Любимая для Монстра

Глава 37

Эдмунд внимательно смотрел на Розалию, стоявшую перед ним. Её лицо всё ещё сохраняло оттенок слабости, несмотря на лёгкий румянец, но её решительный взгляд ясно говорил о том, что она не собирается отдыхать.

— Ты всё ещё не до конца поправилась, — мягко, но настойчиво проговорил он. — Тебе нужен отдых.

— Я чувствую себя гораздо лучше, — возразила она, с легкой улыбкой поднимая взгляд на него. — Не стоит беспокоиться.

Она замялась, слегка опустив голову.

— Эти люди… — начала она, но не успела закончить.

Эдмунд поднял руку, жестом успокаивая её.

— Всё в порядке, — произнёс он спокойно. — В замке как раз не хватает рабочих рук. Мы дадим им работу. А с наступлением тепла они смогут обосноваться в деревне.

Розалия, почувствовав облегчение, радостно кивнула. В её глазах зажёгся свет, который Эдмунд заметил и раньше, ещё в те времена, когда она была лишь девушкой, чуждой его миру.

— Спасибо, Эдмунд, — шепнула она, опустив голову в благодарности.

Он наклонился ближе, мягко коснувшись её подбородка и заставив снова взглянуть на него.

— Ты сделала многое, — сказал он. — Теперь иди. Отдохни. — Вечером посмотрим на твои старания.

Она кивнув покинула кабинет, и как только за ней закрылась тяжёлая деревянная дверь, его лицо изменилось.

— Шатан, — произнёс он, его голос вновь стал твёрдым, полным власти. — Что тебе удалось узнать о нападении на окраине Вазар?

Шатан, с мрачным выражением лица, шагнул ближе, открывая потайной вход в дверь в стене.

— Насколько бы долго ты ни отсутствовал, милорд, простые разбойники никогда бы не осмелились лезть в твои владения. Но их поведение было… странным. Они явно не просто грабили.

— Продолжай, — Эдмунд скрестил руки на груди, и в его глазах загорелся холодный огонь.

— Они словно намеренно причиняли больший ущерб, чем могли бы взять. Мы изучили их следы, и предполагаем, что за ними стоял Барон Рено де Лакур.

Эдмунд сжал кулак, его лицо застыло в грозной маске.

— Барон Рено… — повторил он, словно пробуя имя на вкус. — Мне нужны доказательства. Без непоколебимых доказательств, будет опрометчиво действовать.

Шатан кивнул.

— Мы уже работаем над этим, милорд. Мы нашли несколько несоответствий в его действиях, которые могли бы быть связаны с нападением. Он мог подослать своих людей или связаться с местными наемниками. Мы разрабатываем план, чтобы проверить все пути.

Эдмунд сделал шаг к нему, его присутствие словно наполнило всю комнату.

— Как только ты их добудешь, я лично перережу ему глотку, — сказал он с мрачной уверенностью.

Вступил Аслан.

— Это больше, чем просто нападение, милорд. Это попытка подорвать вашу репутацию. Ослабить мнение народа.

Эдмунд усмехнулся.

— Тогда мы покажем, насколько они ошибаются.

Он повернулся.

— Как обстоят дела с перепродажей рабов?

Шатан снова выступил вперёд.

— После последнего набега их тайная организация практически уничтожена, но они, возможно, ищут другие пути. Мы подозреваем, что они начали работать с новыми контрабандистами. Мы усилили охрану на границе, но их следы всё ещё скользят.

Эдмунд кивнул.

— Их больше не должно быть. Если кто-то ещё попытается поднять голову — действуйте жёстче. Но вычищайте тщательно следы. Они не должны знать, кто за этим стоит.

— Что с договорами Вальмона и Монтелли? — добавил он, обращаясь к Аслану.

Тот нахмурился.

— Они всё ещё ведут свои тайные переговоры, милорд. Пока они осторожны, но мы уже предпринимаем шаги, чтобы перехватить их посыльных. Мы начинаем подозревать, что эти переговоры могут быть связаны с королевской поддержкой, но не уверены.

— Удвоить усилия, — коротко приказал Эдмунд. — Мне нужно знать, что за интриги они проворачивают.

Он бросил взгляд на Вильяма, стоявшего в стороне.

— У меня есть задание для тебя. Я хочу знать, кто стоит у головы рабского труда. Разузнай, откуда они брали этих людей. Даже если мы освободили тех, кто был в их власти, корень всё ещё живёт.

Вильям поклонился, готовый к выполнению поручения.

Когда все разошлись, Эдмунд остался один. Он прошёл к столу, пододвинул к себе карту земель, раскинувшуюся на деревянной поверхности. Его взгляд был холодным, но в глубине читалась решимость.