Возлюбленный мой

Глава 52

Когда Джон вошел в Хекс, его разум на мгновенье вернулся к тому моменту в ванной комнате, когда он ждал ее, чтобы решить, что будет дальше.

Да, он высказался безаппеляционно, но в действительности у него не было никакого рычага воздействия: не важно, согласилась она с его заявлением или нет, ему все равно нечем ее удержать. И что самое главное? В этой ситуации у него нет на руках абсолютно никаких упреждающих факторов, никаких если-так-тогда-вот-так.

Все это он осознал, сидя на диване в бильярдной, претворяясь, что смотрит телевизор вместе с Тором. И весь день у него в голове звучал голос Ривенджа, снова и снова.

Ее война не предусматривает ничьего участия, кроме нее самой.

Он далеко не дурак, и более того – он не готов к тому, чтобы его маниакальная привязанность к Хекс снова связала его по рукам и ногам. У них была общая цель, и если действовать сообща, то шансы достичь ее увеличатся. Тем более, что эта цель – не обычный лессер.

Кроме того, история их отношений писалась на языке противоречий: они постоянно сталкивались, отчего их рикошетом отбрасывало друг от друга, но лишь для того, чтобы они столкнулись вновь. Она была его пирокантом[95] и он не в силах это изменить. Тем не менее, он мог оборвать путы, что приносили столько мучений.

Боже, он уже пожалел, что тату на его плече была постоянной. Одно хорошо – она набита на спине, и он не обязан видеть ее круглосуточно.

Но не важно. Они найдут Лэша, а затем их пути разойдутся. А что будет между Сейчас и Потом? Нуууу...

Джон позволил мыслям улетучиться и переключил внимание на страстный секс и ошеломляющий вкус ее крови у себя в горле. Словно в забытьи, он в очередной раз ощутил связующий аромат, исходящий от его кожи, но проигнорировал его. Он не собирался в очередной раз терять голову из-за проклятых темных специй. Ни на секунду.

Связанные мужчины чувствовали себя неполноценными без своих женщин, да, это, правда, и огромная часть его всегда будет принадлежать Хекс. Но он будет продолжать жить, черт возьми. Он умел выживать.

Когда он двигался внутри тугой хватки Хекс, его член был сосредоточием силы, которая вскоре снова выплеснулась, высвободилась внутри нее. Прокусив вену, он лизнул ранки языком, а затем опустил голову к ее груди. Движением ноги он еще шире раздвинул ее бедра и перевернулся на спину, так, что она оказалась сверху.

Хекс, не сопротивляясь, оседлала его и, ухватившись руками за его плечи, начала двигать бедрами взад и вперед, ее подтянутый живот попеременно напрягался и расслаблялся. С безмолвным проклятием, он крепко ухватил ее за бедра, твердые мышцы перекатывались под его захватом, но он не остановился ни на секунду. Он протянул руки туда, где ее ноги касались его тела, манящие изгибы влекли его туда, где соединялись их тела.

Его палец скользнул к ее лону, нашел чувствительную вершинку и начал массировать ее круговыми движениями.

В тусклом свете, льющимся из ванной комнаты, он наблюдал, как Хекс выгибалась всем телом, клыки впивались в нижнюю губу, когда она попыталась сдержать крик. Он хотел сказать ей, чтобы она не сдерживала себя, но времени жалеть ее не было – он бурно кончил, вздрагивая и крепко сжимая веки.

Переведя дыхание, Джон почувствовал, как она застыла, глубоко вздохнула ... а затем сменила положение.

Открыв глаза, он едва не кончил снова. Хекс откинулась назад, так, что почти легла спиной на его ноги, сбалансировав вес на его голенях, она расставила ноги по обе стороны от него, и теперь перед глазам Джона открывался сногсшибательный вид... и тут она возобновила движения. Вид его собственного члена, такого большого и влажного, как он выскальзывает из нее почти до самой головки, толкал его на грань очередного оргазма.

Она не останавливалась.

И он не хотел, чтобы она остановилась.

Джону хотелось непрерывно смотреть на единение их тел вот так, близко, видеть кончики ее грудей, линию подбородка и чувствовать гладкую силу ее лона, входя в него резко и глубоко. Он хотел остаться в ней... навсегда.

Но в этом и заключалась их проблема, та, что заканчивалась здесь и сейчас.

Они кончили вместе, он обхватил ладонями ее стройные лодыжки, а ее рот открылся, чтобы прокричать его имя.

А потом осталось лишь тяжелое дыхание в, казалось, похолодевшем воздухе.

Она прервала их телесный контакт, грациозно и бесшумно перекинув ногу через его голову и поставив ее на пол рядом с кроватью.

Хекс бросила взгляд через плечо, ее спина элегантно выгнулась. – Могу я воспользоваться твоей душевой?

