Keeping 13

73

ПИКНИКИ И ПИРСИНГ

ДЖОННИ

Стоял душный летний день, и при любых других обстоятельствах я бы разделся до трусов где-нибудь поближе к пляжу или реке, но моя девушка только что похоронила обоих своих родителей, так что я смирился и ограничился тем, что снял галстук и расстегнул три верхние пуговицы на рубашке.

Мы вчетвером растянулись на заднем дворе моего дома, все еще одетые в траурные одежды, и смотрели, как Тадхг, Олли и Шон играют в домике на дереве. Все взрослые вернулись в дом, разносили еду и болтали о всякой ерунде. Это было слишком для Шэннон — я понял это в тот момент, когда мы переступили порог и она столкнулась с новой толпой сочувствующих, — поэтому мы выбрались наружу с нашими друзьями и горой еды под мышками.

Растянувшись на траве на спине, я намотал прядь ее волос на палец и глубоко вдохнул, вдыхая ее аромат грудью, а затем удовлетворенно вздохнул.

— Я могла бы остаться здесь навсегда, — прошептала она, озвучивая мои мысли вслух, уютно устроившись на сгибе моей руки, греясь на летнем солнце. Переплев свои пальцы с моими, она прижалась щекой к моей груди. — Прямо здесь, в этот момент.

— Хм. — Кивнув в знак согласия, я ободряюще сжал ее пальцы. — Я тоже.

— Ну, я больше не могу этого выносить, — раздраженно объявил Гибси. — Мне действительно жаль, Малышка Шэннон, — добавил он, садясь и начиная расстегивать пуговицы на своей рубашке. — Я знаю, что должен быть уважительным и внимательным к вашим чувствам и прочему дерьму — и я действительно пытаюсь быть хорошим здесь — но если я в ближайшее время не сниму эту одежду, вы все меня похороните!

Сорвав с себя рубашку, он набросил ее на Клэр, которая растянулась рядом с ним, прежде чем потянуться к пряжке своего ремня. — У меня так сильно вспотел гуч, что я собираюсь натереть свою киску!

Я открыл рот, чтобы прочитать ему лекцию о том, что нельзя обсуждать его яйца в присутствии моей девушки, но звук ее смеха заставил меня придержать язык. — Что такое гуч?

— О боже мой, ты не могла только что спросить его об этом, Шэн, — проворчала Лиззи, не отрываясь от плетения гирлянды из ромашек.

— Фу, — простонала Кэти, соединяя свою цепочку из ромашек с цепочкой Лиззи. — Ненавижу это слово.

— Я тоже, — согласилась Лиззи. — Это более чем тревожно.

— Что? — Шэннон пожала плечами. — Я не знаю, что это такое.

— Я тоже, — предложила Клэр, подняв руку.

— Ну что ж, — усмехнулся Гибси, поднимаясь на ноги. — Самое время рассказать вам, девочки, о мужской форме, не так ли?

— Если ты снимешь свои трусы перед моей сестрой и моей девушкой, у тебя ничего не останется, — прорычал Хьюи, свирепо глядя на Гибси, который скинул брюки и туфли и потянулся к поясу своих белых боксеров.

— Или сердцебиения, — предупредил я, приподнимаясь на локтях, чтобы посмотреть на него. — Даже не думай об этом, ублюдок.

— Надень штаны обратно, — спокойно сказал Фели. — На том дереве дети.

— Я не собираюсь снова надевать штаны, — выпалил Гибси с возмущенным видом. — Ради невинных глаз, я соглашусь не снимать трусики, но это мое лучшее предложение. Здесь чертовски жарко.

— Посмотри на его сиськи, — засмеялся Олли из домика на дереве. Указав пальцем на Гибси, он сказал: — У него на них серьги.

— Прекрати вешать лапшу на уши, Олли, — крикнула Шэннон в ответ.

— И посмотри! У него татуировка на…

— Олли, — рявкнула Шэннон. — Иди поиграй.

— Прекрасно, — фыркнул Олли, прежде чем исчезнуть обратно в домик на дереве.

