Keeping 13

5

Я ТВОЙ БРАТ

ШЭННОН

Когда я снова открыла глаза, первое, что поразило мои чувства, был солнечный свет, льющийся из окна, смешивающийся со звуком пищащих мониторов и вызывающий пульсацию в моем мозгу.

Глухой удар. Глухой удар. Глухой удар.

Сбитая с толку, я поискала взглядом Джонни, но ничего не нашла.

Его здесь не было.

В панике я похлопала по матрасу, вертя головой из стороны в сторону, пытаясь разглядеть мистера и миссис Кавана или Гибси.

— Эй, эй, все в порядке. — Большая рука обхватила мою. — Я здесь.

— Джо? — Взволнованно прохрипела я, чувствуя, как мое сердце колотится со скоростью ста миль в час, пока я отчаянно искала его. — Джо?

— Тсс, успокойся, — ответил смутно знакомый мужской голос. — Я здесь, Шэннон.

Отвергая голос незнакомца, я покачала головой и потянулась к проводам в моем носу. — Джоуи? — Я прохрипела, голос был едва громче хриплого шепота. Выдернув провода, я сделала глубокий вдох, хватая ртом драгоценный воздух, чего требовал от меня мой мозг. В ту же минуту, как я это сделала, боль пронзила всю мою грудь, и я вскрикнула, мои руки автоматически дернулись в стороны.

Мой бок забинтован?

Вздрогнув от прикосновения, я потянула за халат, в который была завернута, обнажив белую повязку, закрепленную между левой стороной моей грудной клетки и грудью. Что, черт возьми, со мной происходило? — О боже, Джоуи…

— Расслабься. — Чья-то рука взяла меня за подбородок, и я крепко зажмурилась, тело окаменело в постели, когда страх закрутился спиралью внутри меня. — Сделай несколько приятных, медленных вдохов.

Расслабься, это нежное прикосновение, медленно осознала я, но больше ни в чем не могла быть уверена.

Изо всех сил стараясь сохранять контроль и не позволить панике поглотить меня, я делала короткие, медленные вдохи, вздрагивая, когда моя грудь протестующе горела. Моя голова пульсировала так сильно, что казалось, она вот-вот лопнет. Я подняла свободную руку, чтобы схватиться за лоб, но замерла, когда мои пальцы коснулись чего-то похожего на марлю на моей щеке.

И тут я вспомнила.

Отец.

Ужас сковал мое сердце, пульс участился, когда воспоминания о том, как мой отец бил меня, избивал Джоуи, бил Тадхга, причинял боль маме, — все это одним махом заполнило мой разум.

Он был здесь?

Он был рядом?

У меня были неприятности?

— Все в порядке, — продолжал говорить голос мягким и уговаривающим тоном. — Ты в больнице, но сейчас ты в безопасности, хорошо? Никто не причинит тебе вреда.

Теперь в безопасности.

Мне захотелось рассмеяться над этим пустым обещанием.

Слова.

Все слова.

Неохотно я разлепила глаза и просто лежала там, ледяная, с замороженным сердцем, глядя на мужчину, который смотрел на меня сверху вниз.

— Привет, малыш, — сказал он знакомым и теплым, как рождественское утро, голосом. — Давно не виделись.

Я не ответила.

Я не могла.

Вместо этого я просто уставилась на него в ответ.

Прерывисто выдохнув, он отпустил мой подбородок и снова потянулся к моей руке.

Я быстро выхватила ее, не желая его прикосновений.

Не желая иметь ничего общего с его прикосновениями.

— Где Джоуи? — Спросила я, когда наконец снова обрела голос. Казалось, что он принадлежит не мне. Это было надтреснуто и хрипло, но слова слетали с моих губ, поэтому я продолжала. — Мне нужно поговорить с Джоуи. — Мне нужно было знать, что я должна была сказать, если кто-нибудь спросит меня, что произошло. Я не знала этой истории. — Он здесь? — Сбросив одеяло, удерживающее меня на кровати, я вскарабкалась по матрасу, пока моя спина не уперлась в металлическую спинку кровати, и сделала еще один болезненный вдох. Игнорируя огонь в груди, я оглядела светлую комнату, настороженная и испуганная. — Мне действительно нужен Джоуи, пожалуйста.

— Шэннон, тебе нужно успокоиться…

— Мне нужен Джоуи, — прохрипела я, отстраняясь, когда он попытался прикоснуться ко мне.

— Я здесь, Шэннон. — Голубые глаза, так похожие на мои, умоляли меня понять то, чего я никогда не могла. — Я возвращаюсь домой. Навсегда.

— Мне все равно, — сказала я голосом, лишенным всяких эмоций, пока боролась со своим беспокойством. — Мне нужен мой брат.

— Я тоже твой брат, — печально сказал он.

— Нет. — Я покачала головой, опровергая его утверждения. — Ты оставил нас там. Ты не мой…

— Шэн! — Голос Джоуи заполнил мои уши, сопровождаемый звуком громко хлопнувшей двери. — Я же говорил тебе держаться от нее подальше. — Войдя в комнату, как человек, подключенный к НАСА, Джоуи оттолкнул плечом Даррена с дороги и присел на край моей кровати. — Она только что проснулась, придурок, — добавил он, беспокойно дергая коленями, пока возился с одеялами вокруг моих ступней, прикрывая мои голые ноги. — Последнее, что ей нужно, это еще одна гребаная драма.

— Джо. — Мои руки взметнулись сами по себе, удерживая его дрожащую руку. — Что происходит?

В тот момент, когда мой взгляд упал на его лицо, я издала болезненный всхлип. Кожа под его глазами была черно-синей, нос явно был снова сломан, а нижняя губа разбита и распухла.

