. Что увижу в них? В глазах остальных обитателей замка, видевших мой позор? Вернуться туда мне было страшно. Малодушно решила подумать о будущем позже, а пока определиться с сегодняшним днем. Шалаш, чтобы провести еще одну ночь в лесу, есть. Нужно раздобыть еще еды. И я принялась обходить ближайшие окрестности в поисках ягод, орехов, съедобных кореньев.

Эти простые действия, занявшие и голову, и тело, отвлекли от тяжелых мыслей. Пробираться в лесных зарослях не просто. Тем более, что идти приходилось осторожно, стараясь не повредить босые ноги. Туфли то остались на дне озера. Мошка липла к лицу, притянутая запахом крови из раны на щеке и свежезаработанных царапин. Но эти мелкие неприятности неожиданно напомнили о том, как я ездила с отцом и братом на охоту. Все это вытесняло другие, недавние воспоминания о времени, проведенном со Свеном. Я старательно воскрешала в памяти уроки отца о том, как отличить съедобные грибы от несъедобных, где можно найти орехи и что еще съедобного можно отыскать в лесу. Он словно шел рядом, подсказывая, как поступить.

Так прошел еще один день.