Возлюбленный мой

Глава 34

Лэш очнулся в том же положении, в котором вырубился: на ранчо, сидя на полу ванной комнаты, руки на коленях, голова опущена.

Открыв глаза, он мгновенно наткнулся взглядом на свой стояк.

Ему снилась Хекс, ее образ был ярким, а ощущения настолько реальными – удивительно, что он не обкончал свои брюки. Они снова были вместе в той комнате, боролись, кусались, он толкнул ее на кровать, а потом взял силой, заставив принять член в себя, хотя она так это ненавидела.

Как же он ее любил.

Булькающий звук заставил его поднять голову. Мисс Силикон была рядом, ее пальцы подрагивали, а веки трепыхались, словно сломанные жалюзи.

Он уставился на ее спутанные волосы, испачканное кровью бюстье и почувствовал жгучую, словно с похмелья, боль в висках, что, черт возьми, не говорило ни о чем хорошем. Сучка была похожа на сломанную куклу, и, валяясь в собственном дерьме, вызывала у него лишь отвращение.

У нее явно были проблемы с желудком и, слава Богу, сей чудесный момент он проспал.

Убрав волосы с глаз, Лэш почувствовал, как удлиняются его клыки и понял, что пора найти применение женщине, но черт... она была столь же аппетитна как испорченное мясо.

Воды. Вот чего не хватает этому ужасу во плоти. Еще воды и…

Когда он наклонился, чтобы снова включить душ, ее взгляд переместился на него.

Из ее окровавленного рта вырвался крик, он эхом отразился от плитки и загудел в ушах, словно звон церковных колоколов.

Проклятые клыки напугали ее до чертиков. Когда волосы снова упали ему на глаза, Лэш откинул их назад, размышляя о том, чтобы вспороть ей горло и тем самым избавиться от источника шума. Но в любом случае, черт та с два он ее укусит, предварительно не смыв с нее все дерьмо…

Но она смотрела не на его рот. Ее широко распахнутый, безумный взгляд замкнулся на его лбу.

Когда волосы опять упали ему на глаза, он попытался откинуть их назад… и что-то осталось у него в руке.

Лэш медленно посмотрел вниз.

Нет, это не его светлые волосы.

Его кожа.

Лэш повернулся к зеркалу и услышал свой крик. Его отражение было запредельно ужасающим: клочки кожи свисали, обнажая сочащуюся черную плоть, покрывающую белую кость черепа. Кончиком ногтя он потрогал края того, что по-прежнему крепилось к черепу, и обнаружил, что кожа провисла, и каждый квадратный сантиметр его лица напоминал накинутую на кости тряпку.

– Нет! – Закричал он, пытаясь приладить кусок кожи на место…

Его руки... О, Боже, только не они. Кожа крыльями свисала с тыльной стороны ладоней, он дернул рукава своей рубахи вверх и пожалел, что не сделал это аккуратнее, потому что вместе с тонким шелком отошла и кожа.

Что с ним происходит?

В отражении зеркала позади себя, он увидел, что шлюха изо всех сил пытается сбежать, выглядя при этом, как Кэрри[63] Сисси Спейсек[64], только выпускного платья не хватало для полного сходства.

Собрав все силы, он бросился за ней, но его тело больше не обладало былой мощью и грацией. Преследуя свою добычу, он чувствовал трение одежды о тело, и мог только представлять, как кожа расползается на нем, сантиметр за сантиметром.

Он поймал проститутку возле задней двери, где она уже начала бороться с замком. Навалившись сзади, Лэш схватил ее за волосы, дернул голову назад, и впился в горло глубоким укусом, всасывая в себя ее черную кровь.

Он расправился с ней быстро, высосав все до капли, пока во рту не стало сухо как в пустыне, и, закончив, просто отпустил ее, чтобы та свалилась на ковер, словно мешок с мусором.

Опьяненный кормлением, он, пошатываясь, вернулся в ванную комнату и включил светильники по обе стороны от зеркала.

С каждым снятым предметом одежды, ему открывался ужас, еще больший, чем то, что он видел на своем лице: его кости и мышцы блестели черным, жирным блеском под светом ламп.

