Keeping 13

78

ЛЮБОВЬ К ЛЕТУ

ШЭННОН

Дорогая Шэннон,

Это я — Джонни. Я пишу это, чтобы еще раз удивить и произвести впечатление на тебя своими навыками написания безумных писем. Та-дам? Видишь, я говорил тебе не беспокоиться о том ударе, который я получил на поле в прошлые выходные. По телевизору это выглядело хуже, чем на самом деле — и я все еще помню, как писать, покупать марку и отправлять письма, так что мой мозг все еще работает. Я надеюсь, что это письмо застанет тебя в добром здравии. Я молюсь, чтобы ты скучала по мне так же сильно, как я по тебе. Иначе это было бы несправедливо.

Я нахожусь в тренировочном лагере в Южной Африке со старшей командой. Я живу в одной комнате с Миком гребаным Фланаганом, детка, нашим КАПИТАНОМ… И я чувствую себя чертовски глупо, когда пишу это в письме, учитывая, что мы говорили об этом по телефону час назад.

Я скучаю по тебе.

Каждая частичка меня скучает по тебе. Я скучаю по ощущению тебя. Спать рядом с тобой. Разговаривать с тобой. Разъезжать по Баллилагину с тобой на пассажирском сиденье. Черт возьми, я почти уверен, что тоже начинаю скучать по твоим братьям. Вот насколько тяжелым становится для меня это время порознь. И я скучаю не только по сексу, Шэн, хотя мой член скучает по тебе со свирепостью, граничащей с болью.

Ты в порядке? Ты всегда говоришь мне по телефону, что с тобой все в порядке, но я слышу грусть в твоем голосе. Я говорю это не потому, что для меня это одно и то же. Я начинаю понимать, что плохо справляюсь, когда тебя нет рядом, Шэн. Я провожу ночи, выслеживая этот чертов аккаунт Bebo, который Клэр создала для тебя, и я говорю тебе это без капли стыда. * Кстати, я создал свой собственный аккаунт, так что прими меня как свою вторую половину, пожалуйста *… о, и не стесняйся, присылай мне в личку несколько обнаженных фотографий. Мне бы не помешал какой-нибудь новый материал. Кажется, моя память никогда не отдает тебе должное.

Здесь есть пляж, примерно в четырех милях от отеля команды, и каждый раз, когда я иду по песку, я думаю о тебе. О том дне, который мы провели на пляже дома.

Ты все время в моих мыслях, Шэннон. И в моем сердце тоже. Ты кое-что сделала со мной все эти месяцы назад. Я думаю, ты сломала меня, потому что с тех пор я не в порядке. Когда мы вот так разлучены, я чувствую себя неуверенно, как будто балансирую с грузом на плечах, и моей наградой за то, что я не сбросил его, является то, что я снова вижу твое лицо.

Так что, да, вот оно…

Я собираюсь сказать тебе кое-что в этом письме, кое-что, чего я не мог сказать по телефону или в текстовом сообщении, потому что не думаю, что смог бы принять твой немедленный ответ…

Мне страшно, Шэннон. В этом туре я чувствую себя как рыба, вытащенная из воды. Парни в команде? Все они намного старше меня — с большим опытом. Они настоящие, взрослые мужчины, детка, а я чувствую себя ходячим трансплантатом, каким-то молодым ублюдком, полагающимся на удачу и потраченное взаймы время.

Я никогда раньше не чувствовал ничего подобного. Честно говоря, я не знаю, какого черта я делаю. Большую часть времени я в двух минутах от того, чтобы бросить все и улететь домой к тебе следующим рейсом. Но я все еще здесь, потому что я дал тебе обещание, что буду сиять… или сверкать, или что бы там ни было, черт возьми, о чем ты меня просила. Ходят разговоры о том, что я действительно начну в эту субботу, вместо того чтобы покидать скамейку запасных, так что, возможно, тогда я закончу работу.

Здесь очень напряженно, Шэннон. Я никогда раньше не испытывал ничего подобного. Турне U20 было прогулкой в парке по сравнению со старшим уровнем. Я выходил в старте в каждой игре — никакого давления. Но это? Господи, я всего лишь середнячок в команде такого качества, и этого достаточно, чтобы захотеть уйти. Я никогда раньше не испытывал желания уйти — это никогда не приходило мне в голову. Я работаю над тем, чтобы встать на ноги. Борьба за майку, которая всегда была моей, выбивает из колеи. Осознание того, что есть полдюжины игроков мирового класса, готовых наброситься на меня и отобрать это у меня, если я поставлю одну ногу не на то место, — это давление, с которым я изо всех сил пытаюсь справиться. Я все время на взводе, Шэннон… Может быть, я просто скучаю по дому, или, может быть, я слишком много думаю, или, может быть, я просто вернулся с тобой в Корк?

С положительной стороны, я прибавил в мышцах. Сейчас я тоже больше 6 футов 4 дюймов. Но хватит моей ерунды; как проходит твое лето? С Гибси все в порядке? Джоуи уже выходил на связь? Шон говорит какие-нибудь новые слова? Как насчет Ифы? Есть какие-нибудь признаки ее присутствия? Как там моя Сьюки? Этим мальчикам лучше не рисовать на ней. Ты загорела? Ты улыбаешься? Господи, я скучаю по тебе…

Я знаю, ты говоришь мне, что все в порядке, когда мы разговариваем по телефону, но если ты такая же, как я, и тебе слишком сложно разговаривать по телефону, тогда, может быть, ты могла бы ответить мне другим своим письмом?

