Злой преследователь

9

Габриэль

— Блядь, нажми на него! — кричу я в ухо Себу, пока он пробирается сквозь поток машин на своей Tesla. Это какая-то особенная модель, быстрее спорткара, но ее тишина действует мне на нервы. Мы едем недостаточно быстро. Мы не успеем.

— Я нажимаю, — резко отвечает он, обгоняя медленную платформу на опасном повороте. Мы едва не врезаемся во встречный грузовик, и водитель издает шквал гневных гудков.

— Блядь! — рычит Джейкоб с заднего сиденья. — Остановись и дай мне вести. Ты нас убьешь.

— Нет. Мы почти на месте. Хватай пистолет под моим сиденьем, — Себ наклоняется вперед, костяшки пальцев побелели на руле. Джейкоб же, напротив, выглядит спокойным. Он не говорит об этом много, но он провел несколько лет в каком-то спецподразделении британской армии. Может, в SAS? Это, вероятно, его совсем не волнует. Джейкоб достает из-под сиденья чехол для пистолета и достает блестящее оружие. Пистолет? Все мои знания об оружии взяты из фильмов. Джейкоб изучает его, нахмурившись. — Зачем он у тебя в машине?

— Защита, — рявкает Себ, делая еще один поворот на невероятной скорости. Я проверяю свой телефон. Точка, отмечающая положение Коула, перестала двигаться две минуты назад, и мы должны быть там, где они сейчас. За семь минут он не мог ничего с ней сделать? Верно?

— Налево! — кричу я, и Себ сворачивает машину с главной дороги на изрезанную колеями проселочную дорогу. Машина трясется, не рассчитанная на такую местность, но Себ не сбавляет скорость.

Я поворачиваюсь к Джейкобу и протягиваю руку. — Дай мне пистолет. Я его убью нахрен.

Джейкоб фыркает. — Ты сам себе ногу отстрелишь. Я с этим разберусь.

Он открывает патронник, заряжает его и снимает предохранитель примерно за две секунды. Напряжение и чистая белая ярость сжигают меня изнутри, пока я смотрю на него, желая поспорить, но зная, что он прав. Однажды я стрелял из пистолетов, на выходных в Вегасе, на стрельбище. Не совсем опытный профессионал.

— Ладно, — выдавливаю я, затем переключаю внимание на дорогу впереди. Она извивается и поворачивает, сужается и вызывает у меня воспоминания из «У холмов есть глаза». Куда, черт возьми, этот придурок увозит мою девчонку?

— Притормози, — приказывает Джейкоб. — Мы не хотим, чтобы они услышали, как мы приближаемся.

Себ слушает, отпуская педаль газа и замедляя машину до скорости уползания. С электродвигателем она как призрак. Мы приближаемся к последнему повороту, и я хватаюсь за ручку двери.

— Габриэль. Посмотри на меня.

Голос Джейкоба звучит как приказ, как гребаный генерал, обращающийся к новобранцу. Я поворачиваюсь к нему, готовый сорваться, но серьезное выражение его лица останавливает меня.

— Послушай меня. Если ты выскочишь и пойдешь туда, разъяренный как мудак, ты можешь убить свою девушку. Ты меня понимаешь? Мы знаем, что Коул не профессионал, но у него могут быть люди, помогающие ему. Мы не знаем, сколько там парней. Нас может быть меньше. Следуй за мной. Понял?

Мой разум наполняется образами Евы, передаваемыми между несколькими мужчинами, и ненависть затмевает мои мысли.

— Габриэль! Если ты не остынешь, я вырублю тебя прямо сейчас и разберусь с этим сам. Говори со мной.

Я заставляю себя дышать, борясь с непривычной яростью. Я не знаю, что с ней делать. Это река, затопляющая мои чувства, и я с трудом могу заставить себя думать дальше. Но я должен. Джейкоб не шутит, и я не могу этого допустить. Ева МОЯ девушка. Я сам разберусь с Коулом.

Еще один вдох, и я встречаюсь взглядом с Джейкобом.

— Да. Я понял. Я последую твоему примеру.

Он изучает меня прищуренными глазами, затем кивает.

— Хорошо.

— Мы здесь, — шепчет Себ, хотя нас никто не может услышать. Черный внедорожник стоит возле ветхого старого здания, вероятно, чьей-то охотничьей хижины. Неровные деревянные доски закрывают окна, а дверь закрыта, ее никто не охраняет.

