Папа для Ромашки

Глава 40

Роман

Бросаю взгляд на Онежу. Она бледная вся. Понимает же, что ее сейчас заставят сделать.

Ну твою ж мать… Где все?!

Напрягаю мышцы, резко поднимаю ноги и толкаю со всей силы Серого в пах. Того скручивает от резкой боли.

Один обезврежен.

Я подскакиваю на ноги. И, согнувшись, с привязанным к себе стулом, дергаюсь в сторону Семена.

– Держи его, – командует Сема. Перехватывает пистолет, но я раньше успеваю с разворота заехать по нему деревянным стулом.

Пистолет куда-то отлетает. Инвалидное кресло в котором, он сидит, заваливается на бок.

– Рома, сзади! – предупреждает Онежа.

Я разворачиваюсь и торможу, когда вижу направленный на себя пистолет. Второй охранник.

Если бы не связанные руки…

Надо бы время хоть как-то оттянуть.

Я разворачиваюсь к Семену. Второй, который Серый, поднимает его. Резко дергаюсь и ножками стула толкаю того, что оказывается за моей спиной.

– Держи его!

Дверь открыта и я один мог бы выбраться, но бросить Онежу не могу.

Задумываюсь и тут же пропускаю удар в лицо. Откидывает к стене и стул теперь не выдерживает. Я хоть и проехался по ребрам, но стул сдался. Переламывается что-то.

– Нет! – Оборачиваюсь на голос Онежи.

Семен направляет на нее пистолет.

– Держи его, – кивает охраннику. И тот сжимает мне руки.

– Отпусти ее!

– Отпущу. В мир иной, – ржет довольно. – Затянули мы с ней.

Онежа бесшумно плачет. Трясется вся.

– И что потом? – Тяну время тупыми разговорами.

– Потом муж ее. Потом твоя… Все ответите.

Сука. Довольный, что власть сейчас у него.

– Отпусти ее, у нее дети.

– А мне что? Или ты решил в героя поиграть? А что и заступишься за нее? Твоя жизнь против ее?

Варя, Маша… комом в горле встает. Но мне потом с этим жить или не жить.

Сидение с ножками отвалилось, но к спинке стула привязан, поэтому волочиться за мной. Бьет под коленками.

Делаю пару шагов вперед и встаю между Онежей и Семеном.

– Стреляй, если хочешь. Ее отпусти.

Смотрю в его глаза. Дуло пистолета прямо мне в лицо направлено. Между нами пара метров, но как будто нет расстояния.

– Ромочка, нет, – дрожит за спиной голос Онежи. Я складываю большой и указательный палец вместе. Хочу успокоить, что все будет хорошо.

Ребята не подведут. Приедут. Надеюсь, успеют.

– А мы ведь дружили в детстве, – ностальгирует вдруг Семен.

– Пока ты нормальным был, дружили.

– Ты, что ли, нормальный?

Сжимаю зубы и кулаки. Он, конечно, знал, как я жил. Когда-то делился с ним.

– Ха! Как же я забыл о твоей слабости… У тебя там кровь на руке. – Я инстинктивно смотрю на предплечье и вижу царапину, даже не чувствовал, как она появилась.

Мутить начинает, пятно расплывается.

– Рома! Рома, не слушай его, – за спиной голос Онежи. – Рома! О Маше думай!

Дочка яркими вспышками в сознании, не дает отключиться.

– Рот ей заткните, – кивает Семен.

Глубоко вдыхаю и выдыхаю.

В окне движение. Нашли. Успели.

– Да пошел ты! – кричу, чтобы сосредоточится только на злости. Адреналин шпарит в венах. А я стараюсь сделать на эмоциях несколько шагов назад.

Что-то начнется, Семен выстрелит. Хотелось бы спастись всем.

– Руки вверх! – двое врываются в открытые двери.

Палец Семена дергается.

Не знаю, что будет, я отклоняюсь в сторону и назад, толкаю с силой Онежу, чтобы прикрыть, а лучше, чтоб упала.

Но оступаюсь и сам лечу вниз.

Рядом еще хлопок от выстрела.

Приземляюсь на спину на что-то мягкое. Онежа вскрикивает подо мной. Перекатываюсь на спину и подтягиваюсь, прикрывая телом. Пока там что-то наверху происходит.

– Успели, все хорошо, – шепчу ей, подбадривая.