Когда он кивнул, она широким уверенным шагом скрылась в ванной комнате и, несмотря на то, что они только что занимались сексом, он почувствовал непреодолимое желание взять ее сзади.

Через мгновение раздался звук льющейся воды... а затем ее голос эхом отразился от стен ванной. – Место обнаружили легавые.

Потребность в новой информации заставила Джона вскочить с кровати. Когда он вошел в ванную, она, выгнув спину, стояла под душем и смывала шампунь с волос.

– Место кишело копами, но новобранцы были спрятаны так же, как когда-то укрывали меня. И люди видели, что там достаточно крови, чтобы покрасить дом в красный с фундамента до самой крыши. Никаких признаков Лэша, зато нарисовался один уличный гонщик, воняющий искусственной клубникой. Я позвонила Риву и сообщила номера, чтобы тот передал их Вишесу, и я сейчас же доложу обо всем Рофу.

Когда она посмотрела на него, Джон показал знаками, «Мы отправимся туда, как только наступит ночь».

– Да. Так и сделаем.

***

Куин проснулся один. Он отослал Лэйлу на Другую Стороны после того, как они немного развлеклись. Он хотел отправить ее сразу, но прощальное объятье затянулось ...

И все же она до сих пор оставалась девственницей.

Не то, чтобы нетронутая, но определенно еще девственница... Казалось, что в этом мире лишь с двумя он не может заниматься сексом. Если эта тенденция продолжится, то он закончит целибатом.

Куин сел, голова загудела, еще раз доказывая, что Эррадура[96] – враг всего хорошего.

Потирая лицо ладонями, он вспоминал, как целовался с Избранной. Он научил ее, как делать это правильно, как посасывать и поглаживать, как открываться навстречу чужому языку, проникать своим в чужой рот. Она была хорошей ученицей.

И все же он без труда держал происходящее под контролем.

То, как она смотрела на него, убивало желание довести дело до конца. Когда он начал эту эротическую историю, то предполагал, что она просто хочет закрепить практикой то, чему ее учили в теории. Но для нее это оказалось чем-то гораздо большим. Глаза Лэйлы горели как звезды, словно он был ключом к двери, которая держала ее взаперти внутри ее самой, и он один мог открыть замки и освободить ее.

Словно он был ее будущим.

Довольно иронично, потому что, по идее, Лэйла была для него идеальным вариантом. Который навсегда мог решить его проблемы с женитьбой.

Но его сердце не испытывало ровным счетом ничего.

Так что да, черта с два он возьмет на себя ответственность за ее надежды и мечты. И ни в коем случае не дойдет с ней до конца. Ее уже соблазнила фантазия о нем, и если он на самом деле займется с ней любовью, будет только хуже: когда не знаешь ничего лучшего, простое физическое желание можно легко по ошибке принять за что-то более глубокое и осмысленное.

Черт возьми, такого рода заблуждения может возникнуть даже между опытными партнерами.

Например, как в ситуации с той девицей в тату-салоне, которая дала ему свой номер телефона. У него не было желания ей звонить. Он даже не мог вспомнить ее имя – и этот информационный вакуум его ни в малейшей степени не тревожил. Любая женщина, что трахается с незнакомым мужчиной в общественном месте, практически на глазах других, едва ли станет той, с кем ему хотелось бы заводить отношения.

Грубо? Да. Двойные стандарты? Ни в коем случае. Он и к себе не испытывал уважения, так что никого и никогда не судил.

Кроме того, Лэйла понятия не имела, чем он занимался с людьми после своего превращения ... обо всем сексе в туалетах, переулках и темных углах клубов, эта грязная математика и добавляла ему опыта в том, как обращаться с телом.

С любым. И мужским и женским.

Дерьмо. Разве это не наводит на мысли о том, как Блэй провел день.

Куин достал телефон. Найдя сообщение, которое Блэй прислал с неизвестного номера, он снова и снова его перечитывал.

Наверное, оно пришло с телефона Сэкстона.

Наверное, его прислали прямо из кровати.

Швырнув БлэкБерри на стол, Куин поднялся с кровати. В ванной комнате он снова не стал включать свет, потому что не жаждал видеть себя в джинсах и рубашке, в которых спал.

Он выглядел ужасно. Вне всяких сомнений.

Пока он умывался, раздалось тихое жужжанье – поднялись оконные ставни. Молча, с упаковкой Барбазола[97] в руке, он посмотрел в окно, вода капала с его подбородка. В лунном свете, почки серебрянно-стволых берез под окном тянулись вверх, сообщая, какой выдался теплый день.

Он пытался не думать о пробужденной сексуальности Блэя.

Пробужденной двоюродным братом Куина.

Испытывая к себе отвращение, он передумал бриться и вышел из комнаты. Направляясь на кухню, он шел максимально быстро, хотя атмосферное давление в черепной коробке заставляло волноваться о здоровье и сохранности зрительных нервов.

