Неверный отец. Счастье в конверте (СИ)

Глава 26

Герман

Все эти дни я пытался доказать Амине, что мои слова — не пустой звук. Я намерен бороться за нас до конца. И о том, что готов осесть с ней в поселке, я не шутил. Неважно, где жить. Главное — с кем.

Как только моей будущей мамочке стало лучше, мы начали изучать объявления и расспрашивать местных о домах на продажу поблизости. Выбор достойных вариантов оказался невелик, и сейчас мы вместе приехали смотреть один из них. Я решил, что всё отныне мы будем делать сообща, как одна семья, пусть даже Амина упрямится.

Однажды я уже покорил эту неприступную крепость — и сделаю это снова. Потому что она моя. Единственная.

— На первом этаже три комнаты, санузел, кухня-столовая. Наверху мансарда, — вещает, размахивая руками, молодая хозяйка дома. — Проходите, я все покажу.

Стрельнув в меня кокетливым взглядом, она манит пальцем за собой и плавно поднимается по лестнице, виляя бёдрами. Амина хмурится, пристально наблюдая за ней. Ревнует, но старается не подавать вида.

Неужели моя рыжая бестия не понимает, что эта случайная деревенская баба даже в подметки ей не годится? Впрочем, она имеет право не доверять мне. После всего, что случилось между нами, мне ещё долго отмываться. Если не выясню, откуда у меня сын, то до конца дней. Надежда тает, зато Амина всё больше привыкает к Мишке.

— Как тебе, любимая? — наклоняюсь к её уху и, шепнув пару нежностей, целую в секретное местечко за мочкой. Бархатная кожа шеи тут же покрывается мурашками.

Глубоко вдохнув, веду носом вверх к виску, прижимаюсь к нему губами. Напитываюсь неповторимым ароматом моей женщины. Чувствую, как она расслабляется и поддается мне, а сам, наоборот, крепче обнимаю её за талию. Не отпущу.

— Неплохо, — сухо отвечает Амина, но выглядит скованной, будто проглатывает свое истинное мнение.

Она привыкла, что всю жизнь за неё принимали решения то родители, то муж, а ей приходилось безропотно подчиняться, но в нашей семье всё будет иначе.

— Спасибо, нам не нравится, — громко бросаю, и чересчур навязчивая хозяйка едва не слетает со ступеней, хватаясь за перила.

— Лучше вы здесь не найдете, — обиженно тянет она, намекая то ли на жилье, то ли на саму себя.

— Нет, — выплевываю с пренебрежением, граничащим с хамством. — Нам не подходит. Прощайте.

Бережно взяв Амину за руку, веду её на выход. Мы отыщем идеальное гнездышко, в котором ей будет уютно, а если нет — построим сами.

— Герман, неудобно, — она тихо отчитывает меня по пути, впиваясь ногтями в ладонь. — Тем более, это последний вариант из тех, что мы отобрали. Мы все дома обошли, — шумно вздыхает.

— Ты устала? — беспокойно оглядываюсь на неё.

Выходим в заснеженный двор, и я машинально поправляю ее пальто, застегиваю на все пуговицы и укутываю шарфом тонкую шею. Амина мило улыбается, покорно позволяя мне ухаживать за ней. Она привыкла к моей заботе ещё с того времени, как я сохранял нашего малыша, но сейчас я больше чем врач. Обнимаю её со спины, скользнув ладонями к округлому животику.

— Все хорошо, — тихо лепечет Амина, накрывая мои руки своими. Запрокинув голову и упершись затылком в мое плечо, она продолжает с интересом смотреть вдаль, на заброшенный соседский дом с покосившимся забором. — Как думаешь, там кто-то живет?

— Не похоже, — прищуриваюсь, чтобы внимательнее изучить старое здание. — А тебе нравится это место?

— Неухоженное и требует много вложений, но если привести его в порядок…. - мечтательно тянет, и в этот момент я уже четко знаю, где мы будем жить. — В этом доме есть душа, — неожиданно выдает она и поворачивается ко мне. Красивые глаза горят азартом и предвкушением, но этот огонек вдруг гаснет, когда Амина сама же пугается своих желаний. — Ладно, забудь. Глупости. Поехали к Мишане, он там соскучился и проголодался, наверное.

— Бабуля присмотрит за ним, ты и так постоянно рядом, — заключаю в ладони ее раскрасневшееся на морозе лицо, невесомо целую в щеку. — Идём со мной, — подмигиваю Амине и смело направляюсь к соседям.

— Герман, ты что задумал? Это взлом с проникновением, — заговорщически цедит она, а сама послушно плетется следом по замерзшей земле.

Шокировано следит, как я, интеллигентный человек с высшим медицинским образованием, заслуженный врач и далеко не бедный мужчина, ищу лаз в заборе. Отодвинув пару досок, галантным жестом приглашаю Амину. Она недовольна моим хулиганским поведением, но любопытство побеждает — и через пару минут мы уже вместе, под руку, как настоящая семейная пара, шагаем к дому.

— Мы же не пойдем в дом? Он чужой! — моя слишком честная женщина предпринимает последнюю попытку образумить меня, а я тем временем интуитивно нахожу ключ в небольшом бочонке на крыльце. — Герман Янович, прекратите немедленно!

— Тш-ш-ш, Амина, давай шустрее, пока нас не поймали, — с трудом открыв заклинивший замок, я распахиваю скрипучую дверь. — Добро пожаловать.

