Вкусить её рождественские печеньки

34

ДЖЕК

— Они идеальны, — сообщила Ану, поедая одно из макарони Хлои. — Просто идеальны с технической точки зрения.

— И еще, я рад, что ты не стала готовить милых зверюшек или что-то подобное, — обратился Ник к Хлое. — Это просто идеально круглые, ароматные десерты. Текстура, разнообразие, консистенция — все безупречно.

Я посмотрел на макарони. Единственное, что когда-либо пекла моя мама, были макарони. Остальную часть готовки всегда брала на себя Белль. Мама любила готовить макарони, потому что ей нравилось демонстрировать, какой она замечательный повар. Я знал, что такое технически совершенные макарони, потому что моя мама, конечно же, умела их готовить. Макарони Хлои были идеальными. Однако — и, возможно, это влияние моей истории — они казались бездушными.

— Джек, — сказал Ник. — Комментарии?

— Вижу, что оборудование «Платинум Провижн» тебя не подвело, — поддразнил я.

Хлоя покраснела.

— Ты это слышал?

— Сделай ей поблажку, — пошутила Ану. — Макарони всех сводят с ума. Но ты молодец, Хлоя.

— Мне нужно выпить! — ответила она со смехом.

— После всего этого я бы сказал, что ты это заслужила, — рассмеялся Ник.

Остальные конкурсанты приготовили потрясающие блюда. Одна из девушек, Нина, подруга Хлои, приготовила особенный крокембуш. У нее были маленькие башни из слоеных пирожных с апельсиновым кремом. Башня состояла из слоев крошечных слоеных пирожных и вафель, покрытых засахаренной клюквой и апельсиновой цедрой, а затем покрытых карамелью. Он был похож на дерево.

— Этот десерт был великолепен, — сказал Ник. — Но именно макарони были технически безупречны.

— Именно так и называлось наше испытание, — согласилась Ану. — И она приготовила технически совершенные макароны с различными вкусами, в которых все еще чувствовалось Рождество.

Двум судьям, похоже, больше всего понравились макарони Хлои, поэтому я согласился. Я знал, что она хотела победить. Парня, который готовил панафорте, отправили домой.

Было уже поздно, а конкурсантам еще предстояло пройти интервью после конкурса. Не был уверен, что смогу провести время с Хлоей в этот вечер. Но потом я увидел, как она идет ко мне по коридору.

— Тебе понравились макарони? — спросила меня Хлоя, ее лицо порозовело.

— Э-э-э… — я был таким ужасным лгуном.

Ее лицо вытянулось.

— Ты же знаешь, я не люблю сладости, — поспешно добавил я. — Они были великолепны, просто я не очень люблю макарони.

— Я так старалась готовя их, — произнесла она.

— Знаю, и это было видно.

Мне было стыдно, что я не мог проявить больше энтузиазма. Вокруг было много людей, поэтому я не хотел вдаваться в долгие, тягостные объяснения.

— Но знаешь, что еще я бы очень хотел съесть, — прошептал я ей на ухо. Ее лицо стало красным, как свекла, и я ухмыльнулся.

— Сегодня вечером? — уточнила она, и ее голос слегка дрогнул.

— К сожалению, в следующий раз. Сегодня вечером у меня встреча. Семейное дело.

Кстати, о болезненных семейных воспоминаниях. У меня был запланирован ужин со старшим братом.

Оуэн ждал меня в баре, когда я пришел туда позже в тот же вечер.

— Мы сегодня пьем вместо ужина? — спросил я его, садясь за стол. Он поднял свой бокал в знак приветствия. — Как твои дела со Свенссонами? — поинтересовался я. Его фирма и «Свенссон Инвестмент» сотрудничали в реализации некоторых проектов.

— Не могу пожаловаться, — ответил он.

— Конечно, не можешь, мистер выдающийся биткоин-миллиардер, — пошутил я.

Оуэн сердито уставился на свой напиток.

— Белль — та, благодаря кому это произошло, — заявил он. — Ненавижу Рождество.

— Хах, расскажи мне об этом, — я подал знак бармену принести мне тоже, что пил мой брат.

— Ты с ней разговаривал?

— Нет. Думаю, она нас ненавидит.

— Можно ли ее за это винить?

