Возлюбленный мой

Глава 41

Вечеринка на ферме набирала обороты, подтягивалось все больше и больше людей Они парковали машины прямо на газоне, и проталкивались в комнаты на нижних этажах. Большую часть визитеров Лэш уже встречал в Экстрим Парке, но не всех. И они привезли с собой еще выпивки. Банки. Бутылки. Кеги.

Одному Богу известно, какой нелегальщиной были набиты их карманы.

Что за чертовщина, удивлялся он. Может, он ошибся, и у Омеги поехала крыша от всех его извращений…

Когда с севера подул холодный ветер, Лэш неподвижно застыл, удерживая маскировку на месте и блокируя разум.

Тень... Он создал тень в себе, вокруг себя, над собой.

Прибытию Омеги предшествовало затмение луны, и те идиоты внутри дома понятия не имели о том, что происходит... но мелкий кусок дерьма все понимал. Парень вышел на крыльцо, свет, лившийся из распахнутой двери, освещал его со спины.

Кровный отец Лэша принял форму на грязном газоне, его белые одежды развевались вокруг тела, а температура воздуха упала ниже нуля. Как только он стал осязаем, Кусок Дерьма подошел к нему, и они обнялись.

У Лэша моментально возник соблазн подбежать к ним, и сказать своему отцу в лицо, что тот всего лишь непостоянный гавнюк, а заодно предупредить его маленькую мерзкую крысу, что его дни сочтены…

Закрытое капюшоном лицо Омеги повернулось в сторону Лэша.

Лэш снова застыл и спроектировал в голове совершенно чистый лист, так, что теперь он стал невидим и снаружи и изнутри. Тень... тень... тень...

Пауза длилась бесконечно, но без сомнения, если бы сейчас Омега почувствовал Лэша, его песенка была бы спета.

Через какое-то время внимание Омеги вернулось к золотому мальчику, и в этот момент какой-то придурок вывалился из входной двери, размахивая руками и стараясь удержаться на слабых, шатающихся ногах. Оказавшись на траве, парень пополз по направлению к грядкам, но у него ничего не вышло, он рухнул на колени и начал блевать прямо возле дома. Все ржали над ним, и звуки вечеринки продолжали раздаваться в ночном воздухе. Омега направился к дверям.

Он вошел в дом, но веселье не затихло ни на минуту , несомненно, эти безмозглые ублюдки даже не догадывались, какое зло скрывается под этими белыми одеждами.

Но не так долго они оставались в неведении.

Раздался мощный взрыв, световая волна пронзила весь дом и вырвалась из окон, коснувшись кромки леса. Когда ослепительный свет превратился в мягкое свечение, выживших уже не было: все опойки свалились друг за другом на пол, и веселье закончилось.

Срань господня. Если все идет к тому, о чем он думал…

Лэш бочком подобрался к дому, стараясь в прямом и переносном смысле не оставлять следов, и услышал странный, скребущий звук.

Он заглянул в одно из окон гостиной.

Кусок Дерьма таскал тела, выкладывая их рядком на полу так, чтобы головы были направлены на север, а расстояние между ними было не меньше фута. Господи... их было так много, что мертвая шеренга протянулась через коридор до самой столовой.

Омега висел в воздухе немного позади, ему как будто нравилось наблюдать, как его мальчик таскает трупы.

Какая. Прелесть.

Потребовалось около получаса, чтобы сложить всех, товарищей со второго этажа пришлось стаскивать вниз по лестнице, и они считали головами ступеньки, оставляя за собой яркий кровавый след.

Ясное дело. Мертвые легче, если их тащить за ноги.

Когда всех собрали, Кусок Дерьма начал орудовать ножом, сооружая своеобразный индукционный конвеер. Начиная со столовой, он перерезал горла, запястья, лодыжки, грудные клетки, а Омега следовал позади, черная кровь капала меж распахнутых ребер, а затем мертвые обескровленные тела пронзал электрический заряд, и следовала сердечная реанимация.