Знаешь что? Я не думаю, что мое эссе по английскому языку в junior cert было таким длинным, как это письмо. Что это говорит обо мне? Примечание: Я надеюсь, ты не беспокоишься об этих чертовых результатах junior cert. Я знаю, что ты надрала задницу. Черт возьми, я люблю тебя. Я это уже записал? К черту все, если я этого не сделал, то вот оно снова. Я люблю тебя, Шэннон Линч. Всю тебя. Каждую часть.

В любом случае, у меня заканчивается место для записей на обеих сторонах этого листа, поэтому я воспользуюсь этим как сигналом закончить. О, и не могли бы вы попросить мою маму перестать так часто звонить? Я знаю, что она скучает по мне, но это выходит из-под контроля.

Всегда твой,

Джонни. х

(PS: Мой член все еще у меня в штанах, и моей любви все еще безумное количество.)

Аккуратно сложив письмо Джонни обратно в конверт, я сунула его под подушку, чтобы присоединиться к остальным, прежде чем потянуться за коробкой, стоящей на моей кровати, с моим именем на ней.

Держа коробку в руках, я уставилась на его аккуратный почерк и с тоской вздохнула. Наше общение последние шесть недель состояло из постоянного потока текстовых сообщений и ночных телефонных звонков, писем и посылок, но этого было недостаточно. Не наполовину. Я чувствовала, как его тревога стекает со страницы, и это причиняло боль моему сердцу. Все, чего я хотела, это сесть в самолет и полететь к нему, но он скоро будет дома. На несколько дней позже, чем предполагалось изначально, но все же дом был уже в поле зрения.

— Что ты получила на этот раз? — Потребовал Олли, ныряя на мою кровать и чуть не доводя меня до сердечного приступа в процессе. — О, бро, он шлет тебе подарки каждый день.

— Не каждый день, Олли, — пробормотала я, краснея.

— С тех пор как он уехал, ты получала по две посылки в неделю, — простонал Олли. — Прошло шесть недель. Итого, двенадцать посылок. У меня была одна.

— Потому что он мой парень, — защищалась я, хотя и улыбалась от удовольствия. — Теперь отойди, чтобы я могла открыть.

— Это потому, что она позволяет ему трогать свои сиськи, — хихикнул Тадхг из дверного проема, где Бонни, Сьюки и Кекс утыкались носами в его ноги. — Вот почему она получает все эти подарки, старина.

— Тадхг! — Я задохнулась. — Не говори так.

— Это правда, — засмеялся Тадхг, почесывая Кексика за ухом. — Отрицай это.

— Сначала ты позволила ему поцеловать себя языком, а теперь показываешь ему свои сиськи? — Олли застонал, схватившись за живот. — У меня немного подташнивает в животе.

— Мы ничего подобного не делаем, — солгала я сквозь зубы. — Мы только держимся за руки.

— Угу, — хихикнул Тадхг. — Ты продолжаешь говорить себе это, Шэн.

— Так вот почему он прислал билеты на музыкальный фестиваль, на который он поведет ее, когда вернется домой? — Спросил Олли. — Чтобы он мог увидеть ее сиськи?

— Возможно, — рассмеялся Тадхг.

Не обращая внимания на своих братьев, я разорвала коробку и ухмыльнулась, увидев зеленую майку с номером 13, выгравированным на спине. Вытащив ее, я прижала к груди, вдыхая его запах. Дрожа, я вспомнила наш телефонный разговор на прошлой неделе…

— Ты этого не делал!

— Да, Шэн, я так и сделал.

— Ты лжешь.

— Иногда, но никогда с тобой.

— Невозможно. — Я покачала головой, не доверяя этому безумному разговору. — Билеты на концерт были распроданы в течение нескольких месяцев.

— Ты недооцениваешь мою силу убеждения, детка, — промурлыкал он в трубку. — Я подумал, что мы могли бы снова жить в одной палатке.

— Боже мой, ты действительно серьезно, не так ли? — Мои глаза расширились от волнения. — Я не могу в это поверить, — практически закричала я, исполняя небольшой счастливый танец. — Ты действительно достал нам билеты на Oxegen!

— На сто процентов, Шэн, — ответил он. — Это все, о чем я думаю. Никаких родителей. Никаких надоедливых гребаных братьев. Никакого обучения. Никакой драмы. Только ты и я, палатка и немного приличной музыки на весь уик-энд.

— Кто будет хедлайнером в этом году?

— Грин Дэй и Foo Fighters, — ответил он.

— Боже!

— Я знаю.

— Но, Джонни, я никогда не смогу туда пойти. Там только больше 18-ти.

— Опять ты, кажется, недооцениваешь мою силу убеждения, — усмехнулся он. — Я проведу тебя, Шэн. Даже не забивай об этом свою хорошенькую головку.

Я закатила глаза, а затем взволнованно закричала. — Мы действительно идем?

— Правда, правда.

— Только мы?

— Только мы, — подтвердил он, прежде чем быстро пойти на попятную. — Ну, нет, не только мы. Гибс идет по пятам — и он, вероятно, приведет Клэр.

