Цветок зверя

Я буду дома

Ана

Мое сердце колотится, от страха вибрируют мышцы. Я поспешно надеваю ожерелье, прежде чем спрятать его за ворот, но отвлекаюсь и натыкаюсь на низко свисающую ветку. Это проделывает дыру в боку моего платья, и я натыкаюсь на небольшую ель.

Быстрый хруст листьев позади меня заставляет меня резко обернуться. Я не вижу его, но чувствую, что он приближается, казалось бы, со всех сторон. Я поддаюсь страху, мои нервы мощно реагируют на него, пока я продолжаю свое бегство.

Я хочу, чтобы он поймал меня. И чтобы к тому времени, когда он это сделает, он был настолько отчаянно голоден, что едва мог думать. И взять от меня то, что он хочет, как только он это сделает.

— Ана.

Мое имя разносится среди деревьев, как предупреждение, распространяя ужас и жар по моей коже. Хватаясь за ветку по пути, чтобы не упасть, я облетаю изогнутую виноградную лозу, чтобы сменить направление. Ему будет труднее следовать за мной в этой части, где деревья растут гораздо плотнее.

Как будто мои ноги действительно знают, что делать, когда я бегу по лесу, я удивляю саму себя своей ловкостью. Тяжелые, сокрушительные шаги раздаются за мной, и ветки ломаются, когда его широкие плечи прорываются сквозь них. Энергия меняется, и я чувствую, как он приближается ко мне, когда прямо за моей спиной раздается низкий рокот.

Из моего горла вырывается крик, когда меня охватывает паника, и я снова быстро меняю направление, но треск дерева позади заставляет меня резко повернуть голову, из-за чего я спотыкаюсь о низкий куст и шлепаюсь на землю на поляне.

Чувствуя необходимость продолжать двигаться, я с трудом встаю и бросаюсь вперед, но останавливаюсь, когда понимаю, где нахожусь. Мое дерево. Я не могу поверить, что нашла путь сюда. Солнце не может пробиться сквозь высокое покрывало деревьев, окружающих небольшую поляну вокруг гигантской плакучей ивы, поэтому мы погружены в туманную темноту.

Крутанувшись на месте, я отхожу назад, внезапно вспомнив, что за моей спиной снова зверь. Я поворачиваю голову во все стороны, зная, что тишина означает, что он рядом. Я почти ничего не вижу, но тени изгибаются и движутся на периферии моего зрения, заставляя мое сердце биться о ребра.

— Поймал тебя, — его низкий, угрожающий шепот плывет сквозь листву, когда порыв ветра пробегает по лесной подстилке, обвивая мои ноги, словно его требовательные руки.

Я снова разворачиваюсь, когда рядом со мной слышится его прерывистое дыхание. Ноги медленно несут меня назад, к дереву, я знаю, что он смотрит на меня, но я совершенно беспомощна. Воздух врывается в меня и выходит, замораживая мое пылающее тело.

Когда что-то касается моего плеча, я пронзительно ахаю и отшатываюсь, только чтобы увидеть, что это была одна из старых веревок, которые низко свисают с изогнутых ветвей дерева. Моя нога подвертывается, заставляя меня снова упасть.

Карабкаясь обратно по мшистой лесной подстилке, ледяной страх пробирается вверх по моим ногам, когда раздаются приближающиеся ко мне сокрушительные шаги. Мои глаза расширяются, когда его темная фигура обретает очертания в тени, его пронзительный взгляд крадет последние отблески солнца.

Сжимая бедра вместе, чтобы немного ослабить новое ноющее давление в сердцевине, я продолжаю пятиться назад, пока огонь обжигает мою кожу. Мои руки впиваются в землю, чтобы оттащить меня, когда он приближается.

Когда он бросается ко мне, я встаю и поворачиваюсь, чтобы убежать, но моя голова дергается назад, когда он хватает меня за волосы. Он разворачивает меня и прижимает спиной к гигантскому стволу нашего дерева, выдавливая воздух из моих легких. Когда он взмахивает рукой, чтобы схватить меня за горло, я хватаюсь за шершавую кору, нуждаясь в чем-то, что удержало бы меня в этой реальности.

— Теперь ты моя. — Он приближает свое лицо в нескольких дюймах от меня, хватается за ворот моего платья и срывает его. Мое прерывистое дыхание вырывается стоном, когда он расстегивает мой лифчик спереди и сильно сжимает мою грудь в своей руке.

— Ты гребаная плохая девчонка, — рычит он мне в ухо, заставляя пульсирующее давление подниматься вверх по моему торсу. Мои глаза закатываются, а ноги дрожат, когда он проводит зубами по моей чувствительной коже и сжимает мое горло.

Я изо всех сил упираюсь обеими ладонями ему в грудь, задыхаясь. Он отшатывается от моей силы, и мы бросаемся друг на друга, не в силах ждать больше ни секунды.

Когда я обвиваю руками его шею и прижимаюсь к его губам, мы кружимся, пока он не врезается спиной в дерево. Мы судорожно хватаемся за одежду друг друга, и я срываю его футболку через голову, нуждаясь в прикосновении его кожи ко мне. Пока мы боремся за контроль, он снова разворачивает нас и прижимается ко мне, пока его язык кружит вокруг моего.