Мы промолчали. Белль уехала сразу после Дня благодарения два года назад. Мы с братьями все думали, что она когда-нибудь вернется, но этого так и не произошло. Затем она отправила нам электронное письмо, в котором написала, что не хочет иметь с нами ничего общего, что она устала помогать маме и папе создавать иллюзию идеальной семьи и что она порвала с нами все связи раз и навсегда.

— Ты писал ей? — спросил меня Оуэн.

Я покачал головой.

— Думаю, после того электронного письма, она четко дала понять, что не хочет ничего от меня слышать. Белль сама выйдет с нами на связь, если захочет поговорить.

— Если, — подчеркнул Оуэн. — Она общается с двумя младшими.

— Хотя, похоже, нечасто, — подметил я. С минуту мы молчали.

— Твой друг? — спросил он, кивнув головой в сторону большого окна в передней части бара. Санта стоял на тротуаре и наблюдал за нами.

— Возможно, — поморщился я. — Я плачу бездомному Санте, чтобы он был моим охранником. Просто потому, что…

Оуэн поднял руку, чтобы прервать меня.

— Даже не хочу знать. Так зачем ты хотел встретиться? Подожди, дай-ка угадаю: дело в той башне.

— Я не прошу денег, мне просто нужно, чтобы Свенссоны дали мне больше времени, — взмолился я. — Или, может, ты хотя бы поможешь мне найти арендаторов.

— Знаешь, Джек, иногда приходится пускать все на самотек. Ты всегда такой эмоциональный.

— Я не эмоциональный, — возразил я.

— Именно такой. У тебя эмоциональная связь с этой башней.

— Я потратил на нее много времени.

— И она не принесла результатов, — заявил он, — Так что тебе нужно бросить это дело. Именно это и сделала Белль.

— Пожалуйста, просто… Может быть, ты мог бы купить там квартиру?

Оуэн разразился лающим смехом.

— Если бы. Я не буду потакать твоим неверным решениям. Это то, что мы делали в течение многих лет с мамой и папой.

Бармен принес ему еще один напиток, и брат осушил половину, а затем сказал:

— Знаешь, что когда ты был маленьким, они ни разу не подошли, чтобы утешить тебя, пока ты плакал? Это делала Белль. Или я, потому что мне приходилось жить с тобой в одной комнате. Мама с папой, конечно же, или не обращали на это внимания, или им было просто плевать. Мамины друзья всегда отмечали, какой отдохнувшей и свеженькой она выглядела, в то время как ее дети выполняли за них всю работу.

— Я не прошу тебя подбирать за мной хвосты, — сказал я.

— Просишь, — заявил Оуэн. — Тебе пора повзрослеть.

Я сердито посмотрел на свой напиток, затем осушил его и подал знак принести еще. Это будет еще одно ужасное Рождество.

— Я говорил тебе, что видел маму? — спросил я его, надеясь снять напряжение.

— Правда?

— Она просто случайно столкнулась со мной на улице, — объяснил я.

— Дай угадаю, она хочет внуков.

Я удивленно посмотрел на своего старшего брата.

— Она рассказала мне об этом, когда я встретился с ней и папой, — объяснил он.

— Зачем тебе встречаться с ними?

— Я поступил вопреки здравому смыслу, — кисло протянул Оуэн. — Они клялись, что хотят загладить свою вину. Думаю, мама помешана на детях. У нее был построен план идеальной жизни, а теперь ее старшие дети достигли того возраста, когда, согласно ее расписанию, пора заводить внуков, так что теперь у них должны быть внуки.

Я нахмурился, и Оуэн серьезно посмотрел на меня.

— Мама говорила, что ты покупал нижнее белье для Хартли. Ты серьезно с ней встречаешься?

— Ни за что! — возмутился я. — Я потрясен, что ты вообще мог такое подумать!

— Какое облегчение, — выдохнул Оуэн. — Папа все говорил и говорил о том, что вы с Хартли будете идеальной парой, и вскоре у их сына и дочери их друзей будут дети. Где-то среди этого словарного поноса я услышал, как мама заявила, что ты собираешься переехать обратно домой вместе с Хартли.

— Ни в коем случае! — поверить не могу. Неудивительно, что Хартли охотиться за мной — моя мать взбаламутила ей остатки мозгов.

— Тогда для кого ты покупал то белье?

— Для… — я резко захлопнул рот. Оуэн ухмыльнулся мне.

— Джек, — произнес он, — ты заслуживаешь счастья, но, пожалуйста, сделай мне одолжение и убедись, что эта девушка будет совсем не похожа на нашу мать.