— О, Джо. — Протянув руку, я убрала волосы с его лица, обнажив два налитых кровью глаза с настолько расширенными зрачками, что зелени в его глазах почти не было. Страх охватил меня. Я знала, что означали эти налитые кровью и почерневшие глаза, и это не было одним из побоев нашего отца. Это означало нечто гораздо худшее, то, с чем, как я думала, он справился в прошлом году. — Скажи мне, что ты не…

— Не беспокойся об этом, — поспешил сказать он грубоватым тоном, схватив мою руку и положив ее обратно мне на колени. — Я в порядке.

Нет, он не был в порядке.

Он был под кайфом.

— Со мной все порядке, Шэннон, — повторил Джоуи, бросив на меня взгляд, который говорил мне бросить это. — Я… я… я…

Сложив руки вместе, я хранила молчание, проглатывая миллион невысказанных слов, чтобы присоединиться к остальным, гноящимся внутри меня. — Что происходит? — спросила я.

— Ты в порядке, — сказал Джоуи, поворачиваясь ко мне лицом, уделяя мне все свое внимание. — Ты была в этом состоянии два дня. Док дал тебе кое — что, чтобы они могли поместить… — его слова оборвались, и он замахал руками, дрожа с головы до ног, — … — запустив руки в волосы, он покачал головой и щелкнул пальцами: — Черт возьми, я не могу вспомнить слова.

— Тебя привезли в больницу в субботу вечером, — объяснил Даррен гораздо более спокойным тоном. — Сегодня вторник, Шэннон. Ты приходила и уходила в течение нескольких дней.

— Да, я, — прорычал Джоуи, напрягая плечи. — Ее привел сюда я. Где, черт возьми, был ты, Золотой мальчик?

— Тебя лечили от тяжелого сотрясения мозга и травматического пневмоторакса, — продолжал объяснять Даррен, игнорируя комментарии Джоуи. — Ты была изрядно потрепана, когда попала сюда. У тебя было несколько швов на щеке, чтобы закрыть порез, и несколько ушибленных ребер.

— Ушибленные ребра, — насмешливо усмехнулся Джоуи. — Открой глаза, Даррен. У нее ушибы везде!

— Что, черт возьми, с тобой не так, Джоуи? — Требовательно спросил Даррен, глядя на моего брата прищуренными глазами. — Ты под кайфом? Это все? Ты что-нибудь принял?

— Да, я кое-что принял, — парировал Джоуи, обращая свой гнев на Даррена. — Я перенес много гребаных избиений. Это то, что я принял, придурок.

— Джо, расслабься. — Встревоженная, я положила руку на руку Джоуи, чтобы успокоить его, и посмотрела на Даррена. — Что означает травматический пневмоторакс?

— Это значит, что этот ублюдок ударил тебя так сильно, что у тебя раздробилось легкое, — добавил Джоуи, пульсируя от гнева. — Это значит, что им пришлось проткнуть твое тело гребаной трубкой, чтобы помочь тебе дышать.

— О боже. — Охваченная паникой, я посмотрела на свое тело и захныкала. — Я в порядке? — Я приложила дрожащую руку к ране. — Это плохо?

— Это несерьезно, — поспешил утешить Даррен. — Тебе не делали операцию — они смогли снизить давление и помочь тебе дышать, вставив маленькую трубку в твои…

— Несерьезно? — Спросил Джоуи. — Ты, блядь, издеваешься надо мной?

— Джоуи, — прорычал Даррен. — Успокойся.

— Там есть дырка? — Задыхаясь, спросила я, заглядывая под платье. — Это все еще внутри меня?

— Нет, Шэннон, — успокоил Даррен. — Они удалили это вчера утром. Тебе сделали рентген грудной клетки и компьютерную томографию. Все выглядит великолепно, хорошо?

Я кивнула, чувствуя оцепенение.

— Но ты будешь болеть пару недель, — добавил он с гримасой. — И ты проходишь курс антибиотиков, чтобы предотвратить инфекцию. — Покачав головой, Даррен добавил: — Медсестры объяснят все лучше, чем я смогу.

— Правда? — Съязвил Джоуи. — Я думал, ты хорош во всем.

— Что бы они ни прописали тебе от боли, считай, что это выходит за рамки дозволенного, — прорычал Даррен, свирепо глядя на Джоуи. — Тебе нужно прервать это.

Джоуи рассмеялся. — Парацетамол?

— Ты никого не обманешь, — ровным тоном парировал Даррен.

— Почему ты здесь? — прохрипела я, чувствуя, как паника поселяется в моей груди.

— Я здесь, чтобы помочь, Шэннон, — ответил Даррен. — Я здесь, чтобы позаботиться о вас — обо всех вас. — Он бросил взгляд в сторону Джоуи и вздохнул. — Даже о тебе.

— Не делай мне никаких одолжений, — выплюнул Джоуи.

— Почему? — Сложив руки вместе, я медленно выдохнула и спросила: — Как ты узнал о том, что произошло?

— Мама позвонила ему, — ответил Джоуи, бросив еще один угрожающий взгляд в сторону Даррена. — Очевидно, у сучки все это время был номер этого ублюдка. — Его тон сочился ядовитым сарказмом. — Они солгали нам, Шэн. Представь себе это?

Даррен издал болезненный стон. — Да ладно, Джоуи, не говори так. — Нахмурив бровь, он добавил: — Ты говоришь о нашей матери…

— Наша мама? — Джоуи невесело рассмеялся, беспокойно дрыгая ногами. — У нас есть такая? Черт, а я-то думал, что матери — это мифические существа вроде единорогов, потому что я чертовски уверен, что никогда не встречал ни одного во плоти.

— Ты все это время поддерживал связь с мамой? — Прохрипела я, пошатываясь. — Пять с половиной лет?