Никаких сосудов. Извлеченные сердца просто складывали в угол.

Настоящая скотобойня.

Когда дело было сделано, в центре гостиной, в том месте, где просел пол, собралась огромная лужа крови, и еще одна возле лестницы в коридоре. Лэш не мог заглянуть дальше, в столовую, но был чертовски уверен, что и там наблюдалась та же картина.

Вскоре послышались стоны новобранцев, и ужасный урожай, собранный рукой зла становился все громче и беспорядочнее, по мере того, как приближалась последняя стадия перехода, и у людей забирали то последнее человеческое, что в них еще оставалось.

Среди всей агонии и замешательства, Омега кружился, словно в танце, переступая через корчащуюся массу, его белые одежды взлетали над застывающей на полу кровью, оставаясь при этом абсолютно белыми.

В углу, Кусок Дерьма подкурил косячок и глубоко затянулся, словно решил передохнуть после тяжелой работы.

Лэш отошел от окна, а затем отступил в сторону деревьев, ни на минуту не спуская глаз с дома.

Черт побери, это должен был сделать он. Но он не обладал таким количеством контактов в человеческом мире. В отличие от Говнюка.

Господи, теперь для вампиров все измениться. Ублюдки-братья в скором времени столкнуться с легионом врагов.

Вернувшись в Мерседес, Лэш завел двигатель и покинул этот фермерский рай, чтобы больше никогда не возвращаться в этот дом. Он сидел за рулем, холодный воздух из отрытого окна бил в лицо, настроение его мрачнее некуда. Да и похрен на баб и все остальное, решил он. Теперь его единственная цель в жизни – избавиться от Говнюка. Забрать у Омеги его маленькую прелесть. Уничтожить Общество Лессенинг.

Ну... женщин придется исключить из списка брошенных дел. Он чувствовал себя абсолютно высохшим, ему срочно требовалось кормление – и не важно, что происходило с его внешним видом, внутри он по-прежнему жаждал крови и ему придется решить эту проблему, прежде чем он столкнется лицом к лицу со своим папулей.

Иначе тот его прихлопнет как насекомое.

Подъезжая ближе к городу, он достал телефон, удивляясь тому, что собирался сделать. Но иногда общий враг способствовал созданию странных альянсов.

***

Вернувшись в особняк Братства, Блэй направился в ванную комнату, разделся и шагнул под душ. Вспенивая душистое мыло, он думал о том поцелуе в переулке.

О том мужчине.

О... том поцелуе.

Проводя ладонями по груди, он запрокинул голову и позволил теплой воде сбегать вниз по волосам, спине и ягодицам. Он чувствовал, как тело жаждет выгнуться, и он позволил себе эту слабость, нежась в теплом потоке. Он вымыл волосы, медленными движениями массирую кожу головы.

И снова подумал о том поцелуе.

Боже, воспоминание о том, как слились их губы, словно магнит притягивало его к себе, снова и снова; тяга была слишком сильной, чтобы бороться с ней, связь – слишком заманчивой, чтобы забывать о ней.

Скользя ладонями по телу, он подумал о том моменте, когда снова увидит Сэкстона.

Когда они снова останутся наедине.

Опустив руку ниже, он…

– Господин?

Блэй развернулся, пятки скрипнули по мрамору. Накрыв твердый, тяжелый член обеими руками, он выглянул из-за стеклянной двери. – Лэйла?

Избранная застенчиво улыбнулась и пробежала взглядом по его телу. – Меня призвали. Для того чтобы служить?

– Я не призывал. – Может, она что-то спутала? Если только…

– Куин призвал меня. Я полагаю, это его комната?

Блэй на мгновенье закрыл глаза, эрекция быстро исчезла. А затем в последний раз насладившись теплом он выключил воду и потянулся, сдергивая с крючка полотенце и оборачивая его вокруг бедер.

