Папа для Ромашки

Глава 43

– Так, подожди, – открывает свой рюкзак. – Вот тебе бронежилет тонкий.

– Вика…

– Надевай, говорю!

– Я нужен отцу живым.

– Этому чокнутому сегодня нужен, завтра нет. Давай, давай. Варя мне не простит, если с тобой что-то случиться. А Машка папу ждет. О них думай.

Заставляет снять толстовку и надеть под нее бронежилет, цепляет туда микрофон.

– Не штурмовой, конечно, но от пули защитит.

Пока переодеваюсь, впихивает мне в ухо маленький наушник. Цепляет микрофон.

– Отвечай на мои вопросы не прямо, а строй предложения.

– Какие еще предложения строить?

– Ну, например, я спрашиваю, сколько там человек, а ты отвечаешь: “Ты один собираешься меня убивать?” Типа такого. Я пойму, что он один. Вот у вас какой-то диалог, ты ему отвечаешь, но говоришь то, что мне надо знать.

– Понял, – сжимаюсь и делаю глубокий вдох, расслабляя спазм в животе.

– Валу набери, пусть отправит кого-нибудь, а то сдохну еще.

– Иди ты, такое говорить!

– Оружие дашь?

– Это, к сожалению, не положено.

– Жаль, придется как Джеки Чан, подручными средствами, – поправляю толстовку.

– Ром, аккуратно, – тянется ко мне и обнимает.

– Все нормально будет.

Выхожу из машины и захлопываю дверь.

– Джеки, Джеки, прием. Это Кукушка.

Усмехаюсь и расслабляюсь напоследок.

– Отлично тебя слышу, Кукушка.

Захожу на проходную.

– Роман Николаевич? – на входе встречает охранник, поднимается, неловко кивает.

– Да, добрый вечер, отец у себя?

– Да… Просил никого не пропускать на территорию.

– Да, знаю. Там проблемы у нас. Позвонил, сказал, срочно приехать.

Вроде как насчет меня указаний не было. Доступ на этот завод у меня был всегда. Меня тут знают.

– Проходите, – открывает дверь.

– Он у себя, не знаешь?

– Нет, он на машине был и поехал к запасному выходу.

– О’кей, сам ему наберу.

Охранник верит мне, не спорит.

Юркаю на территорию и быстро перебегаю к административному зданию. В коридорах никого. Забегаю на второй этаж.

– Кукушка, подхожу к кабинету отца.

– Поняла тебя, Джек.

Прислушиваюсь. Там тишина.

Без стука дергаю ручку двери. Закрыто.

Стучу несколько раз. Там никого. Никто не шевелится. Их тут нет.

По спине холодок. Этого боялся больше всего.

Разворачиваюсь. На первый этаж и бегу в здание сортировки и сжигания.

Только бы успеть.

Девочка моя, держись. Я найду тебя. Что же мы вечно с тобой по краю ходим? Родная…

Каждая минута сейчас на счету. Навстречу мне бежит один из рабочих.

– Роман Николаевич, – кивает мне.

– Отца видел?

– Нет, но сказали всем прийти в зал. Он вроде приехал, что-то говорить будет?

В девять вечера? Когда на заводе только дежурные?

– Со мной пошли, – киваю на здание, откуда он только что выбежал.

Холодный ветер порывом морозит шею, уши. Рабочий в одной спецовке тушуется.

– Так не положено…

– Положено. Если что-то не так будет, мне скажешь, я улажу.

– Хорошо.

Бегом назад.

– Где зона для сброса мусора?

– Я покажу. На первом этаже у нас.

– Там есть какие-то помещения закрытые?

– Да.

– Карты доступа в диспетчерской.

– Ладно, сначала тут посмотрим.

Проверяем зону внизу. Тут никого.

Как будто наверху какое-то движение.

– Там кто наверху? Ты сказал, что все ушли.

– Может, кто не успел.

– Идем, проверим.

– Там же камеры, да?

– Да, камеры сгорания.

Черт. Через ступеньку на третий этаж. Чем ближе, тем громче слышу недовольный мужской голос, но слов не разобрать.

Цепляюсь рукой за перила, чтобы ускориться максимально. Мужик за мной не успевает.

Наконец добегаю, замедляюсь и затихаю. Выглядываю из-за угла, там отец.

И Варя. Варя со связанными за спиной руками в перепачканной толстовке. Волосы растрепаны, на лице ссадина, рот заклеен скотчем.

И сердце сначала останавливается. А потом от бешеной порции адреналина по венам, начинает колотится.

– Беги на улицу, – строго шепчу мужику. – Когда приедет полиция, веди их сюда.

– А что случилось?

– Быстро! Потом узнаешь.