— Он, конечно, это делал, — вставил Джоуи, прежде чем Даррен успел это сделать. — Не мог взять трубку и проверить, как мы, но он был в тесном контакте с дорогой мамочкой.

Даррен покачал головой. — Тебе нужно успокоиться, Джо. У тебя это не работает.

— И тебе не нужно возвращаться в нашу жизнь и думать, что ты можешь командовать, — парировал Джоуи, дрожа от того, что, как я знала, было едва сдерживаемым гневом. — Так не работает. Ты не можешь уйти, Даррен; ты не можешь входить в нашу жизнь и уходить из нее!

Отдавать приказы? — Какие приказы?

— Дорогой братец думает, что теперь он главный. — Вскочив на ноги, Джоуи принялся расхаживать по маленькой комнате, похожий на дикого зверя в клетке. — Думает, что может выйти за дверь, бросить нас на полдесятилетия, а затем вернуться на своей шикарной машине и толстом кошельке и установить закон.

Даррен сердито посмотрел на нашего брата. — Это нечестно, Джоуи.

— А чего ты ожидал, Даррен? — Джоуи возразил, свирепо глядя на него. — Вечеринка по случаю возвращения домой? Несколько воздушных шаров и торт? Ты возвращаешься в город и думаешь, что мы упадем к твоим ногам, потому что ты спасаешь нас? — Он покачал головой и усмехнулся: — Ты забыл о нас. Ты ушел нахуй. Оставил нас с ними. Так что, насколько я понимаю, ты можешь идти дальше. У меня есть это.

— Дерьмово у тебя получается, Джоуи, — огрызнулся Даррен. — Посмотри на нее.

— Посмотри на себя, — в ярости выпалил Джоуи в ответ. Хлопнув в ладоши, он добавил: — Чертовски хороший костюм, Даррен. Ты хорошо выглядишь. Ухоженный и упитанный. Рад за тебя. Сердито глядя, он поднял руку и указал на себя, а затем на меня. — Поздравляю с успехом, старший брат.

— Мне было восемнадцать, — прошептал Даррен, проводя рукой по своим темным волосам. — Я не мог смириться.

— Да, но мне тоже восемнадцать, придурок, — без всякого сочувствия выплюнул Джоуи. — И знаешь что? Я сделал шаг вперед и сдал. Я остался!

— Тогда ты сильнее меня.

— Я не сильнее тебя, — выдавил Джоуи срывающимся голосом. — Просто так получилось, что у меня есть совесть.

— Остановись, — взмолилась я, сжимая голову руками. — Пожалуйста, просто прекрати бороться. Я не могу с этим смириться.

— Прости. — Даррен провел рукой по волосам, явно раздраженный. — Ты не мог бы потише говорить ради нее, Джоуи? Мы должны объяснить ей это, и ссоры друг с другом нам не помогут.

Джоуи оскалил зубы и показал Даррену средний палец, но ему удалось сохранить свое мнение при себе.

— Папа ушел, Шэннон, — спокойно объяснил Даррен.

Эмоция, подозрительно похожая на надежду, захлестнула меня. — Правда?

— Он не ушел, — пропищал Джоуи. — Он прячется. Большая разница.

И вот исчезла моя надежда.

— Ты можешь оставить это? — Даррен зарычал.

— Ты можешь не давать ей ложных надежд? — Горячо возразил Джоуи. — Это не принесет ей никакой гребаной пользы в долгосрочной перспективе.

— На данный момент, — поспешил добавить Даррен, бросив предупреждающий взгляд в сторону Джоуи. — Полицейские найдут его, и он поплатится за это, ребята. Я позабочусь об этом.

— Конечно, ты это сделаешь, — усмехнулся Джоуи. — Святой Даррен спешит на помощь. — Крутя шеей из стороны в сторону, он барабанил пальцами по матрасу, явно расстроенный. — Система правосудия в этой стране — гребаная шутка, и мы все это знаем. Даже когда они найдут его, есть вероятность, что он получит условный срок, пощечину по рукам и бутылку виски, несмотря на социальное обеспечение, за свои неприятности, и вы лжете себе, если верите в обратное.

— Вчера я ходил в суд с мамой, — продолжал Даррен, игнорируя комментарии Джоуи. — Мы подали заявку на судебный приказ о безопасности в отношении него. Через три недели состоится слушание, на котором он, как ожидается, будет присутствовать, но нам выдали временный охранный ордер против него. Ему запрещено входить в дом, вступать в контакт с кем-либо из вас.

— Его следовало бы посадить за попытку гребаного убийства, — выплюнул Джоуи.

— Я согласен, — ответил Даррен. — Я тоже хочу, чтобы он ушел, Джо. Я ненавижу его так же сильно, как и ты.

— Сомнительно, — усмехнулся Джоуи. — Чертовски сомнительно.

Даррен тяжело вздохнул. — Ты хочешь это сделать, Джо? Посоревнуйся, кому пришлось тяжелее? Или ты хочешь вернуть эту семью в прежнее русло?

— У нас нет семьи, — горячо возразил Джоуи. — Вот чего тебе не хватает.

— Мы все еще семья, — тихо сказал Даррен. — И мы станем сильнее, если все объединимся.

— С ней, — выдавил Джоуи, выглядя по-настоящему расстроенным. — Закончи то, что начал, — потребовал он. — С ней мы будем сильнее. — Джоуи покачал головой и невесело рассмеялся. — Что за гребаная шутка.

— Где она? — Нервно спросила я.

— Дома с няней и твоими братьями.

Мое сердце упало. — Почему?

— Почему? — Даррен нахмурился. — Что значит "почему"?

— Я имею в виду, почему она все еще здесь? — Я задохнулась, сжимая в кулаке простыни под собой.

