Папа для Ромашки

Глава 24

– Что там?

Отстраняется, но из рук не выпускает. А у меня все слова превращаются в один сплошной ком из страха.

Присаживается и поднимает телефон.

– Я же выкинул сим-карту. Тебя нашли?

– Это на почту, – всхлипываю, – прислали.

– Это же… – смотрит на фотографию.

– Да, мы с Онежей встретились в торговом центре, помнишь. Дети были в игровом зале. Он там был и следил за нами.

– Я попрошу посмотреть камеры, найдем, кто снял. Ты зачем в аккаунт вошла? Не надо ничего проверять.

– Я…, – понимаю, что нарушила какие-то Ромины планы, – не специально… честно.

– Ладно. Это может пригодиться. Не выходи из акка.

Я прикрываю глаза. Делаю глубокий вдох, сдерживая истерику. Я так еще ни за кого не боялась, как за дочку.

– Вы тут, вы в безопасности, – Рома обнимает и пока он вот так, как будто в безопасности. Я киваю, но сама уже ни во что не верю.

Утыкаюсь ему в шею, вдыхаю родной запах.

Губы на виске.

– Успокаивайся. – Теплое дыхание на щеке. Губами обхватывает мою нижнюю губу…

Я аккуратно отстраняюсьо и увожу лицо в сторону.

– У меня муж, не надо Ром.

– И где он?

– Я не буду ему изменять, он этого не заслужил.

Недовольно выдыхает, остраняется. пальцами поднимает мой подбородок, чтобы словить взгляд.

– Плевать мне, кто твой муж, раз вы у меня живете и я за вас отвечаю, вы мои.

– Юля тоже твоя?

Мнет губу.

– Ты повторить все хочешь? – повышает голос, отпускает, но не уходит. – Тебе мало было четыре года назад? То, чего ты боялась, я все равно сделал. И ты тут, со мной. Потому знаешь, что это не измена была. – На тот момент, измена. – Варь, ставки поднялись. Только теперь не я и не ты, а наша дочь. – Поднимает руку и на уровне лица растопыривает пальцы внутреннй стороной ладони ко мне. – Ты должна мне доверять. Если я что-то делаю или чего-то не делаю, так надо. Я не хочу тебя грузить тем, на что ты не повлияешь, а волноваться будешь. Любая ошибка может стоить ее жизни, – кивает на комнату, где Маша спит. – Ты должна мне доверять. Доверяешь?

Кому, если ни ему… Киваю и прикладываю к его ладони свою. Рома тут переплетает пальцы, разворачивает к себе мою ладошку и целует в тыльную сторону.

– Я доверяю тебе, ты мне. – Еще раз крепко обнимает. – Мне идти надо, пока отец сам не приехал. Ни-ко-му не звонишь без меня.

– Обещаю.

Это не просто фотография детей. Этот человек подловил и сфотографировал, как девочки играли. А потом еще подписал “Красивые. Здоровые.”

Моя Маша и дочка брата. Егору только скажи, он за нее порвет. Как тогда за Онежу всех там на уши поднял. Ему точно надо знать. И мне бы помочь им с Ромой общаться начать, но я обещала не лезть.

Маша скоро просыпается. Сначала кормлю ее, потом киндеры от Ромы отдаю. Мы как-то не подымали этот вопрос. Он ее папа, но не говорил ей этого. Может, я должна сказать в нужный момент, а может он чего-то ждет. А возможно, Маша сама должна понять, что он папа. Или не понять, если что-то не так.

Весь день не могу ни на чем сосредоточиться, отвлечься не могу. Рома не звонит, не пишет, я тоже не мешаю. Сказал же доверять, но это так чертовски сложно ждать и не понимать, что происходит.

Ближе к вечеру объявляется.

Рома: “У нас гости вечером, приготовь что-нибудь, пожалуйста”

Гости? Это Юля эта опять что ли? Серьезно? Я хочу его послать, но вспоминаю утренний разговор. Я должна доверять. А если его отец?

Так бы он тоже не поступил.

Варя: “Кто и сколько человек?”

Рома: “2 или 3”

Все. Ни тебе кто, ни что им надо. Он, может, конечно, решать свои вопросы, это его дом, но я тут тоже сейчас живу, что-то же имею право знать.

Варя: “Пафосно или по-домашнему?”

Рома: “По-домашнему”

Родителей? Или Егора? Нет, Егора вряд ли. Родителей и Катю? Почему два или три? Не понимаю.

