Внутри

18

Аверьян приезжает в родительский дом после завтрака, который впервые за много лет прошел в задумчивом молчании каждого из сидящих за столом. Увидев его, я невольно перестаю дышать. Сердце в груди останавливается, позволяя волнующему трепету вибрировать между ребрами и подниматься лопающимися пузырьками к самому горлу.

Пожав руку отцу и поцеловав маму в макушку, Аверьян подходит ко мне и протягивает руку. Его уставший, но теплый взгляд замирает на мне в безмолвной надежде на ласку. Касаюсь пальцами его ладони, и мое тело тотчас посылает невидимые, но ощутимые волны.

— Здравствуй, Адель.

«Я так скучал по тебе», — добавляет его взгляд.

— Здравствуй.

«Я так рада тебя…»

— Дорогой, ну что? — прерывает наш визуальный контакт Вероника. Аверьян отпускает мою руку, и я отхожу в сторону. — Есть хорошие новости?

— Да, — кивает он, проведя пятерней по волосам, — есть. Богдана нет ни в одной больнице города.

— Я не это имела в виду.

— А чем тебе не хорошая новость? — вздыхает Кирилл. — По крайней мере, мы знаем, что он жив.

— Давайте только без этого! Час от часу не легче. Пойду позвоню Алле, может, у нее есть новости.

— Она бы тебе уже сообщила о них! — говорит ей вдогонку Кирилл. — Женщины… Паша звонил мне полчаса назад. Говорит, журналисты оккупировали здание компании, требуя выступить с заявлением.

— И эти тут как тут, — комментирует Аверьян рычащим шепотом, плеснув в стакан холодной воды из графина. — Это теперь долго будет обсуждаться.

Понимаю, что смотрю на Аверьяна с опаской и пытаюсь понять, что сейчас выводит его из себя: несправедливое отношение окружающих к лучшему другу или вероятность его вины? И готова ли я рассказать ему правду, после которой его отношение ко мне, возможно, изменится навсегда? Если он не поверит мне, это неизбежно случится.

— Я оставлю вас, — говорю, избегая взгляда черных глаз. — Мне нужно собираться.

— Ты уезжаешь? — спрашивает Аверьян, очевидно, позабыв, что мы не одни. — Уже?

— Не сейчас, но скоро. Сегодня у Насти выставка, — напоминаю, — а я так и не успела купить ей подарок.

«Потому что каждый день после работы приезжала к тебе», — говорят мои глаза.

— Если что, я буду у себя.

Поднявшись в свою комнату, замираю у зеркала. Волнение играет алыми красками на моем лице. Я боюсь, что Аверьян не услышит меня. Не захочет, не поймет, не поверит. Кручу собственные пальцы, хожу туда-сюда, проговаривая в уме слова, которые собираюсь ему сказать.

Я ведь сделаю это? Я ведь скажу, что видела вчера Богдана? Пока все искали его, он едва не задушил меня в моей машине. Нужны доказательства? Вот они! На моей шее остались следы от его пальцев, которые я вынуждена скрывать под высоким воротником тонкого свитера, который, благо, идеально сочетается с джинсовыми шортами. Не будь Вероника так озабочена проблемами в семье Савельевых, то наверняка обратила бы внимание на мой нелепый вид и порекомендовала сменить свитер на пуловер или легкий кардиган.

А нужно ли говорить об этом? Я только-только почувствовала себя живой, увидела свет в конце туннеля, где может заиграть яркими красками моя жизнь. Наша с Аверьяном жизнь. Он хочет сообщить о нас всему миру, он решительно настроен это сделать, а значит, его намерения тверды и серьезны. И он готов встретиться с неодобрением лучшего друга, которое рискует вылиться не просто в продолжительную паузу в общении… Впрочем, сомневаюсь, что Аверьян придает этому значение, ведь он даже не догадывается о темной стороне Богдана.

— Адель?