Оглядываюсь на предплечье и вижу, как быстро ткань на рукаве пропитывается кровью.

Отключаюсь.

Открываю глаза. Белый потолок.

Инстинктивно вскакиваю. В палате никого. Предплечье перебинтовано. Не болит вроде.

Спасли. Встряхиваю головой и поднимаюсь. Ни обуви моей, ни одежды, футболка чья-то. Ступаю босыми ногами на пол и выхожу в коридор.

– Ой, ой, ой, а вы куда? – подбегает медсестра. – На секунду вышла только. Валерий Андреевич сказал вам не вставать пока. Женщина ведет меня назад в палату и укладывает на кровать. – Я его сейчас позову, не вставайте, пожалуйста.

Телефон нужен. Варя где? Почему не тут? Или ей не говорили. Она бы искала… или успокаивают?

– Живой? – в палату вваливаются все. Валера первым, осматривает бегло. – Ты как?

За ним Юра, Егор, Онежа.

– Живой, Варя где? – Сажусь на кровать.

– Так номера ее никто не знает.

– А сама не звонила?

Все отмахиваются.

– Где мой телефон?

– У меня в кабинете, наверное, остался, – кивает Валера, – сейчас принесу.

Онежа бледная вся, заплаканная, и как только пытается улыбнуться мне, снова в слезы. Срывается и обнимает меня.

– Спасибо, Ром, – слезы на шею, по коже.

– Все нормально, Онеж. – успокаиваю, глядя через плечо на Егора. Он подходит к ней и забирает, – Онежик, иди сюда, – обнимает ее и гладит по голове.

– Что с Семеном? – киваю Юре.

– Выстрелил сам в себя.

– Зачем…

– Видимо, не хотел опять в тюрьму.

Мразь, он, конечно, но брат двоюродный. Родителей его знаю. Как теперь встречаться с ними…

– Вот твои вещи, – возвращается Валера. Сразу беру и проверяю телефон. Куча звонков. Водитель. По работе, но ни одного от Вари. Тут же набираю ее. Телефон не отвечает. Вызов идет, но никто не поимает.

Молча на всех поднимаю взгляд.

– Что? – Егор отпускает Онежу. – Где она?

– Не отвечает. Она с мужем своим сегодня встречалась.

– Номер его знаешь? Мужа этого? – кивает Егор.

– Был где-то. Сейчас. Егор, позвони родителям. Она забирала Машу?

– Я говорила с Анной Дмитриевной недавно, – шмыгает носом Онежа, – Маша была у нее. Варя звонила и хотела Машу забрать, но… Хотела, но мама уговорила оставить ее у них на ночь, там Катя с малым. Варя к себе ехала.

Все молча переглядываемся.

Набираю Эдика, но он не отвечает. Фиг знает, это вообще его номер был или нет. Тогда звоню своему водителю.

Тот подтверждает, что отвез Варю домой и уехал. Почему не отвечает тогда?

– Так, я домой, – поднимаюсь и натягиваю носки. Ботинки. – Машина моя где?

– Тебе лучше сегодня за руль не садиться, – предупреждает Вал.

– Я тебя отвезу, – Юра подает мне куртку.

– Спасибо.

– Может, уснула просто?

– Просто уснула?! – смотрю на Вала.

– Могла перенервничать, выпить успокоительное и уснуть.

– Очень надеюсь, что так.

Поднимаюсь с кровати.

– Парни, вы идите, мне поговорить с Ромой надо, – просит всех Егор. – Онеж, ты тоже.

Никто не задает лишних вопросов. Оставляют нас.

– Ром…

– Любой бы так сделал.

По глазам читаю его слова. То, что пережил, когда просто не можешь помочь близкому при всем желании, когда на волоске от того, что вообще можешь потерять. И ничего не сделать.

– Любой бы не сделал, Ром. Мне Онежа все рассказала. Спасибо за нее.

Делает шаг ко мне и обнимает. Хлопает по спине.

– Я не знаю, как жил бы, если бы… – слова застревают в горле, что у него,что у меня.

– Да ладно, Гор, все же хорошо закончилось. Для нас.

Отпускает меня.

– Тебя ранили, – кивает на руку.

– Да? – смеюсь. – Думал, поцарапался. Онежу там не сильно пришиб, когда падал на нее?

– Пара синяков…

Мы нормально не общались несколько лет. Тяжело подобрать какие-то слова, мне проще все в шутку перевести.

