Возлюбленный мой

Глава 17

Звуки кровавой схватки достигли ушей Хекс, и, судя по зловонию, что теперь доносилось через дверь спальни, оставалось только догадываться, что же произошло с тем мелким лессером, который приносил ей еду.

Очевидно, что весь первый этаж теперь украшали части его тела.

Ее удивило, что Братья решили разорвать ублюдка на куски прямо в доме. Насколько она знала, Бутч О'Нил обычно вдыхал убийц в себя, чтобы они не возвращались к Омеге. Но то, что произошло внизу? Она бы удивилась, если там осталось хоть что-то, что можно убрать, не используя швабру.

Если только кровавое месиво не было посланием Лэшу.

После шумной и беспорядочной бойни, последовала странная тишина, а затем звуки шагов. Они уходили теперь, когда не осталось ничего, что можно убить.

В груди снова разрослась паника, и усилие, с которым Хекс старалась взять себя в руки, стало почти физическим... но, черт возьми, она не собирается раскисать. Все, что у нее оставалось в данной ситуации, это она сама. Она была собственным оружием, ее ум и тело были тем единственным, что Лэш у нее забрать не мог.

Без них она погибнет.

Черт, и если она их потеряет, то не сможет забрать Лэша с собой в преисподнюю.

На самом деле, главный вопрос заключался в том, где ей найти силы продолжить двигаться вперед. Те, которыми она пыталась успокоить свои эмоции, когда они зашкаливали, улетучились и забрали с собой ее способность мыслить логично. Она заблокировала, плотно закрыла все, что чувствовала, когда находилась рядом с Джоном Мэтью.

Ничто не сломает эту броню. Ничто не всплывет на поверхность.

Мобилизовавшись, она осознала, что не услышала характерного хлопка и не увидела вспышки, и значит – убийцу они не закололи. И запах был настолько сильным, что она была готова поспорить – они оставили тело в доме.

Лэш точно слетит с катушек. Она слышала, как тот общался с маленьким техасцем, и, хотя, скорее всего, Лэш стал бы это отрицать, но все же он привязался к ублюдку. Что ей нужно сделать, так это использовать эту слабость. Вывести его из себя еще больше, когда он впадет в бешенство. Может, здесь его сила и даст существенную трещину...

В тишине, вдыхая парящую в воздухе сладкую вонь, Хекс ходила кругами и в конечном итоге застыла у окна. Не подумав о силовом поле, она подняла обе руки вверх и наклонилась вперед…

Хекс отскочила, ожидая, что за этим последует волна боли.

Но вместо нее ощутила... лишь легкое покалывание.

Что-то изменилось в ее тюрьме.

Держа себя в руках, она вернулась к барьеру, снова выставила ладони вперед и прижала их к оболочке. Полная и абсолютная объективность – вот что ей нужно, чтобы правильно оценить происходящее, но изменения были настолько очевидны, что даже в таком безумном состоянии она смогла их уловить: появилась слабость в тягучем переплетении заклинания. Безошибочная слабость.

Вопрос, почему? И усилится ли слабость со временем, или же ей придется воспользоваться этим преимуществом прямо сейчас.

Она внимательно осмотрела окно. Визуально, ее тюрьма была нерушима, и она приложила руку к стеклу, просто чтобы еще раз удостовериться – да, она права.

Лэш умер? Ранен?

В этот момент большой черный Мерседес проехал мимо дома, и она почувствовала ублюдка внутри салона. То ли потому, что он брал ее вену, или же из-за того, что барьер ослабевал, его эмоциональная сетка была кристально ясной для ее симпатской природы: он чувствовал себя брошенным. Встревоженным. И... слабым.

Так-так-так.

Не в этом ли причина хрупкости барьера, которую она уловила? Ясно, почему он не примчался сломя голову ее забрать. На его месте, и в его состоянии, она бы дождалась рассвета, прежде чем войти внутрь.

Или так, или же она отправилась бы за серьезным подкреплением.

Но опять же, разве не для этого придумали сотовые телефоны?

Когда Мерседес скрылся из видимости, явно не собираясь возвращаться, она сделала два шага назад от окна. Напрягая ноги, она присела в позицию борца, сжимая кулаки и слегка перенося вес тела на бедра. Дыша глубоко и сосредоточено...