На мои плечи опускаются любимые руки, а потом обвивают меня, прижимая к теплой и твердой груди. Жадно втягиваю носом любимый запах, вцепившись пальцами в мужские плечи, словно стою у обрыва и вот-вот сорвусь в огненную бездну.

— Ты здесь!

— Я здесь, — шепчет Аверьян мне на ухо, прижимая к себе сильно-сильно. — А где всегда витаешь ты, что не замечаешь ничего вокруг? Адель, — говорит и, стараясь заглянуть в мои глаза, нежно касается пальцами моего подбородка, — я так скучал по тебе. Я всю ночь ждал именно этого момента — чтобы обнять тебя и вдохнуть твой неповторимый аромат.

Аверьян целует меня, избавляя от страха неизвестности, заставляющего вздрагивать мое тело.

«Я говорю о том, что на меня напал твой жалкий ублюдок, которому ты позволяешь касаться себя! Ты раздвигаешь перед ним свои ноги, Адель?»

— Что такое? — спрашивает Аверьян, потому что голос Богдана в моей голове вынуждает застыть на месте. — Ты, должно быть, сердишься на меня, да?

— Почему?

— Потому что я сделал то, что сам не выношу: я обманул тебя. Сказал, что у меня деловая встреча нарисовалась, но это, как ты уже сама понимаешь, вовсе не так. Я не хотел расстраивать тебя, — смотрит он в мои глаза, — и не хотел, чтобы ты говорила и думала о Богдане.

— Я не сержусь. Я всё понимаю.

— А ещё я очень хотел, чтобы ты крепко и спокойно спала, — улыбается Аверьян, погладив меня по щеке. — За нас двоих.

— Ты не спал всю ночь?

— Это так заметно? — усмехается он. — Богдан подарил нам с Архипом незабываемую ночку, — напрягается его взгляд. — Как увижу его, от души поблагодарю.

— Что, если он улетел в другой город или страну?

— Точно нет. Его отец уже проверил всё: аэропорт, ЖД, автовокзал. Его автомобиль камеры на всех выездах из города не зафиксировали. Богдан где-то здесь.

— Он мог арендовать другую машину.

— Мог, но я в этом сомневаюсь. — Издав напряженный вздох, Аверьян опускает голову и говорит: — Мы вчера узнали, что у Богдана есть одна слабость.

— Слабость?

— Он употребляет наркотические вещества.

— Ты что… такое говоришь? Это правда? — спрашиваю шепотом.

— Да. Где он эту муть берет, я не знаю, но нашлось немало свидетелей того, как он закидывается дозой.

— Так вот, что это было…

— Что? — поднимает Аверьян голову, моментально отреагировав на мой шепот. — Что ты сейчас сказала? Так вот, что это было? Ты знала об этом?

— Нет, — качаю головой и отхожу на безопасное расстояние. Обнимаю себя за плечи, безуспешно стараясь подавить дрожь. — Я ничего не знала. Иначе бы сказала… тебе. Я бы сказала. Правда.

Мне становится трудно дышать. Волнение стремительно оборачивается ужасом, стены темнеют и начинают надвигаться на меня.

«Хочешь есть? Хочешь такой бутерброд? Смотри, какая колбаса! М-м! Только ты ещё маленькая. Хлебных крошек тебе вполне хватит».

— Адель, что с тобой? Адель, в чем дело?

«Мы обязательно будем вместе. Скажи мне это. Скажи мне это, Адель! Говори, Адель! Го-во-ри».

Что за ерунда происходит в моей голове?

— Это всё из-за Богдана, — бормочу, тряся головой, — это из-за него я слышу это… Эти звуки, голос… Я не хочу ничего знать о себе! Не хочу, не хочу!

Где воздух? Где свет? Как дышать?

— Адель, как прошел твой вчерашний день?

— Почти превосходно, — отвечаю, больно вонзая ногти в кожу головы.

— Чем ты занималась?

— Работала и с нетерпением ждала встречи с тобой.

