Папа для Ромашки

Глава 19

Роман

– Новый проект будет состоять из четырех зданий с общим подиумом, где на продажу представлено триста семьдесят две жилые единицы: апартаменты с одной, двумя, тремя, четырьмя спальнями, площадью от шестидесяти семи, до трехсот двадцати восьми квадратных метров.

Я бездумно покручивая в руке деревянный карандаш, сосредотачиваюсь на информации по новому проекту, про который нам рассказывает Абрамов, Юлин отец.

– В проект будут включены детский сад, бассейны, фитнес-центр, игровые площадки, парки и прогулочные зоны.

Компания моего отца тут и Абрамова в Дубае все больше переплетаются. Абрамов сейчас рисует выгоды от инвестирования в его новый проект на берегу Арабского залива, мы должны принять решение в деле мы или нет.

Отец периодически поглядывает на меня и отмечает кивком моменты, на которые надо обратить внимание. А, когда речь заходит о суммах инвестиций, показательно закатывает глаза. Что означает только одно… Такие деньги, такие деньги, нужны гарантии. Например, брак, который бы надежно скрепил их компании. И в случае чего, вытянули бы друг друга. Никто как бы не давит со свадьбой, но вроде как все к этому должно идти.

После апокалипсиса четыре года назад я уехал из страны. Путешествовал, в Штаты гонял, потом на юг. Подальше от Европы, Англии, России. Лечит время и расстояние. А еще новые впечатления.

Когда все утихло, отец отыскал меня. Озвучил, что собирается на пенсию, надо мне дела передать.

Потом с Абрамовыми познакомил, с Юлей. Симпатичная, не глупая, беспроблемная. Все ее сложности решает папа. Как сказал отец: “тебе все равно с кем спать, так спи с тем, кто выгоден для бизнеса”. Отношений каких-то близких, душевных откровенно не хотелось. Наелся этим.

А Юля… она удобная. Для меня у нее никогда не “болит голова”, куда надо съездить, она только “за” составить компанию. Ей нужен мужчина рядом для картинки, мне надо, чтобы никто не лез в душу. Попыталась пару раз, но там все заколочено и забито намертво, так что она и не стала напрягаться. Поверхностно ее все устраивает. Меня тоже. И при этом всем только выгода от нашего “союза”.

А сейчас наши отношения, скорее, превратились в привычку. Удобно, что к ней можно приехать всегда, расслабиться, не надо никого искать, тратить силы. Потому что, когда вкладываешься, потом отрывать больно.

Мы и не съезжались, потому что каждому нужна его доля свободы. А мне еще и тишины.

Усмехаюсь сам себе, вспоминаю Машу.

Насколько любил возвращаться в тишину, настолько теперь люблю эту движуху от мелкой.

Но тут же скрываю улыбку, чтобы не спалиться.

Выныриваю из воспоминаний, а тут уже про объемы инвестиций и планы строительства. Юлин отец дотошный. Он мог менеджерам поручить все рассказать, но делает сам. Не доверяет и в подробностях презентует свой проект.

А что мне эти инвестиции, когда я узнал, что три года назад сделал, может, главную инвестицию в своей жизни.

Маша своей этой детской непосредственностью оторвала-то одну досочку, во мрак заглянула, что-то там разглядела. Заставила про Новый год вспомнить, в чудо какое-то поверить. И оказывается, она и есть это самое чудо. Разбудила во мне теплоту и чувство такое странное. Просто могу посмотреть на нее и залипнуть. И хочется, чтобы она улыбалась постоянно. И тратить деньги на нее хочется. И для нее что-то делать хочется. Радовать ее, слушать, как поет, как рассуждает, как в неловкие ситуации ставит.

А главное, взамен ничего не надо. Вру. Надо. Чтобы будила по утрам, спокойной ночи приходила желать, просила о чем-то, рассказывала все, обнимала, “папой” называла…

Папой… блт

Мне тут про инвестиции, а я папой ночью стал.

Папой!

Крикнуть всем хочется, чтобы порадовались, поздравили.

Перевожу взгляд на отца. Словно рубленый профиль. Поперечные морщины вдоль лба. Натянутые в струну губы. Он мог быть дедом. Могли это отпраздновать. Теперь нет.

К Варе приходил за моей спиной. Свою какую-то игру вел.

Казалось бы, он единственный родной человек, а я не хочу ничего ему рассказывать. Знаю, что он не порадуется за меня. Не оценит.

– В том районе очень развита социальная инфраструктура, рядом шоссе, поэтому легко передвигаться по всему эмирату. – Абрамов на карте показывает местоположение объекта.

Это сейчас центр внимания отца.

Никому даже рассказать не могу о том, что у меня есть дочка. Тут это только сломает систему. И никого вокруг, чтобы порадовались за меня.

В груди накатывает тяжестью. Может, Варя права, а вдруг та женщина жива, а вдруг брат жив. Вдруг родной отец обманул. И сделать бы тест вообще. Родной ли?

Может, у меня вообще другая семья есть. А то, как ни отстранялся от него, все равно возвращался, потому что тяжело одному, а больше никого нет.

Хочу на перерыв. Подышать, отвлечься. Но презентация в разгаре. Не свалить.

Ослабляю галстук и достаю телефон. Листаю экран, ищу приложение с видеонаблюдением и открываю камеру. Что там девочки без меня, интересно, делают?

Во дворе никого, переключаюсь на гостиную. Сжимаю зубы, чтобы не улыбнуться. Но про себя смеюсь в голос.

Маша танцует перед телевизором. Звук включить нельзя, услышать ее нельзя. Но держит в руках Варин фен, крутит попой, повторяя движения за певицей. Царица моя.

