Keeping 13

22

БРОСАЯ ВНИЗ

ДЖОННИ

Я держал ее за руку крепче, чем, по-моему, должен был, но ничего не мог с собой поделать. Возвращать ее туда было чертовски неправильно. Даже сейчас, сидя на заднем сиденье Рейнджровера моей матери, рядом с Шэннон и Джоуи впереди, я изо всех сил пытался справиться с обуревавшими меня чувствами. Неправильно, неправильно, неправильно. Это было все, о чем я мог думать, пока мама сворачивала на знакомый поворот к их муниципальному поместью.

Пот выступил у меня на лбу, когда мое тело буквально сотрясалось от такого количества эмоций, с которыми я не знал, как справиться. Я чувствовал, что вот-вот взорвусь, и мне хотелось закричать: не возвращайся. Я хотел умолять свою маму что-нибудь сделать. Чтобы просто остановить это.

Логика подсказывала мне пойти к физиотерапевту, разобраться со своим дерьмом и придерживаться плана "кровотечение". Проблема была в том, что мое сердце кричало совсем о другом плане. Мне нужно было подумать о последствиях, но они просто не приходили мне в голову.

Черт, эта семья собиралась погубить меня.

Всю дорогу Джоуи молчал, его тело напряглось, и было так же ясно, как выражение носа на его лице, что возвращаться домой — это последнее, что он хотел бы делать.

Но он все равно это делал.

Для нее.

Все внимание Шэннон было приковано к нашим соединенным рукам. Она положила мою руку себе на колени и держала ее так же крепко, как я держал ее.

Свободной рукой она провела тонкими пальцами по шраму на тыльной стороне моей ладони, тому самому, который я получил много лет назад на матче по регби. Она продолжала прикасаться к этому шраму снова и снова, водя пальцами вверх-вниз и по нему, пока мне не захотелось убрать его, потому что ее беспокойство было ощутимым и захлестывало меня. Ее волосы упали вперед, маленькое лицо скрылось за темными локонами, когда она наклонила голову и изучила этот шрам.

Несколько раз я протягивал руку и останавливал ее, но стоило мне отпустить ее, как она снова поднималась. В конце концов, я просто сдался и позволил ей делать со мной все, что она хотела.

Когда моя мать припарковала Range Rover возле их дома, ни Джоуи, ни Шэннон не шевельнули ни единым мускулом.

Заглушив двигатель, мама тяжело вздохнула и отстегнула ремень безопасности. — Ладно, вы двое, — объявила она напряженным голосом из-за усилий, которые ей потребовались, чтобы казаться счастливой. — Мы приехали.

Мне хотелось зарычать на нее, умолять ее сделать то, на что, как я знал в глубине души, у нее не было сил, потому что паника, поднимавшаяся во мне при мысли о том, что я больше не увижу Шэннон, не узнаю, в порядке она или нет, сводила меня с ума.

— Спасибо за рассказ, миссис Кавана, — наконец сказала Шэннон. Слегка кивнув самой себе, она отпустила мою руку, слегка улыбнулась и потянулась за ремнем безопасности. — И за булочки.

— Да, — добавил Джоуи низким тоном, открывая дверь. — Спасибо вам обоим.

— Вам обоим здесь более чем рады, — ответила мама хриплым голосом. — Пойдем, я провожу тебя до двери. Мне нужно немного поболтать с твоей матерью.

— Подожди, — выдавил я, когда Джоуи и мама выбрались наружу. Схватив Шэннон за руку, я втащил ее обратно в джип. — Не уходи.

Глаза Шэннон были широко раскрыты и полны замешательства, когда она сказала: — Я должна.

— Не надо, — повторил я, зная, что прошу о невозможном, но все равно прошу. Я покачал головой и сдержал рычание. — Мне это не нравится.

— Все в порядке, Джонни, — ответила она с легким вздохом. — Я в порядке.