Я ухмыльнулась. — Впрочем, это своего рода данность.

— Угадай, кто еще играет? — затем он сказал.

— Кто?

— Джимми ест мир.

У меня отвисла челюсть. — Нет. — Моя песня. Гимн моей жизни. У меня был шанс услышать ее вживую? — О, боже мой…

— Эта майка стоит денег, — заметил Олли, отвлекая меня от моих мыслей. — Много.

— Даже не думай об этом, — предупредила я, торопясь натянуть его через голову, пока мой коварный брат не решил попытаться обманом лишить меня выигрышной майки моего парня.

При ближайшем рассмотрении майки, в которой я в данный момент плавала, Олли скривился. — Не-а, это только для U20, - сказал он мне, выглядя слегка разочарованным. — Возьми сегодняшнюю, Шэн. Это майка для выпускника — это майка для денег.

— Ты помешан на деньгах, — пожурила я. — Это выходит из-под контроля.

— Не-а, — огрызнулся он в ответ. — Джон говорит, что я акула.

— И каким образом это хорошо?

— Он говорит, что это будет хорошо, когда я буду в суде. — Сияя, он добавил: — Я собираюсь быть таким же казначеем, как и он.

— Барристер, — поправили мы с Тадхгом. — Не казначей.

— Именно это я и сказал, — фыркнул Олли. — Я собираюсь стать казначеем.

— Рад видеть, что все те сеансы логопеда, на которые Джон тратится, приносят свои плоды, Олли, — саркастически парировал Тадхг. — Вы с Шоном — это нечто другое.

— Так и есть, — согласился Олли. — Мы лучшие мальчики.

— Ты заноза в моей заднице, — пробормотал Тадхг, — вот кто ты такой.

— Ты просто завидуешь, — фыркнул Олли. — Потому что ты не можешь пойти.

— О да, я так завидую тому, что умею четко произносить свои слова, — протянул Тадхг.

— Не волнуйся, — успокаивал Олли. — Ты все равно сможешь ходить с нами на игровую терапию.

— Я не играю на этих сессиях, — проворчал Тадхг. — Я рисую.

— Тебе стоит поиграть, — возразил Олли. — Это так весело.

— Я собираюсь играть на тринадцатом, — фыркнул Тадхг. — Я больше не играю.

— Это позор, — сказал ему Олли. — Ты не знаешь, чего лишаешься.

— О, заткнись, ты, маленький придурок, — проворчал Тадхг.

— Тебе сказали на консультации, что ты не должен использовать свои гневные слова, — напомнил ему Олли. — Когда ты злишься, ты должен считать до десяти и дышать. — Он повернулся ко мне и улыбнулся. — Дыши глубже, не так ли, Шэн?

— Да, — согласилась я, сдерживая смех при виде возмущенного выражения лица Тадхга. — Глубоко дыши, Тадхг.

— О, уходи и расскажи о своих чувствах кому-нибудь, кому не все равно, — выпалил он в ответ. — Эта дыхательная техника не работает, когда я злюсь.

— Это работает, — пообещала я, ободряюще улыбнувшись ему. Он вывернулся наизнанку с тех пор, как переехал сюда. — Дай себе время.

— Во сколько за тобой заедут друзья, чтобы посмотреть, как играет Джонни? — Тогда Олли спросил.

Я взглянула на свой телефон и улыбнулась. — Сейчас.

— Сейчас, — передразнил Тадхг, хлопая глазами. — Боже, ты такая девочка.

— Я знаю, — возразила я со смехом. — А ты сопляк, — склонив голову набок, я ухмыльнулась. — Я надеюсь, что ты будешь относиться к девочкам на своем курсе лучше, чем ко мне, когда в следующем месяце перейдешь в Томмен.

Тадхг фыркнул. — Я ни для кого не собираюсь переодеваться — и на мне нет гребаного блейзера.

— Тадхг, — предупредила я. — Не ругайся.

— Ну, это не так, — хихикнул он. — Меня не волнует, как мило, по словам Делли, я выгляжу в нем. Я с террасы, Шэн, и я швыряюсь. Я не могу разгуливать повсюду, как все эти шикарные регбисты…

— Не ругайся! — Вмешался Олли. — Это плохие манеры.

— Знаешь что? Блейзер подойдет тебе, когда ты начнешь работать через пару лет, маленький подлиза, — насмехался Тадхг. — Это дурной тон. — Он закатил глаза. — Я не знаю, где мы тебя взяли, Оливер Твист.

— Меня это устраивает, — невозмутимо ответил Олли. — Я все равно буду носить много блейзеров, когда стану казарменным служащим.

— Адвокатом.

— Совсем как Джон, — с гордостью подтвердил Олли.

— Ну, я собираюсь стать механиком, — парировал Тадхг. — Совсем как Джоуи.

— Но Джоуи не механик, — нахмурившись, ответил Олли. — Джоуи болен.

— Да, — фыркнул Тадхг. — Но как только ему станет лучше и он вернется домой, он снова будет механиком.

— Он скоро вернется домой? — Спросил Олли.

— Нет, — прорычал Тадхг. — Потому что ему еще не лучше.

— О. — Брови Олли нахмурились. — Что с ним опять не так?