С силой выбросив вперед плечо и правый кулак, она нанесла по барьеру мощный удар, от которого мужская челюсть развалилась бы на части.

Заклинание ужалило ее в ответ, но по всей комнате словно прошла рябь, оболочка тюрьмы замерцала, словно переоценивая свое состояние после травмы. И до того, как оболочка восстановилась, она нанесла еще один удар…

Стекло на дальнем краю барьера разбилось.

Сначала она почувствовала себя ужасно глупо… даже когда в лицо подул легкий ветерок с улицы, и посмотрела вниз на кровоточащие пальцы, словно желая удостовериться, что именно она разбила окно.

Срань... Господня.

Быстро рассчитывая возможные варианты побега, она посмотрела через плечо на дверь, которую Джон и Братья оставили открытой.

Последнее, чего Хекс хотелось, это идти через дом, ведь она понятия не имела, где, что и как расположено, и не представляла, с чем ей придется столкнуться на своем пути. Но инстинкт подсказывал, что она, вероятно, слишком слаба, чтобы дематериализоваться – так что, если попытаться ломится через окно, уверенности в том, что она сможет раствориться в воздухе, не было.

В этом случае она просто распластается на середине дороги.

Открытый дверной проем был наилучшим вариантом. Она может использовать собственное тело как таран, и если разбежится, удар будет еще мощнее.

Развернувшись, она прижалась лопатками к стене, глубоко вдохнула... и бросилась через всю комнату – ноги несли ее тело над полом, руки взлетали вдоль тела.

Она врезалась в барьер, и боль, словно огонь, прожгла каждую клетку ее организма, опаляя изнутри. Агония ослепляла, в то время как заклинание удерживало Хекс на месте, не выпуская за свои границы и высасывая остатки жизни…

Но невидимый барьер тюрьмы начал рваться, сила инерции ее тела все же одержала над ним верх... и, гори все синим пламенем, если у нее не получится оказаться на другом конце спальни.

Когда ее тело вырвалось, Хекс врезалась в стену коридора с такой силой, что казалось, содрала слой краски лицом и грудью. Затем она просто сползла вниз по стене.

Голова закружилась, перед глазами замелькали звезды, но она взяла себя в руки и заставила действовать дальше. Она выбралась из комнаты, но все еще не была на свободе.

Оглянувшись, Хекс увидела, как рябит заклинание, будто стараясь восстановиться... и задалась вопросом, не послал ли этот прорыв сигнал Лэшу.

Пошла... прямо сейчас... выбирайся... беги!

Поднявшись с пола и переместившись по коридору, она на слабых ногах сбежала вниз по лестнице, покачиваясь и спотыкаясь. Внизу в фойе, вонь лессера душила ее до рвотных спазмов, и она постаралась убраться подальше, хотя и не потому, что ее нос этого не выносил. Все входы и выходы находились в задней части дома. Если времени у нее было немного, она должна была сосредоточиться на поиске другого выхода.

Перед Хекс возвышалась массивная, богато украшенная резьбой входная дверь, со стеклянным окном, защищенным железными прутьями. И все, чем они закрывались, это лишь простые глухие болты.

Ну, прямо подарок судьбы.

Хекс подошла ближе, положила руку на механизм Schlage[43], и сосредоточила остатки энергии на том, чтобы вывернуть болты. Первый... второй... третий... и четвертый.

Распахнув дверь настежь, она уже одной ногой ступила на крыльцо, когда услышала, как кто-то зашел на кухню.

Вот дерьмо, Лэш вернулся. Он вернулся за ней.

В одно мгновение она испарилась, паника расправила ей крылья, которые разум сумел использовать по назначению. Хекс понимала, что в своем состоянии далеко дематериализоваться не сможет и решила, что ее тайная подземная квартира – лучшее место, куда можно отправиться. По крайней мере, там она будет в безопасности до тех пор, пока не соберется с силами.

Хекс приняла форму в укромной нише, что вела в ее убежище, и силой разума защелкнула медные замки. Когда она вошла внутрь, сработали датчики движения, и в коридоре с белыми стенами зажегся свет. Она подняла руку, чтобы защитить от него глаза и споткнулась о ступеньки. Блокируя дверь усилием мысли, Хекс, спотыкаясь, пошла вперед, смутно осознавая, что хромает.