— Наконец-то! — Хором воскликнул Джоуи, вскидывая руки в воздух. — Наконец-то кто-то это понял!

— Она такая же жертва, как и любой из нас, — медленно произнес Даррен. — Я знаю, что вы, ребята, сейчас так не думаете, и я полностью это понимаю, но вы должны понять, что она прошла через…

— Чушь собачья, — усмехнулся Джоуи. — Чушь собачья, Даррен! Она не жертва. Она способствует. Она позволила ему сделать это. — Он указал туда, где я сидела. — Она так же виновата в том, что Шэннон здесь, как и он.

— Джоуи, перестань.

— Нет. — Джоуи покачал головой. — Может быть, она была жертвой, когда он впервые дотронулся до нее. Черт возьми, может быть, первые десять. Надо отдать ей должное. Она была молодой и толстой. Но двадцать четыре года? — Он покачал головой. — Нет, это она сделала это с нами, Даррен. Она приложила к этому руку.

— Ты когда-нибудь задумывался о том, почему нас так много? Почему она продолжала рожать детей от этого мужчины? Почему она не хотела уходить? — Огрызнулся Даррен, свирепо глядя на нас обоих. — Или почему у нее все в порядке с головой, какая она есть? Вы когда-нибудь думали, может быть, она осталась, потому что боялась, что он выполнит свои угрозы? Мы все слышали фразу «Я убью тебя и детей, если ты бросишь меня», которой он пичкает ее с тех пор, как ей было пятнадцать лет! Ради всего святого, этот человек потратил два десятилетия, ломая ее и говоря, что убьет ее, если она уйдет! Тебе не кажется, что это могло ударить ей в голову? Вы когда-нибудь задумывались о том, что она оказалась там против своей воли? Рожала детей против своей воли? Подверглась изнасилованию, избиениям и психическому насилию до такой степени, что потеряла связь с реальностью? Ей было пятнадцать лет, когда она родила меня — четырнадцать, когда она была беременна! — добавил он. — Подумайте об этом минутку. Подумай о том, как, блядь, она, должно быть, была напугана, когда ее бросили жить с этим монстром. У нее нет матери или отца, которые показали бы ей путь. Все, что у нее было во всем гребаном мире, — это он. Она была ребенком, рожала детей, и это сломало ее!

— Я не хочу этого слышать, — рявкнул Джоуи. — Я больше не слушаю никаких оправданий.

— Кто-нибудь из вас когда-нибудь задумывался о том, почему она добровольно отдала нас под опеку? — Даррен настаивал, его тон был жестким. — Ну, а ты сделал это?

— Она была больна, — усмехнулся Джоуи.

— Она не была больна, — прорычал Даррен. — Она пыталась увести нас от него. Она пыталась спасти нас от того, от чего не смогла уберечься сама.

— Тогда почему она не оставила нас там? — Взревел Джоуи. — Может быть, у нас был бы гребаный шанс побороться.

— Ты знаешь почему, — парировал Даррен, теперь его трясло. — Ты знаешь! — Он сделал несколько успокаивающих вдохов, прежде чем продолжить. — Она боялась, что это случится и с тобой. Она была напугана и беременна Тадгхом…

— Значит, из-за того, что тебя изнасиловали, нас привезли домой, чтобы подвергнуть пыткам? — Требовательно спросил Джоуи. — Это все? Из двух ошибок получается правильная? Потому что это какая-то ебанутая логика, если хочешь знать мое мнение.

— Джоуи! — Я задохнулась. — Не надо!

— Мне жаль, что с ним это случилось, — ответил Джоуи, дрожа. — Мне чертовски жаль, что это случилось с тобой, Даррен, правда жаль. Но я был наказан за это. — Он махнул рукой между нами. — Мы все так делали.

— Все в порядке, Джо, — уговаривала я, отчаянно желая утешить его. — Не расстраивайся.

— Это не нормально! — выдавил он. — Господи Иисусе, я должен был забрать вас всех из того дома много лет назад. Я должен был сообщить об этом. Я знал, что это произойдет.. — Его голос дрогнул, и он тяжело вздохнул. — Но они напугали меня — заставили усомниться в себе! — Он пристально посмотрел на Даррена. — Ты запугал меня, заставив поверить, что жизнь с ним была лучше, чем то, что было снаружи. — Слезы горели в его зеленых глазах, но он сморгнул их. — Я провел лучшие шесть месяцев в своей жизни с этой семьей. Как и она… — он указал на меня пальцем. — Мы были счастливы с этой семьей. Мы были в безопасности! Но вы с мамой убедили меня, что существует опасность, что дома безопаснее. — Ударив себя тыльной стороной ладони по лбу, он прошипел: — Мне было шесть лет, и ты так сильно трахнул меня по голове, что теперь я не могу… что я не могу доверять. Я не могу доверять даже своим собственным гребаным инстинктам.

— Я боялся, что это случится с тобой, — выдавил Даррен. — Я думал, что поступаю правильно. Я пытался обеспечить твою безопасность …

— Терроризируя меня! Ты заставил меня поверить тебе и ушел! — Джоуи взревел, дрожа с головы до ног. — Ты заставил меня поверить тебе! Мне было двенадцать, и ты вышел за дверь и взвалил все это на мои плечи. А потом я терроризировал их! Я наговорил им всего того же дерьма, что и ты мне, наполнил их теми же страхами и паранойей, потому что это все, что я знал. И посмотри на нас сейчас!

— Прости, что покинул тебя, Джо. — Вздрогнув, Даррен опустил голову. — Но я должен был уйти…

— Да, и мне жаль, что я тебе поверил! — Сильно дрожа, Джоуи прошипел: — Я не совершу одну и ту же ошибку дважды.