Он был трупом. Прямо стоящим, ходячим, дышащим трупом, глаза которого сидели глубоко в глазницах без век и ресниц, а безгубый рот больше не скрывал ни клыков, ни зубов.

Единственный кусок кожи держал на голове его красивые светлые волосы, но даже он уже почти соскальзывал назад, как парик, у которого высох клей.

Он снял с себя этот последний кусок, погладив скелетной рукой то, что когда-то было его гордостью. Конечно же, он сразу все изляпал – черное, липкое дерьмо застывало на прядях, покрывая, окрашивая их в мутный черный цвет... так, чтобы они были ничем не лучше тех паклей, что еще держались на голове шлюхи, валявшейся у двери.

Он позволил скальпу упасть на пол и посмотрел на себя.

Сквозь решетку ребер он видел, как бьется его собственное сердце, и с тихим ужасом подумал о том, что загниет следующим... и что от него останется, когда закончится эта трансформация.

– О, Боже... – выдохнул он, и его голос теперь зазвучал по-другому, к словам добавлялось странное эхо, придавая им до жути знакомое звучание.

***

Блэй стоял у дверцы шкафа, вся одежда висела перед ним, как на ладони. Нелепо, но ему захотелось позвонить матери и спросить ее совета. Он всегда поступал так, когда дело касалось одежды.

Но он не спешил начинать этот разговор. Она подумает, что здесь замешана девушка и будет в восторге от новости о том, что он собирается на свидание, и ему придется либо ей солгать... либо «выйти из сумрака».

Его родители никогда и никого не осуждали... Но он был их единственным сыном, и отсутствие в его жизни женщины означало не только отсутствие у них внуков, но и полное осуждение этого факта аристократией. Неудивительно, но Глимера ничего не имела против гомосексуальных отношений, но только при условии, что ты женат на женщине и никогда, ни за что не заговоришь открыто о своих предпочтениях, не делаешь ничего, что может подтвердить, что ты родился не такой как все. Приличия. Все должно быть в рамках приличий. Но что, если твой секрет раскрылся? Ты становишься изгоем.

А также и вся твоя семья.

На каком-то уровне, он никак не мог поверить, что собирается на встречу с мужчиной. В ресторан. А потом в какой-нибудь бар.

Его спутник будет выглядеть сногсшибательно. Как всегда.

Поэтому Блэй достал костюм от «Зенья», серый в бледно-розовую полоску. Затем хлопковую рубашку от «Барберри», она была нежного цвета легкого румянца, а французские манжеты и воротник ярко-белые. Обувь... обувь... обувь...

Бам, бам, бам – стук в дверь.

– Эй, Блэй.

Вот дерьмо. Он уже положил костюм на кровать, после душа на нем был один халат, и он уложил волосы гелем.

Гель: стопроцентное палево.

Подойдя к двери, он приоткрыл ее лишь на пару сантиметров. В коридоре стоял Куин, готовый к бою, нагрудная кобура для кинжалов свисала с его руки, кожаные штаны сидели как влитые, Нью Роксы тоже на месте.

Забавно, конечно, но вся эта военщина не производила на Блэя большого впечатления. Все его мысли были о том, как парень выглядел предыдущей ночью, когда растянулся на кровати, не отрывая взгляда от губ Лэйлы.

Идея провести кормление в своей комнате была не самой удачной, подумал Блэй. Потому что теперь он размышлял о том, как далеко зашли эти двое на его матрасе.

Хотя, зная Куина, все было очевидно. Ну, а чего вы хотели.

– Джон прислал сообщение, – сказал парень. – Он и Хекс отправляются на прогулку по Колди и ​​на этот раз ублюдок…

Разноцветный взгляд Куина прошелся по Блэю сверху вниз, а затем он наклонился в сторону и посмотрел через его плечо. – Что происходит?

Блэй плотнее запахнул ворот своего халата. – Ничего.

– Ты сменил одеколон, и что ты сделал со своими волосами?

– Ничего. Ты что-то говорил о Джоне?

