Злой преследователь

4

Ева

— Вот и все. Я вызываю скорую.

Я хмурюсь, глядя на Билли, стоящую в дверном проеме. Ее рука лежит на бедре, и она щурится на меня.

— Сегодня финал «Острова любви», а ты забыла об этом. Ты, должно быть, серьезно больна, — она сердито оглядывает мою комнату. — И почему здесь так светло?

Она не ошибается. У меня включены противные желтые потолочные светильники, мои лампы, мои гирлянды и пара фонариков. Здесь светло, как в операционной. Обычно я держу свою комнату в полумраке и уюте — в школьных лабораториях мне хватает яркого света, — но сегодня вечером мне нужно что-то изучить.

Я держу в руках странную колоду карт, которая была в моем загадочном пакете.

— Извини. Я на них смотрела. С ними что-то не так. Они кажутся слишком толстыми.

Она плюхается рядом со мной и берет карту между пальцами, крутя ее в ярком свете. Она загибает угол, и мне приходится сдерживать себя, чтобы не вырвать ее у нее. Они кажутся какими-то особенными. Как что-то редкое и драгоценное.

С тех пор, как я открыла посылку, мне стало трудно оставлять их в покое. Билли возвращает девятку треф, пожимая плечами. — Для меня это кажется вполне нормальным. А вот этот фокусник. Он гребаный призрак. Я ничего о нем не могу найти.

Билли учится на факультете искусств, но ей следовало бы выбрать криминалистику. Ее навыки расследования не имеют себе равных. До того, как мы с Коулом пошли на наше первое свидание, она уже выследила большинство его бывших. К любому парню, с которым она встречается, относятся так же.

— Я искала его во всех социальных сетях, и единственный фокусник, которого я смогла найти, по имени Габриэль — толстый старый парень, который устраивает детские вечеринки. Определенно не наш парень.

Конечно, нет. Он высокий и подтянутый, у него были сильные предплечья. Я до сих пор помню, как его татуировки вились вокруг них и поднимались на короткие рукава его футболки. Я моргаю, отгоняя образ, и фокусируюсь на Билли.

— Может, он использует сценический псевдоним?

Билли усмехается. — Я тоже так думала, поэтому позвонила в бар. Я сказала, что мне понравилось его шоу, и я хотела бы сама его пригласить. Спросила, могут ли они дать мне номер или веб-сайт. Они не дали! Парень сказал, что это против его политики. Это так странно. Почему он не хочет рекомендаций для работы?

Я прокручиваю в голове все возможные сценарии. — Может, он просто занимается этим как хобби, а не как работа?

Ее лоб морщится. — Но он был хорош, и это оборудование не могло быть дешевым. Можно было бы подумать, что он хотел бы получать деньги.

— Может, он эксцентричный миллиардер.

Это шутка, но у Билли отвисает челюсть, а глаза расширяются. — О Боже. Представь, если это так! Это объяснило бы, как он узнал наш адрес.

У меня сжимается живот при воспоминании об этом. Как бы ни были интригующи карточки, это не стирает того, насколько жутко было то, что он их прислал. Мы даже не достали свои удостоверения личности для безопасности. Как он узнал, кто я? И так быстро.

Тем не менее, мы провели утро, беспокоясь об этом. Я не хочу снова ввязываться в это, особенно ночью. Вместо этого я улыбаюсь.

— Если он миллиардер, может, он сможет оплатить мою докторскую. Нам стоит вернуться в бар сегодня вечером и поискать его.

Билли сочувственно сжимает мою ногу. Я отчаянно хочу продолжить свое образование, но моя стипендия покрывает только бакалавриат. Программы стипендий для более высоких степеней нет. Лучшее, на что я могу надеяться, — это стажировка в крупной фармацевтической компании, но большинство не принимают студентов только со степенью бакалавра.

— Я знаю, ты шутишь, но я проверила расписание бара на ближайшие пару недель. У них живые выступления, вечер комедии и что-то вроде быстрых свиданий, — она делает возмущенное лицо. — Каждую ночь что-то новое. Не думаю, что он скоро вернется.

Я смотрю на карту со странной смесью разочарования и облегчения. Даже если мы его найдем, что я ему скажу?

Ты жуткий преследователь. Держись от меня подальше. О, и кстати, можешь показать мне, что делает эта колода карт?

Потому что мне придется спросить его. Я не смогу сдержаться.

Я складываю карты вместе и кладу их обратно в металлический футляр, в котором они продавались. Он такой же красивый, как и сами карты, украшенный красными и черными камнями, образующими форму стилизованной буквы G. Как будто он хочет напомнить мне, откуда они взялись. Я убираю его обратно в волшебную коробку.

