Ты - не мой тип

Глава 23. Марина

Я чувствовала, как сердце предательски сжимается — от его близости, от этих слов, от взгляда, которым он смотрел на меня так, будто в нём было всё раскаяние мира.

Но это не могло стереть то, что он сделал.

Я медленно подняла руку и мягко, но твёрдо положила ладонь ему на грудь, чувствуя под пальцами ритм его сбившегося сердца.

— Не надо, Марк, — выдохнула я, в глаза ему не глядя. — Поздно.

Он не сдвинулся.

А я оттолкнула.

Один шаг — и уже не чувствую тепла его тела.

Ещё один — и между нами снова воздух, снова граница. Теперь — непреодолимая.

— Ты думал, что сможешь просто всё вернуть? — я посмотрела прямо на него, сквозь ком в горле. — Сперва обвиняешь меня в предательстве, ставишь к стенке, вытираешь ноги об меня. А потом как ни в чём не бывало смотришь на меня.

Поначалу Марк просто стоял, как прибитый, будто я вышибла из него воздух. Потом — шагнул вперёд, и в голосе уже не было печали. Была злость. На себя. На меня. На всё, что произошло.

— Ты думаешь, мне легко это всё даётся? — хрипло выдохнул Марк. — Думаешь, я, блядь, кайфую, что сейчас стою тут, как последний придурок, и смотрю, как ты презираешь меня?

Я сжала губы, но не ответила. Он продолжал, срываясь на короткие, рваные фразы:

— Да, я облажался. Да, я повёл себя как мудак. Не спорю. Я сорвался, я обвинил, я не верил. Я сам себе не верю, понимаешь? Я — не верю себе. Ни одному, сука, решению.

— Я тебе верила, — голос предательски дрожал, но я не отводила взгляда. — Я открылась тебе так, как не открывалась никому. И ты… ты сделал меня частью какого-то жалкого спора. Ты не просто ранил. Ты унизил меня.

Марк шагнул вперёд, но я резко подняла ладонь — стоп.

— Не надо. Не трогай.

— Этот сраный спор… Я даже думать о нём не хотел. Это была дурацкая идея. Мужская. Пьяная.

Я молчала. Только смотрела.

Марк вскинул руки, почти в отчаянии.

— Ну скажи уже что-нибудь! Обматери, ударь меня — только не молчи, чёрт подери.

Я наклонилась, подняла коробку с вещами, руки дрожали, но я не уронила ни одной.

— Прощай, Марк, — сказала тихо, почти шёпотом, но каждое слово отдавало сталью.

Я повернулась и нажала кнопку блокировки.

Двери лифта с лёгким звуком раскрылись, пуская холодный утренний свет офисного коридора.

И я ушла.

Не оглядываясь.

Потому что, если бы оглянулась — могла бы не уйти.

Вернувшись домой, я весь день лежала на диване, укрывшись шерстяным пледом, чашка ромашкового чая согревала ладони, но не душу. За окном всё ещё валил снег, как будто город хотел спрятать боль под белым покрывалом. Телефон завибрировал — на экране имя: Оля.

Я быстро приняла вызов, натягивая на голос лёгкость, которой во мне не было.

— Ну как ты, солнышко? — спросила я с мягкой интонацией. — Голос получше стал?

— Гхрм... — Оля прокашлялась. — Не солнышко я, а варёный гриппозный крот. Я слипаюсь с пледом в единое целое. Голова — как барабан.

— Ну, зато ты сейчас не на работе. Отдыхай. Таблетки, тёплый суп и сериал какой-нибудь глупый — твой рецепт на сегодня.

— А у тебя как? — Оля вдруг осеклась. — Ты же сегодня собиралась...

Я замялась. Не хотелось грузить ее своими проблемами.

— Да всё нормально, — слишком быстро сказалая. — Я просто зашла в офис... собрать вещи. Оставила пару папок.

— М?

— Потом расскажу. Честно. Ты болеешь — мне не хочется тебя грузить.

— Марина...

— Отдыхай, правда. Всё нормально.

— Ладно, но ты мне всё выложишь, как только перестану звучать как подбитый баритон.

— Обещаю.

Когда звонок закончился, я не успела даже допить чай, как пришло новое уведомление.

Костик.

"Сегодня вечером у меня маленькая прощальная вечеринка. Совсем камерно, парочка коллег, вино, музыка. Было бы здорово, если бы ты пришла. Ты заслужила прощание получше. К тому же... я живу совсем рядом с тобой. Ниже отправлю адрес.Подумай, хорошо?"

Я уставилась на экран.

«Живу совсем рядом» — никогда бы не подумала, да и Костик никогда не рассказывал много о себе. Но вечер всё равно был бы обречён на одиночество. А может, один бокал вина под чьё-то вежливое бормотание отвлечёт меня хотя бы на час?

До квартиры Костика — буквально пятнадцать минут пешком. Я накинула пальто, схватила маленькую сумку и вышла в вечернюю метель, будто в другой мир, в чужую реальность, где всё было стирающимся фоном: снег, тусклые фонари, прохожие, идущие сквозь свои заботы.

Он открыл дверь почти сразу, будто ждал подглядывая в глазок.

— О, привет! Рад, что ты пришла. Проходи, раздевайся.

Я шагнула внутрь и на миг застыла. Квартира... была странной. Маленькая, почти аскетичная. Слишком пустая. Серые стены, серый диван, пара книжных полок, и ни одного личного штриха — ни фотографий, ни безделушек, ни привычной «жизни».