— Олухи, — хихикнул Хьюи. — Я люблю этого парня.

— Привет, Кэти, — промурлыкал Гибси в отместку, поводя бровями в сторону подружки Хьюи. Напрягая грудные мышцы, он спросил: — Что ты думаешь о моих сиськах?

— Я предпочитаю сиськи Хьюи, — с ухмылкой парировала Кэти. — Они намного задорнее.

— Хорошая попытка, ублюдок, — хихикнул Хьюи, поднимаясь из положения лежа, чтобы поцеловать свою девушку в щеку.

Тяжело вздохнув, Гибси повернулся к Клэр и дьявольски ухмыльнулся. — Гуч — это участок кожи между мужскими яйцами и…

— Заткнись нахуй, парень, — прошипел я, швыряя в него бутылкой воды.

— Задницей, — закончил Гибси, совершенно не обратив внимания на бутылку, которая только что ударила его по голове. — Или анус, если хочешь уточнить.

— Закрой входную дверь! — Клэр ахнула, с трудом принимая сидячее положение. Ее глаза были широко раскрыты от удивления и прикованы к передней части брюк Гибси. — И ты никогда не говорил мне об этом раньше?

— Я могу показать тебе, — предложил он кокетливым тоном. — Пойдем со мной за то дерево, и я дам тебе подробный урок мужской анатомии…

— Подожди, черт возьми, минутку! — Хьюи зарычал, его внимание было приковано к тому же месту, куда смотрела его сестра. Вскочив, он указал на штаны Гибси и прошипел: — Когда ты успел это?

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — присвистнул Гибси, изображая невинность.

Выглядя слегка испуганным, Хьюи склонил голову набок, явно осматривая свое барахло. — Покажи нам.

— Ты сказал, что мне нельзя снимать штаны, — фыркнул Гибси, скрестив руки на груди. — Ты угрожал моему гучу.

— Срань господня, — Фели подавился смехом. — Ты этого не делал!

— Он, черт возьми, так и сделал, — пробормотал Хьюи, слегка побледнев.

— Ах, парень, — простонал Фели, перекатываясь на бок. — Ты встревожен.

— Ты, кажется, не удивлен, кэп, — заметил Хьюи, подозрительно глядя на меня. — Почему вы не удивлены?

— Что он сделал? — Спросила меня Шэннон.

— Э-э… — Сев, я подавил желание прижать ее лицо к своей груди и закрыть ей уши. — Тебе лучше не знать.

— Гений проткнул свой пенис, — невозмутимо ответила Лиззи. — Посмотри на это — я вижу, как это торчит у него из штанов. Это практически приветственно машет рукой.

— Не смотри на это, — рявкнул я. — Никто из вас не смотрит на это. — Повернувшись к Гибси, я прошипел: — Убери это.

— Не могу поверить, что у тебя пирсинг принца Альберта, — сказала Лиззи, закатывая глаза. — Это так безвкусно.

— Он этого не делал, — поспешила защититься Клэр. — У него есть лестница Джейкоба, и она не безвкусная. Это очень мило.

— И откуда, черт возьми, тебе знать? — Потребовал ответа Хьюи, свирепо глядя на свою сестру. — Чем ты занималась? Хм? — Он прищурился. — Ты смотрела на его лестницу? — Щеки Клэр покраснели, и Хьюи перевел взгляд на Гибси. — Ты развратил мою сестру?

— Нет… — Ответила Клэр, щеки ее теперь горели. — Я… э-э, только что заметила это.

— Ты заметила это, — повторил Хьюи тоном, пронизанным недоверием.

— А где ты, случайно, заметила его член, Клэр? — спросил я. — Нет.

— Джонни позвонили! — Выпалил Гибси, швырнув меня прямо под автобус. — Джонни позвонили. Джонни позвонили. Сосредоточься на этом!

— Что? — Глаза Хьюи расширились, и он резко повернул голову в мою сторону. — Тебе позвонили?

— Ты это сделал? — Спросил Фели, широко раскрыв глаза от изумления. — Когда?