Ладно. Маша на столе разбирает киндеры. Рома же не может парочку привезти, он сразу упаковку. И не отобрать. Но договорились, что игрушки сейчас заберет, шоколад будем есть дозировано.

Запекаю курицу с картофелем, делаю салат, бутерброды.

В качестве кого, я тут должна себя вести. Вроде как гостья, но по ощущениям – хозяйка.

Рома опаздывает, я хожу из угла в угол. Все смотрю во двор, жду, когда вернется. Опаздывает на пятнадцать минут.

Грызу костяшку на большом пальце.

– Мама, Ёма пиехай.

Маша поднимается на коленках и с подоконника машет Роме. Во двор въезжает Ромина машина, за ним еще одна. Валера…?

Валера!

Я закрываю рот ладошкой. Снова плачу. Теперь от радости только. Раз Рома его привез, надеюсь, Валера рад видеть.

Рома входит первым, кивает мне.

Я поджимаю губы, смотрю на Валеру. Доли секунды надо, что считать его настроение.

– Привет, – бросаюсь к нему и обнимаю.

– Ну привет, забывашка.

– Ёма… – Маша бежит его встречать и сразу к Роме на руки.

У Вала челюсть медленно опускается. Вроде понимает, вроде нет.

Валера разувается, смотрит на нас троих.

– Это твое важное дело? – иронично срашивает Вал и раздевается.

– Это, – усмехается Рома.

– Варь? Это как? Я сам видел результаты УЗИ.

– Врач твой ошибся. У меня двойня была, она не увидела просто второго.

– Она уже у меня не работает, но если б работала, я дал бы ей премию за сохранение такой красоты, – кивает на Машу.

– Держи, красотка. – Валера протягивает ей еще два шоколадных яйца. – Как тебя зовут?

– Ямаська.

Даже Рома напрягается.

– Ромашка, – я поправляю.

– Это… типа Рома и…?

Теперь Рома смотрит на меня. Сам не догадался.

– Маша, – дополняю им.

– Мама у тебя выдумщица, Ромашка. Я переоденусь, вам, думаю, есть о чем поговорить.

– Я с тобой, – Маша обнимает его одной рукой за шею, второй прижимает к себе киндеры. И на Рому так смотрит заговорщицки. Я же знаю, что сейчас там наесться с ним шоколада.

Оставляют нас одних.

– Хоть бы кто нормально ребенка родил и отцу показал.

– Косячные вы какие-то, – шучу в ответ. – Ты не злишься?

– Мы ж все косячные, что на всех злиться теперь…

– Как Ева? Как дети? – спрашиваю про его жену, с которой очень дружила, перед тем как сбежать.

– Нормально все.

– Обижалась, что ты ее бросила, не попросила помощи, не открылась.

– Тогда так надо было. Передай ей, что я скучаю, но сейчас нельзя.

– А что случилось?

– Рома не рассказал?

– Нет. Во что теперь вляпались?

Теперь…

– А ты… тоже видел то видео?

– Эмм… Знаю, что оно было, но не смотрел. Если ты об этом. Варь, ты ж у меня на столе операционном лежала. Я тебя и так всю видел. Снаружи, изнутри. – Юморит мой доктор. – Дочка это, конечно, неожиданно. Я смотрю, – кивает на мои пальцы, – ты еще и замужем.

– Муж, если что знает, что это не его ребенок. – Опускаю глаза в пол. Не могу на Валерика смотреть.

– Да ладно, Варь, я что ли хорошо поступил? Никто тебя не осуждает.

В домофон снова звонят.

– Мы еще кого-то ждем?

– Да, главное, чтоб у Юры получилось.

– Вал, если это они, то открой, – Рома кричит сверху.

Валера идет к двери, я за ним.

– Они, это кто, Валер?

Открывает ворота, туда заезжает еще одна машина. Юрина.

Я растираю шею.

– Егор тоже будет?

– Сейчас узнаем.

Я трусливо выглядываю в окно. Со стороны водителя из машины выходит Юра, с другой стороны Егор.

О чем-то говорят, Егор не доволен, злится. Юра ему дипломатично что-то объясняет, зато брат замахивается и ногой пинает снег.

Юра идет в дом один.

– Варька, звезда моя, – Юра обнимает и отрывает от земли.

– Очень смешно.

– Прости, я приложил руку, чтобы загубить твою карьеру.

Замахиваюсь, но не сильно бью его плечу.

– Ты теперь прокурор-юморист?

