Внутри

27

С ним хорошо.

С ним спокойно.

С ним я дома, где всегда горит свет и пылают дрова в камине, а в постели жар и страсть, и мне не хочется её покидать.

С ним сильный ветер превращается в теплый морской бриз.

С ним не бежишь, а взлетаешь и кружишь в небе свободной и беззаботной птицей…

И это лишь малая часть того, что Аверьян заставляет меня ощущать. Окутав теплотой объятий, он всё ещё целует меня, и я чувствую его тоску и желание немедленно заполнить пустоту нескольких недель. Я тоже этого хочу.

— Вот это поворот, — раздается голос Кирилла где-то вдалеке, словно на другом берегу моря.

А потом тишина, плавно переходящая в шорохи, шепот и вздохи. Медленно открываю глаза: Аверьян молча смотрит на меня и плавно моргает.

— О, господи, — произношу одними губами и боюсь посмотреть на присутствующих, точнее, свидетелей страстного поцелуя «брата и сестры», среди которых в самом первом ряду находятся их родители. — Самое время потерять сознание.

— Даже не думай, — говорит Аверьян и берет меня за руку. — Мы справимся.

Стыд окутывает меня моментально, но мужская рука, решительно и бескомпромиссно сжимающая мою, внушает спокойствие и махом расплющивает всякое неприятное чувство. Мы оба поворачиваемся к залу, и я поднимаю глаза на застывших от изумления Нику и Кирилла.

— Отличная песня! — прерывает неловкое и затянувшееся молчание Настя. Ох, дорогая моя подруга-спасительница. — …Классно поешь!

— Да, — усмехается Аверьян, сжимая мои пальцы. — Спасибо. Но ты, очевидно, озвучила совсем не те мысли, которые сейчас одолевают всех присутствующих.

— …Да нет! Что ты! — отмахивается Настя. — Мы тут все в шоке от того, как… круто ты поешь. Больше нам удивляться… нечему.

— Аверьян, — шепотом обращается Ника, — Адель, что происходит?

— Ну, пожалуй, я начну с того, что мы с Адель никогда не были братом и сестрой, — говорит Аверьян. — Всем вам известно, что познакомились мы лишь несколько недель назад. Но когда это случилось, мы оба поняли, что просто дружить не будем. Это невозможно, мам. Адель мне не сестра, я ей не брат, и мы оба говорили вам об этом не один раз.

С каждым его словом глаза моих подруг увеличиваются в размерах. На остальных же я стараюсь не смотреть.

— Я ничего не понимаю, — качает головой Кирилл и делает шаг вперед. Глянув на меня, потом на Аверьяна, он шепотом спрашивает: — Так вы что, вместе?

— Да, пап. Мы с Адель встречаемся.

— Что?! — восклицает Дарина. Она явно хочет подойти ближе, но Архип успевает схватить её за руку и задержать.

— Да, — объявляет Аверьян громко и решительно, — мы с Адель вместе! Надеюсь, теперь вам не захочется больше приписывать нам нелепую родственную связь!

— Сынок, — подходит ошарашенная Ника, — но ведь мы ваши родители. Как же это… Как же так?

— Вот так, мам, — пожимает он плечами. — Тебя это не должно было удивить, ведь ты явно что-то заметила, пока Адель крепко спала. Она меня забыла, — смотрит он на меня, — но теперь вспомнила.

— Погодите! — не унимается Дарина и всё же подходит к нам. — Вы правда встречаетесь?

— Да. Мы с Адель вместе.

Его теплая ладонь в этот момент крепко сжимает мои пальцы, и я, хоть и напугана происходящим и тем, что последует далее, чувствую, что мы всё делаем правильно. Пазлы в моей голове стремительно складываются, и ожившие картинки, где мы с Аверьяном сидим в беседке, где я понимаю, что он мне нравится и где я жажду новой встречи с ним в его квартире, наполняют меня неведомой прежде надеждой и жизнью.

— Но это же нелепо! — качает Дарина головой. — Вы брат и сестра, это омерзительно! У вас одни родители!

— Дарина, перестань! — подходит к ней Архип. — Это не твое дело. Пойдем, подышишь свежим воздухом.

— Да не хочу я дышать! Отстань! Что за ерунда здесь происходит? — вырывается она, но всё же Архипу удается вывести её из зала.