Внизу, в вотчине Фритца, пока тот готовил Первую Трапезу, он сварил себе кофе. Хорошо, что все сейчас заняты. Когда чувствуешь себя хреново, хочется побыть в одиночестве.

Да и гордость в эти моменты играла важную роль.

Только вот он забыл добавить зерен, поэтому в конечном итоге у него получился лишь кувшин чистой горячей воды.

Дубль два, только в этот раз с зернами.

Он уже выходил из столовой с термосом, полным темного чудо-напитка, и упаковкой аспирина, когда Фритц открыл дверь в вестибюль.

Пара, что прошла мимо вежливого доджена гарантировала Куину еще несколько порций Байера[98] в ближайшем будущем: Блэй и Сэкстон вошли в дом рука под руку.

На долю секунды, он практически зарычал, и с каким-то собственническим инстинктом захотел припарковать между этой парочкой свой Хаммер. Но потом он понял, что их объятья носили явно медицинский характер. Сэкстон, казалось, еле держался на ногах, и его лицо, очевидно, использовали в качестве боксерской груши.

Теперь Куин зарычал по другой причине. – Кто, черт возьми, сделал это с тобой?

Вряд ли это была семья. Родственники Сэкса ровно относились к его ориентации.

– Говори, – потребовал он. И как только он получит ответ на этот вопрос, последует следующий, о том, как, черт возьми, Блэй посмел привести чужака в место принадлежащее Братству, и более того, в дом Первой Семьи.

Ну, и вопрос номер три – «Как это было?» – так и не буден задан. Точнее, он застрянет в горле.

Сэкстон улыбнулся. Ну, попытался. Его верхняя губа не двигалась. – Ничего, небольшое столкновение с отбросами человеческого общества. Давайте не будем предаваться эмоциям, хорошо?

– К черту. И что ты вообще забыл здесь вместе с ним? – Куин смотрел на Блэя и старался не искать на нем следы ожогов. – Он не может находиться в этом доме. Ты не должен был приводить его…

Сверху послышался голос Рофа, глубокий баритон Короля заполнил фойе, прервав их спор. – Блэй не шутил, когда говорил о твоем состоянии, правда? Тебя порядком потрепали, сынок.

Поклонившись, Сэкстон прохрипел. – Прошу прощения, Ваше Величество, за мой непрезентабельный вид. Так великодушно с Вашей стороны приветствовать меня лично.

– Ты помог мне, когда я нуждался в этом. Я возвращаю долги. Всегда. Но знай, если ты поставишь под угрозу сохранность моего дома, я отрежу твои яйца и скормлю их тебе же самому.

Роф, я тебя обожаю, подумал Куин.

Сэкстон поклонился еще раз. – Я все понял.

Роф стоял наверху лестницы и не смотрел вниз, по его очкам казалось, будто он разглядывает фрески на высоком потолке. Но даже будучи слепым, он ничего не упускал из вида. – У Куина есть кофе, судя по запаху, думаю, он придется как раз кстати, и Фритц затопил камин в комнате, что отведена специально для тебя. Хочешь перекусить, прежде чем кормиться?

Кормиться? Кормиться??

Куин ненавидел информационный вакуум, даже если речь шла о таких мелочах как меню к трапезе. Сэкстон, особняк, Блэй и чья-то вена? Да, от незнания и непонимания кончики клыков покалывало.

Сэкстон опять поклонился. – Воистину, Вы очень гостеприимный хозяин.

– Фритц, принеси парню что-нибудь пожевать. Избранная скоро прибудет.

Вена Избранной?

Господи, что именно Сэкстон сделал для Короля? Чью задницу он спас?

– И тебя осмотрит наш врач. – Роф поднял ладонь. – Я чувствую твою боль, она как смесь керосина и свежего перца в моем носу. Поторапливайся. Позаботься о себе, а потом мы поговорим.

Когда Роф развернулся и ушел, ведомый Джорджем, Куин, попавший в волну гостеприимства Фритца, последовал за дворецким, который медленно поднимался по парадной лестнице. Наверху пожилой доджен остановился, ожидая хромающего Сэкстона, и пользуясь моментом, протер носовым платком резные латунные завитки перил.

Оставалось лишь ждать. Куин вскрыл упаковку аспирина и отсыпал себе целую горсть, обратив внимание через открытые двери кабинета Короля на то, как Джон и Хекс разговаривают с Ви и Рофом – все четверо стояли над разложенной на столе картой.

– Какой впечатляющий дом, – сказал Сэкстон, когда остановился, чтобы восстановить дыхание. Опираясь на Блэя, он устроился под рукой парня... чертовски идеально.

Несчастный ублюдок.