Себ останавливает машину, и мы выходим. Джейкоб шагает перед нами, затем машет нам рукой. Мы крадемся к дому. Мне хочется бежать. Что могло произойти с Евой за эти секунды, которые мы теряем? Но я цепляюсь ногтями за свое изломанное самообладание и медленно следую за Джейкобом.

Он достигает двери и поднимает руку, чтобы мы остановились, осторожно пробуя ручку. Заперто. Я все время жду выстрелов из кустов или кто-то вылетит из двери, разбрасывая пули. Но это не фильм, и Коул думал, что просто уводит перепуганную девушку. Он не ожидал, что его прервут.

Эта мысль снова вызывает ярость, и мои руки сжимаются в кулаки без осознанного направления. Он заплатит. Он, блядь…

Джейкоб отводит ногу назад и пинает дверь. Старое, гнилое дерево взрывается под его ботинком с треском, словно бомба взорвалась на тихой поляне. Направив пистолет, он снова пинает его, выбивая еще больше дерева, а затем ныряет в дыру. Я следую за ним, Себ за мной по пятам.

Сцена внутри занимает у меня секунду, чтобы осмыслить. Ева и Билли лежат на грязном полу, руки и ноги связаны. Верх Билли разорван, обнажая ее сиськи, а парень стоит на коленях сверху. Затем мой мир сужается, не оставляя места ни для кого, кроме Евы.

Ее платье задрано до талии, а трусики спущены до колен, обнажая ее для всех. Ее глаза плотно зажмурены, ее прекрасное лицо искажено жалкой гримасой. Коул наклоняется над ней, согнувшись в талии, и его руки…

Его руки ощупывают ее грудь.

Все предупреждения, которые дал мне Джейкоб, вылетают из моей головы, и я лечу прямо на Коула с диким, инопланетным воплем. Он смотрит вверх, все еще склонившись над моей девушкой, и идиотское удивление на его лице запечатлевается в моей памяти, когда я ударяю коленом его подбородок. Боль пронзает мое колено, и его челюсть трескается, самый удовлетворяющий звук, который я когда-либо слышал. Он падает на спину, и я следую за ним, падая на него сверху и обрушивая удары ему в лицо. Он поднимает руки, чтобы защититься, но слаб, вероятно, ошеломленный ударом. Я бью кулаками по его лицу, снова и снова, костяшки пальцев в агонии, пока не раздается выстрел.

Это чертовски громко, настолько громко, что пронзительный вой заставляет мои уши звенеть и заглушает все остальные звуки. Я рискую поднять взгляд от Коула. Другой мужчина лежит на полу, часть его головы отсутствует, кровь льется ручьем. Джейкоб подходит и направляет пистолет на Коула, лицо ничего не выражает.

— Двигайся, — он жестикулирует пистолетом. — Я разберусь с ним.

Коул умоляет сиплым голосом сквозь сломанную челюсть.

— Пожалуйста, нет. Чего ты хочешь? Денег? Я…

— Заткнись нахуй, — я снова бью его прямо в челюсть, и он визжит.

— Габриэль, двигайся.

— Нет. Он мой, — слова звучат нелепо в моих собственных ушах, но каждая часть меня знает их правду. — Я сделаю это.

Коул снова издает поток бессвязных мольб, и на этот раз Джейкоб заставляет его замолчать ногой в голову.

— Поверь мне, ты этого не хочешь. Это не ты. Позволь мне разобраться с этим. Позаботься о своей девочке.

Слова почти пронзают мой гнев, и я оглядываюсь и вижу, как Себ разрезает узы девочек чем-то, похожим на чертов перочинный нож.

Бойскаут всегда готов.

Дикий смех вырывается наружу, и я узнаю в нем нотки истерики. Ярость, которая двигала мной, угасает. Мне нужно пойти к Еве, завернуть ее в свое пальто и убедиться, что с ней все в порядке.

Нет. Пока нет.

Я смотрю на изуродованное лицо Коула. Даже если он выживет, он никогда не будет тем красавчиком, которым был когда-то. Его челюсть отвисла под тошнотворным углом, а пинок Джейкоба прижал его нос к окровавленному лицу. Его голубые глаза смотрят на меня, в них — целый мир отчаяния.

Я протягиваю руку. — Дай мне пистолет.

— Габриэль, нет, я…

— Я сказал, дай мне чертов пистолет!

Долгая пауза, затем Джейкоб вздыхает. — Если ты сделаешь это, ты не сможешь вернуться. Ты никогда не будешь прежним.

Печаль в его голосе заставляет меня остановиться, но только на мгновение. — Пистолет. Сейчас.

