Папа для Ромашки

Глава 33

Роман

– Ёма, мы мутик посмотьим? – Маша доедает блины, что сложила бабушка.

– Посмотрим, но сначала что у тебя там по плану? Зубы, пижама, мультфильм, потом спать.

– Угу.

У меня звонит телефон, я в гостиную, Маша бежит, опережая меня. Ждет, что мама.

Юля. Забыл про нее совсем.

– Маш, это не мама. Иди, доедай.

– А потом кофетку моно?

– Можно-можно, – отправляю из гостиной и принимаю вызов.

– Да, Юль, привет.

– Ты скоро? Я тебя жду.

Мы договаривались?! В любом случае не сегодня…

– Юль, сегодня не получается.

– В смысле? Ты обещал.

– На работе проблемы, давай в другой раз.

– Как эта… девушка у тебя поселилась, мы не видимся практически. У тебя всегда в другой раз. Ты все решаешь чьи-то проблемы, а про меня забыл.

– Я занят.

– Занят? Ты что, думаешь, я тебя сидеть и ждать буду?

– Ты понимаешь, что у меня проблемы? Меня посадить могут! Мне не до встреч и не до истерик.

– Посадить? А что твой папа?

Мой “папа”.

– Мы разбираемся, Юль.

– А эта девушка когда съедет?

– Пока я другим занят.

– Другим? Так тогда пусть она съедет. Сними ей квартиру. Мне не нравится, что она живет с тобой.

– Она будет жить тут.

– Хорошо, давай я сниму ей квартиру. Чем ей там помочь надо, чтобы она к своему мужу уехала?

Откуда уже про мужа узнала?..

– Ничего. Она останется тут.

– Мое слово что, ничего не значит?

– Ёма, я поея, – зовет Маша.

– Юль, мне идти надо.

– Идти? Я не договорила.

Когда все так изменилось?!

– А я тебя предупреждал, не надо мне создавать проблемы, нагружать этой херней и истерить.

– Я люблю тебя, Рома.

Выдыхаю шумно.

– Давай не сейчас, Юль.

– А когда? Мы с Нового года не были вместе. Ты меня игнорируешь, ищешь повод либо не встречаться, либо вообще поругаться. Что происходит? Ты с ней спишь, да?

– У меня проблемы, понимаешь? Мне не до кого-то и не до тебя.

– Не до меня? – в голосе уже позыв плакать. – Ненавижу ее, как появилась, так и пошло все наперекосяк.

– А может, раньше пошло? Не ищи виноватых.

– Перед моим отъездом в твоем кабинете что-то ты не выглядел, будто что-то не так.

– Юль, я тебе в чувствах никогда не признавался. Так что не придумывай чего нет.

– Ты бросаешь меня?

– Поговорим, когда ты успокоишься.

– Я спокойна! Ну давай, скажи.

– Твои истерики и претензии меня напрягают. Даже ради секса я не хочу это терпеть. Спокойной ночи.

Грубо вышло, но так не хочется и перед ней заискивать. Как там отец говорил: “ради бизнеса, все равно с кем…”. Ну так это уже не мой бизнес, выпутаюсь из этого дерьма и “пока” скажу.

Отключаюсь и иду к Мане. Она уже переставила стул, залезла на него и моет в раковине посуду. Успеваю только нож у нее забрать, чтобы не порезалась.

– Где мама конфеты прячет?

Маша пальчиком показывает на самую верхнюю полку.

– Давай искать.

Беру Машу на руки и тянусь за конфетами на верхней полке. Дочка обнимает одной рукой за шею, смотрит то на меня, то на шкафчик заветный.

– Вау! – улыбается, искренне радуясь пакету с половинками шоколадных яиц. Похоже, что игрушки достали, а сам шоколад Варя припрятала. И я улыбаюсь с Машей вместе. По-детски радуюсь за нее.

Опускаю на стул, выкладываю несколько половинок. Сам становлюсь за спиной и целую в макушку.

Мы знакомы-то с Машей пару недель, а по ощущениям самый родной человек, после Вари. Доверяет мне, слушает, встречает, ждет.

Дочка… Моя дочка…

Я и не думал никогда, что у меня дети будут, что смогу что-то им дать. Как любить, когда сам не видел никогда пример нормальной семьи, но с Машей выбора нет. Приходится быть кем-то, кем я даже не знаю как быть. Одно знаю, что меньше всего хочу быть похожим на своего отца. Значит, все надо делать наоборот.

Быстро домываю за ней тарелки, вилки, нож.

– Ема! – Резко оборачиваюсь на Машу, – мозно исё одну? – показывает маленький указательный палец в шоколаде. То все уже проглотила. И тут же чувствую по пальцу укол. Порезался. Твою мать.

По коже волна дрожи. Боялся этого больше всего.

Делаю глубокий вдох. Не смотреть.

Но глаза прикрываю. Палец опускаю под холодную воду.

А из подсознания как по щелчку пальцев картинки прошлого вспышками. Я в кровати, нож рядом. Все в крови.