Нет, нет, нет! — Просто… — Тяжело вздохнув, я откинулся на спинку сиденья и попытался придумать что-нибудь, что угодно, чтобы остановить это, но ничего не вышло. — Ты уверена, что он не вернется? — Наконец спросил я, все еще держа ее за руку. — Ты уверена, что ты в безопасности? — Я повернулся, чтобы посмотреть на нее. — Я не могу этого вынести. — Мой голос дрогнул. — Не знаю.

— Я… — Она закрыла рот и посмотрела на мою руку, прежде чем снова обратить свое внимание на меня. — Я буду в безопасности.

Она не была уверена.

Она не была чертовски уверена, и я тоже.

Черт бы тебя побрал.

— Вот. — Порывшись в кармане, я вытащил свой телефон и протянул его ей. — Возьми это с собой.

— Ч-что ты делаешь? — Моргая, она посмотрела на телефон в своих руках и прошептала: — Почему ты даешь мне свой телефон?

— Это значит, что ты можешь позвонить мне.

— Но это твой телефон, Джонни. — Она нахмурила брови. — И как я, по-твоему, должна…

— Я позвоню тебе, хорошо? — Мое сердце бешено колотилось в груди. — Я возьму другой телефон и позвоню тебе.

Она начала качать головой. — Нет, нет, нет, ты не обязан делать это для меня…

— Мне нужно, чтобы ты сделала это для меня, — сказал я, прерывая ее. — Мне нужно, чтобы ты взяла мой телефон, Шэннон. — Я умолял ее глазами просто сделать то, о чем я прошу. — Пожалуйста.

— Хорошо, но я верну это тебе, — ответила она дрожащим голосом. — Потому что я не могу оставить это себе, Джонни.

— Ладно, все в порядке, — сказал я ей, вздохнув с облегчением, когда увидел, как она засовывает телефон в карман своих мешковатых джинсов. — Все, что захочешь. Просто прими это сейчас.

— Как ты смеешь! — раздался пронзительный женский голос, заставивший Шэннон подпрыгнуть. — Где моя дочь?

— О боже, — испуганный взгляд Шэннон остановился на мне. — Джонни, мне так жаль, — выдавила она, прежде чем выскочить из джипа.

Развернувшись, чтобы посмотреть в окно, я подавил стон, когда заметил, что мать Шэннон тычет пальцем в лицо моей матери.

Миссис Линч плакала и вопила во всю силу своих легких. Они были посреди сада, а Даррен стоял между ними, подняв руки. Джоуи неподвижно прислонился к стене, отделявшей их сад от сада ближайшего соседа.

— Тебе нужно успокоиться, — рявкнула мама, хотя сама она была далека от спокойствия. — Твои дети наблюдают за тобой.

Только тогда я заметила три уменьшенные версии Джоуи, стоящие под их верандой и бесстрастно наблюдающие за происходящим.

— И вам нужно контролировать своего сына! — возразила миссис Линч, сильно дрожа. — Очевидно, у него проблема со словом "нет".

— Что ты сказала? — Прошипела мама, делая шаг к матери Шэннон.

— Черт, — пробормотал я, распахивая дверцу и вытаскивая свою несчастную задницу из джипа.

— Что ты делаешь? — Шэннон бежала по тропинке впереди меня. — Мама! — закричала она, завернув за угол, и поспешила в сад, схватившись за бок. — Мама, остановись!

— Шэннон! — всхлипнула миссис Линч, обнимая Шэннон.

— Не надо, — прошипела Шэннон, вырываясь из рук матери. — Не прикасайся ко мне.

Ее мать вздрогнула. — Как ты могла так со мной поступить? — она всхлипнула. — Как ты могла не вернуться домой, Шэннон? — Она громко икнула. — Как ты могла даже не позвонить, чтобы сообщить нам, где ты?

— Почему я должна хотеть вернуться сюда? — Шэннон задохнулась, свирепо глядя на свою мать. — Посмотри на это. — Она махнула рукой в сторону своей матери. — Посмотри, что ты сейчас делаешь!

— Я беспокоилась о вас, — воскликнула миссис Линч. — Я была в ужасе.