Его пальцы впиваются в мои бедра, когда он закидывает мою ногу себе на бедро и снова сжимает. Я провожу ногтями по его плечам, когда кора впивается мне в спину. Громкий стон вырывается из моего горла, когда он за волосы откидывает мою голову назад и приникает ртом к моей шее. Это все слишком!

Может, я и заблудилась, но я именно там, где должна быть. Пока мы атакуем друг друга, я больше ничего не замечаю. Я действую полностью импульсивно, позволяя нашим телам направлять нас. Жар, пробегающий по мне от его прикосновений, совершенно ошеломляющий, но почему-то недостаточный. Мне нужно больше.

— Скажи мне, что я прав. Скажи мне, кому ты принадлежишь. — Он впивается зубами в мою шею, чувствуя, как пронзает кожу, посылая острый электрический разряд по моему телу. Он наклоняется и одним движением срывает с меня нижнее белье. Жжение от того, что белье соприкасалось с моей кожей, посылает еще одну мощную волну тепла вверх от моего естества. Я должна просто перестать его носить.

— Кому принадлежит эта киска? — Он скользит двумя пальцами по моим влажным губам и грубо обводит клитор, отчего у меня подгибаются колени, и меня удерживает только его внушительная фигура, прижимающая меня к дереву. — Черт возьми, ответь мне, Ана! — Он хлопает рукой по моему клитору, посылая по мне взрывную волну, угрожая снова отправить меня на лесную подстилку.

— Блядь. — Я задыхаюсь от стона, хватая его за волосы, изо всех сил пытаясь удержать одну мысль надолго. — Я твоя! Я вся твоя. Всегда, — я выкрикиваю правду, которая заставляет его на мгновение прижаться ко мне всем телом. Он хлопает руками по коре позади меня, отчего вокруг нас разлетаются крошащиеся кусочки. Низкий рокот сотрясает его грудь, когда он откидывает голову назад, чтобы посмотреть на меня, его глаза скорее звериные, чем человеческие. Я растерянно смотрю на своего зверя, прежде чем он грубо хватает меня за оба запястья и сгибает мои руки, прижимая их к груди.

Он прижимает меня к коре, когда поднимает голову и тянется, чтобы схватить веревку. О Боже мой!

Он дергает за одну, проверяя ее на прочность, когда тишину вокруг нас заглушает мое прерывистое дыхание. Черт, то, что я хочу, чтобы этот мужчина сделал со мной, постыдно.

Его голодные глаза не отрываются от моих, когда он поворачивается ко мне и затягивает веревку на моих запястьях. Она жестче, чем его веревка, но от ее жжения по мне пробегает огненная молния. Холодная, мертвая бечевка обвивается вокруг моей кожи, возбуждая меня открывающимися возможностями.

Я возвращаюсь в реальность в тот момент, когда он тянет за другой конец, перекинутый через ветку высоко над нами, заставляя мои руки подняться в воздух. Я вытягиваюсь перед ним, моя стойка расширяется, чтобы собраться с силами.

Он бросает свой конец на землю и наступает на него, убеждаясь, что мне никак не уйти. Его взгляд скользит по моему телу, распростертому перед ним, мое платье разорвано в клочья, грязь размазана по коже.

— Я никогда по-настоящему не понимал искусства до тебя, мой цветок. — Прежде чем я успеваю осознать его прекрасные слова, он кладет руку мне на подбородок и заставляет поднять к нему лицо. Звук, с которым он расстегивает ремень другой рукой, заставляет мои ноги дрожать от предвкушения.

— Трахни, блять, меня. — Я пытаюсь придать голосу твердость, но получается жалкое хныканье. Мне не нужно сейчас мое достоинство. Мне просто нужен он. Мои руки сжимаются вокруг веревки, ноги начинают дрожать сильнее, поскольку он заставляет меня ждать.

— О нет, детка. Смотреть, как ты сопротивляешься, чертовски приятно. — Его губы кривятся в рычании, когда он впивается пальцами в мою челюсть. — Временами наблюдать за тобой было мучительно. — Когда он высвобождает свой член, я пытаюсь посмотреть вниз, но он еще сильнее сжимает мое лицо, чтобы я не сводила с него глаз. — Ты морила меня голодом. — Он прижимает пальцы к моей челюсти, заставляя открыть рот. — Ты заставляла меня дышать только для того, чтобы продолжать держать под водой.

Он приподнимает мою голову, проводя языком по шее, направляясь к губам, заявляя права на мою кожу своим обжигающим прикосновением.

— И я бы снова утонул, — шепчет он мне в лицо, заставляя меня сильнее полагаться на веревку, которая вот-вот оборвется. Он на мгновение удерживает мое лицо неподвижным, заставляя меня выдержать его взгляд, и медленно поглаживает свой член.

Как я могла потратить хоть секунду своего дня, не осознавая, что этот мужчина стоит у меня за спиной?

Наконец, он скользит своим требовательным языком по моим губам, и мы со стоном прижимаемся друг к другу. Я перекатываюсь на него и поднимаю ногу, испытывая потребность прикоснуться к нему, в то время как мои руки сжимают веревку. Разочарование и возбуждение от того, что он меня сдерживает, вызывает дрожь во всем моем теле.