Зажимаю на ощупь место пореза.

Главное, не смотреть. Нормально все. Справимся. Пару раз же получалось. Сейчас Маша со мной. Справимся.

– Маш, там аптечка. Принесешь? – киваю на тумбочку возле дивана. Они у меня везде по дому.

Она испуганно на меня, прямо в раковину.

Быстро слезает со стула. Вытирает об себя руки и бежит в гостиную, но сворачивает в свою комнату.

– Не там, Маш!

Черт. Она уже не слышит.

Голова кружиться начинает. Там капля крови, а по ощущениям, что вся сейчас вытечет. Не глядя, заворачиваю руку в полотенце.

Там ничего нет, ничего нет. Просто царапина, твою мать.

Иду сам к аптечке. Маша испугалась. Мне бы только до пластыря добраться. Сажусь на диван, вскрываю коробку и все выворачиваю.

Маша выбегает со своей аптечкой, игрушечной. Я невольно улыбаюсь. Маленькая моя.

Сразу достаю пузырек с нашатырем.

– Маш, если я усну, крышку открути и к носу мне поднеси, поняла? Я проснусь. Вот так.

Показываю.

Маруся надевает медицинскую шапочку и маску. Для нее это все игра. Пусть так. Даже лучше.

– Я сейчас уберу полотенце. Там будет немного крови, вытрешь этой салфеткой. – Разрываю зубами стерильную салфетку. – Потом этот пластырь. Лучше два. Справишься?

– Да, Ема.

Маша разматывает полотенце, я набираю Вала сразу.

– Да, Ром.

– Я порезался.

– Ты один?

– Я с Машей. Она сейчас сделает все, я объяснил, повиси на телефоне, если через пару минут не отвечу, приедешь? Мы одни тут.

– Конечно, уже собираюсь.

– Подожди, может, справлюсь. У меня тут такая медсестричка.

Маша протирает палец. Не знаю как. Но держусь, не смотрю. Хотя не думать не могу об этом.

Бросаю телефон на диван.

Закрываю глаза. Маша промакивает еще раз рану, дует…

В горле ком собирается.

Варя ее лечила так. Дула, когда больно было, обрабатывала аккуратно. Я столько лет пропустил, не знал даже, что у меня дочка есть. А если бы не узнал никогда или когда выросла уже? Когда настоящий отец ей бы уже не нужен был…

– Ёма, бойно?

– Нет, малыш. Приклеивай пластырь.

– Ром, ты как? – слышу Вала на громкой.

– Нормально.

Маша берет пластырь и приклеивает на палец.

– Касота… – довольно говорит Маша.

Я без задней мысли оборачиваюсь. Замечаю тут же неубранную салфетку с кровью, на руке размазано.

Моей кровью или ее кровью…

Резкий запах в нос.

Дергаюсь.

– Папотька! Пости! Тебе бойно?

– Нет, малыш, – забираю нашатырь и обнимаю ее.

– Рома, ты как?

– Ты тут был?

– Тут, Маша сказала, ты уснул.

– Твою мать, – Маша сильно обнимает меня. Испугалась. – Не справился.

– Но она молодец. Знала, как тебя разбудить.

– Спасибо, Вал.

– Нормально все?

– Да. Точно.

– Я минут через десять позвоню.

– Маша, уберешь тут все, чтобы крови не было?

Она испуганно кивает головой, но не отпускает.

– Ты умничка, я уснул, а ты разбудила. Все правильно сделала. Будешь моим врачом теперь?

Отстраняется и довольно кивает.

– Отлично. Назначаю тебя личным врачом.

Она все убирает, я так и не решаюсь туда посмотреть. На ощупь понимаю, что она три или четыре штуки приклеила пластырей.

Маша убирает все и снова ко мне на колени забирается.

– Ты не виновата, Маш. – Она обнимает крепко и губки поджимает. – Я болею просто так. Кровь увижу и мне плохо.

– А я не боюсь.

– Я знаю, ты умничка у меня. Теперь знаешь, что делать.

– Не умияй больсе.

И смешно и не очень.

– Не умру, малыш.

Надо делать что-то с этим. Раньше, когда один был, плевать как-то было. Сейчас я отвечаю за нее и за Варю. Нельзя ошибаться.

Ложимся в кровать, включаю Маше мультфильм, сам пишу Варе, не хочу ее волновать и рассказывать про вечер. А то бросит все и приедет, она может. Поэтому обмениваемся фотографиями. Она в койке. Мы тоже.

Я засыпать сегодня боюсь. Опять триггернуло прошлое, опять кошмары могут сниться. С Машей опасно. Но и одну ее оставлять боюсь.

Жду, когда Маша уснет и ухожу в гостиную. Боюсь с ней засыпать. Еще раз рисковать Машиной безопасностью не хочу.

Кручусь, пытаюсь заснуть, но накатившая ответственность не дает расслабиться. Боюсь Машу и разбудить, и напугать, и вообще что-то сделать. Что произошло тогда, так и не понял. Я это сделал или нет. Во сне или когда вообще? Почему не помню ничего.