– Нет, Избранная, – спокойно сказал он. – Не здесь. Его комната не здесь.

– О! Простите меня, Господин. – Она начала отступать из комнаты, ее щеки пылали.

– Ничего страшного. Аккуратнее! – Блэй кинулся вперед и поймал ее, когда она наткнулась на ванну и потеряла равновесие. – Ты в порядке?

– Воистину, мне следует смотреть, куда я ступаю. – Она взглянула в его глаза, ее ладони опустились на его обнаженные руки. – Благодарю.

Глядя на нее идеально красивое лицо, он понимал, почему Куин ею так заинтересовался. Она словно сошла с небес, и, когда ее веки томно смежились, а зеленые глаза засверкали, она обрела еще более эфемерный вид.

Невинно, но эротично. Так и было. Она привлекательным образом сочетала в себе невинность и чистый секс, представляя для нормальных мужчин непреодолимый соблазн. Однако Куин в этом плане был намного больше, чем просто нормальным. Он обскакал всех.

Интересно, Избранная знала об этом? И если да, было ли это важно для нее?

Нахмурившись, Блэй отодвинул ее от себя. – Лэйла...

– Да, Господин?

Ну, черт возьми... что он собирается ей сказать? Было ясно как день, что Куин призвал ее не для кормления, потому что они сделали это предыдущей ночью…

Господи, может быть в этом все дело. Они уже занимались сексом один раз, и решили повторить.

– Господин?

– Ничего. Тебе лучше идти. Я уверен, он тебя ждет.

– В самом деле. – Аромат Лэйлы усилился, запах корицы проникал в ноздри Блэя. – И за это я ему очень благодарна.

Когда она повернулась и вышла, Блэй смотрел ей вслед, наблюдал за покачиванием ее бедер и боролся с с желанием закричать. Он не хотел думать о том, что где-то рядом Куин занимается сексом, и, черт возьми, особняк был единственным местом, которое он еще не успел осквернить своими похотливыми похождениями.

Но теперь, у Блэя перед взором стояла лишь одна картина – Лэйла заходит в комнату Куина, ее белые одежды скользят по плечам, груди, животу и бедрам, являя ее обнаженное тело разноцветному взгляду. И вот в мгновенье ока она в его постели, под его тяжелым телом.

И Куин все сделает как надо. Так было всегда, когда дело касалось постельного вопроса: он не считался со временем и был в сексе чертовски талантлив. Он накроет ее полностью, всем, что у него было – телом, руками, ртом…

Так. Вот об этом думать не стоит.

Сбросив с себя полотенце, он размышлял о том, что, наверное, Лэйла была идеальной партнершей для Куина. С учетом того, чему ее обучали, она не только могла угодить ему по полной постельной программе – она никогда не будет требовать от него верности, возмущаться по поводу его интрижек на стороне, или требовать от него эмоциональной связи, на которую он не способен. Возможно, она даже присоединится к его развлечениям, ведь даже по движениям ее тела было заметно, что она им очень гордилась.

Она идеально подходила ему. Конечно же, намного больше, чем Блэй.

Кроме того, Куин ясно дал понять, что в конечном итоге, он собирается воссоединиться с женщиной... с женщиной традиционных взглядов, с традиционными ценностями, желательно из высшего общества, предполагая, что найдется та, кто примет его даже с дефектом его разноцветных глаз.

Лейла полностью соответствует этому описанию – более того, не существовало женщины, более приверженной традициям и более благородной, чем Избранная. И она хотела его.

Чувствуя себя проклятым, Блэй зашел в гардеробную и натянул нейлоновые шорты и футболку Under Armour[80]. Он не собирается отсиживаться здесь с книжкой в обнимку, в то время как за соседней дверью происходит…

Да. Это ему представлять не стоит. Даже гипотетически.