— Со мной было вс ев порядке, — дрожа, возразила Шэннон. — Я была лучше, чем в порядке, мам. Я был в безопасности!

— Шэннон, любимая, успокойся, — мягко велела мама, поглаживая руку Шэннон. — Не накручивай себя, милая.

— Кем, черт возьми, ты себя возомнила? Держишь двух моих детей в своем доме без моего согласия! — миссис Линч практически кричала, ее лицо покраснело. — И не смей прикасаться к моей дочери, — добавила она, оттаскивая Шэннон подальше от мамы.

О нет.

О, черт возьми, нет.

Не делай этого, ма.

Выезжай на большую дорогу…

— Может быть, тебе следовало сказать это своему мужу, — горячо парировала мама. — Когда он выбивал дерьмо из девчонки!

О Господи, она пошла туда…

— Как ты смеешь! — закричала миссис Линч. — Ты понятия не имеешь, через что мы прошли. Ни хрена себе идея.

— Мама, тебе нужно успокоиться, — спокойно проинструктировал Даррен. — И вам нужно идти, — сказал он моей маме. — Сейчас.

— Мне так жаль. — Шэннон громко всхлипнула и закрыла лицо руками. — Мне очень, очень жаль, миссис Кавана.

— Не смей заходить на мою территорию! — прошипела миссис Линч, когда я двинулся в сад. — Держись подальше.

— Расслабься. — Я поднял руки вверх, как гребаный преступник, но, несмотря на предупреждение, продолжал идти к ним, потому что оставить мою мать одну не могло быть и речи. — Я не знаю, что, по-вашему, я сделал, миссис Линч, — осторожно добавил я. — Но, клянусь, я этого не делал.

— Я сказала тебе оставить ее в покое, — прошипела она мне. — Я сказала тебе уйти, и что ты сделал? Ты забрал мою шестнадцатилетнюю дочь из моего дома и не пускал ее всю ночь. — Усмехнувшись, она добавила: — Я очень хочу вызвать на тебя полицию.

— Оставь его в покое, — всхлипнула Шэннон, направляясь прямиком ко мне. — О боже, Джонни, мне так жаль.

— Я ничего не делал, — медленно повторил я, обнимая Шэннон, когда она бросилась ко мне.

— Мне жаль, — просто повторяла она снова и снова. — Джонни, мне так жаль.

— Все в порядке, — прошептал я, крепче прижимая ее к себе. — Не волнуйся.

Она сильно плакала у меня на груди. У нее текла кровь сквозь слезы. Высвобождая боль и тоску, опустошение и страх, и я хотел спасти ее от всего этого. Ее слезы градом лились на меня, заливая меня вместе с ней, и именно в этот момент я почувствовал сдвиг; переход от того, что было чем-то милым и невинным, к глубоко запутанному, с намеком на вечность.

У меня было столько гребаных неприятностей.

— Не волноваться? — прошипела миссис Линч. — Тебе будет о чем беспокоиться, если ты не оставишь мою дочь в покое.

— Я не хочу, чтобы он оставлял меня в покое! — Шэннон кричала, буквально, черт возьми, кричала во всю силу своих легких. — Я люблю его! — Ее голос дрогнул. — Я влюблена в него, мама!

Какое-то мгновение я просто стоял там, уставившись на нее в полном шоке.

Она повторила это снова.

Она сказала, что любит меня перед всей своей семьей.

Ну и дерьмо…

— Он использует тебя в своих интересах, Шэннон, — причитала миссис Линч. — Почему ты этого не видишь?

Удивительно, но я даже не разозлился на ее мать. Все, что я чувствовал в этот момент к этой женщине, была жалость. Явная, блядь, жалость к тому, что она такая ущербная, какой она явно была. — Я бы не стал этого делать, миссис Линч, — сказал я, сохраняя свой мягкий и заискивающий тон. — Я бы никогда не причинил вреда вашей дочери.

— Ты в чем-то обвиняешь моего сына? — Тогда мама потребовала ответа. — Потому что, если это так, тогда иди прямо вперед и скажите это мне в лицо, леди.

