Внутри

Эпилог

— С предложением ты запоздал на полтора месяца, сынок. Твой отец сделал это намного быстрее! А со свадьбой так вообще затянул на целый год! Но это неважно, ведь главное, что все мы здесь, потому что долгожданное событие наконец случилось: вы с Адель стали семьей! — парирует мама в микрофон под аплодисменты трех сотен гостей. — Мы с папой поздравляем вас от всего сердца! Мы так… так счастливы, — всхлипывает она, и Адель рядом со мной тоже шмыгает носом.

— Хорошо, что время поздравлений ограничено, — говорю шепотом и беру её за руку. — А то бы мы здесь все ушли под соленую воду.

— Это просто очень трогательно.

Эту фразу Адель повторяет каждый раз, когда на сцену поднимается очередной гость и говорит нам теплые слова и пожелания. К концу поздравительного часа, который лично мне показался вечностью, на сцену выходит Богдан. Я не думал, что он решится поздравить нас публично. После шестимесячного лечения от наркозависимости в клинике, да и в целом после пережитых событий и перемен в своей жизни, он сильно изменился. Больше молчит, реже соглашается встретиться с кем-нибудь из друзей, которых осталось не так много, и, по словам его отца, как никогда проводит много времени в офисе. Каждый раз, когда я смотрю на него, то вижу стыд, вину и сожаление, которые не оставили ни единого места чувству былой уверенности. Богдан даже сутулится стал, словно ошибки прошлого сидят на его плечах невидимыми камнями.

Адель замирает, глядя на него. Она словно хочет улыбнуться ему, но чего-то опасается.

— Всем добрый вечер, — здоровается Богдан, поправив микрофон на стойке. — Вообще-то, я должен был выйти где-то вначале, но не решился… Я Богдан, если кто не знает.

Адель тихонько вздыхает и сжимает мою руку.

— Извините, я очень нервничаю, — говорит он, окинув виноватым взглядом крайние столики. — Я готовил речь, но всё как-то забылось…

У меня сжимается сердце. Это совсем не тот Богдан, каким я помню его. Он никогда бы не опустил головы, никогда бы не упустил возможности выкинуть безобидную шутку и заставить всех вокруг смеяться. Девушки обожали его, мечтали, чтобы он пригласил их на свидание. А потом… А потом что-то пошло не так.

— Я просто хочу, чтобы мой друг знал, что я очень рад за него, — говорит Богдан с опущенной головой. — Всё, что я хочу пожелать, не уместить в двухминутную речь. Я просто хочу, чтобы ты, Аверьян, и ты, Адель, знали, что я всегда буду за вас. Спасибо, что позволили разделить этот чудесный вечер с вами… Для меня это многое значит.

Мне впервые в жизни хочется заплакать. Я не чувствовал этого даже, когда сидел у кровати Адель, не зная, очнется ли она когда-нибудь. Но вот сейчас, глядя на друга, на которого многие из присутствующих смотрят со скрытым презрением, я хочу дать волю эмоциям и разбросать их всех, как смертоносный Халк.

— Я скоро вернусь, — говорю Адель и целую её в плечо.

— Я знаю, — шепчет она в ответ, улыбаясь так, что за моей спиной тотчас вырастают крылья. — Я люблю тебя. А теперь иди.

Решительно и быстро прохожу между столиками, игнорируя ошеломленные взгляды. Богдан намеревается покинуть сцену, но я уже поднимаюсь и встаю перед ним, ужасаясь тому, насколько он уменьшился в росте и размерах. Но ничего, мы это скоро исправим.

— Я рад, что ты здесь, Богдан, — говорю, чувствуя, как сводит мышцы лица. Потому что мне больно, и отчаянно хочется дать волю слезам. Я протягиваю ему руку. Он удивлен, смотрит на мою ладонь, потом поднимает глаза на меня. — В этот день мой лучший друг не мог быть где-то ещё. Верно?

Его подбородок вздрагивает, а в глазах, превратившихся в маленькие бусинки, появляются слезы. Он неуверенно жмет мою руку, но уже в следующее мгновение я крепко обнимаю его.

— Прости меня, — говорит он в мое плечо. — Прости за всё, что я сделал.

Прежде чем заиграет громкая музыка и пространство взорвется от оглушительных аплодисментов, на нас набросится Архип. Мы обнимемся, посмеемся над красным и мокрым от слез лицом Богдана, а потом я обернусь и увижу её — мою Адель, отправившую мне воздушный поцелуй.