Выйдя в коридор со статуями, он быстро прошагал мимо мраморных фигур, завидуя их умиротворенным позам и лицам. Это состояние «все-супер-пупер», присущее неодушевленным, мертвым статуям было завидным. И хотя они не способны испытывать радость, обжигающей боли они тоже не знали.

Спустившись в фойе, он свернул в конце закругляющихся перил и нырнул в скрытую дверь. Свой путь по туннелю, ведущему в учебный центр, он начал с пробежки, и даже не замедлился, достигнув потайной двери в кабинет. Тренажерный зал был единственным местом, где он мог сейчас находиться. Час-другой на StairMaster[81], и он перестанет чувствовать себя так, будто с него сдирают кожу тупым ржавым ножом.

Выйдя в коридор, он резко остановился, когда увидел одинокую фигурку, прислонившуюся к бетонной стене.

– Хекс? Что ты здесь делаешь?

Ну, кроме того, что прожигаешь пол взглядом.

Женщина подняла на него свой темно-серый взгляд, который казался бездонной черной ямой. – Привет.

Блэй нахмурился и подошел ближе. – Где Джон?

– Он там, – она кивнула в сторону тренажерного зала.

Что объясняло глухой шум, доносившийся до его ушей. Кто-то явно насиловал беговую дорожку.

– Что случилось? – спросил Блэй. Он сложил вместе факты – выражение ее лица и силовые нагрузки Джона – и получилась довольно печальная картина.

Хекс прислонилась головой к стене, которая держала ее тело. – Лишь так я смогла вернуть его сюда.

– Почему?

Ее глаза вспыхнули. – Скажем так… он рвался на поиски Лэша.

– Ну, это понятно.

– Ага.

Когда это короткое слово повисло в воздухе, у Блэя возникло чувство, что он не знает и половины из того, что произошло на самом деле. Он уверился в своей правоте, когда она не прокомментировала ситуацию.

Внезапно ее взгляд цвета штормового неба застыл на его лице. – Значит, ты и есть причина дурацкого настроения, в котором весь вечер пребывает Куин?

Блэй удивленно отпрянул, а затем покачал головой. – Это не имеет ко мне никакого отношения. У Куина часто бывает плохое настроение.

– Такое часто случается с теми, кто выбирает неверный путь. Круглые колышки никогда не впишутся в квадратные отверстия.

Блэй откашлялся, думая о том, что симпаты, даже те, кто не настроены агрессивно, не самая лучшая компания для человека с оголенными нервами и чувствами. Например в тот момент, когда мужчина, которого он хотел, был наедине с Избранной с лицом ангела и телом грешницы.

Один Бог ведал, что сейчас Хекс могла обнаружить у него в голове.

– Ну... Мне пора на тренировку.

Будто эта ложь не выдавала его с потрохами.

– Хорошо, может, тебе удастся поговорить с ним.

– Попробую. – Блэй замялся, подумав о том, что Хекс сейчас выглядела практически так же, как он себя чувствовал. – Слушай, ты выглядишь ну совсем уставшей. Может, тебе лучше подняться в комнату для гостей и поспать?

Она покачала головой. – Я не оставлю Джона. И я жду его здесь только потому, что сама довела его до такого состояния. Мой вид... не самое лучшее для его психического состояния. Но надеюсь, все изменится после того, как он сломает вторую беговую дорожку.

– Вторую?

– Я абсолютно уверена, что запах дыма и хлопок, который я слышала примерно пятнадцать минут назад, означали, что он втоптал одну из них в землю.

– Черт.

– Да уж.

Взяв себя в руки, Блэй зашел в тренажерный зал.

– Господь... Всемогущий. Джон.

Он не смог услышать свой голос. Рев беговой дорожки и стук шагов Джона заглушили бы и рычание выхлопной трубы трактора.

Парень возвышался над тренажером, футболка и массивное тело были мокрые от пота, капли которого слетали со сжатых кулаков, образуя две мокрые дорожки на полу. Его белые носки были красными от крови, как будто он стер кожу на подошвах ног до самого мяса, а черные нейлоновые шорты хлопали по бедрам словно мокрое полотенце.

