Папа для Ромашки

Глава 30

Роман

Опаздываю в офис на полчаса.

Отец уже дважды звонил. А у меня, как Варин папа заметил, никакого волнения. Я столько раз уже все терял, что очередной не кажется чем-то особенным. Тем более эта фирма не моя. Я тут не могу делать то, что хочу.

Покидаю машину, в фойе беру себе еще стаканчик с кофе.

– Ты охренел? – Встречает отец. – Мы договорились, что раньше приедешь. Обсудить все надо.

– Что обсуждать? – снимаю куртку, сажусь напротив.

– Хм, – ехидничает, – а ты что говорить будешь по тем договорам?

– Это твои договора, ты настоял на их подписании, сам и объясняй, – сажусь в кресло напротив, отпивая кофе.

– Там твои подписи, – кидает мне с ухмылкой.

Мои. Кофе сразу горчить начинает.

– А ты будто не при чем?

– Не передергивай. Прокурору своему звони, пусть шавок отзовет.

– Он уже не прокурор.

– У таких как он, связи навсегда остаются. Пусть он там попросит, у кого надо, чтобы нас не трогали. Мы отблагодарим.

Юра и коррупция... Я и сам просить не стану, чтобы его не подставить.

– А если нет?

– А если нет, то… сколько там говорили… пять лет с конфискацией.

– Вместе пойдем.

– А ты осмелел, я смотрю. С твоим прошлым на зоне будешь любимчиком. – Слизываю с губ горечь эспрессо. – На договорах твои подписи. Я не знал ничего. – Пожимает плечами.

– И ты своего сына подставишь?

– Ты сам себя подставляешь. А я озвучиваю решение. Прокурору звони. Зря, что ли, бабло в него вкладывал?

– Я ему за работу платил.

– Платил он… У тебя три юриста было, он зачем еще все перепроверял? А больницу ту зачем купил? Ты всем им помогал, пора и им тебе отплатить.

У него все строится на ты-мне, я-тебе. Отец нашел меня тогда, вернул, придумал историю с передачей фирмы. А по факту три года уже никто ничего не передает. Он заключает какие-то договора. Зачастую, мне надо подписать только, приложения я не вижу, только суммы. Я ему для этих дел и нужен был.

Я ребятам по дружбе всегда помогал. Их успехи мне только в радость.

– Побеждает тот, кто готов идти до конца. Так что не трусь и звони прокурору. План такой. Сначала признаешь, что подписал все, вину берешь на себя. Потом с прокурором своим договариваешься, чтобы замяли все.

Смотрю на него и не верю, что это говорит мне родной отец. Внутри такая буря, что энергии хватит тут все перевернуть вверх дном, но я делаю глоток обжигающего кофе, сливая свой гнев в этот глоток.

– Я не буду ничего подписывать.

– Тебе же хуже будет. Там, на договорах, все равно твои подписи. Ты это все заключал. Твоя и ответственность.

Варя, Маша перед глазами. Еще раз их потерять я не могу. Варя, как мне тогда казалось, посторонний мне человек, защищала меня и спасала, а родной отец топит сейчас, лишь бы свои миллионы спасти. Как раньше этого не заметил и не понял? Я никогда ему не был нужен. Кажется, и заказал, чтобы меня родили, с целью вот так мной прикрываться, когда надо.

Ставлю стаканчик на стол и специально задеваю локтем стол, проливая на себя кофе.

– Твою мать, – поднимаюсь из-за стола и иду к выходу.

– Бля, ну как всегда, – слышу в спину. – Сейчас приедут все.

Как всегда тебе…

– Я переоденусь.

В кабинете пара чистых рубашек есть. Но я туда не иду, сворачиваю к лифтам, спускаюсь на первый этаж.

– Юра, – набираю параллельно друга, – поговорить надо.

– Часа в два освобожусь. Где встретимся?

– Давай у меня или у тебя, надо показать кое-какие бумаги. У меня проблемы, нужен твой совет.

– Давай у меня тогда, я обещал Сашу отпустить с Онежей по магазинам. Надо маме помочь с девчонками.

– Хорошо. В двух словах, что случилось?

– Отец мне договора подсовывал на подпись, а прокуратура как раз за них зацепилась. Там какие-то схемы у него незаконные были.

– Какая статья?

– Не знаю. Но папаша мой предложил молчать, что он с этим связан. Взять все на себя. А потом уже он, мол, выгораживать меня будет.

Сажусь в машину.

– От этого не отмажешься потом, Ром. Ничего не подписывай, сначала мне покажи.

– Я так и подумал. Ты где сейчас?

– Свалил оттуда. Пусть сам разгребает все свое дерьмо.

– Ром, тебе, как руководителю, надо там быть.

– Да пошел он. Пусть банкротится со своей фирмой. Ему сын не нужен, ему нужен человек, которого он подставит при любой возможности.

Нахрена мне вообще эта фирма. Да, металлургия прибыль приносит, железо всегда нужно. Но я Машу и Варю ни на какие железяки менять не хочу.

– Ладно, чтобы не сделать лишнего, скажи, что живот заболел, в больницу поехал. Потом с ними поговоришь, после меня.

– Юр, а у тебя нотариус надежный есть?

– Да, тебе зачем?

– Завещание составить хочу.