– Так я уже не прокурор. А пожила бы ты с моим котом, так тоже шутить начала бы.

– А что он у тебя, байки рассказывает?

– Определенно он меня понимает. Слушай, Варь. Сходи ты к Егору. Он сказал, что в дом не пойдет.

– Злой?

Накидываю куртку и обуваюсь.

– Скажем так, недовольный, что его привезли сюда без его ведома, – усмехается Юра.

– Ты что, ему не сказал, куда едем? – Валера подпирает плечом стену.

– Исказил информацию с целью усыпить его бдительность, – парирует с усмешкой в ответ бывший прокурор.

Морозец сразу пробирается под куртку и холодит кожу.

– Привет, – спускаюсь с лестницы, замедляюсь и останавливаюсь в нескольких шагах от брата.

Дышит глубоко. В нем сейчас будто два полюса перетягивают стрелку. И рад меня видеть, и злится все еще.

Кутаюсь теплее в куртку.

– Егор, прости, – начинаю первой, потому что этот упрямец скорее яда выпьет, чем сделает шаг первым.

– Я думал, ты выводы сделала, а ты опять туда же.

– Ты не прав. Я сделала выводы.

– И какие? – кивает на Ромин дом. – Вернуться к нему?

– Я не возвращалась к нему. Мне нужна была помощь, он предложил пожить у него.

– Ко мне могла приехать.

Могла… но сердце подсказало, что надо сюда.

– Тут холодно, давай домой пойдем. Я все объясню.

– Я не пойду в его дом и не хочу никаких объяснений. Не ушел сразу, потому что хотел убедиться, что это правда ты.

– Убедился?

– Убедился.

– И что, ты не хочешь снова собраться как раньше? – Ухожу от темы разговора.

– С ним не хочу. И за одним столом сидеть не буду.

Подхожу ближе к брату.

– Какой ты… – замахиваюсь и бью в грудь, – упрямый и принципиальный баран. – Егор перехватывает мои руки и держит. – А если мне нужна помощь? – Он может сколько угодно злиться, но когда кто-то в беде обязательно поможет. – Тоже не зайдешь?

– Я помогу тебе и без него.

– Не получится без него, понимаешь? Тут все связаны! И ты, и я, и он. Если мы сейчас не объединимся и не запихнем свои обиды куда-подальше, то пострадают все.

– Он меня предал, не сдержал обещание.

– Ты до сих пор думаешь, что было бы лучше, чтоб мы не встречались?

– Да.

– Ты эгоист. Понял?! Для тебя лишь бы тебе было хорошо. Ты его в чем-то обвиняешь, а сам девок менял пачками. Может, даже больше было и тебе слово никто не сказал. Ты жил на полную катушку, радовался всему, что не ограничивает тебя. А тут вдруг я и Рома. Видите ли, ему что-то не понравилось. Переживает он за меня, – поддразниваю его. - Да ты только за себя переживаешь, чтоб тебе не надо было ни за кого переживать. Зашибись ты устроился и еще требуешь со всех обещания. А я, может, хочу десять племянников. Давай, – толкаю его в плечо, – обещай мне, что родишь столько. А то я переживать буду очень.

– Ты не путай понятия, что хорошо, а что плохо.

– А любить это хорошо или плохо?

– Любить хорошо, но в вашем случае – плохо.

– В нашем? Что ты знаешь про наш случай? Психолог хренов…

– Ты что, забыла уже все?

– Я ничего не забыла. – Выдыхаю и смахиваю слезы. – Я за всю жизнь любила и была только с одним мужчиной, а ты мне хочешь внушить, что это плохо. Что он не тот? Ты кто, Ванга или экстрасенс, ты откуда знаешь, с кем мне плохо, а с кем хорошо?

– Тебя крутили по всему интернету, ты попала в аварию, ты потеряла ребенка, тебе было хорошо?

– Да! Мне было хорошо, потому что я ради любимого человека это сделала. И его спасла. Он живой. Пусть не со мной, пусть я теперь замужем за другим, но человек, которого я любила – жи-вой. И мне не надо приходить на его могилу, выедать себе мозг, что я ничего не сделала, что виновата в чем-то. И ты такой же! – тычу в него пальцем. – Просто ты думаешь, что ты такой сильный и легко со всем справляешься, а я слабая и сгорю быстро. Не сгорю. Дай ты мне уже самой решать, как жить. Не надо каждый мой поступок оценивать и комментировать. Надо будет, я спрошу твой совет.