– Джон? – закричал Блэй, посмотрев на сгоревший тренажер рядом с ним. – Джон!

Когда тот не обернулся на крик, Блэй подошел ближе и помахал рукой перед глазами парня. И тут же пожалел об этом. Когда Джон повернул голову, его взгляд пылал ненавистью настолько сильной, что Блэй отступил назад.

Джон снова уставился прямо перед собой, и было очевидно, что ублюдок собирается продолжать в том же духе, пока не станет на метр короче от того, что сотрет ноги по самое нехочу.

– Джон, как насчет того, чтобы остановиться?! – закричал Блэй. – Пока ты не свалился?!

Ответа не последовало. Лишь оглушающий шум беговой дорожки и стук шагов о ковровое покрытие.

– Джон! Ну давай же! Ты себя убьешь!

Да что за хрень с ним творится.

Блэй обошел беговую дорожку и выдернул шнур из розетки. От резкой остановки Джон дернулся и чуть не упал, но удержался, ухватившись руками за ручки тренажера. А может, просто рухнув на них.

Тяжелое дыхание вырывалось изо рта, голова упала на руку.

Блэй подтащил скамью и поставил ее так, чтобы он мог смотреть в лицо парня.

– Джон... Какого черта здесь происходит?

Джон отпустил ручки и рухнул на задницу. Несколько раз тяжело вздохнув, он провел рукой по мокрым волосам.

– Поговори со мной, Джон. Это останется только между нами. Я клянусь жизнью своей матери.

Прошло много времени, прежде чем Джон поднял голову, его глаза блестели. И не от попавшего в них пота или физической перегрузки.

– Расскажи мне, наш разговор не уйдет за пределы этого зала, – прошептал Блэй. – Что случилось? Ну, скажи мне.

Когда парень, в конце концов, начал жестикулировать, причем запутанно , Блэй все равно все отлично понял.

«Он сделал ей больно, Блэй. Он... причинил ей боль.»

– Ну, да, я знаю. Слышал, в каком состоянии она была, когда…

Джон крепко зажмурился и покачал головой.

В напряженной тишине, Блэй почувствовал, как зашевелились волосы у него на затылке. О... Господи.

Это было еще не все. Не все.

– Как сильно? – прорычал Блэй.

«Хуже некуда», – сказал Джон одними губами.

– Сукин сын. Блядский ублюдок. Подлая крыса. Мерзкая тварь.

Блэй редко выражался, но бывают моменты, когда мат – это все, что ты можешь предложить посторонним ушам: Хекс не была его парой, тем не менее, он сам считал, что недопустимо причинять боль женщине. Никоим образом... тем более таким.

Боже, выражение боли на ее лице было не только из-за переживаний за Джона. Это были воспоминания. Ужасные, отвратительные воспоминания...

– Джон... мне так жаль.

Мокрые капли падали с его подбородка на черное покрытие беговой дорожки, и Джон несколько раз вытер глаза, прежде чем поднять взгляд. На его лице боль смешивалась с такой яростью, от которой в страхе сжимались яйца.

Что было абсолютно понятно. С его-то прошлым, то, что случилось с Хекс, резало без ножа.

«Я должен убить его, показал Джон. Я не смогу жить, если не сделаю этого.»

Блэй кивнул, причины для мести были очевидны. Связанный мужчина с ужасным прошлым.

На смертный приговор Лэша только что поставили штамп «К ИСПОЛНЕНИЮ».

Блэй сжал руку в кулак и протянул его Джону, выставив вперед костяшки пальцев. – Что бы ни случилось, что бы тебе ни понадобилось, я с тобой. И я никому не скажу ни слова.

Джон помедлил, а затем их кулаки встретились. «Я знал, что могу на тебя рассчитывать», сказал он одними губами.

– Всегда, – произнес Блэй как клятву. – Всегда.