Любимая для Монстра

Глава 19

Когда я открыла глаза, первое, что я почувствовала — это ломоту в теле. Эдмунда уже не было рядом, но каждая мышца словно напоминала о прошедшей ночи с ним. Лёгкое покалывание внизу живота и усталость были слишком явными, чтобы их игнорировать. Я лежала неподвижно, ощущая, как жар разливается по щекам от воспоминаний.

Шаги за дверью заставили меня вздрогнуть. Служанки вошли в комнату, принимаясь за утреннюю рутину. Их лица, спокойные и невозмутимые, словно не замечали ничего необычного. Но я видела, как одна из них бросила быстрый взгляд на постель, где простыни были слегка смяты и украшены алыми пятнами.

Моё сердце ёкнуло. Я резко отвернулась, пытаясь спрятать пылающее лицо. Казалось, что всё вокруг кричало об этом — о том, что я стала женщиной, что я теперь его жена не только на словах.

— Доброе утро, моя Госпожа, — тихо проговорила как обычно Агата, её голос был ровным, будто она не замечала ни моего смущения, ни следов на простынях.

— Доброе утро, — выдавила я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно, хотя в душе бушевал ураган.

Когда мои ноги коснулись пола, я едва сдержала тихий стон. Всё тело ныло, движения были скованными, словно я провела ночь в бесконечном танце.

Служанки действовали уверенно и без лишних вопросов. Одна из них подошла к постели, подхватила простыни и аккуратно свернула их, будто пятна крови были самым обычным делом. Агата подала мне тёплую воду для умывания.

— Как вы себя чувствуете, моя Госпожа? — спросила

она, на лице считалось волнение.

— Всё хорошо, — быстро ответила я, опустив глаза, чувствуя, как жар поднимается от шеи к щекам.

Они заботливо подобрали для меня тёплое платье из плотной шерстяной ткани, украшенное тонкой вышивкой — осень вступала в свои права, и прохладные дни становились всё холоднее. К таким морозам ранее мне не доводилось привыкать. Когда я наконец оказалась в одетом виде, моё смущение немного улеглось. Я пыталась успокоить себя мыслью, что для них это всё обыденно, что они видели такое множество раз. Но за глаза, уверена, они часто обсуждали своих хозяев.

Ближе к обеду я оказалась во дворе замка. Я сидела, сильнее укутавшись на скамейке с книгой в руках — это был трактат об управлении поместьями, который мне недавно порекомендовал Филипп. Сомневаюсь, что скоро такие посиделки будут более возможны из-за наступающих холодов. Страницы пахли старинной бумагой и чернилами, и я с интересом вчитывалась в текст.

Внезапно я почувствовала чей-то пристальный взгляд. Подняв голову, я встретилась с голубыми глазами, которые, казалось, видели меня насквозь. Эдмунд стоял у окна второго этажа, внимательно наблюдая за мной. Моё лицо залилось румянцем, и я быстро опустила глаза, стараясь сделать вид, что ничего не заметила.

Позже ко мне подошёл Филипп, и поклонившись передал, что лорд приглашает меня на обед.

Это было неожиданно. Эдмунд никогда прежде не проявлял желания проводить время со мной за трапезой. Моё сердце забилось быстрее, и меня охватило волнение. Служанки поправили моё платье, помогли привести в порядок волосы, и вскоре я оказалась в просторном обеденной зале.

Стол был сервирован без излишеств, но со вкусом. На серебряных блюдах лежали ломтики запечённого мяса, ароматного и сочного, украшенные веточками розмарина. Рядом стояли кувшины с яблочным сидром и красным вином. Глиняные тарелки с тушёными овощами и горячий хлеб, только что вынутый из печи, возбуждали аппетит.

Эдмунд сидел напротив меня, его взгляд был сдержанным и непоколебимым. Мы ели молча, ложки и вилки звенели о посуду, и казалось, что сама обстановка замка с её мрачными каменными стенами нависает над нами.

Когда обед почти закончился, он вдруг поднял голову и посмотрел на меня прямо, с лёгкой, едва уловимой усмешкой.

— Мне известно, насколько ты любопытна в делах замка, — проговорил он, и я тут же почувствовала, как лицо заливает жар.

Мой голос на мгновение пропал, и я лишь неловко кивнула. Но прежде чем я успела что-то сказать, он продолжил, будто делая одолжение:

— Раз так, ты должна увидеть земли, которые тебе теперь принадлежат. Мы отправимся за пределы замка. Как хозяйке, теперь тебе необходимо знать свои владения.

Слова прозвучали как приказ, но в них я уловила что-то большее. Его тон намекал, что он пытается нечто изменить, найти общий язык, пусть и в своей манере.

— Конечно, мой Лорд, — ответила я, сдержанно улыбнувшись, но в душе меня охватила радость. Если это был его способ сблизиться, я приму его. Или это лишь моя наивность?

Служанки быстро справились с моей подготовкой, выбрав для меня более скромный наряд, чем я привыкла носить. Простое платье тёмно-серого цвета с высоким горлом и плотный плащ — всё говорило о том, что сегодня мне не следует выделяться.

Время было уже ближе к вечеру. Когда я вышла во внутренний двор замка, мои шаги замедлились. Эдмунд стоял возле могучего чёрного коня, его рука уверенно скользила по бархатной шкуре животного, словно он успокаивал капризного ребёнка. Было в его движениях что-то непривычно мягкое, почти ласковое.

— Мы… поедем на лошади? — нерешительно спросила я, останавливаясь на почтительном расстоянии.

Он повернул голову, его холодные голубые глаза встретились с моими. На губах появилась лёгкая насмешливая улыбка.