Укоризненно цокнув языком, она всё-таки переступает порог. Неуверенно заходит внутрь, смахивает паутину с зеркала в прихожей, чихает от пыли. Уперев руки в бока, по-хозяйски озирается по сторонам.

Домик небольшой, но действительно уютный. Можно пристроить к нему застекленную веранду, поднять крышу и добавить жилую мансарду, а внутри сделать косметический ремонт. На заднем дворе поместится оранжерея, вокруг — разобьем сад.

Амина права: идеальное место для нашей семьи. Мы сами его создадим.

— Тебе нравится, — повторяю утвердительно, проследив за её реакцией. Замечаю слабый кивок, который наполняет меня энергией и решимостью. — Я найду официальных владельцев, и этот дом станет нашим. Переедем, как только он станет пригодным для жизни.

— Герман, ты так спешишь, — всхлипывает Амина и растерянно взмахивает ресницами.

По румяным щекам едва заметно прокладывают дорожки две слезинки. Надеюсь, это от счастья или на фоне гормонов. Плакать от горя я ей больше не позволю.

— Да нет, Амина, я уже опаздываю, — касаюсь ладонью ее живота.

Она тоже опускает руку. Сталкиваемся пальцами, переплетаем их, и я нащупываю на безымянном — кольцо, которое сам же и подарил ей, когда делал предложение. Я так и не услышал заветное: «Да».

— Послушай, любимая, у тебя было достаточно времени, чтобы подумать, — притягиваю её к себе и ловлю смущенный взгляд. — Выходи за меня, — выпаливаю на одном дыхании, а она вздрагивает, словно между нами пронесся разряд тока. — Маленькая, скоро у нас будет ребёнок, и я знаю, как для тебя важно родить в браке. Я хочу, чтобы ты официально стала моей женой. Больше никто не посмеет упрекнуть тебя в чём-то, даже твои родители. Амина, ты будешь моей по закону, — шепчу ласково прямо в её губы.

Она сомневается, но при этом тянется ко мне. Становится на носочки, обвивает нежными руками напряженную шею, прижимается всем телом к торсу, не оставляя ни сантиметра свободного пространства между нами.

Мы опять единое целое. Как раньше.

Не выдерживаю — и целую её. Сначала аккуратно и трепетно, будто мы заново знакомимся. Я вспоминаю её неповторимый вкус, съедаю эту сладость, но никак не могу насытиться. Амина мягко отвечает мне, после чего у меня срывает крышу.

Я так скучал по её нежности, что сейчас вместо удовлетворения ощущаю боль. Зарываюсь пальцами в шелковистые волосы, надавливаю на затылок — и углубляю наш поцелуй. Я словно после длительной жажды и полного обезвоживания припадаю к желанному оазису. Внутри все горит и жжётся. Я рискую погибнуть, но продолжаю пить из этого источника.

Амина тоже на грани....

Мы неистово терзаем друг друга, не успевая дышать.

— Любимая моя, родная, — нашептываю пылко, покрывая ее горящее лицо поцелуями. Не могу оторваться, но заставляю себя сделать это. — Я не выдержу больше ни дня без тебя — сдохну к хренам, — ругаюсь на эмоциях и буквально умоляю: — Амина, прости меня и останься.

Её теплые, пухлые губы касаются моей щеки, затем — лба, скулы… Она словно слепая — и распознает меня наощупь. Не руками, а поцелуями.

Улыбаюсь, и Амина чмокает меня в приподнятый уголок рта.

Моя девочка. Только моя.

Ревностно прячу ее в капкане рук, как самую редкую драгоценность.

— Давай.… попробуем, — едва различимо лепечет она, но слова, которых я так долго ждал, тонут в трели телефонного звонка.

— Да твою ж мать! — рычу и яростно бью себя по карманам, доставая сотовый. — Что, бляха? — зло рявкаю в трубку, не выбирая выражений.

— Герман Демин? — деловито звучит на той стороне линии.

— Да, — подтверждаю напряженно.

Проклятая интуиция вопит об опасности, моя нервозность передается Амине, и она устремляет на меня испуганный взгляд. В тишине пустого дома отчетливо слышится голос из динамика:

— Когда вы сможете подъехать в центральную больницу? Вас ждут в родильном отделении.

— А что случилось?

— На вашей смене умерла роженица, а вы оформили опеку над её сыном…

— Да, всё верно, — хмурюсь, свободной рукой успокаивающе поглаживая Амину по спине. Она дрожит, предчувствуя что-то плохое. Мне тоже не по себе.

— Нам удалось найти её родственников. Они приехали — и теперь хотят забрать ребёнка.

— Скоро буду, — чеканю резко и отключаюсь.

Встречаемся взглядами с Аминой. Понимаем и чувствуем друг друга без слов.

— Герман, но мы не можем отдать Мишу непонятно кому! — вдруг вскрикивает она, и красивые глаза наполняются слезами. Успела всё-таки привязаться к малышу, да и я сердцем понимаю, что она права.

Порывисто обнимаю её, пока не расплакалась, целую в макушку.

— Я разберусь. Не волнуйся, тебе нельзя, — приговариваю ласково, хотя внутри все бурлит от негодования. — Я всё решу, маленькая.

Обещаю, но не знаю, каким образом. И что ждет меня в больнице...

Чёрт! Как же я устал.…