Неверный отец. Счастье в конверте (СИ)

Глава 16

Некоторое время спустя. Германия

— Какие утечки, Герман, обижаешь, — возмущенно огрызается Шольц, пока мы шагаем по коридору его репродуктивного центра. Заходим в кабинет, и он закрывает дверь на ключ. — Информация о пациентах и проводимых манипуляциях строго конфиденциальна. Биоматериал утилизируется сразу после проведения анализа, зачем нам его хранить? Тем более, его бы не стали на ком-то использовать тайно. Это подсудное дело, между прочим, а для нас репутация — не пустой звук.

— Все равно проверь, перешерсти всю клинику, — настаиваю, игнорируя раздражение коллеги. Знаю, что оскорбляю его своими подозрениями, но я в отчаянии и хватаюсь за любой шанс докопаться до истины. — Пока что это единственный крючок. Других объяснений, откуда у меня ребёнок на стороне, я не нашел.

— Сделаю, но только из уважения к тебе и в знак нашей дружбы, — отбивает каждое слово и стучит указательным пальцем по столу в такт. — Другого бы послал, — грозно выплевывает, а я благодарно киваю. — Ты ещё в России поищи зацепки…

— Я там не обследовался — не доверяю, да и махнул на себя рукой, если честно. Отпустил проблему. Если уж твои светила мне помочь не смогли, то наши — тем более чуда не сотворили бы, — смиренно пожимаю плечами. — Я просто продолжал вслепую принимать препараты, которые ты мне прописал.

— Без отслеживания динамики? Самолечение бездумное! — отчитав меня, хлопает ладонью по подлокотнику кожаного кресла. — Ты меня огорчаешь, Герман, а ведь сам врач.

— Да плевать, — отмахиваюсь небрежно. — Хуже не сделали, но и не помогли.

— Спорный вопрос. Сын же появился…

— Но я не спал с его матерью, вот в чём загвоздка, — перебиваю его, заводясь с полуоборота. Раздражает ситуация, в которую я попал.

— Может, забыл? По пьяни?

— Нет, нет и ещё раз нет, — срываюсь в яростный крик. — Я жениться собирался, на хрена мне какая-то… невесть кто? Я даже имени её не знаю.

— Повтори тест ДНК, — с завидным спокойствием предлагает Шольц. — Можешь у меня в клинике сдать. На случай ошибки или подмены.

— Сделаю, но… — массирую стреляющие виски. — Вряд ли. Ребёнок мне точно родной, вопрос лишь в том.… как?

Вспоминаю малыша в больничной палате, характерное пятнышко на коже, воспроизвожу эмоции, которые испытываю рядом с ним, — и понимаю, что уже его не брошу. Не знаю, как быть дальше. Пока что я передал ребёнка в руки профессионалов, оплатил услуги няни, чтобы самому быть свободнее и иметь возможность летать в Россию к Амине. А потом… Будущее покрыто туманной дымкой, и меня это дико нервирует. Терпеть не могу неопределенность!

— Хм, ситуация, конечно, — тянет Шольц, потирая гладко выбритый подбородок. — Не можешь ты жить спокойно, Герман, мирно и по-человечески. Вечно вляпаешься куда-то, — выплевывает с усмешкой и вдруг выдает: — Помнишь, как в молодости ты профессору по морде дал прямо на практике? Тебя после этого чуть лицензии не лишили и в Россию не выслали...

— Ну, ты сравнил, — перебиваю хмуро. — Тот козёл давно напрашивался, а я лишь исполнил мечту всех медиков, которых он с говном мешал, вместо того чтобы опытом делиться.

— Я веду к тому, что ты очень вспыльчивый, и поэтому легко наживаешь себе врагов. Думаю, ты и в России за этот год успел кому-нибудь дорогу перейти. Я прав? — прищуривается, а я ухмыляюсь, неопределенно качнув головой. Шольц всё верно понимает, видит меня насквозь. — Прав! Так что подумай, кому могло быть выгодно так жестко тебя подставить.

— Кто бы это ни был, он не жилец, — отрезаю жестко. — Меня больше интересует, как? И что с этим делать? — устало вздыхаю, потирая небритый подбородок.

В суматохе и беготне по кругу ни на что не хватает времени. Мне дико не хватает Амины, которая пристыдила бы меня за то, что колюсь и похож на бомжа. Потом одарила бы милой, теплой улыбкой, обняла и расцеловала, несмотря на щетину. Она стала моим домом, а без нее я — беспризорник. Заблудился, зашел в тупик и бьюсь головой о бетонную стену. Остановить и направить некому.

Чёрт! Как хреново без нее! Прикипел за год. На всю жизнь.

Резко накатывает апатия, и мне кажется, что между нами уже никогда не будет так, как прежде. Ребёнок навсегда останется преградой, даже если я докажу, что не изменял.

