Трещание дров в камине заполняло тёплой мелодией покои. Я сидела на мягком ковре, поджав ноги, и смотрела, как Рори, уже подросший, с азартом тянул за край моего ночного платья. Его маленькие коготки застревали в ткани, а взгляд светился жизнерадостным упрямством.
— Рори, оставь платье, — мягко упрекнула я, поднимая котёнка и гладя его по пушистой спине. Он урчал, довольный вниманием, но всё ещё игриво пытался вырваться.
— Он становится всё больше и наглее, — с усмешкой заметил Эдмунд, сидя в кресле напротив. Его фигура, залитая оранжевым светом пламени, казалась внушительной и спокойной.
— Это отчасти твоя вина, — улыбнулась я, глядя на него через полуопущенные ресницы. — Ты позволяешь ему всё.
Эдмунд чуть склонил голову, опираясь локтем на подлокотник.
— Уж лучше пусть котёнок будет избалован, чем его хозяйка. Хотя… — Он сделал вид, что задумался. — Мне стоит пересмотреть свою стратегию.
— Эдмунд! — я засмеялась, слегка покачав головой.
Он был таким непринуждённым в эти редкие моменты, когда мы оставались наедине, что я почти забывала о тяжести наших дел.
Рори вскоре задремал, свернувшись у меня на коленях. Я осторожно провела пальцем по его ушку, наслаждаясь покоем. Эдмунд продолжал смотреть на огонь, но его лицо стало серьёзнее.
— Ты думаешь о чём-то важном? — спросила я, прерывая тишину.
Он молчал мгновение, затем вздохнул:
— Да. О будущем. О том, что нас ждёт.
Я прижала котёнка ближе к себе, чувствуя, как в сердце кольнула тревога.
— Ты боишься, что что-то пойдёт не так? — осторожно спросила я.
Эдмунд покачал головой, его взгляд стал твёрже.
— Нет, я не боюсь. Но я вижу, насколько велик груз, который мы пытаемся поднять. Каждое решение, каждая ошибка — всё это отразится не только на нас, но и на тех, кто верит в нас, идет за нами.
Я смотрела на него, молча. Его слова были проникнуты такой глубиной, что я почувствовала, как этот груз касается и моих плеч.
— Ты правда веришь, что восстание изменит всё? — спросила я тихо.
Он перевёл взгляд на меня, и в его глазах я увидела пламя. Не такое, как в камине — сильное, неугасающее.
— Я должен верить, — ответил он. — Иначе всё, что мы делаем, не имеет смысла.
Я кивнула, раздумывая над его словами. Его вера, его стремление изменить мир — это восхищало меня и вдохновляло, но вместе с тем пугало.
— А ты? — его голос вывел меня из размышлений.
— Что я?
— Ты веришь в то, что мы делаем?
Я почувствовала, как его взгляд будто проникал в самую душу.
— Я… — я замялась, подбирая слова. — Я верю в тебя и в справедливость.
Он долго смотрел на меня, а затем его лицо смягчилось.
— Мне этого достаточно, — сказал он тихо, и в его голосе прозвучала благодарность.
Я встала, осторожно положив Рори на подушку у камина. Сделав шаг к Эдмунду, я присела рядом с его креслом, облокотившись на его колени.
— Ты так много делаешь для всех нас, — прошептала я, поднимая взгляд к нему.
Он провёл рукой по моим волосам, его прикосновение было мягким и обнадёживающим.
— И ты делаешь не меньше, моя Роза. Ты важна для этих землей, не меньше чем мне.
Его слова обожгли моё сердце.
— Надеюсь, это королевство наконец встанет с колен, а не получит тиранов, в лице новых властителей.
Эдмунд чуть наклонился, беря моё лицо в свои ладони.
— Такое никогда не произойдет. Хотя бы потому, что ты слишком добра, слишком человечна Для этого.
Я прижалась к его руке, чувствуя тепло, исходящее от его пальцев.
— Иногда мне кажется, что я способна на что-то, только потому, что рядом есть ты, — призналась я.
Он улыбнулся, склонившись ближе.
— А мне кажется, что это я становлюсь сильнее, когда вижу тебя, — прошептал он, его голос был тёплым и низким.
Моё сердце замерло, когда его губы коснулись моего лба. Наконец я могла быть для него опорой, хоть и небольшой.