– Не спрашиваешь же…

Смотрит исподлобья в глаза. Не хочет меня слышать. А я не знаю, как по-другому достучаться.

– Да потому что ты не принимаешь мой выбор. Ты подсказал бы не как проблему решить, а бросить Рому.

– Я не могу это принять.

– Окей, уезжай. Тебя же не переубедить. Знай только, что за мной следят, чуть не похитили, у Ромы на работе проверка, а чтоб ты не думал, что это все из-за того видео, то сегодня утром мне прислали фотографию твоей дочери. И если ты не зайдешь в этот дом, то не уснешь, думая о том, при чем тут Катя и какая ей опасность грозит.

Разворачиваюсь и иду в дом.

– Что они хотели? – Егор кидает в спину, но я ухожу, не договаривая. Замерзла тут.

Захожу в дом, не закрывая дверь, даю ему время одуматься и зайти.

Давай, баран, это же твоя дочка. И она тоже в опасности.

Наконец слышу, как обстукивает снег с обуви, и заходит. Закрывает за собой дверь. Осматривается и наконец глядит на меня.

Пересекаемся взглядами. Он недовольно хмурит брови, но разувается. Это ли не знак, что он сделал шаг навстречу. Я улыбаюсь и обнимаю его. Брат сдается и обнимает в ответ.

Никуда он не денется от меня. Ему время надо, чтобы принять это. А потом еще с Ромой помириться.

– Маша, Марусь, – зову дочку, слышу в нашу сторону мелкие шажочки.

Подхватываю малышку на руки и показываю Егору.

– Знакомься, это моя дочка – Маша.

– Привет, Маш, – Егор протягивает ей кулак, Маша не понимает. – Катя мне уже все доложила про твою Машу. Сожми пальчики в кулачок. – Маша повторяет. Егор стукает своим кулаком легонько в ее. – Вот теперь привет. Я, дядя Егор.

– Егор… это Ромина дочка. Тебе все равно не уйти от родства с ним, так что смирись, – подшучиваю над братом.

– Не понимаю. Ты же…

– Папа тебе потом все по-научному расскажет. Сейчас в другом вопрос.

– Егор… – Рома подходит к нам. – Рад тебя видеть, – протягивает руку.

Протягивает в ответ, пожимает руку, но особой радости не показывает. В глаза Роме смотрит. По одному виду понятно, что он тут только из-за меня и своей семьи.

– Проходи.

Я опускаю Машу на пол. Она бежит смотреть дальше мультик.

Егор разувается, осматривается.

– Идем, – специально беру брата под локоть и веду на кухню. – И не порти всем настроение своим недовольным видом.

– Пожрать есть что?

– Есть, – шепчу и улыбаюсь ему, – но если будешь букой, то добавки не получишь.

Усмехается и садится за стол с ребятами.

– Давайте я начну с сути, что у нас есть, – Юра со своими адвокатскими замашками даже тут не расслабляется. – Во-первых, у Егора в зале травма на производстве, – последние слова берет характерным жестом пальцами в кавычки. Во-вторых, за Варей следили и хотели похитить. И третье, у Ромы налоговая проверка.

– Да, – я расставляю тарелки, – утром прислали фотографию Кати Егоровой и моей Маши, мы до Нового года встречались в торговом центре и девочки там играли.

– Кто прислал? – сжимает вилку Егор.

– Я не знаю. По почте, – раскладываю ребятам ужин.

– И это практически одновременно происходит.

– М-да, не похоже на совпадение, – Валера помогает мне разложить столовые приборы. Нож берет по привычке, как скальпель, но сам себе улыбается и перехватывает обычно.

– Рома, похоже, Ульрих вылез откуда-то, решил еще с тебя поиметь.

– Это кто? – переспрашивает Егор.

– Это тот, кому я то видео отдала, – я сделала и не хочу спихивать на кого-то этот факт.

– И что ему надо от меня? От Кати?

Егор мне не отвечает, весь укор достается Роме.

– Тебе же кто-то скинул тогда ссылку?

– Я не знаю, кто это был. Тогда мне было плевать.

– А кому-то нет. Кто-то прям хотел вас стравить. Как будто ждал, – Юра промакивает губы салфеткой. – Варь, на тебя кто-то тогда давил, предлагал, я не знаю, на мысль такую навел.

– Нет, – машу головой, – я сама. Вообще никто не знал, даже Рома. – Смотрю на Егора.

Он закатывает глаза и беззвучно произносит “дура”.

