Возлюбленный мой

Глава 25

Позже Лэш осознал, что никогда не знаешь точно, с кем и когда пересечется твой жизненный путь. И никогда не угадаешь, как простое решение идти влево или вправо, может изменить положение вещей. И что порой выбор не имеет значения. А иногда... он помогает оказаться в абсолютно непредсказуемых местах.

Но на данный момент, Лэш этого еще не знал. Он просто выехал за город, и двигался вперед по дороге, размышляя о времени.

О недавнем прошлом.

– Сколько еще?

Лэш бросил взгляд через салон Мерседеса. Проститутка, которую он снял в переулке, была неплоха собой и так накачана силиконом, что могла бы сниматься в порно, но синтетические наркотики высушили ее тело, сделав его нервным и костлявым.

А ее саму – совершенно отчаявшейся. Причем до такой степени, что ему хватило сотни долларов, чтобы уговорить ее сесть в машину и поехать на «вечеринку».

– Не далеко, – ответил он, сосредоточив внимание на дороге.

Лэш был чертовски разочарован. В его мечтах на заднем сидении автомобиля лежала Хекс, связанная по рукам и ногам. Ну разве не романтика? А вместо этого, он сидит рядом с этой сторчавшейся крысой. Но Лэш не мог бороться с этой реальностью: ему надо кормиться, его ждал отец, а на поиски Хекс требовалось времени гораздо больше, чем у него имелось в наличии.

Но самое худшее в данной ситуации было то, что сучка, сидевшая рядом с ним на пассажирском месте, была человеком, гораздо менее полезным, чем женщина-вампир, но Лэш надеялся, что хотя бы ее яичники сработают как надо, когда он начнет пить ее кровь.

Более того, женской особи его вида в природе не существовало.

– Ты знаешь, – сказала она невнятно. – Я раньше была моделью.

– Серьезно?

– На Манхэттене. Но ты знаешь, эти ублюдки... им на тебя наплевать. Они просто хотят попользоваться тобой, ну ты понял, о чем я.

Правильно. Во-первых, она должна забыть, что когда-либо знала фразу «ну, ты понял». А во-вторых, теперь, когда она сама по себе здесь, в Колдвелле, ее дела что, наладились?

– Мне нравится твоя машина.

– Спасибо, – пробормотал он.

Она наклонилась, и ее грудь практически выпала из розового бюстье. На нем виднелись жирные отпечатки грязных рук, как будто она давненько его не стирала, и от нее воняло прокисшей вишней, потом и крэком.

– Знаешь, ты мне нравишься...

Ее рука потянулась к его бедру, а голова опустилась к нему на колени. Почувствовав, что она добралась до молнии на брюках, Лэш схватил ее за спутанные вытравленные волосы и резко дернул от себя.

Она даже не обратила на это внимания.

– Давай не сейчас, – сказал он. – Мы почти приехали.

Женщина облизала губы.

– Конечно. Лады.

На подстриженные поля по обе стороны дороги падал лунный свет, и дощатые домики, разбросанные по неряшливому пейзажу, светились белым. У большинства из них на крылечках горел свет, но на этом все. В таких местах, после полуночи, все жители уже сладко почивали в своих кроватях.

Одна из причин, по которой имело смысл устроить базу именно здесь, на земле горячего яблочного пирога и американского флага.

Через пять минут они подъехали к ферме и припарковались рядом с входной дверью.

– Здесь никого нет, – сказала она. – Мы приехали первыми?

– Да. – Лэш протянул руку, чтобы заглушить двигатель. – Давай…

Звук щелчка рядом с ухом заставил его замереть.

Голос проститутки больше не был невнятным:

– Выходи из машины, ублюдок.

Лэш повернул голову, и почти расцеловался с дулом девятимиллиметрового. Шлюха держала ствол уверенными руками, и ее глаза горели хитрой расчетливостью, которая даже вызывала уважение.

Сюрприз-сюрприз, подумал он.

– Пошел. Вон, – рявкнула она.

Он медленно улыбнулся.

– Ты когда-нибудь стреляла из такой штуки?

– Тыщу раз, – она даже не моргнула. – И я не боюсь крови.

– А, ну, тогда тебе повезло.