Мое сердце сильно сжалось в груди. Я не видела Джоуи и не разговаривала с ним с похорон в мае. Он проходил лечение почти два месяца и все еще отказывался позволять мне навещать его. — Он просто отдыхает, — заставила я себя сказать. — Он действительно устал.

— Правда? — Олли сморщил нос. — Я думал, это потому, что он баловался с гелием.

— Тот самый гелий?

— Да. — Олли невинно кивнул. — Фредди из моей футбольной команды сказал, что его мама сказала маме Донала, что Джоуи в больнице, потому что он баловался с гелием и иглами. — Он сморщил нос. — Зачем Джоуи возился с иголками и воздушными шариками? Они бы не лопнули?

Тадхг сверкнул глазами. — Это не гелиум, дурачок, это геро..

— Нет, нет, это из-за гелия, — быстро вставила я, бросив умоляющий взгляд на Тадхга. — Помнишь?

— О, да, — согласился Тадхг, съежившись. — Это верно.

— И он действительно устал, — добавила я, вздохнув с облегчением. — Значит, он хорошо отдохнет.

— Да. — Тадхг выдавил улыбку. — От присмотра за нами.

— Да, но ему больше не нужно этого делать, — невинно ответил Олли. — Теперь это делает Делли. — Он лучезарно улыбнулся. — И Джон.

— Знаешь, по чему я скучаю? — Сказал Тадхг, к счастью, меняя тему. — Бесплатные подарки Ифы с работы.

— О, да, — согласился Олли. — Раньше она приносила нам домой все самое лучшее. — Почесав затылок, он огляделся и спросил: — Куда она подевалась?

— Ну, она принадлежит Джоуи, — хрипло объяснил Тадхг. — Значит, когда его не будет рядом, ее тоже не будет.

— О, хорошо, — ответил Олли, с радостью принимая это объяснение. — Хотя ему следует оставить ее себе. Она такая красивая.

— Да. — Тадхг кивнул в знак согласия. — Она — нечто другое.

— Тадхг Линч, — поддразнила я. — Ты влюблен в Ифу?

Его щеки стали ярко-розовыми. — Нет.

— Оу, — я упала в обморок. — Ты такой милый.

— О, отвали, — раздраженно бросил он в ответ.

— А ты теперь еще симпатичнее, когда у тебя ломается голос, — хихикнула я. — Мой маленький Тадхг растет. — Приподняв брови, я спросила: — Нам стоит поговоритьоб этом?

— О том, что Джонни тайком входил в твою комнату каждую ночь на неделе, когда был здесь? Голый, — выпалил он в ответ, не сбиваясь с ритма. — Этот разговор? Конечно. Ты хочешь поговорить здесь или внизу, на кухне, с его матерью?

Я быстро захлопнула рот.

— Да, я так и думал, — ответил он сам себе, понимающе ухмыльнувшись мне.

— Даррен приезжает на выходные, чтобы помочь Делли, пока Джон уехал на матч, — сказал тогда Олли. — Надеюсь, он привезет Алекса.

— Я надеюсь, что Алекс не приведет Даррена, — возразил Тадхг с дьявольской ухмылкой.

— Будьте милы, — усмехнулась я. — У него, наверное, будет полная машина подарков для вас, ребята.

— И это правильно, — согласился Тадхг. — Он должен нам их за пять лет.

— Верно, — торжественно согласился Олли.

— Вы двое ужасны, — рассмеялась я.

— Как ты думаешь, он сегодня нервничает? — Затем спросил Тадхг. — Джонни?

— Нет, — ответил за меня Олли. — Он Джонни. Он ничего не боится — и с ним его отец. — Он улыбнулся. — Джон.

— Боже, избавься от этого увлечения Джоном, ладно? — пробормотал Тадхг. — Ты как сталкер.

— Как ты и Делли? — Возразил Олли. — Ты любишь ее.

— Да, люблю, — парировал Тадхг, не моргая. — Сильно.

— Да, я тоже, — счастливо вздохнул Олли. — Она лучшая.

— Эта еда, — задумчиво добавил Тадхг. — Так много еды.

— Шэннон толстеет, — бросил Олли. — Ей тоже нравится еда Делли.

— У меня восьмой размер, ты, бандит, — выдавила я оскорбленно. — Я вешу 7 с половиной стоунов. Я не толстая.

— Ты не называешь девушек толстыми, старина, — простонал Тадхг. — Помнишь, что сказал нам Джоуи? Они всегда тощие — даже когда это киты.

— О, да, — смущенно ответил Олли. — Но она заняла весь этот камень, помнишь? Делли плакала, потому что была так счастлива? Помнишь? Врачи сказали, что у нее остались кости и кожа, и ей нужно было вывести камни, иначе ей станет хуже.

— Кожа да кости, — поправил Тадхг с болезненным вздохом. — И не беспокойся об этом, Шэн. Ты все тот же повеса.

— Я никогда не была распутницей, — фыркнула я, чувствуя себя неловко. — Прекрати говорить об этом.

— Мы все толстеем, — с улыбкой сказал Олли. — Дело не только в тебе, Шэн. — Он улыбнулся и похлопал себя по своему тощему животу, который медленно наполнялся. — Видишь?

— Говори за себя, — парировал Тадхг, выглядя немного более коренастым, чем его обычное худощавое телосложение. — Я набираю мускулы.