Шэннон напряглась рядом со мной, и я мысленно представил, как встаю и выбиваю все дерьмо из своего лучшего друга. — Спасибо, друг, — выдавил я, сердито глядя на Гибси.

— Да! — Взвизгнула Клэр, нетерпеливо кивая. — Пожалуйста, боже, сосредоточься на этом.

— И не на том, что я сделал с твоей сестрой, — согласился Гибси.

— Что, черт возьми, ты сделал с моей сестрой? — Потребовал ответа Хьюи. — Если ты положишь этот металлический прут рядом с ней, я отрежу его…

— Джонни тоже вызвали в старшую команду, — выпалил Гибси, в очередной раз переезжая меня своим двухэтажным автобусом в жалкой попытке замести следы. — и старшеклассники. — Продолжай, блядь, косить на меня, почему бы тебе не… — Он получил два вызова!

— Господи Иисусе, ты сделал это, Кэп! — С трудом поднявшись на ноги, Хьюи схватился за грудь и изумленно разинул рот. — Ты на самом деле, блядь, сделал это!

— Старшая команда? О Боже, меня сейчас вырвет, — объявил Фели, тяжело дыша через нос. — Я так горжусь и так боюсь за тебя прямо сейчас, что не чувствую своих ног.

— Я всего лишь резерв для старшей команды, — сказал я, чувствуя себя невероятно неловко.

— И начинал за пределами центра для игроков до 20 лет, — напомнил мне Гибси. — Полагаю, число 13 не такое уж несчастливое для тебя, не так ли, кэп?

— Это не так уж и важно, — сказал я, настороженно глядя на свою девушку. Да, я был на пороге награды за все, ради чего я работал. Последние двенадцать лет я провел в режиме зверя, работая над достижением неуловимой карьеры, которая сейчас стучалась в мою дверь. Все жертвы, на которые я пошел в своей жизни: пропускал вечеринки, контролировал свой рацион питания, как робот, и тренировался до тех пор, пока мое тело не достигло предела. Быть занудой, качаться в спортзале субботними вечерами и воскресными утрами вместо того, чтобы тусоваться с друзьями? Все это было ради этого самого момента. Дойти до этого момента. Чтобы меня признали таким, каким я был и чего я был способен достичь. Меня привели в кабинет тренера в прошлую субботу и сказали, что я был достаточно хорош. Что я сделал это. И вместо того, чтобы чувствовать себя удовлетворенным, я чувствовал пустоту. Потому что где-то на этом пути, без разрешения моего мозга или сердца, мои мечты и цели на будущее изменились. Я даже не заметил, как произошел сдвиг. Я не ощущал всей силы своих предчувствий до того самого момента, когда меня поразило внезапное осознание того, что я не хочу ничего из этого без нее. Контракт, нависший над моей головой, который мне гарантировала моя родная провинция в Дублине, если я выступлю на летних играх, абсолютно ничего не значил, если это забирало меня вдали от нее. Потому что она была бы здесь, а я бы уехал. И как, черт возьми, я мог бросить ее после всего?

Попасть в состав U20 было моим долгим планом, и я изголодался по своему шансу. Я это заслужил. Я хотел этого. Господи, конечно, я хотел этого. Больше всего на свете. Просто не больше, чем ее.

Я чувствовал себя совершенно противоречиво, и перспектива поехать со старшей командой в летний тур в сочетании со смертью родителей Шэннон и потрясениями в ее жизни полностью разрывали меня на части.

Я знал, что мне нужно было сделать для себя, но это было не то же самое, что мне нужно было сделать для нас. Если я уйду, это означало уйти от нее в то время, когда она нуждалась во мне больше всего. У нее приближались экзамены на получение аттестата младшего специалиста, а ее брат был в реабилитационном центре. Ее гребаный мир рухнул вокруг нее, а я размышлял о том, чтобы погонять мяч для регби по полю за полмира отсюда.