Последовало долгое молчание, прежде чем Даррен заговорил снова. — Послушай, — сказал он хрипло. — У меня нет для вас ответов на все вопросы, ребята, но я знаю, что не могу повернуться спиной к нашей матери.

— Я могу, — коротко предложил Джоуи. — Легко.

— Впервые в своей жизни она сопротивляется, — выпалил Даррен. — Она пытается поступить с нами правильно. Она неплохой человек, и вы оба это знаете. Она напуганная женщина, которая позволяет своим страхам принимать за нее ужасные решения.

— Ее неправильные решения чуть не убили нас, — парировал Джоуи. — Они уложили мою сестру на больничную койку.

— Наш отец уложил нашу сестру на больничную койку, — поправил Даррен. — Не позволяй своему гневу затуманить твою логику, Джоуи.

— Я не буду этого делать, — прошипел Джоуи, вскидывая руки вверх. — Я не буду. Я не собираюсь слушать, как ты оправдываешь ее причины, по которым она позволила этому ублюдку сделать это с нами.

— Все, что я говорю, это то, что не все черно-белое, — ответил Даррен, прежде чем снова повернуться ко мне. — Полиция будет здесь позже в тот же день, чтобы снять с вас показания. Вам нужно, чтобы при этом присутствовали либо мама, либо я.

— Нет. — Тревога бурлила внутри меня, разъедая все, что было хорошего и чистого, пока от меня не осталось ничего, кроме дрожащего месива. — Я не хочу этого делать.

— Все в порядке, — мягко сказал Даррен. — Мы все обсудим, и тебе не о чем будет беспокоиться.

— Это могу быть я, если хочешь, Шэн, — вмешался Джоуи. — Не обязательно это должны быть они.

— Последнее, что тебе нужно, это находиться рядом с ней в твоем состоянии, — прорычал Даррен. — Что это было на этот раз? Ты снова в…

— Рад слышать, что твои особые телефонные разговоры с мамой держали тебя в курсе семейных событий, — выплюнул Джоуи. — Жаль, что она не рассказала тебе о реальных проблемах, с которыми мы столкнулись — о, подожди, она, вероятно, рассказала, а ты просто пошел напролом и заблокировал это. Должно быть, приятно иметь совесть с выключателем. Избирательный слух, должно быть, чертовски потрясающий.

— Прекрати, — простонала я. — Пожалуйста.

— Снаружи ошивается социальный работник, — объявил Даррен, поворачиваясь ко мне и покорно игнорируя Джоуи. Он поправил синий галстук и расстегнул верхнюю пуговицу своей накрахмаленной белой рубашки, прежде чем продолжить: — Вам, конечно, придется поговорить с ней наедине, но как только мы все проясним нашу историю, она должна быть достаточно откровенной.

— Наша история откровенной? — Какая бы толика самообладания, за которую цеплялся Джоуи, испарилась в тот момент, когда эти слова слетели с губ Даррена. — К черту это! — Вскочив на ноги, он начал мерить шагами комнату. — Больше никаких чертовых историй. — Запустив руку в свои светлые волосы, он потянул за кончики и зарычал. — Больше никаких.

— Я не прошу никого из вас лгать, — ответил Даррен. — Я просто говорю, что нам нужно сплотиться вокруг мамы…

— Ты просишь ее умолчать правду, — возразил Джоуи. — Опустить те места, где мама скрывала то, что он сделал с нами — где она стояла рядом и смотрела. Где она ничего не делала. А в моей книге умолчание правды — это гребаная ложь.

— Что ж, если вы хотите остаться вместе, тогда я предлагаю вам принять ее и продолжить эту гребаную программу, — рявкнул Даррен, теряя хладнокровие. — Потому что так я держу вас, ребята, вместе, хорошо? Если у нас ее не будет, если в ней увидят что-то иное, чем она есть на самом деле — жертву домашнего насилия, которая делала все возможное для своих детей, — тогда Шэннон, Олли, Тадгх и Шон могут прямо сейчас паковать свои чемоданы. И бог знает, куда они тебя пошлют. Это будут новые школы, новые дома, новые друзья, новые гребаные незнакомцы. Если вы этого хотите, тогда идите прямо вперед и сразитесь со мной по этому поводу, но так не должно быть. У нас все получится, ребята.

— Я не могу. — Джоуи подошел и вцепился в подоконник с такой силой, что я удивилась, как он его не оторвал. — Я больше не могу так поступать, — пробормотал он себе под нос. — Я не могу продолжать так.

— Джо, — прохрипел я. — Все в порядке…

— Нет, — его голос дрогнул. — Нет, Шэн, — прошептал он, стоя ко мне спиной. — На самом деле это не так.

— У нас есть еще одна проблема, — добавил Даррен, нарушая ощутимую напряженность.

Оторвав взгляд от спины Джоуи, я снова посмотрела на Даррена. — Что?

— Джонни Кавана.

Джоуи хмыкнул, что прозвучало как одобрение.

— Ч-что? — Тряся головой, я боролась с цунами бабочек, пытавшихся вырваться из моего горла. — Какое отношение ко всему этому имеет Джонни?

— Ублюдок сам во всем разобрался, — пробормотал Джоуи себе под нос, стоя к нам спиной. — Должно же это все-таки чего-то стоить.

— Он действительно доставляет массу хлопот, — мрачно подтвердил Даррен. — Звонит в отделение полиции утром, днем и ночью. Со вчерашнего дня у его дома было четыре машины полиции.

— Ч-что? — Теперь я действительно схватилась за виски, поскольку пульсация в моем мозгу угрожала убить меня. — Откуда он знает?

— Не волнуйся, Шэн. Хорошо, что он знает, — подхватил Джоуи. — Тебе больше не нужно лгать ради этих людей.