Тут было слишком чисто. Слишком упорядоченно.

Будто не человек здесь жил, а кто-то, кто только делает вид, что живёт.

Он взял моё пальто и повесил с аккуратностью хирурга.

— Проходи в комнату. Скоро должны подойти ещё пара человек. Сказали, что задерживаются, пробки.

Я прошла в гостиную. На журнальном столике — красное вино, дешёвые бокалы и тарелка с крекерами. Телевизор был выключен, но на стене над ним — пустой гвоздь. Я почему-то сразу заметила его.

— У тебя как-то... минималистично, — заметила я, присаживаясь на край дивана.

— Ага, — он усмехнулся, подходя ближе. — Я не привязываюсь к вещам. Только к людям.

Я чуть напряглась, но сдержала себя.

— И давно ты тут живёшь?

— Год почти. Переехал из центра. Тишина, спокойствие. Можно сосредоточиться.

Костик налил вино аккуратно, как будто изысканное бургундское, а не бутылку с ближайшего супермаркета. Руки у него не дрожали. Он передал мне бокал, глядя чуть дольше, чем было нужно. Я сделала вид, что не заметила.

— Держи. За новую жизнь, — сказал он, подняв свой бокал.

— За… перемены, — откликнулась я с вежливой улыбкой и чуть коснулась краем бокала его стекла.

Мы сели на диван. Костик что-то рассказывал — про офисные интриги, как кто-то в офисе вечно прячет бутылку виски в ящике, про то, как Лена из финансов случайно отправила клиенту фото кота вместо презентации. Я кивала, поддакивала, но мысли витали далеко. Лифт. Марк. Его взгляд, его голос, его злость. Всё разрывалось в голове, как сломанная киноплёнка. Обрывки боли, унижения, гордости и презрения.

Я сделала глоток. Горьковатое. Мягкое, но с осадком. Пахло дешёвым алкоголем, но не в нём было дело.

— А когда подойдут остальные? — спросила я, прерывая его монолог.

— Скоро, — ответил он небрежно. — Опаздывают. Да и ты раньше пришла, я не ожидал.

Костик усмехнулся, но улыбка его будто дёрнулась, как у манекена.

— Понятно… — я кивнула. — Слушай, а где здесь ванная?

— Первая дверь налево, только свет включи — проводка у меня старая.

Я встала, прошла по узкому коридору, стены которого были почему-то абсолютно голыми, даже без часиков или картин. Всё как в гостиничном номере, но неуютнее. Я толкнула дверь, повернула выключатель — но света не было. Комната тонула в полумраке. Я сделала шаг внутрь. Секунда — и глаза привыкли к темноте.

Это была не ванная.

Я нащупала другой выключатель на стене — щелк.

Свет резко разлил тусклый белый по комнате — и моё тело застыло. Сердце будто вдавилось в грудную клетку.

На стене напротив — фото. Десятки. Мои.

Прямо с работы — у лифта, с чашкой кофе, с Олей. Где я выхожу из такси у дома. Где я стою на балконе в халате. Где я с кем-то говорю на улице. Где я… сплю? Фото через окно? Фото с Марком. Мы идем в ресторан. Мы вместе в аэропорту.

Они были наклеены как на следственную доску, вразнобой. Некоторые обведены кружками, к другим — приклеены маленькие стикеры. Красной ручкой. Моя фамилия. Время. Даты.

Я не могла дышать.

Ноги онемели, руки дрожали.

— Что ты здесь делаешь? — послышалось сзади. Голос Костика был слишком ровным. Он стоял в проёме, как тень.

Я обернулась, по инерции. У него в руках всё ещё был бокал.

— Это что? — прошептала я, не узнавая собственного голоса. — Что это, Костя?

Он пожал плечами, сделал шаг ближе.

— Просто... наблюдение. Я ведь говорил, что люблю смотреть. Изучать. Ты интересная, Марина.

Я отшатнулась назад.

— Ты… больной? Зачем… ты за мной следил?

— Не следил, — он заговорил тихо, словно утешал. — Просто… наблюдал. Потому что ты настоящая. Не такая, как они. А Марк... он недостоин тебя. Он использовал тебя, и ты это знаешь. А я видел. Всё это время.

У меня зазвенело в ушах. Руки дрожали, ища телефон в динсах. Черт, я оставила его в сумке, она в коридоре.

— Марина, подожди. Ты неправильно всё поняла. Это… просто… сюрприз.

— Сюрприз?! — выкрикнула я. — Да ты псих!

Взгляд Костика изменился. В нём больше не было маски корпоративной вежливости. Только сухая, болезненная одержимость. Его лицо стало другим — резким, с заострёнными скулами, и эта его полуулыбка… мерзкая. Я смотрела на него — и впервые увидела маньяка. Не просто странного юриста с тихим голосом, а того, кто способен на мрак.

— Ты ведь поняла, — сказал он. Голос был ровным, слишком спокойным. — Поняла, что он играл тобой. Я же хочу защитить тебя. Я хочу быть с тобой.

Вдруг я почувствовала, что мир перед глазами стал плыть. Этот гад что-то подмешал в вино.

— Ты… что ты сделал?

— Это вино… чтобы ты отдохнула. Ты же устала, Марина. Всё будет хорошо.

Я хотела крикнуть, но язык стал ватным. Колени предательски подкосились. Последнее, что я увидела — его лицо, близко, слишком близко. Его глаза горели странным светом, и я поняла: это ловушка. Я была глупа.

Потом — темнота.