Папа для Ромашки

Глава 8

Катюша бежит ко мне, я присаживаюсь и ловлю ее в объятия.

– Привет, красотка, – обнимаю, а сама осматриваюсь. Встретиться с братом тут я не планировала и… вижу его жену.

– Рома, привет, – она и рада его видеть и сдерживает эмоции. Из-за брата они тоже перестали общаться.

– Привет, Онеж, – отвечает Рома. – Ты одна тут?

– А… – смотрит на меня, – да, мы с Катей подарки выбираем. Егор на работе еще. Варь, а ты в городе давно? Я не знала. – А потом жмурится, мотая головой. – Ты помнишь меня, Варь?

Если бы можно было сгореть со стыда, то я бы уже пылала. В аду.

– Да, привет, Онеж, – делаю шаг к ней и обнимаю. – Никогда не забывала, – шепчу ей, сдерживая слезы, но они снова против воли предают меня. Выставляют напоказ мою слабость.

Знаю, всех коснулось то, что случилось три года назад. Мы расстались все не очень хорошо. Я обманула их, но иначе сгорела бы со стыда еще тогда.

– Ты как, Варь? – у нее в глазах тоже слезы.

– Все нормально… Мы не вместе, если ты хочешь об этом спросить, – шепчу ей.

Онежа отстраняется, смотрит на меня. Замечает Машу, что стоит рядом с полными руками игрушек. И с Маши переводит взгляд на Рому, потом на меня. Черт. Она, догадается, если уже не догадалась. Если присмотреться и задаться целью, найти черты, схожие с Ромой, не сложно.

Я еле заметно качаю головой из стороны в сторону. Не надо задавать этот вопрос.

– Привет, тебя как зовут? – Онежа наклоняется к Маше и улыбается.

– Мася, – Онежа умеет к себе располагать, дети ее любят. Причем, сразу.

– Я Онежа, а это Катя.

– Мам, она такая маленькая, как Ванька наш.

Катерина так сразу даже без особых знаний определяет возраст Маши.

– Может, сходим в кафе? – предлагает Онежа. Егор нас только через час заберет.

Я смотрю на Рому, он тут решает все.

– Я только за, голодный с елками этими вашими.

Я поджимаю губы и улыбаюсь Онеже. Неожиданно даже, что она рада меня видеть и не ушла, не сделала вид, что забыла. Я скучала по ней, скучала по Кате и по своей семье.

Детей отводим пока на игровую площадку, сами занимаем столик и заказываем нам несколько пицц и коктейлей.

– Я так рада вас встретить, правда, – Онежа улыбается нам, открыто, искренне. – И так неожиданно. Варь, я не знала, что ты вернулась.

Переглядываюсь с Ромой. Ему тоже ничего не рассказывала.

– Я недавно вернулась, мм… – втягиваю воздух между зубов, – я и врать не хочу, но и пугать тоже. Потому что Онежу с Катей мне тоже присылали. – У меня тут дела, я спонтанно приехала.

– Варь, а ты не хочешь к маме съездить, с Егором встретиться? И ты, Ромка, тоже? Может, помиритесь уже?

– Я с ним не ссорился.

– Упрямые такие, – переводит все в шутку Онежа и смотрит на меня.

– Я… мне стыдно перед ними. Они не знают, но я слышала их разговор в больнице. Им стыдно за меня, я их подвела.

Я смотрю на Онежу, но чувствую на себе взгляд Ромы.

Его я тоже тогда слышала… Все это вместе так сложилось, что лучшим выходом было уехать.

– Да ладно, столько лет прошло, все уже забыли. Поговорили и забыли.

Я смотрю на Рому. Во-первых, без его разрешения не могу, во-вторых, опять же всплыть все может.

– Я не уверена.

– Наши пиццы готовы, пойду заберу.

– Варь, ты же потеряла ребенка? – Онежа наклоняется ко мне и шепчет.

– Да. Это Эда.

– Маша твоя, конечно на тебя похожа, но улыбается, как Рома. Нижняя часть лица его.

Онежа, блин. Смотрим друг другу в глаза. Я сдаюсь первой и опускаю взгляд в стол.

– Как, Варь? Ты же потеряла ребенка? Или соврала? Или врачи ошиблись?

– Я потеряла ребенка, но у меня была двойня.

– Да ладно?!

– Второй ребенок остался жив. – Онежа моргает и смотрит на меня.

– Такого не бывает. А почему ты Роме не рассказала?

– А почему ты брату не рассказала? – парирую в ответ. Она тоже не без греха. – Варь… Ты же знаешь как потом получается… Надо…

– Онеж, тут другое. У меня проблемы. Я попросила Рому помочь, потому что только он может.

– Это неправильно.

– Ты не знаешь, что он, – киваю туда, куда ушел Рома, – мне говорил, когда я забеременела.

– Значит, Маша…

– Дочка Эда.

– Это неправильно.

– Я не могла по-другому, я была в чужой стране, одна, беременна, там… И у меня еще сложная беременность была. Потом реабилитация…

Замечаю, как Рома идет в нашу сторону и предупреждаю Онежу, что заберу детей. Прыгалки это конечно классно, но девчонки тут же ведутся на пиццу и идут со мной.

Онежа и Роме что-то говорит, надеюсь, не о Маше. Хотя… уверена в ней. Скорее, это касается моего брата, из-за меня и событий трехлетней давности мы все не общаемся.

Перекусываем, дети уплетают по несколько кусков, запивают коктейлем, Рома и один доесть не успевает, отвечает на звонок и уходит от нас.