— Ты можешь просто заткнуться к чертовой матери? — Огрызнулся Даррен. — Я пытаюсь это исправить, а ты делу не помогаешь.

— Потому что это невозможно исправить, — бросил в ответ Джоуи. — Я знаю это, Шэннон знает это — Господи, даже Шон знает это, а ему всего три!

— Я не знаю, что ты сказала своему парню, Шэннон, но тебе нужно заставить его остановиться, — заявил Даррен, снова обращая свое внимание на меня. — Он вмешивается во что-то, о чем ничего не знает.

— Я ничего ему не говорила, — выдохнула я, сердце бешено забилось при мысли о Джонни. — И он не мой…

— Ты лезешь не на то дерево, если думаешь, что заставишь ее парня замолчать, — усмехнулся Джоуи. — Не всех можно поместить в коробку, Даррен.

— Джоуи, ради всего святого, можешь ты просто перестать болтать! — Даррен зарычал. — Если ты здесь не для того, чтобы помочь, тогда иди домой.

— Хорошо, я пойду, — прошипел Джоуи. — Потому что я в этом не участвую. — Развернувшись, он впился взглядом в Даррена. — Если ты хочешь лгать и дальше портить жизнь этим детям, сохраняя эту женщину в их жизнях, тогда давай, я явно не могу тебя остановить, но мне надоело быть пешкой в этой игре. Я отсидел свой срок.

— Это не игра, Джоуи, — прорычал Даррен. — Это наша жизнь.

— Тогда я не хочу такой жизни, — выдавил Джоуи, покраснев. — Если это то, как мы должны жить, то я не хочу быть здесь.

— Джо…

— Увидимся позже, Шэн, — прохрипел Джоуи, прежде чем направиться к двери. — Я ухожу.

Я наблюдала, примерзнув к кровати, как Джоуи выбежал, захлопнув за собой дверь. Я не хотела, чтобы он уходил. Остаться наедине с Дарреном было последним, чего я хотела, не потому, что я боялась его, а потому, что я его не знала. Теперь он был мужчиной; мужчиной, с которым, судя по его дизайнерскому костюму и дорогим часам, у меня было очень мало общего.

— Кто ты сейчас? — Спросила я, разочарованная собой за то, что позволила своему любопытству взять верх. Своей обмотанной проволокой рукой я указала на его одежду. — Чем ты занимаешься?

Даррен откинулся на спинку стула, не сводя с меня глаз. — Я работаю в международной IT-компании. — Поерзав на стуле, он снова завязал галстук. — Я работаю в их филиале в Белфасте.

— Так вот где ты был? — Я выдохнула, проглатывая боль. — Все это время ты был в шести часах езды на машине?

— Да. — Он медленно кивнул, а затем остановился. — Ну, нет, первые четыре года я провел в Бирмингеме, получая степень и работая подмастерьем. Я переехал в Белфаст в конце 2003 года.

— О. — Я не была уверена, что еще сказать, поэтому промолчала. По правде говоря, я не была уверена, что мне нужно что-то еще сказать. Он ушел. Мы остались. Его жизнь улучшилась. Наша ухудшилась. Конец истории.

— Я должен был уйти, Шэннон, — тихо добавил он.

Я знала это.

Но и мы тоже.

— Тебе стало лучше? — Услышала я свой вопрос. Я взглянула на него. — Ты обрел покой?

Даррен поколебался, прежде чем сказать: — Я нашел способ справиться.

Прерывисто выдохнув, я кивнула. — Хорошо.

— У меня есть партнер, — сказал он немного неуверенно. — Его зовут Алекс. Мы вместе три года. Мы снимаем маленькую квартирку на окраине центра города.

— Он любит тебя? — Спросила я.

Даррен кивнул. — Да, он любит меня, Шэн.

— Я рада. — Опустив взгляд на свои руки, я хрустнула костяшками пальцев и попыталась подобрать правильные слова. — Я всегда была на твоей стороне. — Мой голос был тихим. — Я хотела, чтобы ты был счастлив — нашел кого-то, кто тебя любит. Меня никогда не волновало, был ли это мальчик или девочка. Я всегда хотела, чтобы ты знал это. — Я беспомощно пожала плечами. — Я боялась, что ты не знал.

— Шэннон, — сказал Даррен со вздохом. — Я не хотел оставлять тебя.

— Но ты это сделал, Даррен, — прошептала я, заставляя себя не моргать. — Ты действительно оставил нас позади.

— Ты меня ненавидишь?

— Нет. — Я вздохнула. — Но я больше не знаю, кто ты. — Я подняла взгляд, чтобы встретиться с ним. — И ты меня тоже не знаешь.

— Я знаю, кто ты, Шэннон, — сказал он дрожащим голосом. — Ты моя младшая сестренка, которая любит петь, танцевать и читать — и ты умная. Ты такая умная, Шэннон. У тебя лучшие оценки в школе из всех нас. Ты любишь играть в баскетбол. Ты любишь животных. Твой любимый цвет — розовый. Ты всегда приносишь домой раненых животных и птиц и ухаживаешь за ними, возвращая им здоровье. Ты хочешь поступить в Университетский колледж Дублина, чтобы выучиться на ветеринара, и твоей конечной целью в жизни всегда было путешествовать по миру.

— Я больше не пою и не танцую. Мой любимый цвет — зеленый, и я не брала в руки баскетбольный мяч с тех пор, как он проткнул меня ножом за то, что я отбила его о стену дома. Я давным-давно перестала приводить домой животных, потому что поняла, что не хочу, чтобы они были со мной в клетке — когда поняла, что в дикой природе им безопаснее, чем со мной. Я не собираюсь поступать в колледж и становиться ветеринаром, потому что за последние три года провалила все свои занятия. — Я не сводила с него глаз, пока говорила. — Даже если бы благодаря какому-то чудесному вмешательству мне удалось улучшить свои школьные оценки и сдать экзамены, я не настолько наивна, чтобы верить, что когда-нибудь смогу позволить себе поступить в колледж. Я больше не хочу путешествовать по миру, и моя главная цель — выжить. — Он вздрогнул, но я заставила себя закончить. — Девушка, которую ты помнил, ушла, Даррен. Я больше не она. Кем бы я ни была раньше, он выбил это из меня давным-давно.