В течение нескольких дней я ломал голову, не рассказать ли Шэннон о команде, не подбирая слов, чтобы объяснить это, прежде чем решил отложить все разговоры о регби на второй план до окончания похорон. Теперь, когда кот был вытащен из мешка благодаря любезности моего лучшего друга-иждивенца, Шэннон просто смотрела на меня с выражением, которое я не мог понять.

Безмолвно злясь на Гибси за то, что он открыл рот, именно сегодня, черт возьми, я поспешил продолжить. — Я даже не уверен, пойду ли я еще, а до этого еще несколько недель, так что можем мы не говорить об этом? По крайней мере, пока мы не покончим со школой? У нас впереди еще эта и следующая недели. И выпускные экзамены…

— Нет, — возмущенно выпалили Хьюи и Фели.

— Все эти мечты и интриги, раннее утро и бесчисленная рутина и суета? — Хьюи покачал головой и уставился на меня так, словно больше не узнавал моего лица. — Наконец-то ты покажешь миру, из чего ты сделан, кэп.

— Это огромная сделка, Джонни, — добавил Фели. — Просто колоссальная.

— На самом деле это не так, — пробормотал я, преуменьшая услышанное, и в явном раздражении провел рукой по волосам. — Итак, мы все можем просто успокоиться?

— На самом деле, это, вероятно, самая крупная сделка в твоей жизни на сегодняшний день, — решила присоединиться Лиззи, сказав. — Просто говорю.

— Не могла бы ты просто не говорить, — рявкнул я, взволнованная. — Господи, сегодня не тот день, чтобы говорить об этом.

— Поздравляю, — выдавила Шэннон, слезы текли по ее щекам. — У тебя получилось.

Она была счастлива? Ей было грустно? Я не знал. Я понятия не имел. Все, о чем я мог думать, было ее убитое горем лицо, когда всего несколько часов назад она смотрела, как ее мать опускают в землю. Я хотел сказать ей, что я не уйду, что я останусь здесь, с ней. И я действительно сделал бы это, если бы она тоже захотела меня… Но часть меня отчаянно ждала этой возможности. Мне было противно на себя за то, что я так себя чувствовала, но я не могла это изменить. — Шэн, не плачь, детка. Это еще не окончательно. Я не принимал никаких решений…

— Ты сделал это! — воскликнула она, а затем обняла меня. — У тебя получилось, Джонни! — Вскарабкавшись ко мне на колени, она обхватила меня руками и ногами и завизжала. — О боже мой, я так горжусь тобой.

Мои брови удивленно взлетели вверх. — Правда?

— Конечно, — шмыгнула она носом, отстраняясь, чтобы улыбнуться мне. — Ты боролся за это, Джонни. — Погладив меня по щекам, она наклонилась и запечатлела поцелуй на моих губах. — Ты это заслужил.

— Но ты плачешь, — выдавил я хриплым от эмоций голосом.

— Потому что я так рада за тебя, — наполовину всхлипнула, наполовину рассмеялась она. — Ты получаешь награду за всю свою тяжелую работу. — Шмыгая носом, она обхватила мое лицо своими маленькими ладошками и прижалась своим лбом к моему. — Это твое время. — Не сводя с меня своих больших голубых глаз, она настаивала: — Возьми это. Это твое, — прежде чем крепко поцеловать меня в губы. — Возьми это и сияй.

— Мне страшно, — прошептал я ей на ухо, не особо заботясь о том, что наши друзья прячутся поблизости и подслушивают. Мне нужно было выплеснуть это из своей груди, прежде чем я взорвусь. — Я боюсь принять это и потерять тебя.

— Я тоже твоя, — пообещала она. — Ты можешь получить и то, и другое.

— Я боролся за это всю свою жизнь, Шэннон, — выдавил я, чувствуя, как мою грудь сдавило так сильно, что я с трудом дышал. — Для меня это не прихоть.

Она кивнула. — Я знаю.

— Я должен это сделать, — признался я, глазами умоляя ее простить меня. — Я должен увидеть это до конца.

Она улыбнулась. — Я знаю.

— Тогда почему мне кажется, что все это неправильно? — Я задохнулся.