Он поднимает ногу, позволяя веревке ослабнуть, а затем толкает меня вниз, заставляя мои колени согнуться перед ним. Когда я падаю на землю, он хватает веревку, стягивающую мои руки, и обматывает ее вокруг моих плеч, прижимая мои руки к груди. Он пропускает веревку через мои руки и встает во весь рост, оставляя меня полностью в его власти.

Он хватает меня за затылок рукой, которая держит веревку, в то время как другая обхватывает толстое основание его члена прямо передо мной. Схватив меня за волосы, он приподнимает мою голову, чтобы я посмотрела на его неясную фигуру, нависающую надо мной.

— Открой рот, — тихо рычит он, и я мгновенно подчиняюсь. Возможно, однажды я буду вести нас в остальном мире, но здесь, в его лесах, у него вся власть.

Я не могу сдержать стоны потребности, которые вырываются из меня, когда он продолжает медленно поглаживать свой член прямо передо мной. Мои глаза затрепетали, когда он слегка провел кончиком своего пальца взад-вперед по моему высунутому языку, просто давая мне почувствовать его вкус.

Мои мышцы болят, когда я вырываюсь из его хватки за волосы, нуждаясь в большем, но он только крепче сжимает меня. Он скользит по моим губам на дюйм или около того, и я обвожу его языком, заставляя его тело содрогаться каждый раз.

Он сводит меня с ума! Я обхватываю его губами, чтобы пососать кончик, и снова притягиваюсь к его руке, отчаянно желая его. Только тогда он позволяет мне взять его. Беря его в рот и кружа языком по его стволу, мой живот сжимается от нетерпения.

Пока его дикие глаза, не мигая, смотрят на меня сверху вниз, он на секунду отстраняет меня, прежде чем проникнуть глубже в мой рот, задевая заднюю стенку горла. Он немедленно снова оттягивает меня от себя, позволяя мне глотнуть воздуха. Я не могу сдержать рыдающий стон, который следует за этим, когда животное внутри меня жаждет его.

Он снова входит в меня, заставляя мои губы растянуться вокруг него, а затем отстраняется. Моя слюна покрывает его член, и я раздвигаю колени, когда мой чувствительный клитор пульсирует внутри меня.

— Ты принимаешь это так чертовски хорошо. — Он дергается внутри меня, когда хлопает ладонью по моей растянутой щеке, заставляя мои мышцы напрячься, когда огонь охватывает меня. Он толкается в мой рот, затыкая его как кляпом и используя меня, как пожелает. Блядь! Я борюсь с веревками вокруг себя, когда жажду прикоснуться к нему. Или просто коснуться своего клитора, чтобы облегчить эту жгучую боль.

Еще больше слюны стекает по моему подбородку, когда он трахает мой рот, прежде чем снова оторвать меня от себя, позволяя моей голове откинуться назад, пока я восстанавливаю дыхание. Прежде чем я успеваю наклониться еще, он развязывает веревку у меня на груди и тянет за другой конец, сжимая мой бицепс, чтобы помочь мне подняться. Мои руки снова вытягиваются над головой, когда я приваливаюсь спиной к дереву, едва удерживаясь на ногах.

Он прижимается ко мне губами, мои глаза закрываются в ответ. Я задыхаюсь в страстном предвкушении, когда он опускается на колени передо мной. Он перекидывает мою ногу через плечо, становясь коленями на веревку, позволяя мне опереться на него и на ствол позади меня.

Я не успеваю даже вздохнуть, как он проводит языком по моим влажным складкам. Я издаю громкий стон, откидывая голову назад, когда его язык исследует каждый дюйм моего тела.

Как и всегда, он яростно воздействует на мой клитор, поддерживая головокружительно устойчивое давление внутри меня. Моя кожа словно вибрирует над мышцами, которые так ненасытно готовы взорваться.

Он не ослабляет своего давления, пока его пальцы скользят по моим губам, заставляя боль в моем теле пульсировать снова. Он скользит двумя пальцами дальше, делая их влажными от моего возбуждения. Я задерживаю дыхание, когда понимаю, что он подносит их к моей заднице.

Он продолжает водить языком по мне, пока его пальцы кружат и проникают в мою тугую дырочку, заставляя мои ноги сгибаться и напрягаться вокруг него. Когда я прижимаюсь к нему, он толкает их внутрь, продолжая свои медленные круги, создавая новый вид давления в моем ядре.

Я занималась аналом раньше, но с Николаем все кажется как в первый раз. Все в новинку. Голод. Я хочу его везде.

Пока он продолжает свое сводящее с ума давление на меня, я задыхаюсь и стону, хватая ртом воздух, сосредоточившись на том, чтобы просто оставаться в вертикальном положении. Я почти падаю, и он обхватывает рукой мой живот, перекидывая веревку через мою грудь посередине.