Мужик исчезает. Я выхожу из укрытия как раз, когда он Варю тянет к дробилкам мусора.

– Стой! – кричу отцу. Узнает голос мгновенно и разворачивается. От неожиданности открывает рот.

Сука. Сжимаю кулаки и иду на него.

– Отпусти ее.

– Нахера ты вот пришел?! Стой на месте, – приказывает мне, но я не слушаю. Без оружия, без всего, прямо на него, и я ему слишком нужен, чтобы он избавился вот так от меня. – Стой, – неожиданно свободной рукой выхватывает из кармана пистолет и стреляет в пол перед моими ногами. Пугает.

Перепрыгиваю и бегу на него.

Варя тихо скулит, безуспешно пытаясь вырваться.

Девочка моя, прости, что влюбилась в такого как я. Со всем моим багажом говна.

– Стой, я сказал.

Снова под ноги стреляет.

А у меня до темноты в глазах схватывает живот и я сгибаюсь.

– Посмотри на него, – смеясь, обращается отец к Варе. – Я тебе говорил не лезть к нему. Зачем тебе такой болезный?

Выдыхаю и выпрямляюсь. Но дальше стою не двигаясь. Пистолет направлен на меня.

– Зачем она тебе? Отпусти. Я же нужен?

– Роман, она лишний свидетель. Или… – скалится мне. – Скинем ее туда и все, – кивает на дробилки, временно замершие и остановленные. А за ними сразу камеры сгорания. – Нет девочки, нет проблемы. Все как планировали. Ты и Юля. Вместе. Ребенка, если хочешь, удочерите. Но она, – кивает на Варю, – нам мешает. Всегда появляется в твоей жизни не вовремя и ты начинаешь действовать нам во вред.

– Может, это ты мешаешь всем?

Заговариваю его.

– Рома, приехала группа, – слышу в наушник от Вики. – Ты где? Сколько их? Оружие у него есть?

– Ты псих! Думаешь, если взял пистолет, то можешь тут жизнями распоряжаться?! Решил сжечь ее заживо в камерах сгорания? У нас что, концлагерь? – кричу ему громко, чтобы Вика все расслышала.

– Стоит ей появиться, как ты сразу сбиваешься с нужного курса. Ты готов для большого бизнеса, а не девочек этих смазливых ублажать.

– Сколько их? – переспрашивает Вика.

– У тебя таких, которые тебя любили никогда не было. Вот ты и завидуешь.

Он смеется. Смотрит на меня, как на дурака. Но пистолет не убирает. И я пока не знаю, как его отвлечь.

– Была. Твоя мать. Вот она… только она меня понимала.

– У меня нет матери.

– Есть. Только не та шлюха, что тебя выносила, а та, чья яйцеклетка была ей подсажена.

Теперь моя очередь смеяться. Он так и не узнал ничего. Хоть где-то прокололся.

– Ах… ты же не знаешь ничего, – губы вытягивает в узкую полоску и прищуривается. – Моя мать – Катерина Герц.

Вздрагивает, когда слышит имя. Я прав. Хотя бы в имени. Мы правильно нашли.

– От той, от которой ты хотел детей, не получилось. Донором была Герц. А тебе ничего не сказали? – наигранно удивляюсь.

– Суки!

Целится и стреляет в потолок.

– Тебя обманули. Все. А ты ни хрена не понял. Жаль, с твоим материалом все было нормально, и ты мой отец. Но я бы такого врагу не пожелал.

– Да миллионы бы рады были оказаться на твоем месте, тварь ты неблагодарная.

– Могу им уступить.

– Где Герц? Жива?

– Рома, группа уже на месте, – Вика… – Заходят на территорию здания. С ними один из генпрокуратуры. Юрия Александровича знакомый.

– Жива и живет даже ближе, чем ты думаешь.

Терпеть боль в животе становится все сложнее. Варя дрожит вся. Чуть-чуть, малыш, и закончится все.

Я под видом, что надо на что-то опереться, иду к стене. Что бы этот псих ни задумал, должен его перехватить.

– И, кстати, у меня есть брат. Он не погиб, как ты говорил, – я и сам не знаю всей правды. Но мне надо отца задержать и хоть немного нарушить его план.

Он скалится и смеется.

– Интересно даже посмотреть на него… может, путное что выросло…

Варя мечется взглядом. Я ей пытаюсь незаметно показать, что не надо. Но в глазах уже вижу дикий страх и адреналин.

Внизу шум.

– Кто там?

– Отпусти ее, тебе не уйти.

– Руки вверх! – слышу за спиной и, словно получив дополнительную поддержку, дергаюсь к нему.

А отец мгновенно перенаправляет пистолет к голове Вари.