– Ладно, поеду домой, Варю надо найти.

– Вы вместе? – странно это от него слышать и не знаю, какой ответ он ждет. Но ему придется с этим мириться, даже если против.

– Да.

– Тогда я спокоен за сестру, – на губах мелькает улыбка. Чего говорить о прошлом, если настоящее уже и не сравнить даже ни с чем. – Отзвонись, как найдешь ее.

– Конечно.

Сажусь к Юре в машину. Выдыхаю. Не спокойно как-то. На нее не похоже. Но, может, правда, перенервничала и уснула. Все подтвердили, что домой поехала.

– Ром, – выезжаем с парковки, – ты как? Психолог какой нужен?

– Я что, баба? – машу головой и усмехаюсь.

– У меня есть знакомый, работает как раз с такими случаями у мужчин. Кто как переносит такое.

– Да нормально все. Как поединок провели и размялись.

– С Егором как?

– Поговорили. Вроде я помилован, – усмехаюсь Юрке.

– Это хорошо… – Вздыхает и продолжает: – Слушай, я, помнишь тебе про брата говорил?

– Ну, – смотрю на него. Сейчас об этом говорить? – Сегодня, когда там смотрел на тебя в этой сторожке, понял, что ты погибнуть можешь и не узнать даже.

– Что не узнать?

– Не откладывай. Сделай тест.

– Тест на что?

– На родственные связи. Я могу ошибаться, но мне кажется… что Егор твой брат.

– Кто? – ослышался, что ли?

– Егор.

– В смысле Егор? Озеров? – Кивает. – Кажется или брат? С чего вообще?

– Кажется, потому что докопаться до истины уже нереально. Проще сделать тест.

– На сколько процентов тебе кажется?

– Я говорю, что могу ошибаться. Смотри. Допустим, мать Егора та женщина. Она знала лаборанта, который делал ей ЭКО. Они наблюдали ее первое время. Возможно, сблизились, сдружились. Потом Комарова убирают, остается дочка. Тебе не странно, что именно они ее удочеряют? С чего? Может, потому что были знакомы?

– Почему Егор?

– Потому что Варя их дочь. Вы из Москвы, она из Ростова. Как вообще состыковаться можно было?

– Но она же… имена… Герц.

– Там такие времена были, что за бутылку меняли и имена, и фамилии, и человек пропадал навсегда.

Гоним по трассе вперед.

Какая-то логика в этом есть, но я не верю. Не верю, что эта женщина была рядом всю жизнь и не рассказала ничего.

– Почему она молчала?

– Подозреваю, что твой отец умеет запугивать. И мы не знаем, что знает он про второго ребенка. Поэтому я не хочу огласки. Даже, если это подтвердиться, то надо быть аккуратными. С твоим отцом в первую очередь.

Прислоняюсь виском к стеклу на двери. Чего еще ждать сегодня… Хоть бы с Варей там все нормально было.

– Просто тихо проверь. Если я ошибся, значит, ничего не говори. Но если правда, сам решай, что с этим делать.

– Егор – мой брат… Он будет в восторге…

– Да ладно. Ты его жену спас, он такого не забывает.

– Плохое тоже не забывает?

– Ну, все относительно плохо. Ты же исправил все. А кто не ошибается? Я бы не отказался от такого брата как ты, – толкает меня в больное плечо.

– Ау, – жмурюсь от боли.

– Прости.

– А представляешь, если это правда, а Варя бы вдруг была его родной сестрой? А я братом?

– Тоже думал об этом, – вздыхает. – Ну, считай, повезло. Словил бинго.

Разговор с Юрой добавляет вопросов, но отвлекает от произошедшего днем.

Егор и я? Это такая шутка чья-то? Не смешно ни грамма.

А сколько я всего потерял? У меня могла быть нормальная семья. Мать, отец, а не то, в чем я варился столько лет.

Подъезжаем наконец к дому. В окнах темно, но как будто мелькает свет от телевизора.

Холодок по спине морозит. Хоть бы все было в порядке и я просто накрутил себя.

– Зайдешь со мной? – спрашиваю Юру.

– Да, – строго кивает и, наклонившись, достает из бардачка пистолет.

– Это зачем?

– Не люблю сюрпризов.

Выходим из машины. Открываю калитку во двор. Закрыто все на замок. Как положено.

С каждым шагом все нервозней. Как будто… ну, не так что-то.