– Выметайся…

– Так каков твой план? Выкинешь меня из машины. Прострелишь мне голову и бросишь мертвое тело здесь. Затем заберешь мой Мерседес, часы и бумажник?

– И то, что в у тебя в багажнике.

– Тебе понадобилось запасное колесо? Знаешь, его можно купить в любом Firestone и Goodyear[56]. Это так, для сведения.

– Ты думаешь, я не знаю кто ты?

Да он был чертовски уверен, что она понятия не имела, кто он такой.

– Почему бы тебе мне не рассказать?

– Я видела твою машину. Я видела тебя. Я покупала твою наркоту.

– Покупатель. Какая прелесть.

– Пошел. Вон.

Когда он не двинулся с места, она повернула дуло на сантиметр в сторону и нажала на курок. Когда пуля разбила стекло у него за ухом, Лэш вышел из себя. Поиграть в войнушку, это одно. Другое дело, когда портят его имущество.

Когда она снова направила дуло девятимиллиметрового ему между глаз, он дематериализовался.

Приняв форму с другой стороны машины, он смотрел, как она сидит на пассажирском кресле и обалдело вертит головой, а пряди ее вьющихся волос взлетают по сторонам.

Готовый преподать ей парочку уроков, Лэш рванул на себя дверь и за руку вытащил ее из машины. Получить контроль над оружием было делом одной секунды, простой рывок и захват. Затем он убрал пистолет назад за пояс брюк, и прижал ее к груди удушающим захватом.

– Что... что за…

– Ты велела мне выйти из автомобиля, – сказал он ей на ухо. – Так я и сделал.

Ее тощее, дрожащее тело, затянутое в дешевые, вызывающие шмотки, слабо трепыхалось, словно сухой лист на ветру. В сравнении с дракой с Хекс, это было как дыхание против штормового урагана. Вселенская скука.

– Пойдем внутрь, – тихо сказал он, опустив голову к ее горлу и проводя клыками по яремной вене. – Нас ждут наши друзья и вечеринка.

Когда она отшатнулась и повернулась к нему лицом, Лэш улыбнулся, сверкнув своим товарным знаком. От ее громкого крика сова сорвалась со своего насеста и пролетела над их головами. Чтобы заткнуть этот хичкоковский ор, он накрыл рот женщины свободной ладонью и повел ее к входной двери.

Из-за инициации, что проходила накануне вечером, и оставшихся после нее чашек с кровью, внутри дома пахло смертью. Но в этом имелся и некий плюс. Когда Лэш силой мысли включил свет, и тёлка увидела столовую, она сначала застыла от ужаса, а потом просто вырубилась.

Чертовски правильно с ее стороны. Это помогло беспрепятственно разложить ее на столе и связать по рукам и ногам.

Переведя дух, Лэш отнес чашки на кухню, прополоскал их в раковине, вымыл нож и пожалел, что рядом нет Мистера Д, чтобы тот позаботился обо всем этом дерьме.

Он как раз закрывал кран, когда его осенило, что лессера, которого инициировали вчера вечером, нигде не было видно.

Принеся чашки в столовую, он поставил их под запястья и лодыжки шлюхи, а затем быстро проверил подвал. Поняв, что там никого и ничего нет, он поднялся на второй этаж.

Дверь шкафа в спальне была распахнута, а на кровати валялась вешалка, как будто с нее только что сдернули рубашку. А по стенкам душевой стекала вода.

Что за хрень?

Как, черт возьми, парень ушел отсюда? Машины у него не было, поэтому единственным вариантом было выйти на дорогу и поймать попутный автомобиль. Или угнать грузовик у одного из фермеров.

Спустившись вниз, Лэш обнаружил, что шлюха пришла в себя и, выпучив глаза, извивалась на столе, стараясь избавиться от кляпа во рту.

– Это не займет много времени, – сказал он, взглянув на ее тощие ноги. Обе были в татуировках, но явно бессмысленных и случайных – кое-какие их них можно было разглядеть, но некоторые были абсолютно неразборчивыми из-за расплывшихся чернил и шрамов.

Неоновые бабочки, предположил он. По крайней мере, планировалось, что это будут именно они.

Он обогнул стол, снова вышел на кухню, затем вернулся, прошел через столовую и снова в коридор. Резкий стук шпилек по столу и скрип голой кожи отошли на задний план, когда Лэш подумал о том, куда, черт побери, делся новичок, и почему опаздывает отец.