Ушиблась о стену? Или подвернула ногу, когда бежала по лестнице? Да кто знал, и кого, черт возьми, это заботило?

Она заставила себя войти в спальню и заперлась. Как только автоматически сработал свет, она посмотрела на кровать. Чистые белые простыни. Аккуратно сложенные подушки. Идеально ровно заправленное одеяло.

Хекс не стала опускаться на матрас. Когда ее колени подогнулись, она позволила телу скользнуть вниз. Ее скелет словно разваливался на части, будто кости превратились в набор спичек, обтянутых кожей.

Она опустилась на пол, и ее накрыло состояние совершенно не похожее на сон. Но это ее не тревожило.

Беспамятство – вот что ей сейчас нужно.

***

Блэйлок вернулся в особняк вместе с Рейджем и Вишесом всего через двадцать минут после того, как они покинули его вместе с Джоном. Благополучно доставив парня в резиденцию Братства, они вернулись для того, чтобы окончить зачистку: на этот раз они искали мелочи вроде удостоверений личности, компьютеров, денег, наркотиков, всего, что могло дать им хоть какую-то информацию.

Последствия результатов побоища, что устроил здесь Джон Мэтью, лишь смутно зарегистрировались в голове, когда Блэй прошел на кухню, и сразу же начал открывать шкафы и ящики. Вишес направился на второй этаж, в то время как Рейдж проверял переднюю часть дома.

Поиски были в самом разгаре, когда раздался крик Рейджа:

– Входная дверь распахнута настежь.

То есть здесь кто-то побывал, после того, как они ворвались сюда вместе с Джоном. Лессер? Вряд ли, поскольку они никогда не оставляют вещи без присмотра. Может быть, человеческий вор? Братья не стали запирать заднюю дверь, когда уходили, так что возможно, кто-то проник сюда именно таким способом.

Если это был человек, то можно представить, какая картина предстала перед его глазами. Что, скорее всего и объясняет ту спешку, в которой визитер покинул здание через другой вход.

Блей ускорился на случай, если в доме еще кто-то оставался, и свободной рукой стал быстро обшаривать шкафы. Он нашел два мобильных телефона в ящике с ножами, у обоих сели батареи, но Ви решит эту проблему. Под ними валялось несколько визиток, но все они принадлежали человеческим подрядчикам, которые, вероятно, когда-то выполняли работы в особняке.

Он обшаривал шкафы под столешницей, когда вдруг нахмурился и посмотрел вверх. Прямо перед ним стояла ваза со свежими яблоками.

Он посмотрел в сторону духовки и увидел помидоры. И батон французского хлеба в бумажной обертке.

Выпрямившись, Блэй подошел к холодильнику и распахнул дверцу. Натуральное молоко. Блюда из Whole Foods[44]. Разделанная свежая индейка. Копченый канадский бекон.

Еда явно не для пленников.

Блей посмотрел на потолок, сверху слышались тяжелые шаги Ви, пока тот ходил из комнаты в комнату. Потом обвел глазами всю кухню, от кашемирового пальто, накинутого на стул, до медных кастрюль, расставленных в ряд на открытых стеллажах, и кофейника, наполненного темной жидкостью.

Все это было фирменным и новеньким, словно только что сошло с фотографий в каталоге.

Очень похоже на стандарты Лэша в прошлой жизни... но лессеры не едят. Либо он относился к Хекс, как к королеве, что было крайне маловероятно... либо кто-то в этом доме постоянно питался.

Кладовая находилась сразу за кухней, и Блей перешагнул через влажные останки убийцы, чтобы быстро осмотреть комнату: количества консервов было достаточно, чтобы прокормить в течение года целую семью.

Он уже собрался уходить, когда его глаза высмотрели что-то на полу: на идеальной, практически зеркальной деревянной поверхности виднелись ряды тонких царапин... умеющих форму полумесяца.

