Ты - не мой тип

Глава 15. Марина

Я всё ещё не до конца верю, что это происходит со мной — стою посреди огромной гостиной с панорамными окнами, с лицом, охваченным жаром не только от страсти, но и от стыда. В дверях — его семья.

И они прекрасны. Безупречно, кинематографично прекрасны.

Мать Марка, Мария Соколова — элегантная до кончиков пальцев. На ней тёмно-синее платье в пол, волосы уложены в мягкие волны, на шее жемчуг, а на лице — тот самый благородный московский лоск, который сочетается с испанским солнцем так, как будто он здесь и родился. В её взгляде читается опыт, лёгкая ирония и безошибочное понимание происходящего.

Отец Марка — Себастьян Морено. Высокий, с сединой на висках, одет с безупречным вкусом. Он не говорит много, но его взгляда достаточно, чтобы почувствовать себя под сканером. Тонкий запах дорогого табака и терпкого парфюма. Он просто кивнул мне — уважительно, сухо, но не холодно. И ушёл. Видимо, решил, что допрос — не его зона ответственности.

А вот она — младшая сестра. Алисия. Веснушки на щеках, глаза, как у Марка, только светлее, и голос, полный живого хулиганского огня.

— Я — Алисия, — говорит она, вытянув руку. — Но для близких просто Али.

Воздух тёплый, пахнет травами и чем-то вкусным из кухни. Паэлья, наверное. Мы сидели за большим дубовым столом на террасе, и воздух уже начинал густеть ночной прохладой.

— Ну что, Марина, — мать Марка, говорила по-русски с акцентом, но абсолютно уверенно. Её глаза блестели живым любопытством, как у опытной актрисы. — Ты у нас первый раз в Испании?

Я кивнула, улыбаясь.

— Первый. Очень красиво. И очень жарко.

— Жарко? — вмешался Себастьян, отец Марка. Его голос звучал мягко, с той бархатной испанской глубиной, которая невольно заставляет внимать каждому слову. — Это вы ещё на юге не были. А в Москве разве не жарко, когда такой сын рядом?

Он подмигнул мне, и я, слегка смутившись, рассмеялась.

— Папа, — сухо сказал Марк. — Давай без поэтики.

— А что? — Себастьян пожал плечами. — Я просто завёл разговор. В отличие от тебя, сынок, я стараюсь быть гостеприимным.

— Он просто стесняется, — влезла Алисия, младшая сестра Марка. — Он же всегда так: стоит рядом симпатичная девушка — и он превращается в слегка раздражённого столб.

— Алисия… — Марк приподнял бровь.

— Что? Неужели не правда? — она театрально откинулась на спинку стула. — А ты, Марина, кем работаешь?

Я ощущаю, как напряжение немного рассеивается:

— Я работаю в стратегическом отделе.

— О, тогда вы с Марией обязательно найдёте общий язык, — с усмешкой заметил Себастьян, поднимая бокал. — Её стратегия — продавать воздух с обаянием, будто это золотой слиток.

— Себастьян, — Мария мягко хлопнула мужа по руке, — я просто умею чувствовать, что человеку действительно нужно. И задавать правильные вопросы. Вот только один человек сегодня будто воды в рот набрал, — она посмотрела на Марка с лёгкой улыбкой.

— Марк? Молчит? — театрально удивилась Алисия, — Бывает же… Запишите это в календарь. День тишины Морено!

— Я наслаждаюсь компанией, — лениво отозвался Марк, бросив на меня короткий взгляд.

— Ты давно знакома с Марком ? — Мария вновь переключилась на меня.

— Несколько лет... Мы работаем в одной компании.

— М-м... — с намёком протянула она. — Ну, главное, чтобы он наконец выбрал не только карьеру.

— Мам, — снова сдержанно перебил её Марк, — не начинай, прошу.

— Ты ж знаешь, я не начинаю. Я просто говорю, как есть.

— Ну хоть не спрашиваешь, когда внуки, — хмыкнула Алисия.

— Я бы уже спросила, но боюсь, Марк убежит с террасы, — с ироничной невинностью пожала плечами Мария.

И вся семья вдруг разразилась лёгким смехом. Даже Марк улыбнулся уголком губ. А я сидела, чувствуя себя в эпицентре чего-то близкого, но ещё не своего. Как будто меня приняли — но с пометкой «временно».

И где-то в глубине за этой улыбкой, за аперитивом, я впервые задумалась: а кто я для него на самом деле? Просто приглашённая в отпуск? Девушка «на выходные»? Или что-то, что он сам пока боится назвать?

