Возлюбленный мой

Глава 54

Как только ночь накрыла своей темной благодатью землю, Дариус, в сопровождении Тормента, дематериализовался из своей скромной обители, принимая форму на берегу океана. «Особняк», который описал симпат, на самом деле был соответствующих размеров и выстроен из камня. Внутри горели огни свечей, но когда Дариус и его протеже появились среди обнаженных деревьев, явных признаков жизни в доме они не увидели: в окнах не мелькали ни чьи тени. Не слышался лай собак. Даже в прохладном, спокойном воздухе не было ни намека на аромат из кухонного крыла.

Правда, неподалеку в поле паслась лошадь, а возле сарая стояла повозка.

И в этот момент их накрыло сокрушительное ощущение, что что-то должно произойти.

– Здесь симпат, – пробормотал Дариус, взглядом словно ощупывая не только то, что очевидно взгляду, но и сокрытое в тени.

Невозможно было выяснить, не укрывались ли за стенами другие пожиратели грехов, так как для создания барьера из страха даже одного из них было достаточно. Так же как и не было возможности выяснить, здесь ли тот симпат, которого они искали.

По крайней мере, пока они оставались в стороне от дома.

Дариус закрыл глаза, и позволил своим чувствам проникнуть туда, куда возможно, и его инстинкты острее, чем зрение и слух, ощущали исходящую опасность.

Воистину, бывали моменты, когда он верил в то, что чувствовал, сильнее, чем в то, что видел.

Да, он ощутил что-то внутри. Какое-то безумное метание за каменными стенами.

Симпат знал, что они здесь.

Дариус кивнул Торменту, и они рискнули дематериализоваться в гостиную.

Металл, встроенный в кладку, помешал им проникнуть сквозь толстые стены, и они были вынуждены принять форму в прохладном крыле дома рядом. Не испытывая страха, Дариус обтянутым кожей локтем разбил свинцовое стекло окна и вытащил раму. Отбросив ее в сторону, он, а затем и Тормент, проникли внутрь и оказались в гостиной…

Как раз для того, чтобы заметить красную вспышку, что мелькнула у внутренней двери, ведущей в заднюю часть дома. В молчаливом согласии, он и Тормент отправились в погоню, достигнув выхода как раз в тот момент, когда щелкнул замок.

Медный механизм. Следовательно, невозможно открыть его силой разума.

– Отойдите, – сказал Тормент, направляя на замок дуло пистолета.

Дариус шагнул в сторону, когда раздался выстрел, а затем навалился на дверь плечом, широко распахивая ее.

Лестница, ведущая вниз, была не освещена, лишь вдалеке мелькнул тусклый огонек.

Громко стуча сапогами, они спустились по каменным ступеням и побежали по затоптанному земляному полу ведомые светом фонаря... и запахом вампирской крови, что витал в воздухе.

В венах Дариуса кипели нетерпение и гнев, граничащий с отчаянием. Он хотел найти девушку... Дражайшая Дева Летописеца, как сильно она, должно быть, страдает…

Послышался сильный хлопок, а затем в подземном туннеле стало темно как в склепе.

Ни на секунду не замедлившись, Дариус бежал вперед, приложив руку к стене, чтобы не сбиться с пути. Вместе с ним уверенно шел Тормент, и эхо его шагов помогло Дариусу определить окончание их пути. Он остановился именно тогда, когда это было нужно, и руками нащупал защелку на двери.

Которую симпат не потрудился закрыть.

Распахнув тяжелые деревянные панели, Дариус вдохнул полные легкие свежего воздуха и увидел, как впереди мелькает по траве свет фонаря.

Материализуясь чуть ближе, он застал мужчину-симпата и девушку-вампира возле сарая, вставая на их пути так, что похититель был вынужден остановиться.

Трясущимися руками, пожиратель грехов приставил нож к горлу своей пленницы.

– Я убью ее! – закричал он. – Я ее убью!

Девушка в его руках не сопротивлялась, не пыталась вырваться, не просила пощадить ее или освободить. Она просто смотрела перед собой затравленным мертвым взглядом на бесцветном лице. В самом деле, бледнее кожи, чем эта, сияющая в мертвом лунном свете, наверное, не было. Поистине, сердце дочери Сампсона могло биться в ее груди, но душа умерла.

– Отпусти ее, – приказал Дариус. – Отпусти ее, и мы оставим тебя в живых.

– Ни за что! Она моя!

Глаза симпата светились красным, зловещие бледные черты лица сияли в ночи, и все же его молодость и паника помешали ему использовать самое мощное оружие симпатской расы: и хоть Дариус был готов к ментальной атаке, пожиратель греха так и не вторгся в его черепную коробку.

– Отпусти ее, – повторил Дариус. – И останешься жив.

– Я воссоединился с ней! Слышите меня! Я с ней воссоединился!

Когда Тормент направил оружие на мужчину, Дариус удивился его спокойствию. Впервые на поле боя, в ситуации, когда замешан пленник и симпат... в самой гуще событий парень был абсолютно невозмутим.

Осторожно и хладнокровно, Дариус продолжил попытки урезонить противника, с нараставшим гневом замечая окровавленную ночную рубашку девушки. – Если ты отпустишь ее…

– Нет ничего более ценного, что вы могли бы дать мне взамен!

Тихий голос Тормента прорвал напряженность. – Если ты отпустишь ее, я не прострелю тебе голову.

Неплохая угроза, предположил Дариус. Но, конечно же, Тормент не собирался стрелять – слишком большой риск для девушки, в случае если его цель сдвинется хотя бы на дюйм.

Симпат стал отходить обратно к сараю, таща девушку-вампира за собой. – Я вкрою ей горло…

– Если она так дорога тебе, – спросил Дариус, – Как же ты переживешь ее потерю?

– Пусть лучше она умрет со мной, чем…

Бах.

Раздался выстрел, и Дариус, закричав, кинулся вперед, хотя вряд ли он мог поймать пулю, выпущенную Торментом.

– Что ты наделал?! – закричал он, когда симпат и девушка упали на землю.

Дариус побежал по траве, а затем упал на колени, молясь, чтобы девушка не пострадала. Сердце билось где-то в горле, когда он протянул руку, убрая с нее тело мужчины...

Когда молодого симпата перевернули на спину, он уставился неподвижным взглядом в небеса, а в центре его лба зияла идеально круглая, черная дыра.

– Дева Дражайшая ... – выдохнул Дариус. – Вот это выстрел.

Тормент опустился на колени. – Я бы не спустил курок, если бы не был уверен.

Они оба наклонились к девушке. Она тоже смотрела на раскинувшиеся над ними звездные галактики, ее блеклый взгляд застыл, не моргая.

Успел ли симпат разрезать ей горло?

Дариус проверил ее легкую, когда-то белую ночную рубашку. На ней была кровь, где-то уже высохшая, а где-то совсем свежая.

Серебром сверкнула в лунном свете покатившаяся из глаза слеза.

– Вы спасены, – сказал Дариус. – Вы в безопасности. Не бойтесь. Страданий больше не будет.

Когда ее блеклый взгляд встретиться с его собственным, отчаяние в нем было холодным и пронзительным, как зимний ветер.

– Мы отвезем Вас туда, откуда Вас забрали, – пообещал Дариус. – Ваша семья будет…

Ее голос был не более чем хриплым карканьем. – Вы должны были пристрелить меня вместо него.