Когда я опускаю глаза на Нику, на её лице царит смятение. Возможно, ей стыдно перед гостями, среди которых много близких друзей. Возможно, она очень разочарована, ведь, мечтая наконец познакомиться с девушкой своего единственного сына, она никак не могла предположить, что ею станет её приемная дочь.

— Ладно, чего застыли-то все? — заявляет Настя. — Вечер продолжается! Кто желает спеть?

— Ника? — обращаюсь к ней осторожно. — Пожалуйста, не злись на нас.

— Мама не злится, — говорит мне Аверьян с улыбкой. — Это она так радуется за своих дорогих и любимых детей.

Внезапно Кирилл рядом с ней начинает смеяться.

— Ты знаешь, что я только что понял? — спрашивает он сквозь тихий смех. — Нам с тобой чертовски повезло.

— О чем ты? — недоумевает она, глядя на него, как на сумасшедшего.

— Во-первых, девушка Аверьяна не иностранка, и нам будет, о чем поговорить. А во-вторых, у нас не будет сватов, а это значит что мы станем единственными бабушкой и дедушкой нашим внукам!

Взгляд ошарашенной Ники застывает, а через секунду её голова медленно поворачивается к нам.

— Что? — продолжает он смеяться. — Ну разве нам не повезло?

— Невероятно повезло! — заявляет Ольга Касаткина, подруга Ники. — Говорю, как сварливая бабка, которой меня считают мои «обожаемые» сваты, если верить словам моей пятилетней внучки!

— Кстати, есть ещё кое-что! — оживляется Кирилл и смотрит на меня. — Мы не будем беспокоиться об Адель и её личной жизни, ведь точно знаем, что она в надежных руках. Мы сами эти руки воспитали, Ника!

— Кажется, ты не в себе, дорогой, — говорит ему Ника. Глянув на меня с легкой тенью обиды в глазах, она говорит: — А я думала, мы подруги, которые делятся друг с другом личным.

— Добро пожаловать в клуб! — говорит ей Настя с деланным возмущением, а мне потом с хитрой улыбкой подмигивает чертовка.

— Мы, кажется, собирались сказать, — говорю, вопросительно взглянув на Аверьяна. — Мне так кажется… Да?

— Мы это обсуждали. Но потом ты ушла в спячку, а проснувшись, не знала, кто я. Так что, мама, как видишь, сообщили мы сразу. Почти.

— Я не знаю, что сказать… У меня сейчас каша в голове… Мне нужно свыкнуться с этой мыслью, — говорит она задумчиво. — Немного привыкнуть к тому, что… Это не шутка? Вы правда… вместе? То есть между вами всё серьезно?

Мы оба молча смотрим на нее.

— Что ж, ладно, — пятясь назад и взяв за руку Кирилла, говорит Ника. — Ладно, хорошо. Поговорим об этом завтра или… или когда я…

— Когда мама придет в себя и увидит все прелести и плюсы ваших отношений! — заканчивает за нее Кирилл и, послав нам улыбку, сопровождает свою разволновавшуюся супругу к выходу.

Друзья Кирилла и Ники начинают расходиться. Они явно смущены и совсем не знают, что им теперь делать, учитывая, что наши родители покинули «веселое» мероприятие. Мои подруги во главе с Настей занимают столик и начинают трещать без умолку, перемывая нам с Аверьяном косточки, а Влад с Леной — единственные, кто вообще ничего не понял, — поднимаются на сцену, чтобы спеть вместе.

— Если что, мы с Леночкой готовились, — предупреждает Влад, подмигнув мне. — Выучили песню наизусть. И, кстати, снова медляк. «На берегу неба»[8], пожалуйста!

— Значит, этот медляк только для нас, — говорит Аверьян, оглядевшись. — Все кавалеры разбежались. Ещё один танец в прекрасный вечер субботы? — предлагает он мне свою руку.

И вновь мы танцуем. Я не могу увести от него своих глаз и не стыжусь этого.

— Кажется, вокруг царит хаос, но мне пока на это всё равно, — делюсь своими чувствами.

— Я знал, что ты меня вспомнишь.

— А если бы нет?

— Тогда пришлось бы рассказать обо всем. Но это было бы не так эффектно, как то, что случилось несколько минут назад.

— Ладно, — вздыхаю, — хаос уже здесь. Ника меня возненавидит.

— Ты сама-то в это веришь?

— Нет, но её отношение ко мне точно изменится. Честно говоря, я не знаю, за какую мысль мне ухватиться: вау, я тебя вспомнила; о, боже, мы с тобой тайно встречались; или господи, у меня больше нет родителей? Впрочем, если рассматривать это с позиции моих чувств, то сейчас я хочу вдоволь надышаться тобой. К черту хаос!

