Злой преследователь

3

Габриэль

Семьдесят седьмой раз подряд частица не может переместиться. Я смотрю на данные, и головная боль сжимает мой череп. Каждый раз, когда мы пытаемся провести эксперимент, я уверен, что, несмотря на все доказательства, он сработает. Что мои незначительные корректировки приведут к победе.

Когда я рос, мой отец играл в лотерею и тратил деньги в голове еще до того, как вытаскивали шары. Он думал, что выиграет каждую неделю, и разочарование каждый раз его сокрушало.

Я всегда считал его глупым, но теперь я понимаю его немного лучше.

Со вздохом я отпускаю своего помощника на день. Меня ждет огромное, мрачное море работы, но я не прикоснусь к ней до завтра. Мне нужен кофе и отдых. Они, вероятно, не должны идти в таком порядке, но они придут. Я запираю свою лабораторию, как всегда, тратя минуту, чтобы полюбоваться сияющим совершенством оборудования, и направляюсь в столовую. В любой нормальной технологической компании руководители уже косо поглядывали бы на мои эксперименты. Они бы подсчитывали цифры, считали бы стоимость и требовали результатов. Я бы оказался переброшенным на что-то менее рискованное и более прибыльное и умер бы внутри немного больше.

У меня нет такого сокрушительного давления в Комплексе. Я могу провести свой эксперимент тысячу раз. Больше, если это то, что нужно. Потому что Братство верит в безумные, прорывные идеи, которые могут навсегда изменить траекторию человечества.

Боже мой. Даже в голове я начинаю звучать как Кендрик.

Я работал в технологической фирме и умирал от скуки, когда Кендрик впервые позвал меня поболтать. Моё исследовательское предложение только что отклонил самодовольный руководитель, который назвал мои идеи «больше научной фантастикой, чем научной фантастикой» и сказал, что они планируют назначить меня в команду, разрабатывающую более эффективную солнечную батарею.

Чертова батарея.

Предложение Кендрика — свобода действий в работе над чем угодно, с неограниченными ресурсами — было настолько далеким от реальности, что я сначала счел его безумным. Мне потребовалось несколько встреч, демонстраций и толстых юридических документов, чтобы убедить меня в его реальности. Как только я принял его, мое будущее открылось передо мной, широкие открытые пространства заменили тесные коробки.

Я собираюсь изменить мир, и я должен поблагодарить за это Братство. Если только я не умру во время посвящения.

Пульсирующая головная боль притупляется, когда я пью кофе в трапезной, утилитарном помещении, похожем на школьную столовую, но гораздо приятнее. Сегодня салаты ручной работы и изысканные сэндвичи покрывают длинный полированный стол в конце зала, готовые для любого, кто спешит их схватить. Выбор меняется каждый день, но мы можем заказать у шеф-поваров все, что захотим, двадцать четыре часа в сутки. За первые шесть месяцев я набрал пятнадцать фунтов, а затем следующие шесть месяцев снова сбрасывал вес, заставляя себя посещать местный спортзал и заказывать салат изредка.

Неужели я здесь уже больше года? У меня переворачивается живот. Четыре месяца. У меня осталось четыре месяца, чтобы выбрать женщину, взять её в плен и сделать абсолютно послушной. Все Братья, которые присоединились в течение шести месяцев после меня, уже выбрали своих подопечных. Я последний, кто воздержался, и люди начинают говорить.

Как по команде, дверь распахивается, впуская Мартина и его девушку. Он тренировал её два месяца и любит жаловаться на то, какая она задиристая, хотя я вижу, что ему нравится эта борьба. Она маленькая, но чертовски пышная, с злыми голубыми глазами и черными волосами, которые ниспадают на спину.

Он одел её в обтягивающее, короткое, маленькое черное платье, демонстрирующее свежие следы от трости на бедрах.

— На колени, — он указывает на пол рядом с маленьким столиком. Она дуется на него, но делает то, что ей говорят. Её юбка задирается, демонстрируя её круглую задницу. Мартин, высокий, светловолосый, долговязый мужчина, берет поднос с едой и садится рядом с ней.

— Руки за голову, — приказывает он. Поймав мой взгляд, он закатывает глаза и громко говорит для меня. — Извини, что тебе приходится это видеть. Она снова плохо себя ведет.

Ему не жаль. Мартин любит наказывать свою подопечную на публике. Он должен получать от этого удовольствие. Что нормально, за исключением того, что у меня не было женщины больше года, и наблюдать, как другие развлекаются, — это не что иное, как гребаная пытка.

Он кормит её виноградиной, и вид её губ вокруг его пальцев просто невыносим. Я вежливо киваю ему и бегу по выложенным белой плиткой коридорам к своей безопасной квартире. Всю дорогу я не могу не представлять себя на его месте. Девушка у моих ног. Она в ярости, но ест с моей руки, потому что знает, что это единственный способ её накормить.

Неправильно. Это так неправильно, но мой рот буквально наполняется слюной от этой картины. Я могу её получить. Моя собственная подопечная. Мне просто нужно взять одну.