Моя комната внезапно становится клаустрофобной. Мне нравится иметь свое собственное пространство, пусть оно и крошечное, едва вмещающее мою односпальную кровать и стол. Оно моё. Вернувшись домой, я делила его с двумя сестрами, которые никогда не давали мне ни секунды уединения. Любая контрабанда, которую они находили, оказывалась прямо перед моей мамой.

Я покрыла стены постерами и картинками, чего мне никогда не разрешали делать в подростковом возрасте. Это хаос, буйство беспорядочных цветов. Билли говорит, что у нее болит голова, если она остается здесь слишком долго, но мне это просто нравится. Обычно.

Я встаю. — Давай посмотрим шоу. Я уверена, что она останется с Брейденом.

— Ни за что. Это…

Мой телефон жужжит, и Билли видит имя Коула, прежде чем я успеваю его скрыть.

— Этот гребаный придурок. Он что, пристает к тебе? Я скажу ему, куда идти.

Она хватает телефон. Я подхожу первой.

— Нет. Не…

Мой голос, должно быть, выдал меня. Она смотрит на меня, охваченная ужасом.

— Нет. Пожалуйста. Скажи мне, что ты не думаешь простить его за это? Они практически трахались в коридоре.

Я вздрагиваю, и ее глаза расширяются.

— Ты! Какого черта? Он всегда был придурком, и вчерашний вечер подтвердил это. Что с тобой не так?

Именно то, что я спрашиваю себя каждый раз, когда Коул пытается засунуть руку мне в штаны, а я отворачиваюсь. Что со мной не так? Логически я не верю, что блуд отправит меня в ад. Я вообще не верю в ад.

Но логика не имеет особых шансов против глубоко укоренившегося чувства вины. Против воспоминаний о побоях, которые я получала каждый раз, когда мама думала, что она поймала меня на взгляде парня.

— Ты другая, — всегда говорила она. — Созданная грешной, не такой, как твои сестры.

Каждый раз, когда я пытаюсь расслабиться с Коулом и позволить себе насладиться блуждающими пальцами, ее пронзительный голос звучит у меня в голове, разрушая момент и заставляя меня хотеть убежать. Оттолкнуть его и бежать к чертям. И он был терпелив со мной. Добрый, хотя это явно его расстраивало.

Одна пьяная ошибка — это ведь не конец света, не так ли? Он человек, и мы вместе уже восемь месяцев. Большинство парней отказались бы от меня после первых трех свиданий. Верно?

Билли наклоняет голову. — Ева? Ты в порядке?

Я закрываю глаза. — Да. Смотри. Мы можем сегодня не говорить о Коуле? Я просто хочу посмотреть шоу и расслабиться.

Она фыркает, но кивает. — Хорошо. Но пообещай мне одну вещь. Если ты вернешься к нему, заставь его немного подождать. Недели две как минимум. Заставь его попотеть. Обещаешь?

Я улыбаюсь. — Конечно.

Сегодня вечером я встречаюсь с Коулом в шикарном ресторане, который он выбрал. Я последовала совету Билли и заставила его подождать две недели, и он прислал мне два букета роз, флакон слишком сладких духов и несколько шоколадных конфет, которые я ем, пока профессор бубнит. Пожилой профессор Бартлетт может сделать любой предмет скучным. Я ненавижу лекции даже в лучшие времена, предпочитая практическое удовольствие лабораторных занятий.

— Те, кто посещает программу обогащения, пожалуйста, оставайтесь после занятий. Мне нужно провести несколько процедур для завтрашнего занятия с доктором Майклсом.

Мое сердце замирает. Программа обогащения, открытая для студентов с самыми высокими оценками, предоставляется за дополнительную плату, которая не покрывается моей стипендией. Я репетиторствую со старшеклассниками за наличные, но заработанные мной деньги должны идти на такие основные вещи, как проживание и питание. Я пыталась накопить достаточно, но даже близко не приблизилась к этому.

Студенты программы обогащения посещают дополнительные курсы с некоторыми ведущими именами в фармацевтической промышленности, создавая именно те связи, которые мне отчаянно нужны.

Я собираю сумку и поворачиваюсь, чтобы уйти. — Эвелин, — кричит профессор. — Куда ты идешь?

— Извините? — я поворачиваюсь. Все студенты смотрят, и это заставляет меня ёрзать и плотнее натягивать куртку.

— Тебя добавили в программу. Вчера мне сообщили, что тебя нужно добавить в список.