Джейкоб вкладывает его мне в руку. Его вес удивляет меня. Они всегда такие тяжелые? Чудовищность того, что я собираюсь сделать, тянет меня, когда я направляю пистолет прямо в лоб Коула. Слеза течет из уголка его глаза, и он качает головой, когда я стабилизирую оружие.

— Это от Евы, — умудряюсь я выдавить. Затем я нажимаю на курок.

Отдача отбрасывает пистолет мне в грудь. Оглушительный грохот разносится по хижине.

Голова Коула взрывается.

Кровь, кости и черт знает что еще брызжут на мои джинсы. Сквозь вой, оставленный грохотом, я слышу, как кто-то рвет. Я не оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кто это. Я не могу отвести взгляд от разрушений. Секунду назад здесь был человек. Теперь там только изуродованное мясо.

Джейкоб выхватывает пистолет из моей руки, и я отскакиваю назад с криком. Я сделал это. Я. Мои руки начинают трястись, и я заставляю себя отвести взгляд, на единственное, что может отвлечь меня от того, что я только что сделал.

Моя Ева.

Себу удалось снять с нее завязки, и она сидит, прижимая руками остатки своего испорченного платья к груди. Ее прекрасные зеленые глаза широко раскрыты, и она смотрит на меня так, словно я какое-то инопланетное существо, только что приземлившееся в ее гостиной. Чистый шок и приоткрытые губы.

Она шепчет: — Ты.

Мой паралич прекращается, и я стягиваю с себя поношенную кожаную куртку и обматываю ее вокруг ее хрупкой фигуры. Она тонет в ней, возвращая ей скромность, и она крепко хватается за края, даже когда вздрагивает от моего прикосновения.

Она боится меня. Конечно, боится. Насколько ей известно, я еще больший монстр, чем тот, которого я только что убил.

Боже, я хочу встать на колени рядом с ней и обнять ее. Поднять ее, отвезти обратно домой прямо сейчас и пообещать ей, что она в безопасности навсегда. Что никто больше ее не тронет.

Кроме меня, конечно.

Как обычно, моя потребность защищать ее окрашена чем-то более темным. Я хочу сделать все лучше. А затем я хочу сделать ее моей всеми возможными способами. Потому что она моя. И то, как она смотрит на меня, с этим широко открытыми глазами, пораженными благоговением, никак не успокаивает мои темные побуждения.

— Кто ты? Ты собираешься нас отпустить? — Билли, теперь в пальто Себа, шаркает к Еве и обнимает ее за плечи. Она обращается к Джейкобу, достаточно остроумная, чтобы распознать реальную угрозу в комнате.

Я отступаю назад, подняв руки, когда реальность начинает возвращаться. Мы в хижине в лесу с двумя испуганными девочками и двумя мертвыми телами. Выстрелы, вероятно, никого бы здесь не насторожили, но мы не можем быть уверены. Насколько нам известно, кольцо полицейских может смыкаться прямо сейчас.

Джейкоб приседает перед девочками, весь деловой.

— Дамы, теперь вы в безопасности. Себастьян здесь, — он указывает на Себа, который подошел и встал рядом со мной. — Отвезет вас обеих домой. Никто из вас не пострадает. Даю вам слово. Вы мне доверяете?

Девочки переглядываются, затем глаза Евы возвращаются ко мне. — Кто вы?

Невозможно понять, обращается ли она ко мне или ко всей нашей группе в целом, но Джейкоб не дает мне возможности ответить.

— Мы уже некоторое время следим за сообщником Коула. Он занимается какими-то теневыми делами. Теперь, когда с ними обоими покончено, вы двое в безопасности. Вам нужно убираться отсюда до прибытия властей. Пожалуйста, идите с Себастьяном.

Такая гладкая, хорошо выстроенная история, но Еву не обманешь. Между ее глазами появляется морщинка, когда она смотрит на меня, но Билли встает на ноги и решительно дергает Еву за руку.

— Давай. Пойдем.

Разумно. Если бы мы хотели причинить им вред, мы могли бы сделать все, что хотели.

Глаза Евы не отрываются от меня, когда она следует за Билли к двери. Мое сердце сжимается, когда я вижу, как она уходит.

— Я отвезу их.

— Нет. Ты не отвезешь.

Джейкоб встает передо мной, закрывая мне вид на Еву. Он говорит слишком тихо, чтобы девочки не могли услышать.

