Ты - не мой тип

Глава 7. Марина

Просыпаюсь в самом паршивом настроении духа. И даже кофе не факт, что мне поможет пережить этот день. Несколько секунд лежу с закрытыми глазами, как будто могу отсрочить утро. Но оно всё равно наступает — вместе с нервным ожиданием предстоящего дня.

В душе вода обжигала кожу, но холодок от воспоминаний о Марке Морено пробегал по спине сильнее. Его образ всплывал перед глазами снова и снова. Горячие капли на его загорелой спине, непроизвольное дрожание ладони, пламя. Никогда ещё я не чувствовала себя такой… чужой в собственном теле.

Я провела кистью по тонкой блузке цвета мокрого асфальта — лёгкой, но достаточно плотной, чтобы не выдать ничего лишнего. Юбка-карандаш подчёркивала талию и бёдра, а чёрные лодочки сдержанно приподняли силуэт. Я никогда не считала такую комбинацию «женской»: для меня это была бронированная классика. Но сегодня даже броня казалась хрупкой.

В холле уже собираются остальные. Несколько человек из маркетинга, наши из логистики, двое из юридического. Они переговариваются между собой — сдержанно, делово, у кого-то даже проскальзывает лёгкое волнение.

Марк стоит у входа отеля, разговаривает по телефону, опираясь на дверцу чёрного внедорожника, как будто сцена из рекламы. Идеально скроенный костюм тёмного графитового цвета сидит на нём так, будто был сшит вручную именно для этого утра. Белая рубашка подчёркивает смуглую кожу. Запонки поблёскивают, а на запястье — массивные часы, дорогие и, как всё в нём, сдержанно эффектные. Темно-каштановые волосы коротко подстрижены на затылке и по бокам, на макушке пряди оставлены чуть длиннее.

Лицо — мужественное, с чёткой линией скул и тенью щетины. Тёмные глаза — внимательные, всегда будто чуть насмешливые, и от этого — опасные.

Он не старается произвести впечатление. Он просто такой — эффектный, уверенный, контролирующий всё и всех.

Когда его взгляд скользит по группе сотрудников и на долю секунды задерживается на мне — я чувствую это почти физически. Как будто что-то невидимое касается кожи.

В его взгляде — вызов, ленивый и уверенный.

Вздрагиваю от собственного тела, которое слишком быстро отреагировало.

Наша компания занимается производством и разработкой спортивных автомобилей класса люкс. Но это не просто красивые тачки. Это инженерные чудеса — с нуля сконструированные под заказ, с уникальным дизайном, технологией стабилизации скорости и динамическими алгоритмами для городских трасс.

Для этого мы и здесь — провести финальные переговоры и презентацию. Я отвечаю за коммерческую часть: расчёты, ценовая политика, демонстрация преимуществ нашей линейки.

В здании центра бизнеса мы прибили быстро. Пространство офиса было современным — минимализм в отделке, стеклянные перегородки, сдержанные тона и мягкий аромат кофе, который разносился из зоны ожидания. Даже освещение — ровное, не слепящее, — создаёт ощущение прозрачности, открытости, и в то же время — давления.

Когда лифт доставил нас в переговорную, я медленно выдохнула: за длинным столом уже собрался весь наш состав. Марк сидел в угловом кресле, удобно развалившись, словно уже выиграл бой ещё до начала раунда.

За большим столом также уже сидели: Аскар — в сером костюме с открытым воротом, без галстука. Стиль местного элитного бизнеса: мягкая уверенность, прикрытая вежливостью; Назима — в строгом чёрном платье с воротником-стойкой, идеальной осанкой и хищным взглядом на Марка и другие сотрудники их компании.

Я подала папку ассистенту, прошла к своему месту и, не позволяя себе дрожать, расправила документы.

Судьба, как всегда, умела ставить меня в неловкие положения. Или, возможно, у неё просто тонкое чувство юмора.

Сосредоточиться было сложно. Особенно когда справа от меня — новый сосед.