Его темп увеличивается от его давления, его пальцы проникают внутрь меня, растягивая, в то время как его язык зверствует надо мной. Я отдаюсь веревке, когда пламя разрывается по швам внутри меня. Волны жара накатывают на меня вместе с моим оргазмом, прокатываясь по моему телу, когда я обхватываю ногой его голову, чтобы прижать его к себе. Он просовывает свои пальцы сквозь мои сжимающиеся стенки, когда я вскрикиваю от облегчения.

С агрессивным рычанием он поднимается и снова прижимается своими губами к моим. Прижимаясь ко мне, он заманивает меня в ловушку между собой и стволом, задыхаясь, скользит губами по моей шее.

Он хватает меня за обе ноги и поднимает вверх, когда я полностью обвиваюсь вокруг него, цепляясь за веревку и за него изо всех сил. Я едва могу дышать, лихорадочно притягивая его ближе к себе.

Он отводит бедра назад, когда нижняя сторона его невероятно твердого члена проходит через мою влажную киску. Я не могу ждать больше ни секунды. Сгибая ноги, я выгибаюсь и верчу бедрами, пока его кончик не проскальзывает внутрь. Я издаю низкий, удовлетворенный стон, пока он не входит глубоко в меня, вырывая крик из моего горла, когда я откидываю голову назад, прислоняясь к дереву.

— Черт, — он глубоко стонет напротив меня, когда мы на мгновение переводим дыхание, ощущение его внутри меня сотрясает нас обоих. Это болезненно напряженно, как будто он заполнил все мое естество. Он снова пристально смотрит мне в глаза, пока мы судорожно вдыхаем воздух друг друга.

Его губы приоткрываются, как будто он хочет что-то сказать, но в глазах на мгновение вспыхивают противоречивые эмоции, как будто он борется с самим собой. Я наклоняюсь вперед, сгибая руки на веревке, чтобы прижаться губами к его губам, чтобы показать ему, что это правильно. Я не сломаюсь.

Не нуждаясь в дополнительных уговорах, он отстраняется и снова прижимается ко мне бедрами. Все, что я могу сделать, это держаться изо всех сил. Через несколько секунд мы снова сходим с ума друг по другу, когда война, ведущаяся в его глазах, утихает. Он кружит и вращается внутри меня, его толстый член упирается в каждую стенку.

Его пальцы впиваются в мои бедра, а моя спина трется о кору дерева, поднимая уровень удовольствия до ошеломляющих высот. Боль идеально сочетается с приливной волной эйфории, которую может создать только он.

— Ты чувствуешься так чертовски потрясающе.

Мой стон застревает в горле, когда тяжелая волна давления прокатывается до пальцев ног. Я обхватываю его коленями, нуждаясь в чем-нибудь большем.

— Ты хочешь большего? Ты хочешь, чтобы было больно? — Он усиливает свои толчки, в его угрожающем тоне содержится обещание, которое вызывает внутреннюю реакцию внутри меня. Он может читать по моему телу лучше, чем любую карту на свете.

— Да, — я откидываю голову назад, готовая к тому, что он снова перенесет меня на другую планету. С той долей уверенности, в которой он нуждался, он отпускает мои ноги и выходит, разворачивая меня прежде, чем я успеваю удержаться на ногах.

Воспоминания о том, как он впервые прикоснулся ко мне в душе, вспыхивают в моей голове. Он был в нескольких секундах от того, чтобы погрузить в меня свой член, но остановился по моему слову. Он переступил многие мои границы дозволенного. Больше, чем все эти преследования и похищения. Он — первое, что по-настоящему напугало меня. Привел в ужас. Заставил меня думать, что я в нескольких минутах от смерти. Но никто никогда не любил меня сильнее, чем он.

Я хлопаю связанными руками по дереву, когда он притягивает наши тела ближе. Он впивается пальцами в мои бедра и делает глубокие, прерывистые вдохи мне в шею. Если он сейчас остановится, я могу умереть.

— Теперь каждая частичка тебя для меня. Ты поняла? — он шепчет мне на ухо, откидывая мою голову назад за волосы. Я киваю, не в состоянии произнести ни слова, пытаясь снова ввести его в меня, но он позволяет своему члену проскользнуть по моим губам, пропитываясь моим возбуждением, вместо того чтобы войти в меня. Разочарованный, нуждающийся стон вырывается из моего горла, и он опускает руку на мою ягодицу.

— Пожалуйста, — стону я, когда он хватает меня за подбородок и наклоняет мою голову к себе.

— Мое тело горит, когда ты умоляешь меня. Я отдам тебе все, Ана. Но я собираюсь взять все, что ты можешь дать. — Его хриплый, командный голос смягчается почти до шепота, когда он на мгновение закрывает глаза. Я заставляю себя оставаться на ногах, хотя чувствую себя опьяненной блаженством и желанием.

— Возьми меня. Сейчас, — я выдыхаю свое требование, и его губы растягиваются в садистской ухмылке, которая начинает сводить меня с ума.

Он отводит мои бедра назад, заставляя меня выгнуться, и затягивает веревку вокруг моих запястий. Он скользит рукой вниз, чтобы обхватить свой ствол, и у меня перехватывает дыхание, когда он прижимает толстую головку своего члена к моей заднице. ДА.