У меня есть сын. И не от неё. Примет ли она нас? Ведь сама тайком мечтала забеременеть. Ходила к гинекологу, покупала тесты, когда думала, что я ничего не знаю и не замечаю. А я винил себя. Чувствовал, что лишаю её самого главного — счастья материнства. Закидывался таблетками Шольца, как полоумный, надеясь на эффект Плацебо.

Идиот!

У нас ничего не получилось. И теперь вместо общего ребёнка я предлагаю Амине сына непонятно от кого. Трындец! Разумеется, она разбита и обижена.

Время утекает, как песок сквозь пальцы. Чем дольше я здесь, без нее, тем шире пропасть между нами. Каждая минута на счету. Амина не будет ждать меня вечно. В любую секунду она может сорваться, тем более, когда вокруг, как гиена, бродит Марат.

Не стоило оставлять ее одну. Задницей чую беду.

Попрощавшись с другом, покидаю клинику. Оказавшись в салоне машины, не могу терпеть. По плану мне надо к ребёнку наведаться, кое-какие вещи передать и переговорить с врачом, а я хватаюсь за телефон. Слушаю долгие гудки и, как только они обрываются, с легкой улыбкой произношу в подозрительную тишину.

— Любимая моя, как ты там? — не дождавшись ни ответа, ни слабого вздоха, словно на том конце линии никого нет, я с тревогой продолжаю: — К концу этой недели я смогу прилететь, правда, потом опять придется.…

— Вы, наверное, Герман? Здравствуйте, — перебивает меня незнакомый женский голос. — Амина не хочет с вами разговаривать. Не звоните больше по этому номеру.

Машинально бью кулаком по рулю, автомобильный сигнал пугает прохожих, но мне насрать на всех. Я выпрямляюсь как если бы кол в спину вбили.

— А вы, млять, простите, кто? — выпаливаю, не церемонясь.

— Я её мама. Амина приехала к нам в ужасном психологическом состоянии. Благодаря вам.

Как обухом по голове.

Стерва, вот и познакомились.

Я знал, что родители не одобряют решение Амины. Видел, как ей паскудно из-за этого. Догадывался, чего ей стоило сделать выбор в мою пользу. В один момент она лишилась всех близких. Вырвалась из своего маленького мира и вошла в мой.

Я обещал беречь ее. Клялся, что никогда не оставлю. И сейчас мне страшно представить, как тяжело и больно Амине принимать поражение.

Мама была права…

Дерьмо! Заочно ненавижу всю эту гадскую семейку.

— Мама, — повторяю с обречённым смешком. — Что ж, будем знакомы, мама. Скоро породнимся, потому что я планирую взять вашу дочь замуж, хотите вы этого или нет. Привыкайте ко мне... И номерок сохраните, пригодится, — отбиваю каждое слово, чтобы точно услышала и поняла. — А сейчас, будьте добры, передайте моей будущей жене трубку.

— Боюсь вас разочаровывать, но у Амины другое мнение на этот счет, — надменно цедит. — Она просила передать вам, чтобы вы забыли ее номер.

— Пусть скажет мне это лично, — не отступаю, хотя нервы на пределе.

— Она занята — общается со своим мужем. Настоящим и единственным перед Всевышним.

Гребаные фанатики с отбитыми лбами, но гнилыми душонками! Веры в них ровно столько же, сколько сострадания в маньяке-убийце к своим жертвам. Иначе не отдали бы единственную дочь на растерзание психопату.

— Амина с Маратом? — уточняю загробным тоном.

Кажется, я улавливаю его голос на фоне. Убью!

Как же мало времени им потребовалось, чтобы сломить мою сильную девочку.

Это сон. Нескончаемый ночной кошмар. Проснуться бы, а она, как обычно, под боком. Сгрести в охапку и не отпускать… Но суровая реальность бьет наотмашь.

— Верно. С Маратом, — довольно тянет моя несостоявшаяся теща, смакуя имя обожаемого бывшего зятя. — Кстати, желаю скорейшего выздоровления вашему сыну, Герман. Пусть бог бережет малыша.

— Тцц, откуда?.. - цыкаю зло, и тут же догадываюсь: — Амина сказала…

— У моей дочери нет от меня секретов. Прошу вас, не мешайте им с Маратом. Вы и так изрядно испортили ей жизнь. Сбили с толка, но теперь у них снова все будет хорошо.

Говорит так спокойно и уверенно, что у меня закипает все внутри. Крышу срывает под напором горячего пара, и я больше себя не контролирую.

— Я приеду и один хрен заберу ее, — выплевываю с угрозой. — Не дай бог этот выродок хоть пальцем мою женщину тронет, вы все об этом пожалеете, ясно вам?

Мать Амины отключается. Блокирует мой номер, чтобы я не смог дозвониться.

Думает, меня это остановит? Плохо она меня знает.

Плюю на все планы в Германии. В телефонном режиме раздаю поручения медперсоналу, а сам еду прямиком в аэропорт. Беру билеты на ближайший рейс, заведомо зная, что не застану Амину в нашей квартире. Но всё равно лечу к ней, умирая и разлагаясь по дороге.

Неужели нет у меня больше дома?