— А ты рассчитывала на экипаж? — Его голос прозвучал сухо, но в нём чувствовался скрытый тонкий сарказм. — Извини, госпожа, но придется потерпеть. Иначе мы привлечем лишнее внимание.

Прежде чем я успела ответить, он легко запрыгнул в седло, словно это было для него делом привычным и не стоило ни малейших усилий. Я почувствовала, как моё сердце замерло. Я никогда не ездила верхом. Ни разу.

— Ну, чего ты ждёшь? — бросил он, протягивая мне руку.

Я замерла, разрываясь между страхом и желанием не показывать свою слабость. Мой взгляд скользнул по его сильной руке, а потом по гладкой чёрной гриве коня, который фыркнул, будто насмехаясь над моими колебаниями. Сжав губы, я всё же вложила свою руку в его ладонь.

— Простите, — пробормотала я, стараясь придать голосу уверенности.

Он легко поднял меня, словно я весила не больше пушинки, усадив перед собой. Его руки на мгновение задержались на моей талии, прежде чем он взял поводья. Это близкое соседство заставило меня нервничать. Я чувствовала тепло его тела, мощные мышцы его рук и едва уловимый запах древесного мыла.

— Не двигайся слишком резко, иначе слетишь, — проговорил он, чуть наклонившись вперёд. Его дыхание скользнуло по моему уху, и я едва удержалась, чтобы не отпрянуть.

Поначалу я сидела скованно, но вскоре, когда конь перешёл на ровный галоп, меня охватило странное чувство. Свежий и холодный ветер бил в лицо, а под нами, казалось, перекатывалась сама земля. Было в этом что-то необъяснимо свободное. Может быть, ради этого ощущения стоило научиться ездить верхом?

Стражники у ворот, заметив нас, тут же кинулись опускать подъёмный мост. Когда мы пересекли его, передо мной открылись земли Эдмунда. Я понимала, что его владения обширны, но всё равно не могла скрыть удивления.

Ровные дороги тянулись вдаль, вдоль них тесно стояли хижины, небольшие лавки и постоялые дворы. Виднелись вывески таверн, а на площади возле торговых рядов бурлила жизнь: крестьяне, ремесленники и купцы оживлённо сновали туда-сюда, переговаривались и что-то обсуждали.

— Удивительно, что Север может быть таким оживлённым, — тихо пробормотала я.

— С наступлением зимы всё изменится, — отозвался Эдмунд. — Зима здесь беспощадна. Те, кто не успевает подготовиться, гибнут от холода или голода.

Его слова отозвались внутри странным ознобом. Я взглянула на людей, ловя заинтересованные взгляды, которые время от времени бросали на нас прохожие. Лица скрывал капюшон плащей, и я надеялась, что никто не догадается, кто перед ними.

Таверна, возле которой мы остановились, выглядела весьма скромно. Грубые деревянные стены, слегка накренившаяся крыша и выцветшая вывеска, на которой едва можно было различить изображение какого-то зверя.

Эдмунд протягивая мне ладонь, помог спуститься.

Когда мои ноги коснулись земли, я почувствовала, как его взгляд скользнул по мне. Это длилось всего миг, но было достаточно, чтобы сердце предательски забилось быстрее.

— Мы щас кое что попробуем, — сказал он, отстраняясь и убирая руку. В уголке его губ мелькнула знакомая насмешка. — Хотя, признаю, сомневаюсь, что это придётся тебе по вкусу.

— О чём вы? — спросила я, стараясь звучать спокойно, хотя его слова насторожили меня.

— Скоро узнаешь, — коротко бросил он и направился к двери таверны.

Я последовала за ним, прикрывая лицо капюшоном, чтобы не привлекать внимания.

Внутри заведение оказалось ещё более простым, чем я ожидала. Шершавые деревянные столы, грубо сколоченные скамьи, запах дыма и свежего хлеба — всё говорило о том, что здесь собирались местные крестьяне. Несколько мужчин за дальним столом на мгновение отвлеклись от своих кружек, глядя на нас, но быстро отвернулись, едва Эдмунд бросил на них свой холодный взгляд.

Мы сели за стол у окна. Эдмунд коротко отдал распоряжение хозяину таверны, и вскоре перед нами поставили деревянные миски с похлёбкой, куски свежего ржаного хлеба и кружки слабоалкогольного эля.

Я уставилась на густую похлёбка из корнеплодов, с кусками мяса и зеленью.

— Что? Выглядит не слишком аппетитно для привыкшей к изысканным блюдам Леди? — Эдмунд усмехнулся, наблюдая за мной с явным интересом. — Надеюсь, твоя утончённая натура выдержит это испытание.

Его слова лишь подстегнули меня.

Но на удивление, похлёбка оказалась вкусной. Тёплый наваристый бульон согрел меня изнутри, мясо было мягким и ароматным, а свежий хлеб — хрустящим снаружи и нежным внутри. После первых ложек я перестала замечать тяжёлый взгляд Эдмунда и, к собственному удивлению, с аппетитом доела свою порцию.

Когда я подняла голову, он смотрел на меня не сводя глаз.

— Что? — спросила я, стараясь сохранить серьёзное выражение лица, хотя мне было неловко от его пристального взгляда.

— Я думал, ты капризная госпожа, которая к такому даже не притронется, — сказал он, слегка наклонив голову. Его тон был всё ещё насмешливым, но теперь в нём звучало нечто другое.

— Возможно, вы меня недооценили, — ответила я с лёгкой улыбкой.

Эдмунд ничего не сказал, но в его глазах мелькнуло что-то, что я не смогла разобрать. Может быть, удивление, а может, что-то большее.