– Не смешно, Ром.

– Мне тоже. Давай, после двух к тебе приеду, обсудим.

Еду в больницу к Варе. Хочу ее увидеть. Перепугала нас вчера так, что не представляю уже, что дальше без нее и без Маши делать буду.

– Да, – отвечаю на входящий от отца.

– Где тебя носит?

– Живот заболел, в больницу поехал.

– Какой живот?! С ума сошел?! Назад давай. Сейчас прокурор приедет.

– Это ты с ума сошел, если думаешь, что я твои косяки прикрывать буду.

– Вернулся. Я. Сказал. Быстро, – цедит сквозь зубы.

– Иди на хрен. Ты там владелец, ты и объясняй, зачем заключал те договора.

– Не сын, а наказание.

– Лучше было сдать.

– Проще было не рожать. Одни проблемы с тобой всю жизнь.

– Удачи, па-па.

Отключаюсь и паркуюсь возле клиники.

…Проще было не рожать. Откидываю голову на подголовник. Что за жизнь хорошего я сделал? Что дальше делать? Отец такой, что лучше быть сиротой. А по факту? Никому ничего хорошего в жизни и не сделал. Варя в опасности, Маша тоже. Друзья – все, что у меня еще осталось. Если бы не Варя и Маша, то я вообще один был бы. Один.

Отец перезванивает, я не отвечаю. Слышать его не хочу. Мы не семья. Никогда ей и не были по факту. Но сегодня просто… осталось гвоздь в крышку моего гроба загнать и можно закапывать.

Перед Варей забегаю в местное кафе, покупаю пару круассанов, горячий шоколад, а на выходе сталкиваюсь с Юлей.

– Рома… – обнимает тут же. В губы впивается так неожиданно, что и увернуться не успеваю сразу.

– Подожди…

Отстраняюсь.

– Я так рада тебя видеть… – вытирает мне пальцами губы от помады. – Ты к маме приехал?

Киваю неопределенно.

– Пойдем, я … прости, я нервничала тогда. Переволновалась. Вспылила.

Надо с ней прекращать и расстаться, но не тут же. Тем более мама болеет.

– Юль, я не к твоей маме.

– А к кому? – напрягается тут же. На круассаны смотрит и стаканчик. Если скажу, то она всю клинику на уши поднимет и устроит скандал.

– К Валу. А то работает там день, и ночь.

– Я с тобой, – берет меня под локоть. – Так люблю, когда он рассказывает про операции и разные случаи интересные.

– Юль, у меня дело к нему. Не до рассказов.

– Я послушаю только.

– Юль, у нас мужской разговор.

– Мужской? Секреты от меня?

– Нет, но мне надо наедине поговорить.

Она надувает губы.

– У меня мама в больнице, ты не звонишь, ни приезжаешь, никак меня не поддерживаешь. Эта девка съехала?

– Это не девка, а Варвара.

– Она у тебя еще живет? – Юля сыплет вопросами, не слушая даже мои ответы. – Давай вечером встретимся? Я скучаю.

Обнимает меня за талию и прижимается.

– Юль, я позвоню, правда, спешу сейчас, – аккуратно уворачиваюсь и отстраняюсь.

– Я сейчас у папы живу.

Киваю неопределенно.

– Передавай маме, пусть поправляется.

Огибаю ее и иду к Валу.

Пока я приехал в ту ночь к Юле, она сама уже вызвала скорую от Валериной клиники. Теперь, блин, все тут лежат в одном месте.

Вала в кабинете нет, поэтому иду к Варе.

Варя распахивает глаза, когда захожу. Все тут. И Вал, и его жена с братом. Я словно попадаю туда, где и должен быть сейчас.

– Всем привет, – закрываю за собой дверь.

– А Маша где? – испуганно смотрит на меня.

– У твоих родителей. Вовчик, – жму руку двенадцатилетнему подростку, – здорово, Вал.

Смотрю на нее. Обнять хочу. Поцеловать. Что-то соскучился за ночь без нее.

– Варь, ну мы пойдем, – обнимает ее Ева. – Я так рада тебя видеть. Не пропадай больше, – она кивает им, прощаясь.

– Зайди потом ко мне, – кивает Вал, я ему.

Не терпится уже скорее. Выпроваживаю их. Защелкиваю дверь на ключ и иду к Варе.

– Это тебе, – оставляю пакет на тумбочке, присаживаюсь на кровать и наклоняюсь.

Без предупреждений и прелюдий целую в губы, Варя уворачиваюсь, но я прижимаю рукой за затылок.

– Я скучал.

Правда скучал. Как же хорошо с ней. Поцелуй такой родной. Надо было ее потерять, потом вернуть, а потом снова чуть не потерять, чтобы окончательно понять, как дорога.

Варя делает глубокий вздох и уворачивается.

Я поднимаюсь.

– Скучал? – смотрит с обидой.

– Да.

– Зачем тогда обманываешь?

– Варь…

Она осматривается вокруг.

– Можешь включить камеру на телефоне? – передаю ей. Она разворачивает ко мне, чтобы увидел себя.

– У тебя помада в уголке губ...

Твою мать.

Смахиваю на автомате, но она-то видела.

– Варь, я… все объясню.

Она поджимает губы и отворачивается.