— Вы очень красивы, — прошептал он, наклонившись ближе. Голос — с хрипотцой, притягательный, бархатный. Из тех, которые звучат как фон в мужских парфюмерных рекламных роликах.

Я повернула голову. Светлые глаза. Чёткие черты. Загорелая кожа, стрижка в стиле «дорого, но просто». Часы Breguet, тонкий кожаный ремешок, черный костюм, белоснежная рубашка. В нём чувствовался вкус к жизни, к женщинам и к возможностям.

— Спасибо, — ответила я, стараясь не задерживать взгляд. Вернулась к бумагам, делая пометки в планшете.

— Артур Ларионов, — продолжил он, уверенно протягивая руку. — Местный дистрибьютор. У нас сеть автосалонов по югу Казахстана.

Я позволила себе улыбнуться. Сдержанно, профессионально. Но глаза его всё равно скользнули к моим губам, к вырезу моей блузки— едва заметно, но я заметила.

— Марина Левицкая. Стратегический отдел.

— Приятно познакомиться. Если будет время сегодня вечером... Я знаю одно место.

Он наклонился чуть ближе, словно между нами не было делового пространства, переговоров. Он был из тех, кто привык получать «да» без усилий.

— Хотел бы с вами поужинать. Не в рамках бизнеса.

Я открыла рот, чтобы ответить — вежливо, без обид, но прямо. И в этот момент воздух будто разрезал голос.

— Господин Ларионов, — сказал Марк, не поднимая головы от своих бумаг. В его голосе не было гнева. Только сталь. Холодная, отточенная.

Артур резко обернулся.

— Мы начинаем, — продолжил Марк. — У нас ограниченное время, и я бы предпочёл сконцентрироваться на ключевых аспектах сделки.

В комнате стало тише. Даже кондиционер будто перестал гудеть.

Я опустила взгляд на документы, скрывая выражение лица.

Ларионов, выпрямившись, кивнул коротко, с лёгкой усмешкой. Берет свой телефон из карманов брюк. Что-то печатает и дает мне.

«Оставь свой номер, красотка?»

Пишу свой номер только потому, что хочется побесить Марка. Вдруг он резко поднимает взгляд. Пальцы рук крепко сжаты на ручке. Челюсть напряжена. Он всё видел. Это была дуэль. Глаз на глаз. Острота против остроты. Только играли мы уже не цифрами, а чем-то, что нельзя выразить ни в графике, ни в отчёте.

— Левицкая, начнем с вас, — внезапно бросил он, не отрывая взгляда от меня.

Я вытянулась, нажала на клавишу, вывела слайд на экран и чётко, по пунктам, начала объяснять. В голосе — контроль. В спине — прямая линия. В сердце — чёртова буря.

Слова шли гладко, но каждый раз, когда я встречалась взглядом с Марком, в груди подпрыгивал огненный шар. Он жал на рычаг контроля, и этот жар невозможно было заглушить холодной логикой цифр.

Но я не была готова сдаться.

— Как вы видите, — я перевела взгляд на слайды, — рост спроса на элитные модели в регионе составил 12 % за последний квартал. Наши прогнозы учитывают текущие тенденции и риски геополитики…

Голос перещелкивал статистикой, но я слышала только биение своего сердца.

Марк также держал зал в тонусе. Его голос не повышался ни на октаву, но слушали его с вниманием. Я заметила, как его рука иногда скользила по экрану планшета, как он мимолётно постукивал пальцами по столу — легкие привычки человека, привыкшего управлять процессом.

В конце встречи контракт был подписан, а зал вздохнул облегчённо. Я убрала папку и наконец позволила своим плечам расслабиться.

Раздался громкий, почти бархатный голос Аскара.

— Сделка состоялась. Значит, сегодня — мы празднуем.

Он оглядел комнату. Его взгляд был живым, искренним. В этом было что-то от доброго хозяина, который хочет разделить свою радость.

— У меня за городом есть небольшая вилла, — продолжил он. — Вид на горы, бассейн, открытая терраса. Тишина, свежий воздух. Никаких журналистов, никаких камер. Только свои.

Конечно же все согласились.