— В этом нет ничего плохого, Джонни, — прошептала она. — Это правильно, и это то, что пугает.

— Я не буду этого делать, — выпалил я, запаниковав и отступив. — Если у тебя есть сомнения, скажи мне сейчас, и я останусь. Если ты не хочешь, чтобы я уходил, тогда я не пойду. Просто скажи мне, что делать, и я это сделаю…

— Я хочу этого для тебя, — оборвала меня Шэннон, сказав: — Я хочу, чтобы ты преследовал свои мечты и показал миру, какой ты удивительный.

— Но меня не будет месяц, — прохрипел я, сердце бешено колотилось в груди. — Может быть, даже полтора месяца. Может быть, больше. Это долгий срок, Шэн.

— И я буду здесь, когда ты вернешься домой. Если это произойдет через месяц, или полтора, или два месяца, или четыре… — шмыгнув носом, она ослепительно улыбнулась мне, — я буду ждать тебя здесь.

— Ты портишь мою лестницу, — грустно сказал Гибси.

— Что? — Мы с Шэннон спросили в унисон, повернувшись, чтобы посмотреть на него.

— Моя лестница, — объяснил Гибси с тоскливым вздохом. — Ты заставила ее уменьшиться со всеми этими разговорами об уходе Джонни. — Опустившись на траву рядом с Клэр, он тяжело вздохнул. — Теперь я в гребаной депрессии.

— Да ладно тебе. Он тоже вернется к тебе. — Взяв его под руку, Клэр прислонилась щекой к плечу Гибси. — И ты не должен слишком грустить, Джерард… у нас с тобой этим летом будут дети, помнишь?

— Да, я знаю, — тяжело вздохнул он, положив подбородок ей на макушку. — Но я все еще не уверен, что мы готовы к такой ответственности, детка. Я имею в виду, мне всего семнадцать.

— Ну, готов ты или нет, но дети появятся, — ответила Клэр, похлопав его по колену. — И это твоя вина, что ты впустил его.

— Что за хрень на самом деле? — Одновременно спросили Лиззи и Хьюи.

— Брайан, — мрачно объяснил Гибси. — Оказывается, у него было неопущенное яичко, и он стрелял не холостыми, как мы думали.

— И как именно это объясняет, почему у тебя будут дети этим летом? — Кэти задохнулась, широко раскрыв глаза.

— У него был секс с Херувимом, — причитал Гибси. — Мы застукали их за этим в комнате Клэр во время пасхальных каникул. И теперь она беременна.

— Наш кот Херувим? — Спросил Хьюи. — Она забеременела от Брайана?

— У нас уже давно были подозрения, но ветеринар подтвердил это в прошлую среду, — простонал Гибси. — Мы видели их и все такое, не так ли, детка?

— Ага — на ультразвуковом мониторе, — согласилась Клэр. — У нее будет шесть котят.

— Знаете ли вы, что беременность кошки может длиться от 56 до 67 дней? — Спросил Гибси.

— Нет, — ответили остальные из нас.

— Ну, она может родить в любое время, начиная с середины следующего месяца, — сказала нам Клэр. — Разве это не захватывающе?

— Это обойдется мне в небольшое состояние, — вздохнул Гибси. — И моя мама говорит, что за них я несу ответственность, потому что я привел его в ее спальню, и я должен был знать лучше, но я, блядь, не знал лучше, потому что предполагал, что он разгуливает с постоянным презервативом на своем кошачьем члене. Но нет, он солгал мне — солгал и ветеринарам. У него все это время был наполненный спермой комочек!

— И она не единственная уличная кошка, которую он обрюхатил, — добавила Клэр. — Судя по всему, у серой полосатой кошки миссис Ловелл в прошлый вторник родился выводок белоснежных котят. У них были длинные волосы и все.