Я расставляю ноги в стороны, готовясь, пока он гладит себя, покрывая остальную часть члена моим возбуждением. Дрожь пробегает по мне, когда он плюет на него. Когда головка его члена скользит в меня, он прерывисто выдыхает, а его рука скользит вверх по моей спине, чтобы обхватить изгиб моего плеча. На секунду я боюсь, что он собирается погрузиться в меня полностью, потому что, черт возьми, это чертовски больно, но на какое-то мгновение он остается совершенно неподвижным. Когда он начинает осторожно, мучительно дюйм за дюймом входить в мою задницу, воздух из моих легких испаряется.

Я испускаю долгий, прерывистый вздох, когда его мучительно медленные толчки заставляют меня прижиматься к нему в ответ. Всеобъемлющая, заполняющая боль, которая пронизывает меня насквозь, все еще не позволяет мне сделать полный вдох, но что-то внутри меня хочет от него боли.

Схватив за плечо, он притягивает меня обратно к себе, скользя в меня последними несколькими дюймами своего члена, вырывая из меня пронзительный крик. Наше хриплое дыхание заполняет тишину, которая следует за этим, пока он остается во мне, растягивая так, как я никогда не испытывала. Он прижимает наши горящие тела друг к другу, пока блаженно болезненный фейерверк проносится сквозь меня.

— Ты была создана для меня, — его шепот у моей шеи вырывается прерывистым дыханием, и дрожь пробегает по моему позвоночнику.

Медленно он отстраняется и снова погружается глубоко в меня, заставляя меня схватиться повыше за дерево, когда крик вырывается из моего горла. Он задает устойчивый темп, позволяя мне привыкнуть к вторжению, пока мы оба тяжело дышим.

Его руки жадно исследуют мои изгибы, касаются груди, спускаются по бедрам, обводят шею сзади, прежде чем скользнуть в волосы, вытесняя воспоминания о любом другом мужчине своими прикосновениями. Никто никогда не мог сравниться.

Однако через несколько минут я хочу его всего. При его следующем толчке я отшатываюсь, посылая электрический разряд через нас обоих.

Его глубокий, дразнящий смех потрясает меня до глубины души за секунду до того, как он хватает меня сзади за шею и сильно толкает, снова лишая воздуха. Он больше не дает мне времени привыкнуть к нему. Он прижимает мою щеку к коре, а другой рукой хватается за мое бедро, чтобы приподнять меня на цыпочки, полностью отдавая во власть своих глубоких толчков.

Он издает садистский стон, когда его жесткая хватка на моем бедре усиливается, притягивая меня обратно к нему, чтобы сильнее насадить его член. Боль от его толчков и его хватки на моем теле продолжает пытаться столкнуть меня с уступа, с которым я не могу справиться, но цунами обжигающего давления, проходящее через меня, удерживает меня на самом краю.

— Черт, вот для чего ты был создан, — стону я со смешком, пытаясь встать, фактически подвешенная на веревке, а его руки крепко держат меня. Каким-то образом мои пальцы ног остаются на земле, несмотря на то, как сильно я дрожу. Убрав свою хватку с моей шеи сзади, он хлопает своей рукой поверх моей по коре, переплетая свои пальцы с моими, чувствуя, что заставляет наши тела стать единым целым.

Его агрессивно-дикий контроль над моим телом не оставляет меня способной ни на что другое, кроме как отдаться ему. Я никогда так себя не вела, но никогда в жизни не чувствовала более похожей на саму себя. Я собираюсь заговорить, но все застревает у меня в горле, когда пронзительный стон вырывается из меня, мои мышцы сжимаются до агонии.

— Ты хочешь большего, не так ли? Я, блядь, дам тебе это. — Его бедра шлепают по моей заднице, и я не могу удержаться от стона, когда он обхватывает меня рукой, чтобы яростно потереть мой набухший клитор. Давление в моем животе возрастает до взрывоопасных размеров, когда мы оба кричим в безмолвный воздух.

— А теперь скажи мне, на что это похоже. — Он кладет другую руку мне на задницу и сильно сжимает, чтобы наши тела соединились. Он прижимается ко мне бедрами, его член погружается в меня, чувствуя, как он растягивает все мое существо.

Я хочу сказать ему, что чувствую, но никакие слова недостаточно сильны, чтобы заглушить жар, разливающийся по мне. Я не знаю, смогу ли сказать ему о любви. Мало того, что мой разум и тело мало на что способны, кроме как просто стоять, но я также никогда раньше не говорила этого партнеру. Для меня это тоже ново.

Он продолжает яростно манипулировать моим клитором, а другой рукой скользит вверх по моей груди, чтобы обхватить горло и еще сильнее прижать меня к себе. Я совершенно таю. Никаких стен, ничего, кроме меня и его. Я никогда ни с кем не чувствовала себя дома. Конечно, это должен был быть жестокий маньяк, который преследовал меня. Наверное, я всегда говорила, что хочу мужчину, который готов на все.

Он вращает бедрами и прижимает меня к себе, его хриплое дыхание обжигает кожу моей шеи.

— Это похоже на... — Я задыхаюсь от стона, когда он тянет меня назад, так что я выгибаюсь ему навстречу. Он прижимает мою спину к своей груди, сжимая мое горло, в то время как его сильные пальцы продолжают терзать мой клитор. Я могу только снова прижаться к нему задницей, прижимаясь к нему всем телом.