Через сорок минут мы уже ехали по серпантину — дорога петляла между деревьями, уводя всё дальше от города. Густой лес сменялся панорамными видами, от которых перехватывало дыхание: заснеженные пики в розовом закатном свете, еловые вершины, ныряющие в туман, и хрустальный воздух, который невозможно вдыхать спокойно — он будто проникал под кожу, очищая, заставляя чувствовать.

Мы проехали охрану, и за высокими воротами распахнулся мир, будто снятый с обложки журнала. Вилла — не просто дом, а мини-комплекс, вмонтированный в склон холма: центральное здание из стекла и тёплого дерева, террасы, утопающие в зелени, дорожки с подсветкой, стеклянный бассейн, отражающий вечернее небо.

Вокруг, чуть поодаль, располагались четыре небольших гостевых коттеджа — аккуратные, со своими верандами и панорамными окнами, выходящими на озеро. Само озеро казалось почти искусственным — настолько оно было идеально круглым, с ровными мостками, мягкой подсветкой под водой и деревянной беседкой, утопающей в плюще.

Атмосфера напоминала дорогое вечернее мероприятие на закрытом курорте. Погода была теплой. Мужчины — в рубашках, дорогих костюмах, с бокалами красного. Женщины — утончённые, элегантные, каждая в своём образе.

Мы разбились на группки, девушки заняли домики, что слева, мужчины, что справа. Кто-то расположился в самой вилле.

Мне достался самый уединённый коттедж — чуть в стороне от основного здания, почти на кромке леса. Дорожка к нему вела через деревянный мостик с верёвочными перилами, а окна выходили прямо на воду. Всё здесь дышало покоем и безупречным вкусом: пол из натурального дерева, стены цвета утреннего тумана, постель — белоснежная, будто на рекламных фото. В углу — кресло-качалка, рядом — кованая лампа с мягким светом, за стеклом — собственная терраса, утопающая в зелени.

На телефоне — уже почти восемь. Вечер начинается.

Я достала чемодан, заранее готовясь к худшему. И была права.

— Оля... — прошипела я себе под нос, когда увидела содержимое.

Моя подруга, чья любовь к стилю всегда была мне в тягость, явно потрудилась над подборкой «на случай важных мероприятий». Ни одного худи. Ни одной любимой свободной рубашки. Только облегающие платья, шёлковые блузы и — о, боги — бельё, которое скорее выглядело как оружие массового обольщения, чем как средство комфорта.

Я подняла платье. Чёрное. Лаконичное. Самое приличное, что она могла положить. Хотя оно на тонких бретелях, с глубоким вырезом на спине.

На ноги пришлось надеть туфли на каблуке. Ведь Оля и тут постаралась. Черные лодочки здесь совсем не уместны.

— Оля, ты просто чудовище в каблуках, — прошептала я.

В платье я чувствовала себя обнажённой. Открытой. Слишком женщиной.

Я провела руками по бёдрам, ощущая, как тонкая ткань почти не оставляет простора для фантазии. Платье обнимало талию, ложилось мягкими линиями по груди и спине. Слишком изящно. Оно не оставляло шанса спрятаться, стать незаметной, раствориться в фоне, как я привыкла.

Волосы мне пришлось распустить, не хотелось, чтобы на мою спину кто-то глазел, но и собранные в привычный пучок — портили весь образ. Тяжёлые, густые, они падали волнами до середины спины.

Я посмотрела в зеркало — и не узнала себя.

Высокая. Кожа — светлая, матовая, почти прозрачная в вечернем свете. Глаза — серо-зелёные, в этом отражении казались глубже. Щёки чуть раскраснелись, будто от стыда, что так выгляжу.

Я протестовала. Внутри всё сжималось: это не я. Это не то, как я привыкла быть. Я — про удобство, про логику, про дела, а не про взгляд на себя в зеркале. Я — не про внимание, не про флирт, не про соблазн.

Но протест уступал. Медленно, без крика. Он уставал.

Ну хорошо. Один вечер. Только один. Не для кого-то. Для себя. Чтобы просто быть, и посмотреть, выдержу ли я себя такую.