— Что я могу сказать, кроме того, что он шлюха? — Гибси подтвердил это мрачным кивком. — Он жестокий, однобокий ублюдок, выполняющий миссию по оплодотворению каждой киски, в которую он запускает свои когти, но я всего лишь стою над Херувимом, — раздраженно добавил он. — Вот и все. Я буду их отцом. Я буду кормить тебя по ночам, Клэр. Я буду присутствовать при родах. Но это все. Твои дети — единственные, на кого я претендую. Я вообще ничего не знаю о полосатой киске миссис Ловелл или любой другой беременной киске женщины. Это моя история, и я придерживаюсь ее.

— Вы двое созданы друг для друга, — усмехнулась Кэти. — Это так очаровательно.

— Не говори им этого, детка, — прорычал Хьюи. — Ты подаришь им идеи.

— Но у них будут дети вместе, — заметила Кэти. — Они уже преданы делу.

— Ладно, сменим тему, пока я не вывернула свой обед наизнанку, — вмешалась Лиззи, изображая насмешку. — Что мы собираемся делать с пустым годом?

— Что ты имеешь в виду? — Спросила Шэннон, вытирая щеки тыльной стороной ладони.

— Они говорили об этом в школе на прошлой неделе, — объяснила Лиззи. — Они вводят опцию "высокосный год".

— Ты, блядь, серьезно? — Потребовал я ответа, почувствовав внезапный приступ возмущения. — Я умоляла их позволить мне пропустить четвертый курс, но Туоми был непреклонен в том, что они не собираются предлагать программу пустой год в Томмене.

— Ну, он явно передумал, потому что нам это предложили, — сказала мне Лиззи. — У нас есть возможность пропустить четвертый курс и перейти сразу на пятый после лета. — Она посмотрела на Шэннон и Клэр. — И я соглашаюсь, ребята.

Клэр нахмурилась. — Ты?

— И терпеть на один год меньше дерьма? Конечно , я беру это, — парировала Лиззи. — Я бы ушла прямо сейчас, будь моя воля.

— Хороший выбор, — тихо вставил Фели, слегка кивнув ей.

Лиззи покраснела. — Я знаю.

— Ну, я пока не знаю, что я делаю, — объявила Клэр. — Я даже не думала об этом.

— Тебе стоит пропустить, — подбодрил ее Гибси, покачивая бровями. — Тогда ты на год ближе ко мне.

— И какая мне от этого польза? — Поддразнила Клэр.

— Это позволит нам опередить график, — ответил он, не сбившись с ритма. — Это хорошее предзнаменование. Я чувствую это своими яйцами.

Клэр закатила глаза. — Ты и твои странности.

— И его член, — хихикнула Кэти.

— Всегда придурок, — со смехом согласился Гибси.

— Господи, — простонал Хьюи. — Хватит уже наедаться…

— Стоит ли нам вообще так разговаривать? — Затем спросил Фели, бросив виноватый взгляд в сторону Шэннон. — Знаешь, учитывая обстоятельства…

— Пожалуйста, не останавливайся, — поспешила сказать Шэннон. — Просто продолжай вести себя нормально со мной. — Застенчиво пожав плечами, она устроилась в сидячем положении между моих ног, лицом к остальным, и прошептала: — Это помогает.

— Ты хочешь нормального? — Спросил Гибси, одарив ее волчьей ухмылкой. — Я могу это сделать.

— Он не может, — вмешалась Лиззи. — Для него физиологически невозможно вести себя как нормальный человек.

— О, а вот и она; гадюка, — саркастически растягивая слова, возразил Гибси. — Честная игра, девочка. Ты больше часа держала свой ядовитый язычок под контролем.

— Жри дерьмо, — прорычала Лиззи.

— Я бы скорее съел дерьмо, чем тебя, — выпалил он в ответ.

— Я опустошена, — выдохнула Лиззи. — Смотри, как я вытираю слезы, — добавила она, вытирая средним пальцем щеку.

— Вы двое когда-нибудь поладите? — Клэр застонала. — Даже на один день?

— Нет, — ответили они оба одновременно, прежде чем сердито посмотреть друг на друга.

Шэннон прислонилась к моей груди и тихо вздохнула. — Слезы, регби и те двое, которые дерутся? Это наше обычное дело.

— Да. — Обняв ее, я поцеловал в плечо. — Наверное, так и есть.