Мария наливает мне вина. Тонко, грациозно, как будто делает это на сцене.

— Марина, — говорит она, небрежно облокотившись о спинку стула. — А кем вы приходитесь моему сыну кроме его подчиненной? — Она улыбается, и улыбка не добирается до глаз. Или, наоборот, добирается слишком быстро.

Я замираю. Вот он — вопрос с подвохом.

— Мама… — Марк тянет голос с лёгким предупреждением, но Мария только машет рукой.

Он не хотел говорить о нас. Он даже не обозначал — кто мы. Подруга? Девушка? Гостья? Молчание в его устах — слишком громкое.

— Ну что, мне не положено поинтересоваться? Я же должна понимать — это просто очередное приключение сына или… нечто более серьёзное. Например, потенциальная соучастница его глупостей. Или его… будущая жена?

— Я, — начинаю я, осторожно, будто балансирую на лезвии, — просто...

— Хватит об этом, мама. — говорит Марк. Взгляд серьезный.

— О, интригующе, — улыбается она.

Ужин плавно перетёк в дегустацию десертов, Мария пила сладкое вино, при этом кидая в мою сторону взгляды, будто проверяя, насколько крепка моя броня.

— Марина, — произнесла она с лёгкой, почти невинной улыбкой, — а вы готовите? Или вы из тех девушек, кто считает, что кухня — это место для фотосессий и доставки?

— Мама, — Марк хмыкнул, откинувшись на спинку стула. — Тебе нравится играть в допрос?

— Я просто уточняю, — спокойно произнесла она, — вдруг ты наконец выбрал себе ту, кто сможет не только довести тебя до нервного срыва, но и сварить нормальную еду.

— Паэлью мы сегодня варили вместе, — я отвечаю спокойно, держа улыбку на губах, — с Лусией. Не ручаюсь, что получилось идеально, но я старалась.

— Зато красиво нарезала перец, — поддразнивает Марк.

— И не обожгла кастрюлю! — Алисия, его младшая сестра, захихикала и снова прыснула в салфетку. — Вау, Марк, это уже успех. Ты привёл не актрису, не модель, не дочку политика. Что-то новенькое.

— Алисия, — строго сказал Себастьян, отец Марка, — хватит театра. Ты тоже не сразу стала святой.

— Папа! — воскликнула Алисия, закатывая глаза, и это выглядело настолько по-семейному.

Марк сидел рядом, нога его почти касалась моей. Его рука была на спинке моего стула — будто охраняла, будто удерживала. Но при этом — ни слова. Ни "моя девушка", ни "мы вместе", ни даже намёка.

Кто я для него?

Марк может быть тёплым. Но он остаётся закрытым. Он не говорит "мы", он уходит от прямого.

И всё же — его взгляд, когда я смеюсь. Его прикосновения, когда рядом. Его пальцы, скользящие по запястью, словно между нами что-то есть. Но что — я ещё не знаю.

Я лежала в постели, укрывшись тонким простынным покрывалом, и прислушивалась к тишине, которая заполнила дом. Где-то внизу мягко щёлкнули ставни, ветер прошелся по стеклу, напомнив, что вечер в Испании — это не просто пейзаж, а состояние. Медленное, томное. Но внутри меня — ни намёка на покой.

Он не сказал "моя девушка". Не представил. Даже сейчас, лёжа в комнате, которую он мне отвёл, я не знала — это гостевая или наша? Или это просто его стиль — всегда чуть на расстоянии, всегда оставляя за собой право отступить.

Мне не тринадцать. Я не жду признания в любви после поцелуя. Но что-то в его молчании сегодня зацепило.

Может быть, я просто очередная. Может быть, временная. Лицо, которое сменит другое. А может, даже не лицо — тело, голос, вкус, из которых он собирает себе приятные вечера. Уютное сопровождение. Временную близость.

И я не уверена… устраивает ли меня эта роль.

Я ведь даже не знала, свободна ли у него душа. Или она давно где-то — в прошлом, в деле, в боли, которую он не покажет. Он так виртуозно уходит от прямого — так, что даже не успеваешь понять, как оказалась снова на расстоянии.

Я вздохнула и уже почти задремала, когда вдруг услышала, как скрипнула дверь. Шорох. Тихий шаг, будто кто-то крался. И прежде чем я успела обернуться — матрас подо мной слегка прогнулся. Кто-то лёг рядом.

Я задержала дыхание. В нос ударил знакомый аромат — древесный, терпкий, его.

— Это я, — прошептал Марк, почти не касаясь губами моего уха. — Ты не спишь?