Я открыла косметичку с таким же выражением лица, как будто это был сейф с оружием массового поражения. Никогда не умела краситься, и тем более — для таких случаев. Но зеркало у окна светило честным мягким светом, и я решила — без фанатизма.

Немного туши — буквально два штриха, чтобы взгляд стал глубже. Я старалась не дрожать рукой: нервничала. Потом — прозрачный блеск. Лёгкий, почти невидимый. Только чтобы губы не были совсем сухими.

— Всё. Хватит, — сказала себе вслух и резко захлопнула футляр. Я всё ещё чувствовала себя переодетой актрисой в чужой роли, но отступать было поздно.

Когда я подошла к основной веранде, вечер уже был в разгаре.

На широкой террасе стояли невысокие столики — круглые, с тонкими ножками, накрытые льняными скатертями. В центре каждого — свечи в стеклянных колбах и миниатюрные букеты в стиле «дорого, но сдержанно». Повсюду официанты в чёрных жилетах сновали с подносами. Фужеры с белым и розовым вином, закуски на шпажках, тарталетки, канапе, устрицы, мини-карпаччо. Гламурный аперитив на фоне леса. Играла живая музыка — саксофон вплетался в вечер, будто шептал.

Первым меня заметил Костик. Он стоял в углу с бокалом шампанского и какой-то бизнесвумен с брошью в форме ягуара.

— Марина? — Он поднял брови и, бросив извиняющийся взгляд своей спутнице, направился ко мне. — Ты просто… ты вау. Я даже не сразу узнал.

Я улыбнулась, не зная, как отреагировать.

— Это не я, это всё Оля, — выдохнула я, поправляя бретельку и инстинктивно пряча плечи. — Она хитро подложила мне чемодан с «неожиданностями».

— Да она гений, — хмыкнул он. — В этом образе ты можешь подписывать любые контракты, даже если в них ноль смысла.

Я рассмеялась, но внутри чувствовала себя неловко — как будто ношу чужую кожу. Всё было слишком: туфли, платье, свободные волосы, лёгкий блеск на губах. Это не была я, но и я тоже. Какая-то версия себя, которую я позабыла когда-то.

Мы подошли к столу, за которым уже сидели наши коллеги с бокалами вина и в удивительно раскованном настроении. Атмосфера была почти камерной: кто-то шутил, кто-то обсуждал итоги дня, кто-то наслаждался атмосферой.

Под светом гирлянд и мягкой музыкой из глубины сада вечер приобретал какую-то уютную лёгкость — как будто мы не участники серьёзной международной сделки, а старая команда друзей, сбежавшая на день из реальности.

Но взгляд сам собой скользнул туда — к панорамной части веранды, где на фоне озера и ночного неба стоял Марк.

Чёрный костюм сидел безупречно — подчёркивая мощные плечи, прямую осанку, уверенность. Белая рубашка — расстёгнутая на одну пуговицу больше, чем позволил бы себе любой из присутствующих. Ни галстука, ни спешки. Только абсолютное внутреннее спокойствие.

Он стоял, слегка отклонившись назад, одну руку засунув в карман, другую — с бокалом — подняв почти до уровня подбородка. Словно что-то взвешивал. Или — ждал.

Рядом с ним — Аскар. Улыбается, жестикулирует. Ему весело, он расслаблен. Сделка прошла успешно, и он явно доволен собой. С другой стороны от Марка — Назима. Её голос звенел — яркий, как звон бокалов, будто она пыталась удержать его внимание на себе. И со стороны они смотрелись... гармонично.

Но в какой-то момент Марк повернулся. Медленно. Без суеты. И его взгляд — острый, чистый, серый — зацепил меня.

Молча. Без улыбки. Просто — увидел.

Его взгляд — тяжёлый, изучающий. Не просто оценивает — раздевает.

Вокруг — оживлённый светский вечер, голоса сливались в единый гул, звучали смех и лёгкие разговоры. Но для меня всё превратилось в мутный фон, словно я оказалась в прозрачном пузыре, отделённая от мира. Этот пузырь сжимался с каждой секундой под тяжестью его взгляда. Мне стало жарко — щеки пылали, но я боялась даже дотронуться до лица — чтобы не выдать своё волнение.