– Мой господин, Дариус, построил его. – Древний выцветший взгляд Фритца скользнул вокруг и задержался на яблоне, изображенной на мозаичной плитке внизу, в фойе. – Он всегда хотел, чтобы в нем жили Братья... специально построил его для них. Он был бы сейчас так счастлив.

– Тогда давайте продолжим, – сказал Сэкстон. – Мне очень хочется увидеть все остальное.

Вдоль коридора со статуями. Мимо комнаты Тора. Мимо комнаты Куина и Джона Мэтью. Мимо комнаты Блэя и... прямо рядом с ней.

Почему бы не дальше, подумал Куин. Например, в подвале.

– Я принесу Вам поднос с закусками и напитками. – Фритц вошел внутрь и еще раз тщательно проверил, что все было в порядке. – Наберите звездочку-один, если вам понадобится что-нибудь до того, как я вернусь или в любое другое время.

Поклонившись, дворецкий ушел, оставив после себя ощущение всеобщей неловкости, которое усугубилось, когда Блэй подвел Сэкстона к кровати и помог ему принять горизонтальное положение.

Сукин сын был одет в великолепный серый костюм. С жилеткой. Отчего Куин, в своей помятой со сна одежде, чувствовал себя бомжом.

Выпрямившись чтобы казаться выше и переплюнуть Сэкса хотя бы вертикальным положением, он сказал: – Это были те парни в сигарном баре. Эти чертовы засранцы. Я прав?

Когда Блэй застыл, Сэкстон рассмеялся. – Так значит, наш общий друг Блэйлок рассказал тебе о нашем свидании? Я-то думал, что же он делает в ванной с моим телефоном.

Да-да, так и было. Дедукция, а не долгие дневные часы привели его к такому выводу. Черт, он получил от парня всего одно сообщение. Одно несчастное, коротенькое сообшение, безликое как фраза привет-как-дела…

Срань. Господня. Он что, на самом деле стонет по поводу телефонного этикета? Он действительно занимается подобной бабской херней?

Эммм... он очень удивится, если не обнаружит у себя под джинсами женские трусики.

Возвращаясь в реальность, он рявкнул: – Так это были они?

Когда Блэй ничего не ответил, Сэкстон вздохнул. – Да, боюсь, они не смогли побороть свою нужду и показать себя во всей красе. Ну, по крайней мере, этого не смогла не сделать главная обезьяна их стаи. – Мужчина взглянул на Блэя из под опущенных век. – Я же предпочитаю заниматься любовью, а не войной, как вы поняли.

Блэй поспешил заполнить образовавшуюся после этой взрывной фразы тишину. – Селена будет здесь в самое ближайшее время. Она тебе понравится.

Слава Богу, что не Лэйла, подумал Куин, абсолютно беспричинно...

Последовавшее молчание было плотным как деготь и пахло угрызениями совести.

– Мы можем поговорить? – резко спросил Куин Блэя. – В коридоре.

И это была не просьба.

Вернулся Фритц с подносом в руках, Куин вышел из комнаты и стал ждать в коридоре, уставившись на одну из мускулистых статуй, которая наводила на мысли о том, как выглядит обнаженный Блэй.

Открыв крышку термоса, он сделал глоток кофе, обжег горло, но все равно хлебнул еще раз.

После того, как Фритц ушел, Блэй вышел в коридор и закрыл за собой дверь. – В чем дело?

– Не могу поверить, что ты притащил его сюда.

Блэй, нахмурившись, отпрянул. – Ты видел его лицо. Как я мог этого не сделать? Он ранен, выздоровление проходит медленно, и ему нужно кормление. А Фьюри ни за что не позволит ни одной из своих Избранных отправиться в неизвестное место. Это был единственный безопасный способ.

– Почему бы тебе просто не найти ему другую вену? Это не обязательно должна быть Избранная.

– Что, прости? – Блэй нахмурился еще больше. – Это же твой двоюродный брат, Куин.

– Я прекрасно помню о нашем родстве. – Как же мелочно он звучал. – Я просто не понимаю, почему ты так стараешься ради этого парня.

Чушь собачья. Он прекрасно все понимал.

Блэй отвернулся. – А сейчас я возвращаюсь…

– Он твой любовник?

Блэй застыл... застыл так, как одна из тех греческих статуй, рука замерла, так и не дотянувшись до дверной ручки.

Блэй посмотрел через плечо, выражение его лица было жестким. – Это тебя не касается.

Парень не покраснел, отчего Куин медленно и с облегчением выдохнул. – Нет, не так ли? Ты не спал с ним.

– Оставь меня в покое, Куин. Просто... оставь меня в покое.

Когда дверь за парнем захлопнулась, Куин выругался, думая о том, сможет ли когда-нибудь выполнить эту просьбу.

Не в ближайшем будущем, подсказал ему внутренний голос. А может, вообще никогда.