Тихие топающие шаги из комнаты в гостиную. Маша проснулась, пошла меня искать. Замечает меня на диване в гостиной.

Укладывает у меня в ногах какую-то игрушку. Аккуратно отодвигает плед. Сама залазит на меня, ложится на живот. Утыкается мордочкой в шею, обнимает, на сколько может обнять и расслабляется.

Поправляю на ней одеяло и обнимаю.

Может, она и есть мое лекарство? Ее эта открытость, безусловность, доверие.

Разобраться надо, что там произошло в прошлом. Страшно, но ради Маши и Вари надо. Жить так дальше опасно для них.

Кого с собой позвать только? Юру? Варю?

Или обоих. Юра… удочку закинул, что есть предположение, кто мой брат, но сказал, расскажет при личной встрече, раз это касается только меня. А потом и вообще сказал, что лучше сначала все завершить с отцом, чтобы никого не подставить.

Просыпаюсь от того, что у носа снова резкий запах нашатыря.

Раскрываю глаза. Светло уже. Маша с пузырьком сидит на мне. На голове медицинская шапочка, на лице повязка.

– Каждое утро не надо меня так будить. – Забираю у нее бутылочку и убираю на пол.

Маша берет игрушечный фонендоскоп и слушает меня.

Осматриваю себя. Подмышкой игрушечный термометр, на животе грелка. На лбу еще какая-то штука приклеена.

– Я тебя ичу.

– Лечишь?

Кивает деловито. Не улыбнуться не получается.

– И как? Здоров?

– Кофеты есть мозно.

– Отлично, – смеюсь в ответ.

Я ночью ведь не проснулся даже. Или просыпался? Вроде не просыпался. Спокойно все было. Сгребаю в охапку своего врача и целую.

– Идем завтракать?

Она складывает все, потом достает расческу и причесывает меня.

А я плыву от нее. Все в ней нравится. И все хочется для нее делать. Малышка моя.

– Ёма… хотю кусать.

– Называй меня папа, хорошо?

– Холосо.

Сажусь и обнимаю ее.

– А я буду тебя дочкой называть.

– Доцькой?

– Да, ты моя дочка, я твой папа.

– А мама?

– Мама – это мама. Теперь у тебя есть мама и папа, а ты наша дочка.

Маша выпрямляется. Не особо еще осознает, но гордится этим.

У меня снова играет телефон. Маша срывается первой и бежит за ним. Я спускаю ноги на пол.

Отдает мне. Незнакомый номер. Код иностранный.

– Да, – принимаю вызов.

– Hi, – слышу иностранную речь, – this is Edward. Where is Barbara?

Он уже откуда тут…

Оставляю Машу и ухожу в гостиную. Не хочу, что он ее услышал, она – его. На него наплевать, но Машу эгоистично прячу. Не хочу, чтобы вспоминала его.

– Hello, – перехожу на английский, – только ее зовут не Барбара, а Варвара, и она не сможет ответить. Что хотел?

– Мне надо ее найти? Подсказали, что она у вас остановилась.

– Кто подсказал?

Кто такой доброжелатель интересно…? И Варя сама предупредила, где она?

– Ммм, где она и где Мари?

Мари… Бл*, у нас что такие имена сложные, чтобы их не запомнить? Маша и Варя.

– Они у меня, но Вари нет дома. Я как раз хотел с тобой поговорить, раз уж ты сам нашелся. У меня есть к тебе предложение. Деловое.

– Слушаю.

– Ты даешь Варваре развод без неустоек и штрафов, взамен твоя фирма и дальше будет тут существовать.

– Где Барбара? Что с ней? Где Мари?

– Что с разводом?

– Дай мне с кем-то из них поговорить.

– Их нет дома.

– Пусть перезвонит.

– Эдик, не будет тебе никто перезванивать.

– Эдик… – повторяет вслух, – это ты, да?

– Я. – Не знаю, кого он там вспоминает, но я это я. – Роман Бергман.

– Снова к тебе значит.

– Теперь уже навсегда.

Ухмыляется и громко смеется.

– Самому не смешно? Ты потерял ее и дочку. Так что развод не дам. Даже если у вас там что-то… Ты ж ее бросишь через пару месяцев, опять прибежит ко мне. Зачем все эти сложности с разводом, – усмехается козел. – Если она не объявится к вечеру и не перезвонит мне, Бергман Роман, – то я пишу заявление, что ее и дочь похитили.

– Да пиши ты что хочешь, напугал… Меня слушай. Варя общаться с тобой больше не будет. Подписывать тоже ничего не будет. А ты, если хочешь сохранить свою фирму, дашь ей развод, иначе я просто тебя обанкрочу. И это будет законно. Подумай над моим предложением и получишь возможность сохранить фирму. Будешь к Варе лезть, узнаешь, чем закончится все.

– Ты кто такой вообще?

– Я кто такой…? Отец Маши я.