О, сладкий Иисус…

— Мам, просто оставь это, — крикнул я.

— Нет, Джонатан, я этого так не оставлю, — парировала мама, теперь уже в ярости. — Если она хочет обвинить тебя в чем-то, то, черт возьми, может сказать это мне в лицо!

— Тебе нужно уйти, Джонни, — предупредил Даррен, на этот раз не сводя с меня глаз. — Забирай свою мать и уходи.

— Если ваш сын занимался сексом с моей дочерью, то это растление по закону, — парировала миссис Линч. — Шэннон несовершеннолетняя и по закону не может дать согласие.

— Нет, это не так! — Шэннон закричала, выглядя униженной. — О боже, тебе нужно перестать болтать!

— Мам, прекрати, — сказал Даррен с покрасневшими щеками. — Ты переходишь черту.

— Большую, блядь, черту, — прошипела сквозь стиснутые зубы моя собственная мать, вибрируя от напряжения.

— Если я узнаю, что ваш сын поднял руку на мою дочь, я прикажу его арестовать, — закричала миссис Линч. — Не думай, что ты выше закона, потому что у тебя есть деньги, а твой муж — адвокат. — Шмыгнув носом, она добавила: — Если я узнаю, что он воспользовался моим ребенком, я выдвину против него обвинения.

— Мам! — Шэннон закричала в тот самый момент, когда я бросился к собственной матери.

— Ма, нет! — С швами или без, я двигался как пуля, перехватывая ее как раз в тот момент, когда она выбросила руку. — Не надо, — прошипел я, обхватывая ее обеими руками за талию и оттягивая ее. — Это того не стоит.

— Ты сука! — Мама зарычала, отталкивая меня, пытаясь вырваться из моих объятий. — Кем, черт возьми, ты себя возомнила, угрожая моему ребенку? — Отбиваясь от меня, она прошипела: — Он хороший мальчик! Слишком хорош для таких, как вы! Вам нужно хорошенько присмотреться к своей собственной семье, леди, потому что, если вы только подумаете о том, чтобы доставить неприятности моему сыну, я вас прикончу. Ты меня слышишь? Я отведу тебя вниз, Мари, и мне не понадобится мой муж или какой-либо другой мужчина, чтобы сделать это за меня.

— Мне жаль! — Шэннон продолжала плакать, беспомощно размахивая руками. — О боже, мне так жаль!

— Все в порядке, — крикнул я в ответ, вытаскивая маму из сада, брыкающуюся и набрасывающуюся на меня. — Это не твоя вина.

— Джонни… — Ее голос сорвался, и она громко заплакала. — Я… мне… жаль.

Не останавливаясь, пока не оказался со стороны водителя Ровера, я распахнул дверцу и затолкал маму внутрь. — Стой! — Рявкнул я, тяжело дыша от напряжения. — Господи Иисусе, ма, успокойся!

Грудь тяжело вздымалась, мама плюхнулась на водительское сиденье, дрожа с головы до ног. — Хорошо. — Натянуто кивнув, она села на водительское сиденье и потянулась к ремню безопасности. — Хорошо.

— Хорошо, — подтвердил я со вздохом. Захлопнув дверцу, я обогнул джип, прихрамывая на каждом шагу, пока боль обжигала мое тело.

— Не возвращайся сюда! — крикнула миссис Линч дрожащим голосом оттуда, где она все еще стояла в саду, наблюдая за мной. — Или будут неприятности.

Покачав головой, я проглотил миллион "Пошла ты" и повернулся, чтобы посмотреть на Шэннон, которая обнимала Джоуи. — Шэннон Линч? — Позвал я, игнорируя остальных членов ее долбаной семьи. — Я тоже люблю тебя.

Шмыгая носом, она оторвала подбородок от груди Джоуи и посмотрела на меня красными глазами, покрытыми пятнами. — В-все еще?

— Все еще. — Я кивнул в подтверждение. — Чертовски сильно.

А потом я развернулся и забрался в джип, прежде чем моя мать решила еще раз лишиться рассудка.