При мне дома тихо, зато без меня устраивают вечеринку.

Варя появляется в белом махровом халате, влажные волосы рассыпаны по плечам. Подпевает Маше, наносит на волосы какое-то средство, растирает его. Инстинктивно глубже вдыхаю, как будто через телефон могу вдохнуть аромат. Но тут только мужским парфюмом вокруг пахнет. Бизнесом. Деньгами.

Потом Варя берет другой тюбик. Распахивает халат и садится.

Ух. Я полностью опустошаю легкие от воздуха.

Забываю, что вдохнуть надо.

Варя наносит на руку какой-то крем, растирает в ладонях. Проходит по ступне, выше, к коленке. Твою мать… Выключить надо, что… это мой дом… что хочу, то и делаю.

Варя проходит до бедра и останавливается.

Легкие горят. Пульс в висках ускоряется.

Разминаю шею, делаю вдох, пару секунд на презентацию.

Когда возвращаюсь к Варе, она уже сидит без халата. В одном белье. Этим же кремом натирает шею, медленно проходится по плечам. Массирует ключицы и грудь.

Слюна скапливается во рту моментально. Шумно сглатываю. Варя растирает крем свой по ключицам, шее, груди.Это никак не остановить и не забыть теперь уже.

Пытается дотянуться до спины, но не достает. Я на инстинктах подаюсь вперед, уже бы встал и уехал отсюда к ней. Помог бы спинку натереть.

Гладкая сейчас такая, влажная, вкусная, наверное.

Сжимаю пальцы в кулак.

Красивая она… Столько не виделись, плюс вся эта история с ней, думал, что видеть больше не захочу. Скорее убедил себя в этом. А приехала и снова все переворачивает. Думаю о ней, подглядываю, танцую, целую насильно. Хотя тут нет.

Снова на презентацию, серьезный вид делаю, а про себя усмехаюсь.

“Случайно тебя ночью поцеловала…”

Ни черта ты, Варвара, не случайно поцеловала. Хотела, аж дрожала, как хотела. Ноготками в кожу впивалась, как хотела. Не было там ничего случайного.

Когда снова возвращаюсь к видео, Варя запахивает халат и поднимается. Зовет куда-то Машу и уходят из поля моего зрения.

Я выдыхаю. Отключаю камеру. Успокоиться надо, чтобы не сорваться сейчас домой к ней.

Все эти годы стираются в пыль и превращаются в жажду по ней, с ума сводить начинает. Все так закончилось тогда на пике. Мы и не распробовали толком. Вырвали, а сейчас вернули. Как она тогда… от одного поцелуя вспыхивала. И это такой кайф. Не просто вспыхивала, а из-за меня.

Бл, я отпустил тогда, бросил. Она имела право и замуж выйти, и встречаться с кем-то. Что у них там с мужем было? Не мог какой-то Эдик быть лучше меня.

Что-то надо с Юлей решить сначала. Если брошу ее сейчас, в лоб все скажу, она поймет в чем дело, нажалуется отцу. Варя в еще большей опасности будет.

Может, даже, придется ее где-то спрятать. Снова оторвать от себя и спрятать. Но сначала надо кое-что сделать для нее. Для них с Машей.

Домой возвращаюсь под вечер. В доме пусто. Без них уже даже непривычно. Разуваюсь иду на кухню, на плите пюре и гуляш. Все уже холодное. На диване зайц и гусь лежат. Тоже скучают.

Скребет, что могут не вернуться. Вот могут. И я ничего не сделаю. Ее выбор. Но все же надеюсь на лучшее.

Переодеваюсь, быстро принимаю душ. Уже к восьми, их еще нет. Сам бы мог забрать, но не хочу форсировать, пусть лучше с водителем.

Кто б в будущее посмотрел? Что там впереди и как следующего апокалипсиса избежать…

Не жду их, включаю елку, чтобы веселее было, накладываю ужин и сажусь на диван.

– Ну, че? Как тут? – Киваю зайцу. – Вернется за вами, не боись, – подмигиваю гусю.

Наконец мобильный играет, Женя.

– Роман Николаевич, мы подъехали.

– Сейчас ворота открою. Зайди тоже.

– Хорошо.

С домофона открываю им ворота, машина въезжает во двор, паркуется. Водитель выходит первым, открывает Варе дверь. Она улыбается, шутит о чем-то с ним. Подскальзывается и хватается за плечо. Он ловит. Вместе смеются. Хорошо, что у нее веселое настроение. Хреново, что у него тоже.

Я их не для веселья отправлял. Кулаки сжимаю, хочу сам встретить, но выдыхаю и наблюдаю. Женя открывает заднюю дверь, достает сонную Машу. Мою Машу, на руках несет домой. Варя рядом с ним рядом. Слишком рядом.

Уволю к чертям. Выдыхаю и открываю дверь, пропускаю внутрь.

– Привет, – Варя шепчет, чтобы не разбудить дочку, неловко улыбается. По глазам вижу, что все в порядке.

– Подожди меня на улице, не уезжай, – строго водителю и забираю у него сонную Машу, несу к Варе в комнату.

– Что-то случилось? – Варя за мной идет, шепчет, когда опускаю Машу на кровать.

– Ложи ее спать, потом поговорим.

Выхожу и закрываю за собой дверь.

Накидываю куртку и выхожу на улицу.

– Жень, тебе какое задание было?

– Отвезти и забрать. Я все сделал.

– Развлекать в твои обязанности не входило. Не надо с этой девушкой, заигрывать и флиртовать. Увижу еще раз, уволю.

– Понял. Не буду, Роман Николаевич.

– Давай. Аккуратней на дороге.

Кивает. Молча уезжает.