Затем трижды просигналил автомобильный гудок, сигнализируя Бидди о моем повороте, и я спрыгнула с кровати. — О, ребята, извините, но мне нужно идти, — сказала я братьям, выбегая из своей комнаты и устремляясь к лестнице, моя улыбка ширилась с каждым шагом, который я делала.

— Наслаждайся, Шэннон, любимая, — рассмеялась миссис Кавана, когда я ворвалась к ней на кухню, как летучая мышь из ада, едва увернувшись от Шона, который был одет шеф-поваром и играл со своей игрушечной кухней.

— Спасибо, Эдель. Пока, Шон, — крикнула я в ответ, прежде чем выбежать на улицу и распахнуть заднюю дверцу серебристого Ford Focus Гибси.

— Где пожар? — Гибси хихикнул, а затем громко хрюкнул, когда Клэр с пассажирского сиденья ударила его в живот.

— Фильтруй, Джерард, — прошипела она. — Давай!

— Вот дерьмо, — пробормотал он. — Я даже не думал…

— Все в порядке, все в порядке, — ответила я, поспешив закрыть дверь и пристегнуть ремень безопасности. — Теперь мы можем ехать? Это его первый выход в стартовом составе за главную команду, и я не хочу по нему скучать.

Когда я зашла в бар "Бидди", меня встретило море знакомых лиц и ирландских футболок. На огромном телеэкране, прикрепленном к стене, уже показывали матч. Зелено-белые майки заполнили экран. Это было все, что я могла видеть. Фиджи против Ирландии. Боже, это было серьезно. Это было важно. Я знала, что мистер Кавана стоит в толпе где-то на этом стадионе на другом конце света, болея за своего сына, ожидая, когда мы привезем его домой, к нам, и эта мысль заставила меня улыбнуться.

Когда я оглядела людей в комнате, членов семьи Джонни, я увидела, как сильно его любили. Эти люди подбадривали его. Следуя за Гибси и Клэр, я последовала за ними к их обычному столику, где меня приветствовали Фели, Хьюи, Кэти, Лиззи и остальные его товарищи по команде из Томмена, за исключением Кормака и Ронана.

Беспокойство терзало меня изнутри, когда я застенчиво поздоровалась с его друзьями и устроилась на стуле за столом, беспокойно дрыгая коленями. Порывшись в кармане джинсовых шорт, я достал банкноту в пятьдесят евро, которую дала мне миссис Кавана, и сделал заказ на бутылку кока-колы у Гибси, который направлялся к бару.

Завернувшись в нестиранную майку Джонни, я покорно игнорировала направленные на меня взгляды и приглушенный шепот — отчасти потому, что я была "дочерью того человека, который убил себя и свою жену", но главным образом потому, что я была "куклой молодого Кавана" — и сосредоточилась на экране телевизора.

Когда две команды выбежали из туннеля на поле, толпа в баре сошла с ума.

Это было нереально.

Он был там.

На экране телевизора.

Номер 13.

Мое сердце билось так сильно, что мне пришлось прижать руку к груди, чтобы не упасть. Клэр протянула руку и сжала мою в знак поддержки. — Просто дыши, — подбадривала она, понимающе улыбаясь мне, и я была благодарна за физический контакт. Мне нужно было за что-то ухватиться в этот момент.

— Залезай туда, кэп, гребаная легенда! — Гибси одобрительно закричал, ставя на стол три бутылки кока-колы для Лиззи, Клэр и меня, прежде чем опрокинуть половину своей пинты, не отрывая глаз от телевизора. Явно переполненный гордостью, он покачал головой, улыбаясь про себя.

А затем заиграл "Зов Ирландии", выделяясь из окружающего звука, и дрожь пробежала у меня по спине.

О Господи…

Это было оно.

Это было оно!

Камера увеличивала изображение игроков, одного за другим, и когда она остановилась на Джонни, громкость шума в баре зашкаливала по шкале Рихтера. Старики триумфально стучали кулаками по стойке бара, подбадривая героя своего родного города. Мужчина, которого Джонни называл "Толстый Пэдди", буквально танцевал на столе с владельцем бара. Фели обхватил голову руками и с благоговением уставился на экран. Хьюи выплакал глаза, хлопая в ладоши своему другу. Остальные его товарищи по команде были в бешенстве. Это было безумие…

— Однажды я собираюсь побывать там, — заявил Джонни, кивнув головой в сторону телевизора. — В один прекрасный день это буду я, Шэннон.

— Я знаю, — ответила я, веря каждому слову. Прикусив губу, я повернулась к нему лицом и сказала: — Не забывай обо мне, когда станешь богатым и знаменитым игроком в регби.

Тряхнув головой, чтобы избавиться от воспоминаний, я сосредоточилась на матче, который разворачивался на экране телевизора, ни разу не оторвав глаз от 13 грин на протяжении всего первого тайма и во втором.

За три минуты до финального свистка Ирландия отставала на 3 очка. Сидя на краешке своего сиденья, я грызла ногти, дергаясь и вздрагивая каждый раз, когда делался подкат. Ирландия была вознаграждена за переворот на фиджийской пятиметровой линии, и толпа на трибунах сошла с ума, подпевая припеву "Поля Атенри".

Мое сердце ожило в груди, адреналин закачался по венам, когда мой взгляд остановился на Джонни, притаившемся неподалеку от толпы.

