Измена. Игра на выживание

Глава 31

Дым дорогой сигары завивался сизой змейкой в полумраке кабинета, но не мог заглушить вкус предательства на языке. Ян сидел за столом, отточенный, как клинок, но внутри кипел ад. Не просто ярость. Холодная, концентрированная ярость хищника, которого обвели вокруг пальца в его же логове. «Элизиум». Разгром. Оливия под пулями. Все это благодаря сливу.

Тихон стоял навытяжку перед столом, его каменное лицо было еще непроницаемее обычного, но Ян чуял его напряжение. Доклад был краток, как выстрел:

— Слишком точная информация, Пахан. Время, место павильона, схема наружной охраны. Не общий план. Точечный удар. Значит — изнутри. Очень близко. — Тихон положил перед ним тонкую папку. — Круг сужен. Остались те, кто знал маршрут и детали вечера.

Ян медленно открыл папку. Несколько имен. Фотографии. Краткие досье. Его взгляд скользнул по ним, как лезвие по горлу. Старые соратники. Проверенные. Управляющий. Персонал виллы. Рита.

Его палец замер на ее фото. Куколка. Игрушка. Украшение, которое вдруг могло оказаться змеей. Всплыли в памяти ее ледяной взгляд в холле перед выездом, исчезновение в темноте, ее внезапная отстраненность последнее время, когда его внимание сместилось на Оливию. Ревность? Да. Но достаточно ли ее для предательства? Достаточно ли, чтобы продаться Шраму, зная, что в прицел попадет и Оливия?

— Она, — Ян не утверждал, констатировал возможность. Его голос был тихим, ровным, опасным. — Или он. — Палец ткнул в фото управляющего. — Или кто-то из этих троих. — Он откинулся в кресле, выпустил струю дыма. — Начни с нее. Незаметно. Круглосуточная наружка. Прослушка ее комнаты и личных гаджетов. Все контакты. Каждую мысль, вылетевшую из ее глупой головки, я хочу знать. Тише воды, ниже травы, Тихон. Пусть чувствует себя в безопасности. Крыса вылезет из норы, когда решит, что опасность миновала.

Тихон кивнул, почти незаметно. — Будет сделано, Пахан.

— И пришли ко мне Докторшу. — Распоряжение прозвучало неожиданно, даже для него самого.

Зачем? Проверить интуицию? Увидеть ее реакцию? Или... поделиться тенью подозрения с единственным человеком, чья лояльность сейчас не вызывала вопросов? Последняя мысль слегка обожгла. Он отогнал ее.

Оливия вошла через несколько минут. Она выглядела бледной, но собранной, ее глаза избегали его взгляда, скользя по дорогому ковру. Утро после... висело между ними тяжелым, немым грузом. Ян указал на кресло напротив. Она села молча, пряча дрожащие руки в складках юбки.

Он встал, подошел к окну, спиной к ней. Наблюдал за городом, но видел только карту возможного предательства.

— Шрам знал слишком много, Дорогуша, — начал он ровно, без предисловий. — Точное время. Точное место в ресторане. Слабые точки в оцеплении. Это не везение. Это слив. Изнутри.

Он почувствовал, как она замерла за спиной. Слышал, как участилось ее дыхание.

— Круг подозреваемых мал, — продолжил он, поворачиваясь к ней медленно. Его взгляд впился в нее, изучая каждую микрореакцию. — Очень мал. И один из них... наша милая куколка. Рита.

Он выдержал паузу, давая словам осясть. Видел, как ее глаза расширились, как губы слегка дрогнули. Не страх. Удивление? Осознание?

— Что ты думаешь о ней, Докторша? — спросил он тихо, почти интимно, но в тоне не было тепла. Был холодный, острый скальпель вопроса. — Способна ли наша... рыжуля... на такое? Или я гонюсь за тенью?

Оливия не ответила сразу. Она отвела взгляд, ее пальцы беспокойно переплелись. Он видел, как она прокручивает воспоминания: взгляды Риты, полные ненависти, ее ядовитые шпильки, ее внезапное исчезновение перед выездом, ее парчовое платье в гостиной...

— Она... — Оливия глотнула, ее голос был тихим, но четким. — Она вас хочет, Ян. Отчаянно. И... боится. Боится потерять свое место. То, что она считает своим. — Она подняла на него глаза, и в них не было жалости к Рите, только трезвая, чуть печальная оценка. — Я не знаю, способна ли она на... на это. Но ненависть и страх... они делают людей... непредсказуемыми. Она неискренняя. Всегда. Играет. Но во что готова сыграть... — Она пожала плечами, жест говорил больше слов: Возможно. Да.

Ян смотрел на нее. Не на тело. На ум. На эту трезвость, пробившуюся сквозь ее собственный шок. Ее слова попадали в точку, зеркально отражая его собственные подозрения. Ни истерики, ни ложной жалости. Холодный анализ. Это... было ценно. Очень.

— Неискренняя... — он протянул слово, его губы тронул едва заметный, ледяной отблеск улыбки. — Точно подмечено, Милая. — Он подошел к столу, взял сигару. — Страх и ненависть — плохие советчики. Но хорошие мотиваторы для глупости. — Он выпустил дым. — Спасибо. Иди. Отдохни.

Она встала, кивнула, и вышла бесшумно. Ян смотрел ей вслед. Подозрения насчет Риты кристаллизовались, получив неожиданное подтверждение от Оливии. Но важнее было другое. Она не защищала куколку. Не опустила глаза от стыда. Она думала. Анализировала. И ее анализ совпал с его.