Но я представляю себе не маленькую подопечную Мартина, какой бы красивой она ни была. Это чертова девушка из вчерашнего вечера. Её густые каштановые волосы с легкой волной и большие, яркие зеленые глаза, которые смотрели на меня с этой опьяняющей смесью любопытства и страха. Легкий россыпь веснушек на её носу. Её губы, такие мягкие и манящие, что мне пришлось бороться с желанием прикоснуться к ним.

Эвелин. Сокращенно Ева. Второкурсница Университета Паркера. Специализируется на химии, лучшая в своем классе.

Стипендиат, она живет на скудный бюджет со своей лучшей подругой Билли, потому что ее чокнутая религиозная мамаша хотела, чтобы она была босиком и беременна, и не дает ей ни цента.

Я делал домашнее задание.

В течение часа после окончания моего шоу я получил удаленный доступ к ее телефону и провел большую часть ночи, прокручивая ее жизнь. Команда, замаскированная под рабочих по обслуживанию, действовавших от имени домовладельца, установила скрытые камеры в каждой комнате ее дома этим утром. Зачем я все это делаю?

Я понятия не имею.

Мой отпечаток большого пальца открывает раздвижную дверь в крыло посвященных. На протяжении всего комплекса декор резко меняется от современной функциональности к унылому, старомодному джентльменскому клубу, как будто он не может определиться.

Крыло посвященных однозначно попадает во вторую категорию. Мои ноги в ботинках утопают в мягком британском зеленом ковре, а бархатисто-красные обои придают этому месту зловещий вид, как в отеле из «Сияния». Другие братья, которые все еще живут в этом крыле, ненавидят это, но мне нравится эта чрезмерная жуткость.

Я останавливаюсь у своей двери, снова спрашивая себя, почему я слежу за Евой. Она не соответствует единственному непреложному критерию, которому, как я поклялся, должна соответствовать моя подопечная, как только я оправился от шока от заявления Кендрика. Я не собираюсь спасать ее от чего-то худшего.

Я не настолько сумасшедший, чтобы видеть себя рыцарем на белом коне, спасающим бедную девушку, сделав ее своей секс-рабыней. Но я могу, по крайней мере, выбрать кого-то, чья реальная жизнь — полное дерьмо. У Евы — нет. Судя по ее сообщениям и присутствию в социальных сетях — весьма ограниченному для студентки колледжа — она кажется в основном счастливой. И даже помимо этого она слишком молода.

У Братства есть правила относительно того, кого мы можем взять в подопечные. Они должны быть не замужем, не иметь детей и быть двадцати одного года. День рождения Евы только в мае, всего за две недели до церемонии награждения, на которой я должен представить свою подопечную.

Две недели на ее обучение. Полное безумие, даже если она была идеальным кандидатом во всех остальных отношениях. Мне не следовало устанавливать наблюдение — это пустая трата времени. Но все же. Стоит взглянуть.

Моя гостиная напоминает пентхаус в элитном отеле. Это не моя работа. На первой неделе дизайнер пытался заинтересовать меня вариантами цвета и дизайна. Я был занят обустройством своей лаборатории и сказал ему делать все, что он захочет.

Результат получился пресным. Безобидные стены цвета слоновой кости, дорогая, но скучная мебель. Если бы я жил здесь постоянно, я бы что-то с этим сделал, но через четыре месяца я перееду в самое сердце комплекса, которое зарезервировано для полноправных братьев.

Либо это, либо я умру.

Мой стол обращен к окнам от пола до потолка, из которых открывается вид на лес, окружающий комплекс. Там полно электроники, которая напугала бы большинство людей, но для меня это дом. Четыре монитора, две клавиатуры и несколько гаджетов, над которыми я работаю ради развлечения. Маленькие проекты, которые я использую как фокусы, пока не найду им применение в большом мире.

Экраны зовут меня, и по моему позвоночнику пробегают мурашки при мысли о том, что я снова увижу Еву. Я сажусь, закрываю глаза и вспоминаю ее. Большие зеленые глаза, густые каштановые волосы, бледная кожа с едва заметными веснушками. Совершенство.

Она чуть не потребовала, чтобы я рассказал ей, как был сделан мой трюк. Обычно никто так не делает, предпочитая наслаждаться иллюзией. Я много лет любил сценическую магию и практиковал ее с самого раннего детства. Есть что-то удовлетворяющее в том, чтобы обманывать публику и заставлять ее верить именно в то, что я хочу.

Большинство любят быть обманутыми, но не Ева. Она хотела знать правду. Я улыбаюсь. Мне тоже всегда нужно заглянуть за занавес.

У меня пересыхает во рту, когда я включаю компьютер. Что она будет делать прямо сейчас? Может быть…

Пронзительный трель моего телефона прорезает мои мысли. Черт. Я достаю его из кармана, вижу имя отца и отвечаю вздохом. — Привет, пап.

— Привет, сынок. Как дела?

— Неплохо. Довольно занят.

Я постукиваю пальцем по столу азбукой Морзе, чтобы вызвать SOS. Почему он должен был позвонить именно сейчас?

— Извини. Я застал тебя в неподходящее время.