Чувственные звуки, которые мы издаем вместе; наше отчаянное дыхание и стоны, кора, крошащаяся под нашими объятиями, и шлепки его бедер по моим, гремят по лесу вокруг нас. Сдавленный крик обжигает мое горло, когда он ускоряет движение пальцев, потирая их в тандеме со своими жестокими толчками. Я издаю задыхающийся крик, когда он проводит рукой по моему пульсирующему клитору.

— Черт возьми, скажи мне! — Он снова шлепает меня по клитору, подводя меня к новому потрясающему краю, на котором я никогда не была. Я едва могу наполнить легкие, когда он безжалостно входит в меня и держит на грани боли, которая лишает меня всех чувств, которые у меня есть.

— Такое чувство, что мне больше все равно, что происходит! У меня есть ты. И это все, что мне нужно! — Правда вырывается из моей груди, когда я теряю контроль над каждым своим нервом. Мой оргазм обрушивается на меня, как удар в лицо, отбрасывая мое тело назад к нему, когда каждый мускул полностью напрягается. Обе его руки обхватывают меня, чтобы удержать на ногах, пока я бьюсь в конвульсиях в его объятиях, мои стенки сжимаются вокруг него, заставляя его дергаться в моих тисках.

Его толчки замедляются до остановки, пока я не делаю глубокий вдох. Он отпускает веревку, позволяя моим ноющим рукам упасть передо мной. Обжигающий воздух наполняет мои легкие, когда он опускает меня на землю, на живот. Я вытягиваю ноющие руки над собой, чтобы положить лицо на бицепс. Все еще задыхаясь, я приоткрываю веки, чтобы оглянуться, каждое мое движение должно быть спланировано с учетом тех немногих оставшихся мышц, которыми я могу пользоваться. Когда он медленно накрывает меня своим телом, его напряженный взгляд выискивает за моим лицом все, что я скрываю. Мы оба хватаем ртом воздух, когда он ложится чуть в стороне от меня, его руки заключают меня в клетку, а его конечности окутывают меня теплом.

Он скользит пальцами по моим губам, чтобы сильнее покрыть свой член моим возбуждением. Я рада, что с меня практически капает, потому что не думаю, что в его наборе для выживания есть смазка. Учитывая, насколько ошеломляюще невероятно это ощущается с ним, я думаю, нам придется это изменить.

Он приподнимает мое колено и устраивается позади меня, прежде чем снова выпрямиться.

— Ты всегда будешь со мной, — шепчет он мне, осторожно продвигаясь дюйм за дюймом в моей заднице, заставляя мои пальцы зарываться в землю под нашим деревом, отдаваясь ему.

Каждый его мускул вздрагивает, когда он медленно входит в меня, снова соединяя наши тела. Он постоянно меняет темп, возможно, чтобы свести меня с ума, но, возможно, это как-то связано с войной внутри него. Он борется со своими инстинктами, а я нет.

На мгновение побеждает та сторона, которая хочет быть нежной со мной. Он проводит своими горячими руками по моим ногам и вверх по спине, не забывая ни единого дюйма моего тела. Я прижимаюсь к нему спиной, пока он оставляет теплые, влажные поцелуи на моей шее.

— Николай... — Я стону, и его имя на моих губах заставляет его сделать резкий толчок, прежде чем он заставляет себя снова замедлиться. Я поворачиваю голову в его сторону, едва имея возможность разглядеть хоть что то сквозь волосы на моем лице и темноту, которая окружает нас. — Если я твоя, это значит, что ты тоже принадлежишь мне. И я хочу всего тебя. Ты понимаешь? — Я хотела, чтобы это прозвучало утешительно, но это прозвучало как резкое, хриплое требование.

Его глаза медленно закрываются на секунду, прежде чем он кладет свою руку на мшистую землю поверх моей руки и крепко ее сжимает. Может быть, я пьяна от своего оргазма, но его тело расширяется, как будто зверь напрягает мышцы, чтобы взять себя в руки.

— Скажи мне то, что я хочу услышать еще раз, — рычит он, прижимаясь ко мне, усиливая свои толчки, устанавливая устойчивый темп. Он приподнимается на локте и приподнимает мое колено своим. С хриплым стоном я откидываю бедра назад, чтобы встретить его толчки, в то время как мое тело сотрясается каждый раз, когда он прижимается ко мне.

— Пожалуйста, — выдыхаю я, пока он пожирает мою кожу своими требовательными губами.

— Этого недостаточно, мой цветок. Ты говоришь мне, что хочешь каждую каплю меня. Ты, блядь, умоляешь меня наполнить тебя так, как я знаю, ты этого хочешь. — Он обхватывает меня рукой, его умелые пальцы снова находят мой чувствительный клитор.

Каким-то образом, это похоже на то, что только тогда он начинает по-настоящему входить в меня, заставляя меня наслаждаться каждым мучительным дюймом и забирая весь воздух, который я должна отдавать. Я не могу перестать закатывать глаза от бурлящих ощущений, которые он вызывает во мне, и от его неукротимой формы, двигающейся надо мной.