— Ты расстроилась, когда я сообщил, что останусь в городе?

— Очень. Я испугалась, что твоя деловая встреча пройдет в компании блондинки в кожаном платье.

— Прости меня, Адель. Я не хотел расстраивать тебя. Впредь никогда не буду обманывать тебя.

Легче. И воздух есть, и пахнет он дождем.

— Ты сказала, что твой день прошел почти превосходно. Почему почти?

— Потому что я встретила Богдана.

Дышится. Господи, как легко и свободно мне теперь дышится! Открываю глаза, и всё видно: моя комната, бело-серый свет из окна, напряженное и заострившееся лицо Аверьяна, провернувшего со мной спасительный фокус.

— Ты вчера видела Богдана? — спрашивает он спокойно и медленно.

— Да. Я не знала, что все ищут его. Если бы знала, я бы… я бы сообщила.

— Где ты его видела?

— На парковке у супермаркета, который находится на выезде из города. Я ставила пакет в машину, как вдруг подъехал он и… заговорил со мной. Богдан выглядел неважно. У него были огромные зрачки, я таких в жизни не видела.

— Что он тебе говорил?

Кручу свои пальцы. Не могу обуздать волнение.

— Адель, всё хорошо, — говорит Аверьян спокойным и умиротворенным голосом. — Расскажи мне, что Богдан говорил тебе? Может, он сказал, куда поедет, где будет?

— Нет, — качаю головой. — Он спросил, когда закончится ремонт в квартире? Я сказала, что нескоро, потому что не хотела, чтобы он знал, что на следующей неделе я уже смогу жить там. А он усмехнулся, будто усомнился в правдивости моих слов. Мне показалось, что он как будто знает, что я лгу.

— Что ещё?

Крепко сцепив пальцы в замок, говорю:

— Он спросил, жаль ли мне его? Сказал, что я отправила к нему своего парня, чтобы он избил его. Он хотел, чтобы я пожалела его. Сказал, что… разломает ему череп и бросит на съедение голодным псам. Я… я хотела уехать, села в машину, но Богдан распахнул дверцу и…

— И что?

Мои губы вздрагивают при звуке пугающе низкого и рычащего полушепота.

— Он требовал, чтобы я сказала ему, что… что мы будем вместе. Я просила его оставить меня в покое, но… Богдан набросился на меня. Схватил за шею и начал душить, требуя, чтобы я сказала это и то, что мне очень жаль его… А потом нас увидел какой-то мужчина и отвлек его внимание. Я завела двигатель и умчалась домой. Звонила тебе, но ты был вне зоны доступа! Я очень боялась, что он поедет следом, думала, что родители дома, и я всё расскажу им, но их здесь не оказалось.

Аверьян смотрит в пустоту. Его взгляд непоколебимый, острый и темнеющий. Чем дольше я смотрю в его черные глаза, тем сильнее их бездонная тьма и нарастающая ярость пугают меня.

— …Аверьян?

Он никак не реагирует на меня. Молча достает телефон из заднего кармана джинсов, набирает кому-то и подносит его к уху.

— Достань вчерашние записи с камер у супермаркета на выезде в нашу сторону. Предположительное время с 18:00 до 21:00. Жду.

— Ты… злишься на меня? — спрашиваю, не понимая его настроения. Слезы отчаяния подступают к моим глазам. — Я не знала, что вы ищете его. Если бы знала…

— Он следил за тобой, — перебивает Аверьян и снова устремляет взгляд на телефон. — И, судя по всему, занимается этим не в первый раз. Дай мне ключи от своей квартиры?

— …Что?

Аверьян поднимает на меня красные от усталости и раздражения глаза.

— Дай мне ключи от квартиры, — требует он со скрипом в голосе.

На ватных ногах подхожу к сумочке на комоде, достаю связку и протягиваю ему.

— Что ты собираешься делать?

Вместо ответа Аверьян молча и резко разворачивается к выходу.