Руки непроизвольно сжались в кулаки на коленях. В горле пересохло, и дыхание стало мелким и прерывистым, будто я пыталась удержать себя на поверхности, не дать накрыть волной смущения.

В его глазах не было насмешки или холодной оценки, но была глубокая, как море, сосредоточенность. Он будто разглядывал меня, как картину, сложную и неоднозначную, ища ответы на вопросы, которые я сама ещё не понимала.

Вдруг, из-за плеча, словно из ниоткуда, появился Артур Ларионов, с которым мы встретились на переговорах. В одной руке — маленькая роза, хрупкая и нежная, будто специально сорванная из сада в этот вечер. В другой — бокал шампанского, капли которого игриво блестели в приглушённом свете веранды. Его взгляд, устремлённый на меня, был острым и одновременно мягким, как у охотника, выбравшего цель.

— Для самой очаровательной гостьи этого вечера, — произнёс он с лёгкой улыбкой, словно произнося заклинание. — Позвольте добавить немного аромата и лёгкости в этот вечер.

Я вынуждена была улыбнуться в ответ и протянуть руку, принимая цветок. Но внутри поднималась волна раздражения: эта напористость казалась слишком навязчивой.

— Спасибо, — сказала я, стараясь сохранить ровный тон.

Артур сделал шаг ближе.

—Вы выглядите потрясающе, Марина, — проговорил он тихо, не отводя взгляда. — Это платье… Вы словно создана для таких вечеров. Редко встретишь женщину, которая умеет быть одновременно сдержанной и столь притягательной.

Я старалась не смотреть прямо в его глаза, но они словно пронизывали меня насквозь, заставляя чувствовать себя одновременно важной и уязвимой.

— Вы слишком любезны. — ответила я, сдерживая лёгкое раздражение, которое всё сильнее брало верх.

Он наклонился чуть ближе, и я почувствовала, как его дыхание смешивается с ароматом вечера, с лёгким запахом розы.

В этот момент к нам подошёл Марк — с той самой лёгкой, почти невозмутимой улыбкой, за которой пряталась не только ирония, но и почти ощущаемое напряжение.

— Ларионов, с розой ты явно перестарался. Левицкой больше подходит роль ледяной королевы, чем нежной розы.

Взгляд Марка — как ледяной нож — режет насквозь. Это была не просто шутка. Это была провокация, бросок прямо в мою сторону.

— Очаровательно. Как всегда, твои комплименты звучат как диагноз.

— Марина, ты сегодня великолепна, и если кто-то это не видит — значит слеп. — говорит Артур.

— Слеп, — усмехнулся Марк, — это ты, раз пытаешься играть в рыцаря.

Улыбка Артура стала чуть острее, голос — тверже:

— В чем твоя проблема?

— Ларионов, — начал Марк с ледяной усмешкой, — это уже пятая роза за вечер, которую ты пытаешься кому-то подсунуть. Не стоит морочить голову — Левицкая к таким жестам равнодушна.

Артур нахмурился, но не отступил:

— Просто стараюсь быть внимательным. Не каждый день видишь такую женщину.

— Внимательность — это когда не пытаешься купить улыбку цветами, — парировал Марк, — а у тебя получаются дешёвые трюки для наивных.

Артур же повернулся ко мне и, наклонившись чуть ближе, тихо сказал:

— Было бы здорово продолжить этот вечер в Москве. С удовольствием встретился бы с тобой там, Марина.

Я молча кивнула.

Марк посмотрел вслед уходящему Артуру с такой же холодной непроницаемостью, с какой обычно оценивают оппонента, потерпевшего поражение. Его взгляд — острый и тяжелый, будто камень, который вот-вот упадёт и раздавит. Потом он повернулся ко мне.

— Тебе правда нужны эти пустые знаки внимания?

Я встретила его взгляд, не дрогнув, и холодно улыбнулась:

— А тебе не кажется, что тебе не стоит тратить время на то, что тебе не нравится?