Колени Блэя хрустнули, когда он опустился на корточки и отодвинул в сторону пылесос. Декоративная панель стены ярко блестела и не имела ни единого стыка, как и должно было быть, но быстро простучав костяшками пальцами поверхность, Блэй наткнулся на пустое пространство. Вынув нож, он использовал рукоятку как эхолокатор, чтобы точно определить размеры скрытой полости. Затем перевернул оружие, и проник между панельными пазами кончиком ножа.

Вскрыв полость, он включил фонарик и посветил внутрь.

Мешок для мусора. Цвета лессеровой крови, похожий на те, что производит фирма Hefty[45].

Вытащив его из укрытия, он развязал шнурок.

– Срань... Господня.

Сзади появился Рейдж.

– Что там у тебя?

Он засунул руку внутрь и вытащил полную ладонь мятых банкнот.

– Бабло. Чертова куча зелени?.

– Забирай. Ви нашел ноутбук и обнаружил разбитое окно на верхнем этаже, чего раньше не было. Я закрыл дверь, так чтобы сюда не нагрянули зеваки?. – Он посмотрел на часы. – Нам нужно свалить до восхода солнца.

– Заметано.

Блэй схватил мешок и оставил полость открытой, решив, что чем больше доказательств взлома, тем лучше. Хотя вряд ли можно не заметить раскиданные по столовой останки лессера.

Хотел бы он видеть лицо Лэша, когда ублюдок вернется домой.

Толпой они вышли обратно в сад, откуда он и Рейдж сразу дематериализовались, а Ви отправился в гараж, вскрывать Лексус для дальнейшей конфискации.

Разумеется, им лучше было бы остаться и дождаться того, что произойдет дальше. Но с рассветом не договоришься.

Вернувшись в особняк Братства, Блей вместе с Голливудом вошел в фойе, где их ждала толпа народу. Все трофеи были переданы Бутчу, чтобы он внимательно изучил их в Яме, и, как только Блэй смог вырваться, он сразу пошел наверх в комнату Джона.

На его стук ответили ворчанием, и когда он открыл дверь и вошел, то увидел Куина, сидящего в кресле рядом с кроватью. Лампа на столе рядом с парнем, желтым ореолом освещала его и лежащее под одеялом огромное тело.

Джон был без сознания.

А Куин налегал на Herradura[46], бутылка Selección Suprema[47] стояла у локтя, а хрустальный стакан был полон великолепной текилы, которая буквально недавно стала его любимым напитком.

Господи, раз уж теперь он пьет текилу, а Джон – Джек[48], Блэй подумал о том, что ему самому нужно срочно сменить напиток. Пиво теперь казалось детским лепетом.

– Как он? – тихо спросил он Куина.

Тот отхлебнул из стакана и сглотнул.

– Хреново. Я позвал Лейлу. Ему требуется кормление.

Блэй приблизился к кровати. Глаза Джона были полуоткрыты, брови нахмурены так сильно, что казалось, будто он пытался решить во сне сложнейшую задачу по физике. Лицо неестественно бледно выделялось на фоне темных волос, дыхание было слабым. Одежду с него сняли, кровь лессера по большей части смыли.

– Текилы? – спросил Куин.

Блэй протянул руку, не глядя на парня, по-прежнему сосредоточив внимание на Джоне. В ладонь удобно легко стекло стакана, а не бутылка, но ему было все равно. Он сделал большой глоток.

Ну, по крайней мере, теперь он знал, почему Куину нравился этот напиток.

Вернув стакан и скрестив руки на груди, Блэй слушал, как с тихим бульканьем тот наполняется снова. По какой-то причине, мягкий, очаровательный звук, с которым напиток лился на дно хрустального стакана, его успокаивал.

– Я не могу поверить, что он плакал, – пробормотал Блэй. – Я имею в виду... Я могу, но меня это удивило.

– Ее совершенно точно держали в той комнате. – Куин поставил Herradura обратно на столик, раздался тихий удар стекла о деревянную поверхность. – Мы просто не успели.

– Он что-нибудь говорил?

– Нет. Даже когда я толкнул его в душ, и зашел туда вместе с ним.

Отлично, вот эту картину Блэю лучше не представлять. Хорошо, что у Джона совершенно другая ориентация…

Послушался тихий стук в дверь, а затем до них донесся легкий запах корицы и специй. Блэй встал и впустил в комнату Лейлу, поклонившись ей в знак уважения.