Последовала пауза. – Да... окей. Ну, он отправляется на прогулку, и мы идем с ним. Правда, нам придется залечь на дно. Им захочется побыть наедине. Но мы можем…

– Я занят сегодня.

Проколотая бровь дернулась вверх. – То есть?

– То есть... я занят.

– Раньше это не имело значения.

– Теперь имеет.

Куин снова наклонился в сторону и посмотрел куда-то за голову Блэя. – Ты решил напялить костюм, чтобы поразить всех в этом доме?

– Нет.

Последовало долгое молчание, а затем лишь одно словом: – Кто?

Блэй широко распахнул дверь и отступил в комнату. Если они собираются это обсуждать, нет смысла делать это в коридоре, во всеуслышание.

– Это что, так важно? – спросил он, начиная злиться.

Дверь захлопнулась. Громко. – Да. Важно.

В качестве да-пошел-ты-Куин, Блэй развязал пояс и позволил халату скользнуть с обнаженного тела на пол. И он надел брюки... без нижнего белья.

– Просто друг.

– Мужчина или женщина?

– Как я уже сказал, это не важно.

Очередная долгая пауза, во время которой Блэй надел рубашку и застегнул пуговицы.

– Мой двоюродный брат, – прорычал Куин. – Ты встречаешься с Сэкстоном.

– Возможно. – Он подошел к бюро и открыл шкатулку с украшениями. Внутри блестели запонки всех видов. Он выбрал набор с рубинами.

– Так ты мстишь мне за Лэйлу прошлой ночью?

Блэй замер, положив руку на манжеты. – Господь Всемогущий.

– Так ведь? Именно это…

Блэй обернулся. – А тебе не приходило в голову, что это не имеет ничего общего с тобой? Что меня просто может пригласить мужчина, и я захочу пойти на встречу с ним? Что это нормально? Или ты так увлечен собой, что все происходящее рассматриваешь только через призму своего нарциссизма?

Куин слегка отпрянул. – Сэкстон шлюха.

– Ну, думаю, ты в этом разбираешься лучше всех.

– Он шлюха, первоклассная, стильная шлюха.

– Может, я просто хочу секса. – Блэй приподнял бровь. – У меня давно его не было, и все те женщины, которых я имел в барах, чтобы от тебя не отставать, были не самым хорошим началом. И думаю, пришло время заняться сексом нормальным для меня.

Этот ублюдок даже побелел от злости. Серьезно. И, черт возьми, он вздрогнул и прислонился спиной к двери.

– Куда вы идете? – хрипло спросил он.

– Он пригласил меня к Салу. Потом мы собираемся в сигарный бар. – Блэй застегнул вторую манжету и подошел к комоду за шелковыми носками. – А дальше... кто знает.

Аромат темных специй волной пронесся через спальню, и поразил его до немоты. Из всего, к чему мог привести этот разговор... связующий аромат Куина был последним, чего он мог ожидать.

Блэй повернулся.

После долгого и напряженного момента, он подошел к своему лучшему другу, ведомый его ароматом. И пока он приближался, горячий взгляд Куина следил за каждым его шагом, и та связь между ними, что когда-то была похоронена с обеих сторон, внезапно возродилась в этой комнате.

Когда они оказались нос к носу, он остановился, его вздымающаяся грудь уткнулась в грудную клетку Куина.

– Скажи, – прошептал он хрипло. – Одно твое слово, и я останусь.

Куин обхватил ладонями горло Блэя так крепко, что тому пришлось откинуть голову назад и открыть рот для вдоха. Сильные пальцы впились в челюсти.

Электрический момент.

Секунда до взрыва.

Этот вечер они закончат в постели, подумал Блэй, и крепко обхватил запястья Куина ладонями.

– Скажи, Куин. Сделайте это, и я проведу ночь с тобой. Мы пойдем с Джоном и Хекс, и, когда они закончат свои дела, вернемся сюда. Скажи.

Сине-зеленые глаза, в которые Блэй был готов смотреть всю свою жизнь, не отрываясь, глядели на его губы, грудная клетка Куина тяжело вздымалась, как будто он пробежал марафон.