Он приблизился чуть ближе, и в его глазах мелькнуло что-то неуловимое — смесь раздражения и чего-то более глубокого, почти болезненного:

— Это не так просто. Особенно, когда ты постоянно рядом.

— Что ж, не буду докучать.

Я отворачиваюсь от него и иду по направлению к своему домику. Шаги отдавались в тишине вокруг, но я пыталась унять дрожь в руках и голову, полную противоречивых чувств. И когда я уже почти дошла, то заметила его взгляд — холодный и одновременно пленительный — который не отпускал меня, словно магнит. Он просто смотрел мне в след, без слов, и в этом молчании было больше, чем можно было выразить словами.

Я вдруг почувствовала странное, почти необъяснимое желание — освежиться, сбросить с себя тяжесть этого дня, напряжённого ужина и нескончаемых взглядов. Взяла мягкое полотенце, чуть прохладное на ощупь, и тихо вышла из домика.

До озера было всего несколько шагов — будто рукой подать. Вокруг царила глубокая тишина, только лёгкий тёплый ветер лениво играл с листьями, и казалось, будто мир замер, словно в ожидании чего-то важного.

Я сняла платье, чувствуя, как ткань соскальзывает с кожи, оставляя на себе лишь лёгкое бельё. Волосы, распущенные, касались поясницы, словно струи тёплой воды.

Озеро лежало передо мной — гладкое, как стекло, его поверхность отражала серебристый свет полной луны и разбросанные облака, которые медленно плыли по ночному небу. Каждое движение воды создавалось лёгким дуновением ветра, и этот мир казался идеальной, хрупкой картиной, которую не хочется трогать.

Я уже стояла у кромки воды, собираясь зайти, когда сзади услышала знакомый хрипловатый голос:

— Неплохой способ остудить голову.

Я застыла. Сердце предательски ухнуло вниз. Лёгкий ветер коснулся разгорячённой кожи, и вдруг стало невыносимо ясно — он смотрит на меня.

— Зачем ты пришёл? — прошептала я. Голос предательски дрожал.

Воздух вдруг стал тяжелее, гуще, как перед грозой. Его голос ещё звучал в ушах, чуть хрипловатый, с едва уловимой хищной бархатистостью. Он шагнул ближе — и всё во мне отозвалось. Не испугом. Желанием.

— Не знаю, — честно сказал Марк, — может, хотел убедиться, что с тобой всё в порядке. А может… — он склонил голову чуть набок, — просто не смог больше сидеть и думать, как ты ушла.

Воздух между нами натянулся, как тонкая струна. Он будто вибрировал. Я слышала, как он дышит. Неритмично. Глубже, чем нужно. Его дыхание коснулось моего плеча — почти невесомо, но от этого кожа вспыхнула жаром.

— Думаю, тебе нужно уйти.

Пауза. Молчание. Жаркое. Электризованное.

— Не хочу.

Он был слишком близко. Слишком настоящий. Слишком… желанный.

Марк протянул руку — не торопливо, не требовательно. Касание было лёгким, но от него внутри всё зазвенело. Он заправил прядь волос у моего виска, пальцы скользнули по щеке, остановились на ключице.

Он стоял так близко, что казалось — если вдохну чуть глубже, наши тела соприкоснутся. Я чувствовала, как под тонким воздухом вечерней тишины моё тело предательски дрожит.

Его голос стал ниже, тише, обволакивающе интимным:

— Ты хочешь, чтобы я остался?

Я резко вдохнула. Эти слова скользнули по коже, как горячее дыхание. Никакой спешки, никакого давления — только тихий вызов, от которого внутри всё сжалось. Он не шутил. Он знал, как звучит. Как смотрит. Как действует на меня.

Его взгляд задержался на моих губах, затем опустился ниже… медленно, томительно, словно пальцы. Я поймала себя на том, что не могу отвести глаз. Он изучал каждую линию моего тела — не нагло, нет. Слишком уверенно.

— Скажи только одно слово, — прошептал он, — и я уйду.

Я молчала.