— О, черт. Николай, отдай мне все, что у тебя есть! — Я издаю рыдающий крик, когда мои мышцы волнами напрягаются, заставляя его толстый ствол казаться чудовищным. Каждый грубый толчок его бедер и яростные манипуляции с моим клитором толкают меня все выше навстречу этому взгляду, заставляя подойти к краю.

Он быстро садится и вытягивает мои ноги прямо, чтобы он мог оседлать их, не останавливая свой темп внутри меня. Он хватает веревку вокруг моих рук и наклоняется надо мной, чтобы освободить их.

— Потрогай себя для меня, — резко требует он, опуская мои руки по бокам. Я подсовываю одну из них под себя, нащупываю свой клитор и кружу по нему, только когда он так глубоко внутри меня, я могу следовать его команде. Он сгибает другую мою руку и прижимает ее к моей спине, используя ее как рычаг, чтобы усилить свои толчки еще больше.

Я вскрикиваю, когда мое тело сотрясается в конвульсиях, потому что только я могу так долго выдерживать это давление, прежде чем взорвусь. У меня снова и снова перехватывает дыхание, когда он входит в меня.

— Ты снова собираешься кончить для меня. — Он хлещет рукой по моей подпрыгивающей заднице, заставляя меня податься вперед, когда сквозь меня проносится фейерверк.

— Я не могу! — Мое горло горит от рыданий, а ноги зарываются в землю, напоминая мне, что я все еще на земле.

— Мне плевать, что это уничтожит тебя, черт возьми. Ты дашь мне то, что я хочу. — Он хватает мою возбужденную задницу, используя ее и мою руку, чтобы притянуть меня обратно к себе, чувствуя, как его член расширяется внутри меня.

— Черт возьми, да. Пожалуйста. Мне это нужно! — Я выкрикиваю свою мольбу, зная, что сейчас ничего не могу сделать, чтобы остановить этот оргазм. Мое тело напрягается и сжимается само по себе, когда мое катастрофическое освобождение обрушивается на меня сотрясающим взрывом. Мощная, ослепляющая волна накатывает на меня, заставляя мои мышцы биться в конвульсиях, когда он прижимает меня к земле. Он все еще не сдается.

Его рычащий стон и мой пронзительный вопль разносятся по деревьям, убеждая всех, что они знают, кому принадлежат эти леса.

— Такая чертовски хорошая девочка! — Он убирает руку с моей задницы к волосам, притягивая меня обратно к себе, когда мое тело снова становится его.

Черт возьми, да! Я хочу закричать на него, чтобы он заставил меня взять его, но прямо сейчас я не могу произнести ни единого гребаного слога.

Он не успокаивается ни на секунду, заставляя мой мучительно мощный оргазм продолжаться. Я даже не могу потереть свой клитор; моя рука просто зажата, когда мои бедра вращаются от моего освобождения и его безжалостных толчков. Я даже не знала, что от этого могу испытать оргазм. Обычно я никогда не кончаю от одного секса, но мое тело молит о нем, о нем всем, о нем ещё большем! Да! Черт!

Я продолжаю дрожать, отчаянно пытаясь восстановить контроль над собой, каждый мускул расслабляется снова и снова. Огонь эйфории, вырывающийся из моей сердцевины, действительно разрушает меня.

— Я бы снова прошел через ад, чтобы найти тебя, — он подавляет стон и отпускает мою руку, чтобы схватить меня за плечо, проталкивая свой член сквозь мои яростно сжимающиеся стенки. Он не замедляет своих жестоких толчков, пока его смертоносное тело движется надо мной.

Он сжимает меня еще крепче, по мере того как неудержимая волна за волной прокатывается по мне. Я слабо впиваюсь ногтями в землю, чтобы найти опору, но мое тело способно принадлежать только ему в этот момент.

Он погружается глубоко в меня и замирает, когда его член набухает, позволяя мне сделать первый глубокий вдох, на который я была способна. Он отпускает меня, его локти опускаются на землю рядом с моим обмякшим телом. Я делаю еще один глубокий, прерывистый вдох, моя спина прижимается к его потной груди, наша кожа тает вместе. В этот момент я почему-то беспомощна и более сильна, чем когда-либо в своей жизни.

Его мышцы вибрируют надо мной, когда мы оба переводим дыхание. После того, что кажется вечностью, мой оргазм, наконец, проходит. Я пытаюсь протянуть руку назад, чтобы обнять его, только для того, чтобы понять, что все мое тело совершенно истощено.

Осторожно выскользнув из меня, он переворачивает мое тело, но я даже не могу открыть глаза. Он снова накрывает меня, к счастью, не отводя от меня своего тепла. Когда он притягивает мои конечности к себе, чтобы они переплелись, он прижимается лицом к моей шее, и все мое существо растворяется вокруг него в земле. Он убирает волосы с моего лица дрожащей рукой, прежде чем нежно поцеловать меня в шею.

— Вау, — выдыхаю я, прижимая дрожащую ногу к его. Переход от нашего жестокого, дикого траха к этим нежным объятиям идеален. Я не знаю, что произойдет завтра, на следующей неделе или даже через час, но если он будет со мной, я буду дома.