– Так, Варь, я не поняла. Вы не вместе, но выбираете елку.

– У него девушка. Просто так получилось, что я остановилась у него. Маша попросила елку.

– Девушка? И ты живешь у него? И он не знает, что Маша…?

– Да.

– И как его девушка с таким соседством, как ты согласилась?

Я пожимаю плечами, наблюдаю за Ромой. Он разговаривает с кем-то по телефону. Улыбается, объясняет что-то. И явно это не партнер по бизнесу.

– Я не знаю, она уехала. Мы как брат и сестра живем.

– Прости, – она усмехается и мажет по Роме взглядом, – это сложно представить.

– Все нормально и все в прошлом. Да, тогда было хорошо, у меня теплые и классные воспоминания, но я хочу, чтобы ему было хорошо сейчас. Если ему хорошо с другой девушкой, значит, я не буду лезть и манипулировать ребенком.

– Как так получилось у вас…

– Любое общение, даже самое теплое и казалось бы непоколебимое может рухнуть. Ничего нет вечного.

Мы перешептываемся, чтобы Катя особо не слушала. Большая уже.

– И ты подумай, чтобы встретиться с мамой.

– Я очень хочу, правда, и маму, и папу увидеть. Но я боюсь… Они столько вложили в меня, а я их разочаровала. Я даже в глаза им стесняюсь смотреть. Еще и эта потеря памяти, тогда так лучше всего было.

– Глупая, они постоянно о тебе говорят, хотят узнать как ты, думают, что это ты в обиде на то, что не рассказали тебе ничего. Съезди. Они будут рады.

– Думаешь?

– Знаю. И Егор… он не говорит конечно, но я же вижу, что он вспоминает тебя, фотографии твои периодически пересматривает. Варя, никто не обижается на тебя. Ты сделала так, как сделала.

– Варь, нам пора, – Рома возвращается за стол. – Онежа, тебя подвезти?

– Нет, Ром, спасибо, Егор скоро нас заберет, а мы ничего не купили.

– Спасибо, Онеж. Рада была тебя увидеть.

– И я. Заезжай.

Я киваю, но ничего не обещаю.

– И ты тоже, – Онежа обнимает и Рому.

– Хорошо, – он соглашается, но по выражению лица понятно, что сказал для приличия. Никуда он заезжать не будет.

Мы идем за елкой, пакуем ее в машину. Теперь мне место свободное есть только спереди.

Благо Маша не спорит. Соглашается. Так устала, что быстро засыпает прямо в машине. Даже лучше. Потом перенесу в постель и можно сборы елки перенести на завтра.

Мы едем с Ромой в тишине по ночному городу. Красиво все украшено. Маше бы понравилось.

Разговор с Онежей поднял много вопросов, о которых и подумать надо и в то же время не хочется. Главный – моя семья.

– Как думаешь, родители простили меня за то видео?

Тихо спрашиваю. Даже и ответа не жду, просто поделиться хочется этим с кем-то.

– Они тебя любят, Варь, не думаю, что какое-то видео это изменило.

– Тогда, в больнице я слышала их разговор. Они думали я без сознания и обсуждали, как дальше жить с этим. – Рома кидает на меня короткий взгляд и вновь обращает все внимание на дорогу.

И тебя слышала. Каждое слово помню до сих пор.

Но поднимать это все из прошлого не хочу.

Переболела. Отпустила. Живу дальше.

– Если хочешь, съезди к ним. Я не запрещаю. Но предупреди меня, мой водитель отвезет и заберет. У них оставаться не надо.

– Мне придется рассказать, что я у тебя и… я не хочу рассказывать, что меня шантажируют. Они переживать будут.

– Как хочешь, – пожимает плечами. – Как бы я… Отголоски того твоего поступка все равно будут тебя преследовать.

Он не договаривает что-то, обрывает мысль. Я не выспрашиваю. Раз не сказал, значит, считает, что это не нужно.

– Я боюсь так ехать к ним. А если они меня не простили? Я их обманула. Всех обманула тогда.

– Ну, тогда не едь.

Выдыхаю.

– Советчик из тебя, конечно…

– А ты с каких пор стала слушать советы? Раньше сама все решала.

Раньше...

– Ты прав, лучше не ехать. Пусть останется, как есть.

– Ты же хочешь.

Снова меняет свою позицию на противоположную от моей.

– Очень хочу, чтобы там ни было, они все равно мои родители. Но не хочу их вновь расстраивать.

– Ну так съезди. Женя подождет тебя. Если что-то пойдет не так, всегда сможешь уехать.

– Может так получиться, что они попросят остаться, а мне надо уехать. Я должна буду сказать, где я.

– И что? Стесняешься меня? Или того, что они подумают о нас?

– Нет, дело не в тебе. Я не могу сказать, что я к тебе вернулась, а рассказать правду, так это опасно для них. Они переживать будут. И я не смогу часто к ним ездить. А еще я боюсь, что им снова пришлют видео или будет грозить опасность.

– Варь, все что они могли увидеть, они увидели. Или ты думаешь, тебя там в три-д перегнали и крутить в кинотеатре будут?

– Я не хочу, чтобы все вспоминали.

Рома выдыхает в ответ, ничего не отвечает. Когда-то придется с ними поговорить обо всем. Посмотреть в глаза и попытаться все объяснить.

Возвращаемся домой, а Маша так уснула крепко, что ей только любоваться.

– Поможешь ее домой занести или будить? – шепчу Роме.