— Аверьян! — зову его, успев схватить за руку. — Пожалуйста, скажи мне, что происходит? Куда ты уходишь?

— Я не знаю, что происходит, — отвечает он сквозь зубы, — но собираюсь это выяснить. И пока я делаю это, сиди здесь и никуда не выходи.

— Это всё, что ты можешь мне сказать?

— А что ты хочешь услышать? Вчера я узнал, что мой друг наркоманит, и что какая-то девушка обвинила его в побоях! Богдана! — проговаривает он каждую букву его имени. — А сегодня ты говоришь мне, что он тебя чуть не задушил. Я не знаю, что тебе сказать, потому что мои чувства сейчас не поддаются никакой логике! И чтобы не сделать хуже, не сказать лишнего и того, что может задеть тебя, я лучше воздержусь сейчас от разговоров и выясню, какого хрена здесь происходит!

Мое сердце болезненно сжимается: Аверьян уходит, оставив после себя громкий и тяжелый грохот хлопнувшей двери.

17:45

Насте точно понравится. Она обожает красивую посуду, вазы и сезонные украшения для интерьера. Осень не за горами, и это её любимое время года, так что ваза для фруктов из тяжелого и позолоченного стекла в виде листка станет прекрасным украшением для её дома.

Оплачиваю покупку картой и благодарю работниц магазина за превосходную подарочную упаковку: коробка закрыта черной матовой пленкой и обвязана широкой атласной лентой цвета насыщенного золота. Достаю из сумочки трезвонящий сотовый и выхожу из магазина, расположенного на первом этаже торгового центра.

— Да, Ник?

— Адель, мы с папой уже приехали в галерею. Где ты? Здесь просто не протолкнуться!

— Буду через десять минут. Я в торговом центре через улицу.

— В торговом центре? Что ты там делаешь?

— Я ведь говорила, что поеду за подарком.

— Ох, господи, и правда. Какой сегодня тяжелый и длинный день. До сих пор в себя прийти не могу.

— Буду с минуты на минуту, — обещаю и завершаю разговор.

Несколько секунд смотрю на экран: нет пропущенных звонков, нет непрочитанных сообщений. Аверьян просто исчез, не сообщив родителям о том, что я ему рассказала. Когда Кирилл позвонил ему, чтобы узнать, почему он вдруг уехал, он ответил, что будет искать Богдана, пока не найдет его.

«Богдану повезло с друзьями, — прокомментировал Кирилл ответ сына. — Они будут стоять за него горой».

Ника согласилась и назвала Богдана глупцом, который, прекрасно понимая это, вздумал вести себя, как маленький мальчишка, испугавшийся гнева отца.

Спускаюсь на эскалаторе на подземный паркинг. Народу много, в особенности молодежи. Думаю, что после выставки расскажу Насте обо всем, что происходит в моей жизни, а потом подарю ей эту вазу в качестве извинения. Если Аверьян не свяжется со мной, не объяснит свои мысли и чувства, которые, как он сказал, не поддаются логике, я испорчу этот день своей дорогой и любимой подруге, потому что просто не могу жить в этих душных и тяжелых сомнениях, опасениях и неизвестности.

— У вас колесо спустило! — говорит мне мужчина, опустив стекло в своем стареньком минивэне. Он сдает назад, выезжая из соседнего парковочного места.

Обхожу свою машину и смотрю на заднее правое колесо: шина действительно спущена.

— И правда, — замедляю шаг, поставив подарочную сумку с коробкой на бетонный пол. — Какое-то невезение, ей-богу. Спасибо, что предупредили, я бы не заметила.

— Нужна помощь?

— Нет, благодарю. Я вызову такси.

Кивнув, мужчина поднимает стекло и медленно направляет автомобиль к выезду.

— Такси, — бормочу себе под нос, вынув сотовый из сумочки. — Поедем на такси.

— В этом нет нужды, Адель. Я с радостью тебя подвезу.