Через полчаса ситуация не изменилась, и он послал ментальный сигнал на другую сторону.

Отец не ответил.

Лэш поднялся наверх и закрыл дверь, думая, что, возможно, не смог должным образом сосредоточиться, потому что был раздражен и разочарован. Сидя на кровати, он положил руки на колени и успокоился. Когда его сердцебиение стало медленным и стабильным, он глубоко вздохнул и снова послал сигнал... но ответа опять не последовало.

Может с Омегой что-то случилось?

В порыве эмоций, он решил перейти в Дхунд самостоятельно.

Собрав должным образом свои молекулы, он попытался перенестись в другой мир, но не смог. Туда не пускали. Доступ был запрещен.

Это было подобно удару о бетонную стену, и его снова швырнуло назад в обшарпанную спальню. От наступившего шока е го накрыла тошнота.

Что. За. Хрень…

Зазвонил сотовый, Лэш выхватил его из кармана пиджака и нахмурился, когда увидел номер.

– Алло? – произнес он.

И услышал какое-то почти мальчишеское хихиканье.

– Приветики, придурок. Это твой новый босс. Угадай, кто только что получил это повышение? Кстати, твой папочка просит его больше не беспокоить. Ты крепко ступил, попросив его о женщине – тебе бы надо знать своего папулю получше. И да, теперь я должен тебя убить. Пока-пока!

Новичок начал смеяться, этот звук прорывался сквозь соединение и эхом звенел у Лэша в голове, даже когда звонок прервался.

Причем его собеседником.

***

Она не была беременна. По крайней мере, так думала Док Джейн.

Осознание этого дало Хекс краткий «счастливый» перерыв в ее паническом состоянии, из-за чего она даже не запомнила поездку в особняк Братства. Сама мысль, что существовала возможность, что она была…

Кроме того, она не носила свои скобы – их целью было убить ее симпатские наклонности, в том числе и овуляцию.

И что бы она тогда делала?

Хорошо, довольно спорный вопрос, и ей надо прямо сейчас прекратить думать об этом. Бог свидетель, ей было о чем беспокоиться, например, о том «что произошло на самом деле».

В задней части внедорожника, глубоко вздохнув аромат Джона, она сосредоточилась на сильном, ровном ритме его сердца. Но это длилось не долго, и она погрузилась в тяжелый сон. Сочетание крайней усталости, анабиоза после кормления и необходимости отрешиться от мира погрузило ее в глубокий сон без сновидений.

Она проснулась от ощущения, что ее подняли, и открыла глаза.

Джон нес ее через какую-то стоянку, которая, судя по каменным стенам и потолку, была под землей. Массивную железную дверь открыл Вишес, чье желание помочь крайне удивляло, а за ней виднелся... новый кошмар.

Длинный, безликий коридор с бледным плиточным полом, глухие бетонные стены, низкий потолок, освещаемый люминесцентными лампами.

Хекс снова накрыло прошлое, воспоминания о предыдущем опыте заменили реальность старым кошмаром. Ее тело из слабого стало маниакально сильным, она начала бороться с объятьями Джона, пытаясь высвободиться из его рук. Немедленно возник какой-то шум, вокруг нее замельтешили люди, раздался громкой звук похожий на сирену…

Когда челюсть неприятно свело, она смутно осознала, что был ее крик.

И вдруг, единственное, что осталось перед ее глазами, это лицо Джона.

Он каким-то образом развернул ее так, что они оказались нос к носу, глаза в глаза, крепко держа ее за бедра. Синий взгляд сменил вид замкнутого коридора, и тиски прошлого немного разжались.

Он не сказал ни слова. Просто спокойно позволил ей на него посмотреть.

Именнов этом она нуждалась. Хекс замкнула взгляд на его глазах, и это помогло отключить мозг.

Когда Джон кивнул, она кивнула ему в ответ, и он продолжил двигаться вперед. Время от времени он на мгновенье отводил взгляд, чтобы проверить дорогу, но всегда возвращал его обратно.

Всегда возвращал.