— Полностью с тобой согласен, — говорит Аверьян и наклоняется к моему уху. — Давай сбежим с этого выпускного?

— А я всё думаю, ну когда же ты уже это предложишь.

— А теперь можно подумать и о родителях! — говорю, откинувшись на подушках. — О том, как они перестанут общаться со мной. По крайней мере, Ника точно.

Аверьян смеется и, перекатившись на бок, убирает с моего лица вьющуюся прядь волос.

— Этого не будет.

— Откуда тебе знать? Пока мы ехали в клуб, они всё говорили о том, как было бы здорово тебе наконец обзавестись девушкой.

— Думаю, сегодня они убедились, что желания могут сбываться слишком быстро.

— Они надеялись, что ею окажется кто-то другой, Аверьян. Но не я.

— И точно так же они надеялись, что когда-нибудь ты встретишь мужчину, которым окажется кто-то другой, но не я. Они сами загнали себя в эти рамки, где их взрослые дети являются «родственниками». Как бы грубо это ни звучало, Адель, но ты мне не родня.

— Вообще-то, звучит прекрасно.

— Рано или поздно до мамы это дойдет.

Его пальцы нежно касаются моего подбородка и медленно спускаются вниз по шее.

— Я скучал по тебе. И скучаю даже сейчас, когда ты рядом.

— Почему ты сразу не сказал мне о том, что между нами было?

— Ты могла испугаться, ведь Зоя с ходу объявила, что я твой брат, — усмехается он, поглаживая мое плечо. — Только представь, какие мысли могли у тебя возникнуть, скажи я, что у нас отношения!

— Вообще-то, я расстроилась, когда она так сказала. Не знала почему, но мне сделалось обидно. А потом в течение нескольких дней я безнадежно пыталась понять, почему думаю о тебе не так, как следовало бы.

— И как ты обо мне думала? — любопытствует он.

— Не слишком ли много откровений для первого вечера? К тому же, это не так интересно, как, например, то, что ты говорил мне, — нарочно увожу хитрый взгляд в сторону.

— Что говорил?

— Что будешь ждать меня и что уже не сможешь без меня, — отвечаю, распахнув взгляд. — И было что-то ещё… Никак не могу вспомнить.

— Ты меня слышала? — поднимается он на локте.

— Видимо, так. Вспомнила сегодня, когда ты пел песню неповторимым голосом, которому позавидует сам Брэд Арнольд.

Аверьян садится, трясет головой, словно не может поверить в услышанное. Если я слышала это, значит, не могла упустить те простые, но очень важные три слова. Его это беспокоит?

— С ума сойти, — задумчиво произносит он. — Значит, ты и правда всё слышала. Об этом стоит написать какую-нибудь научную работу, чтобы люди, оказавшиеся в подобной ситуации, знали, как помочь и что делать.

— И это всё?

— Конечно же нет! — разворачивается он ко мне и, ловко раздвинув бедрами мои ноги, располагается между ними. — Можно написать книгу, основанную на реальных событиях. Люди обожают смотреть медицинские сериалы, а тут целая книга, в которой не будет никакого вымысла! Черт возьми, как же мне нравится лежать с тобой вот так, — нарочно двигает он бедрами. — Очень удобно и уютно.

Убираю в сторону простынь, чтобы ничто не мешало слиться с ним воедино.

— Я не могу оторваться от тебя, — говорит Аверьян, медленно наполняя меня собой, похищая мое дыхание и тихие стоны. — Ты создана для меня, Адель.

— И потому?

— И потому я хочу делать это каждую минуту своей жизни, — отвечает он совсем не то, что я хотела бы услышать, будучи в здравом уме и свежей памяти. — Чувствовать тебя. Дышать тобой. Пробовать тебя на вкус.

Глубокий и продолжительный поцелуй подводит меня к оргазму. То, как медленно и ритмично Аверьян двигает бедрами и исследует длинным языком мой рот, оказывает моментальный эффект: горячая волна наслаждения обрушивается на меня, но не в полную силу. Поднявшись на руках, Аверьян обводит медленным взглядом мою обнаженную грудь, а потом входит в меня до самого предела и полушепотом произносит:

— Я люблю тебя, Адель. Настолько, что от одной этой мысли готов кончить.

— В жизни не слышала ничего романтичнее.