— Мне жаль, Шэннон, — вот и все, что он сказал.

— Да. — Я вздохнула. — Мне тоже жаль, Даррен.

— Нам нужно поговорить о том, что будет дальше, — сказал он после долгой паузы. Его тон был неуверенным, взгляд настороженным. — Это важно.

Глубоко сглотнув, я кивнула. — Хорошо.

— Ты мне доверяешь?

— Нет.

Даррен вздрогнул. — Я это заслужил.

— Дело не в том, чего ты заслуживаешь, — прохрипела я хриплым голосом. — Дело в том, что я чувствую.

— Справедливо, — пробормотал он, потирая челюсть. — Но социальные службы дышат маме в затылок. Ты знаешь, что это значит.

Да, я это знаю.

Я больше не был уверена, что меня это волнует, но я определенно знала, что это значит для нас.

— Я готов вернуться домой и заботиться о вас, ребята, пока мама не встанет на ноги и мы не разберемся со всем этим беспорядком. Социальные работники, участвующие в этом деле, поддерживают это соглашение и достаточно уверены в себе, чтобы позволить вам вернуться к нам домой, — продолжил Даррен. — Я поговорил с Алексом, и он понимает, и мой босс готов позволить мне работать в основном из дома. Мне нужно будет появляться в офисе раз в неделю, но мы сможем обойти это, как только вы, ребята, вернетесь в школу после пасхальных каникул. Но без мамы ничего из этого не получится. Без единого достойного родителя. Мы тоже должны поддержать ее, Шэн. Независимо от того, что говорит Джоуи, мы должны выступить единым фронтом.

— Когда ты говоришь "поддержать ее", что ты имеешь в виду?

— Я не была уверена, почему задала этот вопрос, когда ответ был очевиден.

— В принципе, когда они спрашивают вас о ваших отношениях с мамой, вам нужно напомнить им, что она хорошая мать, которая старалась для вас изо всех сил, обеспечила настолько стабильный дом, насколько могла, и самостоятельно финансово поддерживала вас пятерых. Расскажи им о том, как она записала тебя в Томмен, когда узнала, что над тобой издеваются в BCS, и как она тебя очень любит.

— Итак, ты хочешь, чтобы я солгала? — Прошептал я.

— Это не ложь. Она тоже жертва, Шэннон, — сказал он с усталым вздохом. — И прямо сейчас она — это все, что стоит между тобой и системой патронатного воспитания. — Затем его глаза потемнели, и он отвел взгляд. — И что бы ни говорил Джоуи, поверь мне, когда я говорю тебе, что ты этого не хочешь.

Боль бурлила внутри меня из-за всего, через что он прошел. — Ты в порядке?

Он моргнул, глядя на меня, выглядя немного пораженным моим вопросом. — Я?

Я кивнула.

— Я в порядке. — Он тяжело вздохнул. — Я просто волнуюсь.

— Я тоже, — выдавила я.

— Я не хочу, чтобы вы отправлялись в приюты, — добавил он срывающимся голосом. — Помимо всех моих собственных проблем, это неподходящее место ни для кого из вас. Ты хорошо учишься в Томмене. Если тебя заберут, тебя переведут в новую школу, и тебе придется начинать все сначала.

Мое сердце сжалось от ужаса. — Я хочу остаться в Томмене, — выдавила я.

— Я знаю, — согласился он. — И я собираюсь убедиться, что ты это сделаешь. Я покрою гонорар. Я сделаю все, что потребуется, но мне нужно, чтобы ты поддержал меня в этом.

— Джоуи не будет. — Мои руки дрожали, когда я говорила. — Он не будет жить с ней под одной крышей, Даррен. Ты не представляешь, каково ему было.

— Джоуи здесь ни при чем, — пробормотал Даррен, пощипывая виски. — Ему больше восемнадцати.

— Это не делает его неактуальным, — огрызнулась я, свирепо глядя на своего старшего брата. — Он — самое важное, что есть в нашей жизни, Даррен.

Он тяжело вздохнул. — Я знаю, я знаю. Я не хотел, чтобы это вышло вот так…

— Ты знал, что Шон называл Джоуи "Па-Па", пока ему не исполнилось два? — Я резко перебила его. Мои глаза были широко раскрыты и полны непролитых слез, руки сжаты в кулаки и тряслись по бокам. — Шон действительно думал, что его брат был его папой. Я полагаю, что было бы легко совершить ошибку, знаете ли, учитывая, что Джоуи почти не спал по ночам, занимаясь ночным кормлением и меняя подгузники, когда мама работала по ночам или погружалась в свою депрессию. Так что, продолжай и скажи Шону, насколько неуместен Джоуи. Или, еще лучше, скажи Олли и Тадгху, что каждый раз, когда Джоуи спал за дверью их спальни, опасаясь, что наш отец пойдет за ними, это не имело значения. Расскажи им о том, что все побои, которые Джоуи терпел из-за них, были неуместны. Скажи мне, насколько неуместен брат, который кормил нас, когда мы умирали с голоду, заступался за нас, когда у нас никого не было, давал нам денег, когда мы нуждались в них для учебы… — мой голос дрогнул, и я сделала несколько глубоких вдохов, прежде чем смогла продолжить, — Скажи мне, насколько он неуместен, Даррен, — выдавила я, чувствуя, как мои легкие протестуют от внезапного напряжения. — Иди прямо вперед и сделай это!