Послышались голоса, их было несколько, двери открывались и закрывались, а затем вокруг замаячила бледно-зеленая плитка: Хекс внесли в смотровую, теперь над ней сияла люстра с множеством лампочек, а вокруг стояли стеклянные шкафы, в которых хранились всевозможные медицинские препараты.

Когда Джон положил ее на стол, она снова потеряла над собой контроль. Ее легкие отказывались выполнять свою работу, словно сам воздух был отравлен, глаза судорожно осматривали комнату, натыкаясь на все, что с новой силой вызывало панику – оборудование, инструменты и стол... стол.

– Так, мы снова ее теряем, – Тон Дока Джейн был безжалостно ровным. – Джон, подойди сюда.

Лицо Джона снова приблизилось, и Хекс посмотрела ему в глаза.

– Хекс? – Голос Джейн шел откуда-то слева. – Сейчас я дам тебе успокоительное…

– Никаких лекарств! – сорвалось с ее губ. – Лучше я буду испугана... чем беспомощна...

Ее дыхание было болезненно коротким, и каждое движение грудной клетки убеждало, как ничто другое, что жизнь приносит больше страданий, чем радости. И что в ней так много всего плохого, много боли и страха, много мрачных теней, которые не просто притаились, чтобы внезапно напасть – они словно высасывали весь свет из той ночи, в которой она существовала.

– Отпусти меня... Позволь мне уйти... – Когда глаза Джона широко распахнулись, она поняла, что нашла один из его кинжалов, достала его из ножен и пыталась вложить его Джону в ладонь. – Пожалуйста, отпусти меня... Я не хочу больше быть здесь... отпусти меня навсегда, пожалуйста...

Множество тел застыло вокруг, и это внезапное отсутствие движения ее немного отвлекло. Рейдж и Мэри стояли в углу. Здесь был Рив. Вишес и Зейдист. Никто не произнес ни слова и не двинулся с места.

Джон забрал кинжал из ее руки, и этот жест вызвал у Хекс желание зарыдать. Потому что он не собирался его использовать. Не с ней. Не сейчас... никогда.

А у нее не было сил сделать это самой.

В этот же момент, у нее в желудке появилось какое-то огромное, страшное чувство, оно нарастало и давило изнутри. Она безумно огляделась, когда полки начали греметь, а компьютер в углу – подпрыгивать на столе.

Джон снова взял все под свой контроль. Мгновенно. Он показал что-то жестами, очень быстро, что ей сейчас и требовалось, и через минуту все ушли.

Кроме него.

Отчаянно пытаясь не взорваться, она смотрела на свои руки. Они тряслись так сильно, что стали похожи на крылышки мухи... и именно в этот момент она достигла передела.

У нее вырвался крик, и этот звук был совершенно чужим, высоким и полным ужаса.

Джон оставался на месте. Даже когда она закричала снова.

Он никуда не уходил. Он не испугался. Он просто был... здесь.

Схватив окутывающую ее простыню, Хекс затянула ее вокруг тела еще сильнее, четко осознавая, что тот надлом, который начался еще там, в коридоре, теперь окончательно раскалывал ее на части. На самом деле, она чувствовала себя так, словно ее было сразу две в этой комнате, одна – сумасшедшая, что лежала на столе, кричала и ревела кровавыми слезами ... и вторая – спокойная, в здравом уме и твердой памяти, что наблюдала за ней и Джоном откуда-то со стороны.

Воссоединятся ли эти две части снова? Или же она навсегда останется вот такой, разорванной на куски?

Ее разум выбрал ту, что наблюдала за истерикой, и она отступила в тень, из которой смотрела на себя, задыхающуюся от рыданий. И кровавые дорожки, что текли по ее белым, как бумага щекам, не вызывали у нее отвращения, как и безумные, широко распахнутые глаза и эпилептическая дрожь рук и ног.

Ей было жаль женщину, доведенную до такого состояния. Женщину, которая когда-то держалась в стороне от всех эмоций.

Женщину, которая была рождена проклятой. Женщину, что причинила столько зла, и которой причинили зла не меньше. Женщину, которая когда-то держала в строгих рамках свое тело и разум, свои эмоции.

Женщину, которая ошибалась в том, что когда-то отгородилась ото всех.

И дело было не в проявлении силы и стойкости, как она всегда себе говорила.

Дело было всего лишь в выживании... но больше так продолжаться не могло.