Я ставлю рюкзак на стол и смотрю на него. — Извините, должно быть, произошла ошибка, — мои щеки горят, когда я добавляю: — Я бы с удовольствием поучаствовала в программе, но не могу себе этого позволить.

— Без сомнения. Твое имя прямо здесь, — он размахивает распечатанным листом. — Эвелин Уокер. Возможно, совет университета решил, что твои оценки заслуживают бесплатного места?

Маловероятно. Я получила твердое «нет», когда спросила.

И все же. Нет смысла спорить с удачей. — Возможно. Спасибо, профессор.

Я слушаю инструкции в оцепенении, затем покидаю лекционный зал в глубоких раздумьях и направляюсь домой готовиться к свиданию.

Прежде чем собраться, я снова достаю колоду карт. Я сказала себе, что оставлю ее в покое, но, похоже, не могу сдержать обещание. Я что-то упускаю. Я просто знаю это.

Я выбираю карту наугад — тройку бубен — и проделываю привычную процедуру. Подношу ее к свету. Поворачиваю ее так и этак. Согнула углы. Мое отвращение к возне с картами быстро прошло, пока я пыталась найти секрет.

Я проверяла их с помощью магнитов и электрического тока. Рассматривала их под микроскопом. Это не принесло мне ничего, кроме странных взглядов от всех остальных в лаборатории.

На этот раз я пытаюсь очистить свой разум и снова увидеть карту в первый раз, как будто я только что вытащила ее из футляра. Это трюк, который я использую, когда не могу что-то понять. Люди так быстро застревают в одном образе мышления, наши мысли бегут по заданным траекториям, как поезда по рельсам. Единственный способ увидеть новые перспективы — освободиться от этого.

Держа карту в руке, я пытаюсь избавиться от всех уже проведенных тестов и разочарования. Что-то странное в карте, помимо красивого мерцания. Я закрываю глаза и манипулирую картой. Она слишком толстая. Только на самую малость, но достаточно, чтобы мой разум споткнулся об нее на секунду, когда я впервые взяла ее в руки.

В голове проносится мысль, и я достаю всю колоду. Карты не кажутся слишком тяжелыми. Если бы каждая карта была толще на всем протяжении, вся колода была бы громоздкой. Так в чем же дело? Карты толстые, но, возможно, не на всем протяжении. Может быть, дополнительная толщина только по краям.

Адреналин пронзает мои вены, и мои пальцы покалывают. Это может быть пустяком, но я так не думаю. Хитрость где-то в краях. По наитию я достаю шикарный швейный набор, который мама подарила мне на день рождения в прошлом году. Он все еще не открыт и пылится под моей кроватью.

Я нахожу булавку и, словно обезвреживая бомбу, касаюсь кончиком края карты.

Она проскальзывает, и я с криком роняю карту, когда символы на лицевой стороне меняются. Как железные опилки, вытащенные снизу магнитом, мерцающие частицы, из которых состоят цифры и картинки, движутся, меняя карту с тройки бубен на двойку.

Что? Черт.

Как? Как это вообще возможно? Я одержима новыми разработками в области технологий и никогда не видела ничего подобного. Было бы достаточно безумно, если бы я увидела это на TED или на стенде на какой-нибудь выставке технологических компаний.

Но это у меня в руке, досталось мне бесплатно, как будто это бесполезная безделушка.

Я вытираю влажные руки о кровать, пытаясь успокоить колотящееся сердце. Я снова беру карту, обращаясь с ней как с редким египетским артефактом, который, по слухам, проклят. Пальцы теперь дрожат, я беру булавку и снова пробую дальше по карте. На этот раз мне удается удержать ее, когда она превращается в пятерку бубен.

Два наверху, пять ниже.

Логическая сторона моего мозга берет верх, видя закономерность. Я снова проверяю теорию, касаясь нижнего угла карты. Он смещается на десятку.

Интересно. Может ли он сделать карты с изображением?

Мой разум проясняется по мере того, как минуты идут, и я проверяю карту со всех сторон. Она не может изменить цвет. Но она катится по полной красной стороне колоды, пронумерованные червы слева, бубны справа. Верхняя часть делает карты с изображением червей, нижняя — бубны.

Я проверяю еще одну красную карту. Затем еще одну. Тот же результат. К тому времени, как я перехожу к черным, я уверена, что найду, и она не разочаровывает. Трефы слева. Пики справа.

Стук в дверь выбивает меня из моей концентрации. Кто бы это мог быть? Наверное, просто доставка. Затем мой телефон вибрирует, и мой желудок падает. Черт. Я забыла о своем свидании.