— Ты знаешь, я не это имел в виду, — вздохнул он. — Конечно, он имеет значение. С моей стороны было дерьмово это говорить.

— Да, — выдавила я, тяжело дыша. — Так и было.

— Я пытался сказать, что Джоуи больше восемнадцати. Юридически он взрослый, и социальные работники им не интересуются. Они сосредоточены на несовершеннолетних детях — тебе, Тадгхе, Олли и Шоне. Он не в поле их зрения.

— Ты уже познакомился с Шоном? — Я услышала свой вопрос жестче, чем думала, что способна. — Олли вырос, не так ли? Тадхг тоже. Какого возраста им было, когда ты видел их в последний раз? Три и шесть, не так ли? — Я знала, что должна остановиться и обуздать это, но не могла. Я была так взбешена тем, что он мог быть таким легкомысленным в своих словах. Мне было больно слышать, как он называл Джоуи неуместным , потому что я знала, что именно это чувствовал Джоуи, когда он в ярости уходил ранее. — Мне было десять. Джоуи было двенадцать — едва ли старше, чем Тадгх сейчас. Ты думаешь, мы изменились, Даррен?

— Многое изменилось, — прошептал он.

— Да, так и есть, — согласилась я дрожащим голосом. — И мать, которая была так добра к тебе, мама, которую ты помнишь, — это не та, которую мы пережили.

— Она все еще твоя мать.

— Видишь ли, ты продолжаешь называть ее так, но я помню, что у меня была только одна такая.

— Шэннон…

— Его зовут Джоуи, — выдавила я, сжимая в кулаке простыни. — Не относящийся к делу. Он был нашей матерью, Даррен, когда наша настоящая ушла. — Слезы текли по моим щекам, когда я заговорила, заставляя себя выговорить это так, чтобы он услышал: — Когда ты ушел, что-то умерло внутри нее. Она не была прежней. Все потемнело. Ты думаешь, что знаешь, но это не так. Ты не можешь знать, потому что не видел…

— Я увидел достаточно, Шэннон, — устало ответил он. — Поверь мне.

— Что бы ты ни видел, это было в то время, когда она присутствовала, — выпалила я. Я говорила все это не для того, чтобы причинить ему боль. Мне просто нужно было, чтобы он понял это. — Ее не было здесь очень давно.

— Послушай, я не собираюсь тебя принуждать, — наконец ответил он. — Что бы ты ни хотела делать, это твой выбор.

Но…

— Но дело не только в тебе, — добавил он. — Будущее Тадгха, Олли и Шона тоже поставлено на карту.

Итак, у тебя нет выбора…

— Мама старается, Шэн, — уговаривал он. — Она готова сделать все возможное, чтобы у нас все получилось.

Ты в ловушке…

— Ей просто нужен совет, — прошептал он. — Итак, если вы просто доверитесь мне и будете следовать моему примеру в этом, я обещаю вам, что смогу обеспечить вам, ребята, лучшую жизнь. Тебе не придется беспокоиться о том, что он вернется, потому что я не позволю этому случиться снова. И как только полиция получит твое заявление и дело дойдет до суда, тебе никогда не придется беспокоиться о…

— Ч-что? Я не собираюсь в суд, — выдавила я, не торопясь попасть туда первой. — Я не собираюсь выступать против него, Даррен. — Я покачала головой, тело сильно тряслось. — Ни за что.

— Шэннон, он больше не сможет причинить тебе боль, — убеждал Даррен. — Клянусь, это будет…

— Ты только что сказал мне, что его арестовали не за это, — выпалила я. — Это значит, что он на свободе. — Я подавила желание закричать и вцепилась в матрас. — Это плохо, Даррен. Ты этого не понимаешь, но я понимаю. Я вижу. Все это пройдет, она примет его обратно, и тогда он заставит меня заплатить за то, что втянул его в н-неприятности. — Шмыгая носом, я протянула руку и грубо вытерла слезы со своих щек. — Джоуи прав; для таких людей, как мы, нет справедливости. Он получит пощечину — и это если нам действительно повезет. Нет, я ничего не говорю о нем.

— Он должен заплатить, Шэннон.

— Тебе легко говорить, — выпалила я в ответ, дрожа. — Когда ты не цена.

— Что? — Даррен нахмурился. — Шэннон, в этом нет смысла.

— Как бы то ни было, Даррен, ты все равно не поймешь, — всхлипнула я. — Он любил тебя больше всех.

Даррен замешкался, как будто не мог поверить словам, которые только что слетели с моих губ. — Ты не могла ошибаться сильнее, — выдавил он. — Ты чертовски ошибаешься, Шэннон.

— У тебя есть слова, — прошипела я, защищаясь. — Жестокие слова, ужасные слова, вещи, которые никогда не следовало говорить тебе, и я так сожалею об этом, но ты не получил того, что получили мы… — Мне пришлось остановиться и сделать несколько успокаивающих вдохов, прежде чем я смогла закончить: — Как бы плохо ты ни думал, что это было, когда ты жил дома, сколько бы пощечин, как ты думаешь, ты получил, я обещаю, что это стало в миллион раз хуже после того, как ты уехал. Я обещаю тебе, что мы с Джоуи взяли больше.

— И ни у кого из вас нет того, что есть у меня, — прорычал он, теряя хладнокровие ко мне. — У вас была милая маленькая семья на шесть месяцев. Ты получила мороженое и гребаные объятия. Ты не получила того, что получил я, Шэннон, и будь чертовски рада этому!

Я вздрогнула от его слов.

Даррен уронил голову на руки. — Мне жаль.

— Да, — прошептала я. — Мне тоже.