Любимая для Монстра

Глава 141

Ландшафт, по которому двигалась армия, открывал перед нами печальную картину опустошения. Деревни встречали нас тишиной, что была хуже крика.

Покосившиеся дома тянулись вдоль дороги. Дети с впалыми глазами осторожно выглядывали из-за дверей, женщины с осунувшимися лицами тащили ведра с водой из пересохших колодцев, а мужчины, истощённые тяжёлым трудом, провожали нас безучастными взглядами.

Эти земли не знали мира уже долгие годы. Их состояние говорило само за себя: корона не заботилась ни о своём народе, ни о своих владениях. В этом молчании читалось больше, чем в книгах: нищета, голод, безысходность.

Эдмунд ехал впереди колонны, его силуэт выделялся на фоне серого горизонта, словно тёмный маяк для своей армии. Позади тянулись отряды: лучники, кавалерия, пешие солдаты. Каждый шаг сопровождался скрипом доспехов, бряцанием оружия и приглушёнными голосами.

Я ехала рядом с ним, стараясь держаться ровно, несмотря на усталость. Мой взгляд пробегал по пейзажу, задерживаясь на видах несчастных деревень. Жизнь за пределами столицы висела на волоске, и это ощущение поднимало в груди тяжесть.

— Как они могли этого допустить? — прошептала я, не в силах сдержать гнев и горечь.

Эдмунд слегка обернулся, его лицо было суровым, в глазах мелькала тень боли.

— Такова цена их жадности и страха, — ответил он тихо, но твёрдо. — Но мы изменим это. Народ больше не будет страдать.

Слова ударили меня сильнее, чем я ожидала. Они звучали как обещание.

К вечеру Эдмунд приказал сделать привал. Люди нуждались в отдыхе, лошади — в корме и воде. Мы остановились в небольшой роще, где деревья создавали иллюзию безопасности.

Лазутчики вскоре вернулись. Один из них, с пылью на лице и в измазанной одежде, склонился перед Эдмундом:

— Милорд, дороги к столице патрулируются. Мы обнаружили караван с оружием, направляющийся в город. Похоже, королевская армия наготове. Также местные жители говорят, что внутри стен люди на грани восстания: слухи о ваших победах заставляют их надеяться.

Эдмунд молча сжал рукоять меча, его взгляд устремился вдаль, словно он уже видел, как громадные врата столицы встают перед ним.

— Королева знает, что вы приближаетесь и укрепляет крепость, стягивая войска. Её величество вне себя от ярости после гибели наследного принца.

Лицо Эдмунда оставалось непроницаемым, но я заметила, как он сжал челюсть.

Когда лагерь погрузился в сумерки, солдаты начали собираться у костров. Где-то слышался смех, где-то — молитвы, а в иных местах — шёпот сдержанных разговоров.

— А помните, как лорд Дюран выбил дверь в крепости Тормелл? — громко начал один из воинов. — Да там целый отряд дрожал, когда он ворвался.

— Ну конечно, — усмехнулся другой. — Кто не задрожит, когда перед ним такой гигант с огромным мечом?

Смех разнёсся вокруг костра, но я видела, что за этими шутками скрывается напряжение. Они смеялись, будто пытались на мгновение вернуть себя к обычной жизни, где не было войн, крови и страха. Но в каждом взгляде, когда они смотрели на огонь, отражалось знание: скоро всё может закончиться.

Ночь окутала лагерь своей тишиной, костры постепенно начали угасать, и большинство воинов погрузились в короткий сон. Лишь дозорные стояли на страже, следя за границей лагеря. Я сидела у одного из угасающих костров, завернувшись в плащ. Взгляд был устремлён в пляшущие угольки, но мысли витали далеко. Я знала, что многие из этих людей могут не вернуться.

Шаги прозвучали мягко, но я почувствовала его присутствие ещё до того, как он заговорил. Эдмунд сел рядом, его тёплая рука легла мне на плечо.

— Почему ты не спишь? — спросил он, его голос звучал устало, но мягко.

— А ты? — я повернулась к нему. — Разве ты можешь позволить себе отдых?

Он усмехнулся.

— Ты ведь знаешь ответ. Время сейчас напряженное, и я как лидер не могу себе позволить такую роскошь, как сон.

Я внимательно посмотрела на него.

— Тебе стоит дать себе передышку, Эдмунд. Ты человек, твои силы не безграничны.

Он перевёл взгляд на меня, его глаза были полны глубокой нежности.

— Это говоришь ты, которая целый день ни разу не отдохнула?

Я улыбнулась, но улыбка быстро сменилась серьёзностью.

— Ты боишься? — спросила я, стараясь сделать голос спокойным.

Эдмунд перевёл взгляд на огонь.

— Конечно, боюсь, — ответил он тихо. — Боюсь сделать ошибку, потерять людей, которые доверились мне. Боюсь, что не смогу защитить тебя. Это ответственность, которую я принял. Каждый человек, который умирает по моему приказу, — это тяжесть, которую я несу. Но я делаю это не ради себя. Я делаю это ради мирного будущего.

Я смотрела на него с болью и восхищением.

— Ты сильнее, чем кто-либо, кого я знаю. Но — Я протянула руку, касаясь его лица. — Ты не один, Эдмунд. Все верят в тебя. И я буду с тобой до конца.

Он взял мою руку и поцеловал её.

— Ты — мой компас в этой буре. Без тебя я давно потерял бы путь — произнёс он, его голос звучал искренне.

Он поднялся и протянул мне руку.

— Пойдём. Ты устала больше, чем хочешь признаться.

Я позволила ему помочь мне встать, и мы направились к палатке, оставив за спиной угасающий костёр.

Внутри царила уютная тишина. Я с трудом сняла сапоги, но мои движения были неловкими от усталости. Эдмунд заметил это и, не говоря ни слова, опустился передо мной на колени.

— Дай сюда, — мягко сказал он, забирая сапог из моих рук.

Он поставил мои ноги к себе на колени и начал массировать ступни. Сначала я хотела возразить, но едва его пальцы коснулись моей кожи, я невольно расслабилась. Напряжение, сковывающее тело, начало уходить. Его руки касались моих ног с той же уверенностью, с какой он держал меч. Это был его способ напомнить мне, что даже в хаосе войны я для него важнее всего.

— Ты не должен этого делать, — прошептала я.

— Я делаю то, что хочу, — его голос был твёрдым, но тёплым. — И я хочу, чтобы ты хоть немного отдохнула.

Я наклонилась и обняла его.

— Я до смерти люблю тебя…

Эдмунд крепче прижал меня к себе.

Роднули, оставьте свое впечатление, очень приятно читать Ваши комментарии