Это так очевидно? Странное напряжение в голосе папы укололо меня, и я заставил себя отвернуться от монитора.

— Нет, все в порядке. Все в порядке?

Долгая пауза, которая последовала за этим, выплеснула кислоту в мой желудок. Моему отцу всего лишь за пятьдесят, но все еще может пойти не так.

— Что-то случилось?

Еще одна мучительная пауза. Прежде чем я успел закричать, он сказал: — Обещай, что будешь держать это при себе.

Мой страх перерос в гнев.

— Что держать при себе?

— Это… Я потерял немного денег. Спортивные ставки онлайн. У меня был хороший забег, но я сделал пару ошибок, и… ты знаешь.

Я знаю. Папа всегда любил играть, но с тех пор, как он узнал о моей высокооплачиваемой новой «работе», это стало большой проблемой. Я уже трижды давал ему подачки.

— Сколько? — я не могу сдержать разочарования в голосе. В прошлый раз он обещал сходить к консультанту, но, очевидно, не сделал этого.

Еще одна пауза заставляет меня готовиться к худшему. — 10 тысяч долларов.

— Десять тысяч долларов? Ты серьезно?

— Да, — в его голосе появляются плаксивые, льстивые нотки, которые я ненавижу. — Я глупый. Я знаю. Это будет последний раз. Пожалуйста, сынок. Я верну тебе деньги.

Конечно, он не вернет. Но это всего лишь деньги, и у меня их сейчас много. Мой взгляд снова устремляется к экрану компьютера. Никто не умирает. Я могу вернуться к тому, что хочу делать.

— Ладно, я отправлю. Но больше не буду, ладно? И пообещай мне, что ты скажешь об этом психотерапевту. Это становится смешным.

— Да. Конечно. Спасибо, сынок. Ты спаситель.

— Без проблем.

Я вешаю трубку, перевожу деньги из своего банковского приложения и навожу курсор на программу наблюдения. Может, ее не будет дома. Или, может, я обнаружу, что она простила своего никчемного парня, и она будет трахаться с ним прямо у меня на глазах.

Если да, то, может, он окажется жертвой случайного несчастного случая.

Черт. Откуда это взялось? Оттолкнув это, я делаю глубокий вдох и открываю программу.

Каждая комната в доме Евы выскакивает на моих мониторах. Ее подруга Билли разлеглась на диване, смотрит телевизор, а Ева… Она в своей комнате. Я нажимаю, чтобы развернуть изображение.

Первый ее ясный взгляд заставляет мое сердце колотиться. Вчера вечером она была принарядилась, и она была хорошенькой, но теперь ее волосы мокрые после душа, и на ней дурацкая пижама. Кислотные смайлики на белом фоне и слова «Жизнь — это путешествие!»

Удобная одежда, которую никто не увидит, кроме ее соседки по дому. И вот я здесь, смотрю прямо на нее.

Она чертовски захватывает дух.

Я хочу протянуть руку через экран и почувствовать мягкость ее кожи через эту ткань. Я хочу откинуть прядь мокрых волос, прилипшую к ее щеке. Очки на ее носу — они ей нужны только для близкого расстояния или она была в контактных линзах вчера вечером? И она смотрит вниз на что-то на кровати.

Мое лицо расплывается в улыбке, когда я вижу, что это. Импровизированный подарок, который я послал ей рано утром. Я взял один из тех наборов «Магия для начинающих», которые маленькие дети получают на Рождество, вывалил содержимое и заменил его трюком собственного изобретения, чтобы она могла его разгадать. Никаких инструкций, конечно.

Сейчас она держит мою особую колоду карт. Она выглядит впечатляюще — символы сделаны из мерцающих кристаллов, — но красота — это трюк, который отвлекает взгляд. Крошечные, особые точки давления по бокам карт позволяют вам заставлять цифры и символы сдвигаться, разделяться и меняться. Не могу дождаться, чтобы увидеть ее лицо, когда она его обнаружит.

Она достает валета червей и подносит его к свету, но что-то ее отвлекает. Она кладет карту, хватает свой телефон и хмурится, глядя на него.

Я беру свой телефон и открываю программу зеркалирования, чтобы видеть то, что видит она.

КОУЛ: Детка, пожалуйста, поговори со мной. Мне так жаль. Я был пьян и расстроен. Ты же знаешь, что я люблю тебя. Если бы я этого не сделал, ждал бы я тебя месяцами? Не бросай меня так.

Этот скользкий ублюдок.

Пытается снова завоевать ее расположение. Интересно, однако. Она никогда с ним не спала? Ева с грохотом кладет телефон на стол.

Это моя хорошая девочка.

Но затем ее взгляд снова возвращается к нему. Она некоторое время кусает губу, затем снова берет его.

Не делай этого!

ЕВА: Оставь меня в покое.

Я стону. Если бы она действительно хотела, чтобы он оставил ее в покое, она бы вообще не ответила. Мой телефон звонит, но я игнорирую его, устраиваясь поудобнее, чтобы понаблюдать за ходом разговора.

Коулу лучше присматривать за своей спиной.