— Ты можешь в любой момент впасть в шок. А нам нужно убрать кучу дерьма. Тебе нужно позвонить Кендрику, — он качает головой. — Он будет чертовски зол.

— Скажи мне еще раз, почему ты просто не позвонил в Гильду?

Джейкоб, Себ и я стоим перед столом Кендрика, как виноватые школьники перед директором. На этот раз никакого праздничного стакана виски.

У меня даже не было времени переодеться, и каждый раз, когда я позволяю себе думать о запекшейся крови, костях и мозговом веществе, прилипших к моим джинсам, мне приходится бороться, чтобы не выблевать свои кишки на полированный каменный пол Кендрика. Это было бы худшим, что я мог сделать. Джейкоб был прав. Он зол.

Джейкоб отвечает. — Сэр, как я уже объяснил, когда я оценил угрозу и имеющееся время, я…

— Не ты, — Кендрик смотрит в мою сторону. — Габриэль. Это твои дела. Мне нужно твое мнение по этому вопросу.

Я копаюсь в болоте своих мыслей и пытаюсь найти что-то связное, чтобы сказать. Когда адреналин покинул мою систему, меня сильно ударил шок. Я трясусь, запинаюсь.

Чертов герой Евы.

— Мне нужно было спасти ее, — это единственная ясная мысль в моей голове. — Если бы мы подождали Гильду, этот ублюдок изнасиловал бы ее.

— Итак, ты решил рискнуть тремя блестящими умами, не говоря уже о безопасности и неприкосновенности Братства, взяв дело в свои руки?

У меня кружится голова, и девяносто процентов моей энергии уходит только на то, чтобы удержаться на ногах.

— Мне пришлось, — вот все, что может выдавить мой блестящий ум. С опозданием я добавляю: — Это все было мной, сэр. Моя идея.

— О, я прекрасно это понимаю, — Кендрик кладет локти на стол, сплетя пальцы. Он вздыхает. — Ты молод, и я помню, как это было. Все трое на испытательном сроке. Еще одна ошибка, и последствия тебе не понравятся, — волна облегчения почти выбивает у меня ноги из-под ног. Кендрик машет рукой. — Себастьян, Джейкоб, оставьте нас.

Они оба исчезают, оставляя меня одного в логове льва. Кендрик указывает на стул. — Сядь, пока не упал.

Я падаю в кресло, изнеможение тянет каждую часть меня вниз. Мои веки кажутся тяжелыми. Кендрик наливает стакан своего фирменного виски — гораздо большую меру, чем обычно — и протягивает его мне. — Пей. Тебе станет лучше.

Его голос теперь мягче, более понимающий. Я делаю глоток, и жжение в моем желудке прогоняет часть тумана. Я встречаю острый взгляд Кендрика.

— Спасибо. За то, что не наказал их.

Его глаза смягчаются.

— Я рад видеть, как между вами, новыми посвященными, формируются такие крепкие связи. Что бы это ни было, Братство — это крепкий союз мужчин, работающих ради одной цели: прогресса и просвещения человеческой расы.

Речь, которую я слышал много раз, но сейчас она звучит по-другому. Я делаю еще один глоток, и дрожь в моих пальцах утихает.

— Ну, Габриэль, — Кендрик наливает себе выпить, и его взгляд скользит по картинке на стене. Он и его подопечная в молодости. — Эта девушка. Если она стоит того, чтобы за нее убивать, должен ли я предположить, что ты собираешься ее забрать? Если так, ты должен взять на себя обязательство.

Он открывает ящик в своем столе и достает древнюю на вид книгу. Она тяжелая, с пожелтевшими страницами и толстым кожаным переплетом. Он поворачивает ее ко мне, открывая на первой странице.

Я просматриваю тонкий каллиграфический почерк. Имена и даты аккуратными строками. Самая первая строка гласит: «Брат Томас Петерсон, покровитель Агнес Холла. Второго сентября, года от Рождества Христова 1623».

Строки продолжаются. Кендрик осторожно переворачивает страницы, наконец, находя одну с пустым местом.

— Ты напишешь там свое имя через три месяца. Это священная связь. Твоя девочка, эта Ева, она будет твоей подопечной?

Я представляю Еву, завернутую в мою куртку. Ее прекрасные глаза устремились на меня. Затянувшееся чувство вины, которое я лелеял из-за перспективы украсть ее из ее жизни, тает. Кендрик прав — то, что у нас есть, — это священная связь. Она уже моя. И как только она будет у меня, я заставлю ее забыть обо всем остальном.

— Да. Она моя.