Прорвавшись сквозь оборону фиджийцев и их пятиметровую линию, Джонни обошел их номер 8, затем рванулся вперед, получив удар копьем от своего соперника под номером в майке с опозданием всего на секунду. Прорвавшись через линию с полностью вытянутой рукой и мячом в руке, он коснулся их контрольной линии. Это была заключительная игра тура, и мы выиграли. Мы победили, и он возвращался домой…

Бар впал в состояние маниакального безумия.

Гибси бросился через стол, разбивая повсюду стаканы, чтобы обнять парней.

Тем временем я вскочила со своего места и захлопала в ладоши так сильно, что мне показалось, что у меня вот-вот сломаются руки. Не отрывая глаз от экрана, я наблюдала, как камеры увеличивают ухмыляющееся лицо Джонни, а мужчины, которых, как я знала, он боготворил, окружили его, празднуя победу.

Одинокая слеза скатилась по моей щеке, когда я смотрела, как мальчик, который бесчисленное количество раз спасал мне жизнь, наконец-то пожинает плоды, которых он так справедливо заслуживал.

Мальчик молодец…

— Мне нужно пописать, — объявила Клэр, вскакивая на ноги. — Шэн, ты пойдешь со мной?

Мне действительно не хотелось писать, я хотела оставаться там, где была, наблюдая за улыбкой Джонни, но я неохотно подчинилась, позволив своей лучшей подруге протащить меня через бар в женский туалет. — Клэр, моя рука, — выдавила я, высвобождая руку, прежде чем она выдернула ее из сустава. — К чему такая спешка?

— Ладно, не паникуй, но Белла в баре, — выпалила Клэр, слегка запыхавшись. Распахнув дверь ванной, она выглянула наружу, а затем снова закрыла ее, прежде чем повернуться ко мне лицом. — Я хотела сказать тебе до того, как ты увидела ее и запаниковала. Она, Кормак и группа их друзей зашли как раз перед тем, как Джонни сделал свою последнюю попытку. Они у бара. — Прерывисто вздохнув, она закатала рукава своей ирландской майки с длинными рукавами и прищурилась. — Все в порядке, потому что я полностью согласна надрать ей задницу. Этим летом мы с Джерардом принимали роды. Меня больше ничто не пугает. — Затем она оглядела меня с ног до головы и ухмыльнулась. — Ты выглядишь так сексуально в его футболке и этих крошечных шортиках. Это сведет Беллу с ума. — Она дьявольски ухмыльнулась. — Кстати, тебе обязательно нужно надеть именно этот наряд, когда Джонни вернется домой из тура на следующей неделе. Он упадет в обморок, когда увидит, какие большие у тебя выросли сиськи. — Нахмурившись, она добавила: — Таблетки творят чудеса с твоим телом, Шэн.

— О боже мой, Клэр, остановись и сосредоточься, ладно? — Выдавила я, заправляя волосы за уши и пытаясь не паниковать. Я не видела Беллу несколько месяцев — с того самого дня в школе. Меня охватило беспокойство, и я сжала руку моей подруги. — Что мне делать с Беллой?

— Ничего. Я только что сказала тебе, что собираюсь надрать ей задницу, — просто ответила Клэр. — Я справлюсь, Шэн.

— Я собираюсь надрать ей задницу, — голос Лиззи заполнил мои уши, когда она прошествовала в ванную, выглядя разъяренной. — У этой сучки хватает наглости появляться здесь.

— Не надирайте никому задницу, — сказала я двум своим лучшим друзьям. — Я серьезно, ребята. Я просто собираюсь уйти.

— Нет, это не так, — парировала Клэр. — Твое место здесь. Это твой мужчина по телевизору.

— Да, но спорить с ней нет смысла, — ответила я. — Я больше не хочу ссор, ребята. Я устала от этой драмы. Я просто хочу спокойной жизни.

— Тогда, возможно, ты захочешь напомнить об этом Тору, — заявила Лиззи. — Потому что я думаю, что он пропустил памятку о боях.

— О боже, — простонала я.

— Мой Тор? — Спросила Клэр.

— Я думаю, он серьезно относится к тому обещанию, которое дал Джонни насчет присмотра за Шэн. — Лиззи пожала плечами. — Он где-то там, выбивает жизнь из них двоих.

— Ну, ей лучше не провоцировать его. — Распахнув дверь ванной, Клэр направилась обратно к бару как раз в тот момент, когда Гибси поднимался в личное пространство Кормака. На его лице была дерьмовая ухмылка, когда он указал на экран телевизора и рассмеялся в лицо своему товарищу по команде, явно поддразнивая его успехом Джонни.

— И вот как это делается, — услышала я смех Гибси. — Давай, Райан. Веди себя хорошо и похлопай своему капитану.

— Мальчики, — проворчала Лиззи, когда мы поспешили за Клэр. — С ними все превращается в дерьмовое соревнование.

— Да, — прохрипела я, чувствуя беспокойство.

— Убирайся с глаз моих, Гибс, — предупредил Кормак.

Гибси ухмыльнулся, как маньяк. — Заставь меня.

— Джерард, не затевай драк, — сказала Клэр, подойдя к нему. — Ты на предупреждении, помнишь? — Сжав в руке его футболку сзади, она оттащила его от Кормака. — Ты слышал, что сказали наши матери. Если этим летом у тебя будут еще неприятности, тебе не разрешат поехать на фестиваль в следующие выходные. — Отпустив его футболку, она уперла руки в бедра и сердито посмотрела на него. — И ты берешь меня с собой.