— Уже нет, — ответила я сдержанно, но голос выдал дрожь.

Он не стал спрашивать, можно ли. Просто остался. Тепло его тела сразу же изменило атмосферу в комнате. Воздух словно сгустился. Я почувствовала, как его рука медленно легла на мой бок — не навязчиво, просто касание. Он ничего не говорил. И я тоже.

Но каждое наше дыхание, каждый миллиметр, где наши тела почти соприкасались, создавал напряжение сильнее любых слов. Его ладонь прошлась по ткани моего пледа, чуть ближе к талии, как бы невзначай. А потом он замер.

— Извини, — вдруг тихо говорит он, его голос низкий, немного хриплый от усталости. — Мне жаль, что ты оказалась в такой… странной ситуации.

Я молчу. Потому что внутри всё немного перекручено — от эмоций, от недосказанностей, от его внезапной близости.

— Мама… — он делает паузу, будто подбирает слова. — Она попросила провести с тобой завтрашнее утро. Хочет пройтись по магазинам. Показать город, поболтать. Я понимаю, это может быть странно, но…

Он замолкает, а потом чуть наклоняется и целует меня в волосы. Тепло от этого жеста разливается по телу, затрагивая каждый нерв.

— …но ты ей понравилась, — добавляет он, чуть тише.

Я чувствую, как он прижимается ближе, его дыхание касается моей шеи, а потом он зарывается носом в мой изгиб между ключицей и ухом. Меня пробивает сотнями мурашек.

— Марина, — он выдыхает моё имя так, будто пробует его на вкус. — Ты сводишь меня с ума.

Мои пальцы невольно цепляются за край подушки. Его губы едва касаются кожи — и от каждого этого движения внутри словно плавится лёд, растаявший под огнём. Но сейчас нет места спешке, нет грубости — только нежное прикосновение, от которого захватывает дух.

Я поворачиваюсь к нему. В темноте мы видим только очертания друг друга, но кажется, что этого достаточно.

Его дыхание, тёплое и ровное, щекочет мою шею. Я чувствую, как его рука скользит по моей спине, легко, как перышко, обводя изгибы позвоночника. В темноте, окутывающей нас, кажется, что наши тела светятся собственным, приглушённым светом. Его пальцы, прохладные и невероятно нежные, задерживаются на моей талии, слегка сжимая, и я невольно вздрагиваю от этого почти незаметного прикосновения.

Я придвигаюсь ближе, наши тела соприкасаются, и я чувствую биение его сердца – ровное, уверенное, словно ритм старинных часов. Его запах – мужской, с лёгкими древесными нотками, окутывает меня, напоминая о тёплом летнем вечере, о шелесте листьев.

Его губы снова находят мою кожу, на этот раз уже не на шее, а на виске. Легкий поцелуй, едва ощутимый, как касание бабочки. Я закрываю глаза, позволяя себе утонуть в этом моменте, в этом совершенном гармонии двух тел.

Он снова коснулся губами моей шеи — и у меня побежали мурашки. А потом он не спешил. Его пальцы медленно скользнули по моему боку, зацепили край майки, и я тихо втянула воздух, не сопротивляясь. Его тепло, его голос, его кожа — всё это действовало, как заклинание.

— Ты дрожишь, — прошептал он мне на ухо. — Это из-за меня?

Я кивнула. Глупо, как девочка. И тут он навис надо мной.

— Я правда рад, что ты здесь со мной.

— И я …

Он долго смотрел на меня в полумраке, и в его взгляде было что-то такое, от чего внутри всё будто перевернулось. Не просто желание. Не просто страсть. А тихое, упрямое притяжение. Необъяснимое, но неоспоримое.

И когда он поцеловал меня, я почувствовала, как мир под ногами сдвинулся.

Этот поцелуй не был лёгким, не был мягким — в нём была жажда. Он поцеловал меня, как будто боялся, что я исчезну, если отпустит хоть на секунду. Пальцы его сжались на моей талии, я почувствовала, как он притянул меня ближе. Наши дыхания сплелись, язык нашёл мой, жадно, почти срываясь с контроля. И я… ответила.

Каждой клеточкой. Каждой мыслью.

Моя рука легла на его затылок, пальцы зарылись в его волосы, и я уже не сдерживала стон, который сорвался с губ. Не от вожделения. От боли по нему, которую даже сама не осознавала до этой секунды. Боли желания быть для него кем-то большим.

Он чуть отстранился, но не больше чем на сантиметр. Его губы скользнули к моей щеке, к виску, к шее — и я зажмурилась, позволяя себе утонуть в этих ощущениях.