– А еще лучше, – медленно произнес Блэй. – Почему бы тебе просто не поцеловать меня?

Блэя резко развернули и впечатали спиной в шкаф с такой силой, что повылетали все полки. Бутылочки с одеколоном с грохотом попадали на пол, расческа спикировала следом, и Куин обрушил свой рот на губы Блэя, еще сильнее впиваясь пальцами в его горло.

Но все это не имело значения. Он хотел, что Куин был с ним жестким и безрассудным. И Куин не разочаровал – его язык покорял, брал... владел безоговорочно.

Дрожащими руками, Блэй выдернул из брюк рубашку и потянулся к ширинке. Он так долго этого ждал…

Но все кончилось, не успев начаться.

Когда брюки Блэя скользнули на пол, Куин резко отстранился и почти бегом ринулся к двери. Положив ладонь на ручку, он стукнулся лбом о деревянную панель. Затем еще раз.

А потом произнес мертвым голосом: – Иди. Наслаждайся. Просто будь осторожнее, пожалуйста, и постарайся не влюбиться в него. Он разобьет тебе сердце.

И спустя мгновенье, Куин вышел из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.

После его ухода Блэй остался, где стоял, его брюки запутались вокруг щиколоток, эрекция пропадала, приводя его в полное замешательство, хотя он был в комнате совсем один. Зрение вдруг стало размытым, а грудь как будто сжал чей-то кулак, и он быстро заморгал, пытаясь сдержать слезы.

Двигаясь медленно, словно древний старик, он наклонился и поднял брюки, руки долго возились с молнией и пуговицами. Не заправляя рубашку, Блэй подошел и сел на кровать.

Когда на тумбочке зазвонил телефон, он повернулся и посмотрел на экран. Подсознательно, он ожидал, что это Куин, но сейчас парень был последним из всех, с кем Блэй был готов разговаривать, и он решил, что кто бы это ни был, пусть его звонок переключится на голосовую почту.

По какой-то причине, он подумал о том часе, что провел в ванной комнате, суетясь, брея лицо и подстригая ногти, укладывая волосы тем чертовым гелем. Потом о том, как стоял перед распахнутым шкафом. Теперь все это казалось пустой тратой времени.

Он чувствовал себя грязным. Запачканным.

Он никуда не пойдет с Сэкстоном, да и вообще кем-либо. Не в том настроении, в котором пребывал. Нет причин отравлять вечер ни в чем неповинным людям.

Боже...

Проклятье.

Когда он чувствовал, что снова может говорить, то протянул руку к столику и взял телефон. Открыв крышку, он увидел, что звонил Сэкстон.

Может, для того, чтобы отменить свидание? Это было бы величайшим облегчением. Быть отвергнутым два раза за одну ночь – это, конечно, слишком, но спасло бы его от необходимости самому отменять встречу.

Включая голосовую почту, Блэй уперся лбом в ладонь и уставился на свои босые ноги.

– Добрый вечер, Блэйлок. Я полагаю что ты, в этот самый момент, стоишь перед своим гардеробом, пытаясь решить, что надеть. – Ровный, глубокий голос Сэкстона словно неведомый успокаивающий бальзам проникал в уши. – Ну, на самом деле, я занят тем же... Планирую надеть костюм тройку в мелкую ломаную клетку. Я думаю, что полоски на твоем костюме будут отличным дополнением. – Последовала пауза и смех. – Не то, чтобы я хочу указывать тебе, что одеть, что ты. Но звони, если возникнут проблемы. С выбором гардероба, я имею в виду. – Еще одна пауза, а затем серьезным тоном. – Я с нетерпением жду встречи с тобой. Пока.

Блэй убрал трубку от уха и занес палец над кнопкой «удалить». Но неожиданно для себя решил сохранить сообщение.

Глубоко и протяжно вздохнув, он заставил себя встать на ноги. И хотя его руки дрожали, он заправил свою красивую рубашку в брюки и вернулся к бардаку у шкафа.

Он поднял с пола расческу, бутылочки с одеколоном и снова расставил их на столике. Затем открыл ящик с носками... и достал, что ему нужно.

Чтобы закончить одеваться.