— Конечно, я беру тебя, медвежонок Клэр, — промурлыкал он, одарив ее дьявольской ухмылкой. — Я возьму тебя прямо сейчас, если хочешь?

— Я серьезно, приятель. — Схватив его большую руку в свою, Клэр развернулась и направилась к двери, таща Гибси за собой. Я не собираюсь становиться матерью-одиночкой только потому, что ты не можешь перестать гоняться за неприятностями и попадать в казарму. Нам нужно растить детей, Джерард Гибсон, и идти на концерт, так что ты будешь делать то, что тебе говорят. Теперь следуй за мной!

— О черт, мне нравится, когда ты командуешь мной, детка, — простонал он, бросаясь за ней, как щенок. — Еще немного пошлостей поговори со мной.

— Выходи за дверь, Джерард, — приказала она, держа дверь широко открытой. — Сейчас же.

— Да, босс.

— У этих двоих самая странная дружба, которую я когда-либо видел, — заявил Фели, которая подошел, чтобы встать рядом с нами, когда Клэр и Джерард вышли из бара. — Как всегда, — добавил он, слегка покачав головой. — Это более чем странно.

Я хотела ответить ему, но мое внимание было приковано к девушке, пристально смотревшей на меня. Удивительно, но я не сдавалась и смотрела в глаза Белле Уилкинсон с высоко поднятой головой.

— Пойдем сыграем в бильярд в гостиной, — сказал Кормак мальчику, стоявшему рядом с ним. — Я завязал с этим дерьмом. — Повернувшись к Белле, он спросил: — Ты идешь?

— Нет, — ответила она, не сводя с меня глаз.

— Белла, просто оставь это в покое…

— На что ты уставилась, приемный ребенок? — усмехнулась она, свирепо глядя на меня.

— Тебе лучше забрать свои слова обратно, сучка, — прорычала Лиззи, приближаясь к ней.

— Все в порядке, Лиз. — Подняв руку, я остановила свою подругу от нападения, ни разу не прерывая зрительный контакт с Беллой. — Ее слова не причиняют мне боли.

— Тебе нужно собраться с мыслями и оставить ее в покое, — предупредил Кормак, свирепо глядя на свою девушку. — Я сказал тебе, Бел, я не собираюсь снова проходить через это с тобой. Если ты со мной, тебе нужно забыть об этом дерьме с ней и Джонни.

— Держу пари, ты довольна собой, — прошипела она, указывая подбородком на экран телевизора, игнорируя своего парня.

— Я рада за него, — поправила я, не отступая.

— Ты должна чертовски хорошо отсосать, чтобы заполучить себя и свою банду ублюдочных братьев в дом Кавана, — продолжила Белла. — Ты тоже отсасываешь у его папочки, приемная крошка?

— Боже мой, ты, блядь, одержима им! — Прошипел Кормак. Покачав головой, он схватил свою куртку со стойки бара и встал. — Я здесь, а ты просто… ты даже не видишь меня! Ты думаешь только о нем. Я не знаю, что еще я могу сделать…

— Конечно, я вижу тебя, — отрезала она, отрывая взгляд от меня, чтобы посмотреть на своего парня. — Я ведь с тобой, не так ли?

— Только потому, что он с ней, — выпалил в ответ Кормак, в глазах которого была боль. — Они были правы насчет тебя, не так ли? Ты меня не любишь.

— Сейчас ты просто ведешь себя как слабак, — бросила она в ответ. — Будь мужчиной.

— Я люблю тебя, — сказал он ей, покраснев. — Честно люблю, но я не могу продолжать в том же духе.

— Чего ты не можешь?

— Быть вторым лучшим, — прорычал он. — Я завязал с этим дерьмом, Белла. Я завязал с тем, что меня использовали. И я покончил с тобой!

— Ты еще ничего не закончил, — со смехом парировала она. — Ты приползешь обратно.

— Я не жесток, Белла, и то, что ты делаешь с ней, жестоко, — сказал он ей, дрожа. — То, что ты делаешь со мной, еще хуже. — Глубоко сглотнув, он добавил: — На этот раз я не вернусь… На этот раз между нами все кончено.

— Тогда уходи, — бросила она ему вызов.

— О, не волнуйся. — Протиснувшись мимо Фели, Кормак вышел из бара. — Я уже ушел.

Отсутствие чувств, которые она испытывала к своему парню, было очевидным, потому что, когда Кормак вышел из бара, Белла даже не вздрогнула. Она просто продолжала извергать в меня яд, бросая жестокие комментарии и слова, подобные пулям, предназначенным причинить мне боль, но она больше не могла этого делать. Потому что я забыла ее. Я была честна перед богом из-за Беллы Уилкинсон и всех других дрянных девчонок, которые нападали на меня с трехлетнего возраста и по сей день. То, что я пережила за последний год: похоронила своих родителей, потеряла дом, почти потеряла брата из-за наркотиков, почти потеряла свою жизнь, — это изменило меня. Теперь я была другой, сильнее, и она не могла причинить мне боль, потому что я отказалась передать такую власть ей или кому-либо еще.