– Чем могу я... – Избранная нахмурилась и посмотрела в сторону кровати. – О, нет... Он ранен?

Когда она подошла к Джону Мэтью, Блэй подумал, да, его душа вся изранена.

– Спасибо, что пришла, – сказал Куин, вставая с кресла. Наклоняясь над Джоном, он мягко толкнул парня в плечо. – Эй, брат, проснись на секунду.

Джон с трудом приподнялся, как будто борясь с приливной волной, медленно поднял голову, веки опускались и поднимались вверх вниз, как будто кто-то плеснул ему в лицо ведро воды.

– Время кормиться. – Не оглядываясь, Куин протянул руку подзывая Лейлу. – Мы хотим, чтобы ты хотя бы ненадолго сосредоточился, а потом оставим тебя в покое.

Избранная остановилась... затем шагнула вперед. Она медленно взяла протянутую ладонь, касаясь кожи Куина своей, ее красота была такой застенчивой, что в какой-то момент Блэю стало ее жалко.

Из-за румянца, что вдруг вспыхнул на ее щеках, у Блэя возникло чувство, что она, как многие другие, была очарована Куином.

– Джон… дружище. Ну давай, мне надо чтобы ты сконцентрировался. – Куин потянул Лэйлу за руку так, что Избранная села на кровать, и в тот момент, когда ее мягкий взгляд упал на Джона, она полностью посвятила себя ему.

– Господин... – Ее голос был тихим и невозможно добрым, когда она начала закатывать рукав своих одежд. – Господин, поднимитесь и возьмите то, что я могу Вам дать. Воистину, Вам это нужно.

Джон начал трясти головой, но Куин был непреклонен.

– Ты хочешь найти Лэша? В таком состоянии у тебя это не получится. Ты даже свою чертову голову поднять не можешь. Извини мою грубость, Избранная. Тебе требуются силы... Давай же, Джон, не будь мудаком.

Разноцветные глаза Куина метнулись к Лейле, и он снова извинился одними губами. Избранная, наверное, улыбнулась ему, потому что на мгновение, он наклонил голову на бок, как будто она ему очень нравилась.

Или может она просто что-то беззвучно сказала ему в ответ.

Так и было.

Наверняка.

Затем они оба опустили головы, и Лейла вздохнула, когда клыки Джона глубоко вошли ей под кожу, и он начал брать то, что она предлагала. Явно удовлетворенный, Куин вернулся туда, где сидел, и снова наполнил ​​стакан. Отпив половину, он протянул его Блэю.

Лучшая идея за последние сто лет. Блэй встал позади высокой спинки кресла, обхватил ладонью стакан и сделал глубокий глоток, а потом еще один, прежде чем передать стакан обратно.

Они так и оставались на своих местах, деля один стакан на двоих, в то время как Джон кормился от Лейлы... и в какой-то момент этого всеобщего процесса поглощения Блэй вдруг понял, что касается ртом ободка стакана в том месте, где недавно побывали губы Куина.

Наверное, дело было в алкоголе. Или в стакане. Или может быть, в том, что с того места, где он стоял, он каждым вдохом мог вбирать в себя темный запах Куина...

Он знал, что должен уйти.

Он хотел поддержать Джона, но с каждой минутой, тянулся все ближе, ближе и... ближе к Куину. Так близко, что его рука легла на спинку кресла, и он практически мог погладить эти густые темные волосы.

– Мне надо идти, – сказал он хрипло, возвращая стакан и направляясь к двери.

– Ты в порядке? – услышал он голос Куина.

– Да. Приятных снов и береги себя, Лейла.

– Разве тебе не надо кормиться? – требовательно спросил Куин.

– Завтра.

Избранная ответила ему что-то приятное, но Блэй не обернулся. Нет. Он не мог обернуться.

И Господи, сделай так, чтобы ему не пришлось ни с кем столкнуться в коридоре.

Он не стал опускать взгляд, чтобы проверить, насколько плохи его дела, ведь и так знал наверняка, что очень возбужден... и не важно, насколько вежлив он был, скрыть такое под своими узкими кожаными штанами Блэй никак не мог.