— Ана? — Он оставляет легкий поцелуй на линии моего подбородка, когда мы медленно возвращаемся к реальности. Он поднимает голову и берет меня за щеку, наши носы соприкасаются. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но снова передумывает. Его брови хмурятся, но он очень нежно прижимается своими губами к моим.

Когда он проявляет ко мне больше нежности, чем я когда-либо знала, и смотрит на меня со всеми болезненными, ошеломляющими эмоциями, которые у него есть, я думаю, что он пытается сказать мне, как сильно я ему небезразлична. Что он любит меня. Может быть, он никогда не сможет сказать этих слов, потому что он одержим логикой эмоций, но по-своему он уже сказал мне это.

Он прижимается своим лбом к моему, когда из моего горла вырывается задыхающийся всхлип. Наши губы снова встречаются, и мое сердце заставляет слезы навернуться на глаза. Они свободно рассыпаются по моим волосам, и он оставляет легкие, как перышко, поцелуи на моем лице, чтобы поймать их. Мне всегда казалось непривычным, когда обо мне заботятся, но в его объятиях это самое естественное чувство в мире.

Он проводит пальцами по моим щекам, а я провожу своими по его спине, и мы оба теряемся в нашей связи, становясь единым целым с почвой под нами.

После того, как он встает, я опираюсь на руки, но это все, что я могу сделать. Мои конечности словно ватные. Я откидываю голову назад, пытаясь набраться сил, чтобы встать. Я делаю попытку, чтобы поднять какую-нибудь свою конечность, но только для того, чтобы она безвольно упала на землю, заставляя его фыркнуть в ответ.

Он одевается, и я присоединяюсь к его смеху, когда вспоминаю, что на мне сейчас практически одни лоскутки ткани, но я подавляю желание прикрыться. Наш домик, может, и маленький, но весь лес наш. И я здесь с самым опасным существом.

Мое нижнее белье разорвано где-то во мху, платье и лифчик сорваны и ниспадают по бокам, я вся в грязи и царапинах. Держу пари, я выгляжу как то ещё зрелище, но с ним, под нашим деревом, я никогда в жизни не чувствовала себя сексуальнее. Я гребанная десятка.

Я делаю медленный, теплый вдох, когда его руки обвиваются вокруг меня. Он стоит, баюкая меня в своих стальных объятиях, как я и надеялась. Я обвиваю руками его шею и поворачиваю к нему голову.

— Я могу идти, — говорю я тихо, но никто из нас в это не верит. Я сдамся, если он раскроет мой блеф. Я кладу голову ему на плечо, и он издает тихий удовлетворенный вздох, прежде чем поцеловать меня в лоб.

— Земля вдоволь косалась тебя сегодня. Она не заслуживает твоих ног, — он издает тихий смешок, когда я делаю то же самое, прежде чем смахнуть слезы. Он прижимается ко мне лицом и делает глубокий вдох, продолжая уверенно шагать по лесу. Мои глаза закрываются, когда все беспокойство в моем сердце улетучивается. Ни то, что я слишком тяжела для него, ни то, что он может меня уронить, ничего. Он держит меня.

Он сажает меня на квадроцикл, и я перекидываю дрожащую ногу через сиденье, наблюдая, как он собирает вещи, которые мы оставили. Я не могу сдержать улыбки, когда он грубо заворачивает все в одеяло, кроме моего фотоаппарата. Он так бережно обращается с ним, когда аккуратно кладет в холодильник.

Проводя пальцами по своему ожерелью, я молчу, пока он вешает все на крепление позади меня и садится передо мной. Я не теряю ни секунды, прежде чем снова вжаться в него. Он гладит мою ногу, пока едет по лесу, и мне приходится всю дорогу бороться со сном, но я неохотно просыпаюсь, когда мы возвращаемся в хижину.

— Иди и приготовься принять душ. Встретимся там, — бормочет он, и в его голосе ощущается дымность костра, который, я надеюсь, он скоро разведет для нас. Я ворчу в сонном протесте, когда зевота поднимается к моему горлу, пока он помогает мне слезть с квадроцикла. Он нежно берет меня за подбородок, чтобы наклонить к себе. — Позволь мне вымыть тебя, а потом ты сможешь спать столько, сколько захочешь. — Он целует меня в нос и подталкивает к хижине.

Когда тепло окатывает меня, я использую последние крупицы своей энергии, чтобы разложить все по полочкам в уме. Неужели такой может быть жизнь? Я колеблюсь наверху лестницы и оглядываюсь на своего сумасшедшего мужчину, который перевернул всю мою жизнь с ног на голову. Что подумали бы о нем мои друзья, если бы я встречалась с ним в городе? Они бы назвали меня придурковатой или что-то в этом роде. Я бы хотела увидеть его на одном из наших игровых вечеров. На самом деле, он, вероятно, победил бы нас всех.

Он сосредоточен на том, что делает, но его губы растянуты в легкой улыбке, которая говорит все, чего я не ожидала от него. Он забавный, добрый и вдумчивый. Может быть, в нем всегда будет какая-то другая часть, но, возможно, мне было суждено найти его. Чтобы помочь ему.

Найди то, в чем ты хорош, и зарабатывать этим на жизнь.