Весь этот страх? Я сбросила это со своих плеч, как одеяло, позволив ему упасть с моего тела, направляя силу, которую, знала, была во мне. Всегда будет другая Белла, но, как сказал мне мой консультант, другой меня не будет, и в этом была моя сила, моя особая мощь. Я никогда не стала бы специалистом по ракетостроению или игроком в регби мирового класса, но я была выжившей, и у меня это чертовски хорошо получалось. Поэтому с высоко поднятой головой я посмотрела ей прямо в глаза и дала ей то, о чем она никогда бы не попросила и, вероятно, никогда не заслужила. — Я прощаю тебя за то, что ты сделала со мной в тот день. — Она могла сдерживать свой гнев и цепляться за обиду, но это не означало, что я должна была это делать. — И я надеюсь, что ты обретешь немного покоя. — С этими словами я развернулась и пошла обратно к своим друзьям.

— Вау, — задумчиво произнесла Лиззи, опускаясь на скамейку напротив моего кресла. — Я не знаю, следует ли тебе дать пощечину за то, что ты не дала этой сучке того, что она заслужила, или вознести тебя к лику святых за то, что ты выбрала высокий путь.

— Святая, — предложил Фели, проскальзывая в кабинку рядом с ней. — Определенно святая.

— Ребята, — пробормотала я, краснея. — Ничего особенного.

— Ты — воплощение того, что убиваешь их добротой и хоронишь с улыбкой, — сказал мне Фели.

— К черту шоссе, — бросила Лиззи. — Я бы надрала ей задницу.

— Что ты сделал, Шэн? — Спросил Хьюи, отрывая губы от губ Кэти, чтобы посмотреть на нас. — Вы подрались?

— Определенно нет, — выдавила я, все еще дрожа. — Я не боец.

— О, я думаю, что да, — ответил Фели. — Мухаммед Али здесь, ребята.

— Она порхает, как бабочка, и жалит, как пчела, — усмехнулась Кэти. — Совсем крошечная пчелка.

— Она НОКАУТИРОВАЛА Кава, не так ли? — Хьюи рассмеялся.

— О, он снова в деле — смотрите! — Я взвизгнула, наблюдая, как Джонни заполнил экран, чтобы получить медаль. — Они объявляют его Лучшим игроком матча.

— Ш-ш-ш!

— Заткнитесь, вы, куча шлюх, он разговаривает!

Громкость была установлена на максимум, и толпа в баре погрузилась в гробовую тишину как раз в тот момент, когда репортер начал говорить. — Джонатан, примите мои искренние поздравления в связи с фантастическим выступлением сегодня вечером. Вы впервые вышли в старте за взрослую команду и забили с двух попыток — и это всего в восемнадцать лет. Сегодняшний вечер, должно быть, стал для вас воплощением мечты. У тебя есть какие-нибудь слова?

— Для меня большая честь иметь возможность представлять свою страну, — ответил Джонни, все еще слегка запыхавшись. — Я хорошо осознаю, как мне повезло быть на этом посту, и за это я хотел бы поблагодарить своих родителей за их преданность делу и поддержку. Моим тренерам и наставникам в Академии, моей школе за то, что они заложили основы, которые привели меня к этому этапу, и время от времени предоставляли уступки, в которых я нуждался, и ребятам, с которыми я тренируюсь каждый день недели, особенно трем моим самым близким друзьям и товарищам по команде клубного уровня: Гибсу, Фели, Хьюи. Меня бы здесь не было без их поддержки, так что сегодняшнее выступление было для них.

— Что ж, в довершение к замечательной победе в серии, ты также сегодня лучший игрок матча. — Ведущий повесил медаль на шею Джонни и пожал ему руку. — Поздравляю, Джонатан.

— Вообще-то, я хотел упомянуть еще одного человека, если можно? — сказал он ей, все еще пожимая ей руку.

— Конечно.

— Я хотел бы поблагодарить свою девушку за ее безусловную любовь и поддержку. Восстановление после травмы было похоже на катание на американских горках, и я могу честно сказать, что меня бы сегодня здесь не было без ее яростной поддержки. — Сжимая в руке медаль, он посмотрел в камеру и слегка встряхнул ее, прежде чем сказать: — Шэннон, я люблю тебя, и я скоро буду дома.

— Ого! — Кэти взвизгнула, вскакивая со своего места. — Шэн, ты знаменита!

— К черту это, я знаменит! — Хьюи ликовал. — Он назвал мое имя. — Повернувшись к Фели, он ухмыльнулся. — Гребаная кепка, да? Что за легенда.

— Я знаю, — рассмеялся Фели. — Гибс выйдет из себя, когда посмотрит это в ответ.

— Да, этот парень гладкий, — неохотно вздохнула Лиззи. — Я сделан изо льда, но здесь я немного таю.

— Да. — Быстро кивнув, я просто уставилась на экран, чувствуя, как мое сердце колотится со скоростью сто миль в час.

Шэннон, я люблю тебя, и я скоро буду дома…

Шэннон, я люблю тебя…

Я скоро буду дома…

Я не осознавала, что хватаюсь за грудь, пока Лиззи не схватила меня за руку. — Дыши, Шэннон, — усмехнулась она. — Он возвращается домой.

— Он возвращается домой, Лиз. — Прикусив губу, я улыбнулся ей. — Он действительно возвращается домой!