– А Катя и Маша, чтобы вам больнее было. О себе не так переживаешь, как о любимой женщине и ребенке, – кивает Валера.

Я мажу взглядом по Роме. Я не его любимая женщина, чтобы он за меня переживал.

– Никто не знает, чья Маша дочка, а слать мне видео начали, когда я еще была в Англии.

– Варь, при желании это не сложно подстроить и узнать, особенно если догадываться. – Юра, конечно, умеет успокоить.

– Получается, все из-за денег?

– Когда из-за денег, тогда называют суммы, а не молча запугивают.

– Каких денег? Я не понимаю! Варь, положи мне еще, – Егор протягивает пустую тарелку.

– Юра, расскажи ты, а то мне же не поверит, – разводит руками Рома.

– Варя, когда передавала видео, подписала бумаги не глядя… – Егор шумно и тяжело вздыхает.

– Можешь не продолжать…

– Я продолжу все же, – серьезно продолжает Юра, – не посмотрела, на эмоциях все делала, в общем… карьеру актрисы себе на пять лет подписала. – Я слышу мат, даже боюсь оборачиваться. – Пришлось Ромину фирму ему продать, чтобы тот договор выкупить. Но на тот момент, там были у него проблемы с одним договором, который я пропустил, поэтому Ульриху от фирмы больше геморроя было, чем толку. Есть вероятность, что он решил свое прибрать.

– Как ты это допустил? – оборачиваюсь к ним, Егор смотрит на Рому.

– Ты сестру свою не знаешь, если она что-то решила?

Егор снова шумно выдыхает и хмуро смотрит на меня.

– Держи, поешь еще, это успокаивает, – передаю ему тарелку.

– Все равно не понимаю, при чем тут я. Вот они втроем, да! Мотив есть. Я не вписываюсь.

– Егор. Пока это рабочая версия. Я еще не видел результаты экспертизы тех тренажеров. Вал, что по той травме?

– Там перелом, такое не подделаешь. Но он мог прийти с переломом, а потом при помощи кого-то все это разыграть. Как вариант. У него ж там рука переломана.

– А что, не болит, что ли? Или не опухает? А гипс накладывать не надо?

– Да по-разному может быть.

– Вал, а он теоретически мог обратиться в травмпункт, – рассуждает Юра, – а там ему кто-то уже предложил такую махинацию?

– Теоретически да. Тут и врачей можно проверить. Предложил, дал обезболивающее, некоторое время можно продержаться.

– Надо будет последить за тем пареньком, – Юра помечает себе что-то в блокнот.

– Я все равно не понимаю, при чем тут я. – Трет подбородок Егор. Достает свой телефон, долго что-то листает. У Юры пиликает телефон. – Юр, я переслал тебе номер, с которого мне тогда ссылка пришла. Может, натолкнет на что.

– Маврикия… Это вряд ли. Они умеют шифроваться.

– Черт.

Они все тогда узнали… И Егор, и мама… Кому это надо было…

– Егор, а зачем ты маме рассказывал?

– Я не говорил. Она сама. Ей тоже прислали. Подождите. Мне через мессенджер прислали, а у мамы тогда ничего не стояло. Мне кажется ей смской.

– Я проверю ее номер, по архивам.

– Не знаю, чем это поможет…

За столом повисает тишина. Мы так давно не собирались вместе. Просто так… Чтобы проблем ни у кого не было, чтобы как раньше по-дружески посидеть.

– Мне пора уже, – смотрит на часы Вал. – Искать по травмпунктам бесполезно, лучше, мне кажется, за ним последить. Где-то да проколется. Если была подстава.

– Я тоже уже поеду, есть с чем работать, кого проверить. Егор, ты держи меня в курсе, ничего не подписывай. Рома, Варя, если что-то новое, пишите.

Рома провожает Юру и Валеру, Егор кивает мне задержаться.

– Не хочешь ко мне поехать?

– Егор, я сейчас боюсь глупостей наделать и неправильно поступить. Поэтому давай оставим, как есть. Мне с Ромой спокойно и безопасно. Но я обещаю, если у меня появятся сомнения, первым, к кому обращусь, будешь ты.

– Ладно, – раскрывает руки, и я обнимаю его.

– Я скучала.

– Я тоже, хоть ты и большая заноза.

Я усмехаюсь в ответ.

– Пока, Маш, – Егор протягивает ей кулак и Маша сама по-деловому стучит ему. – Если будет возможность, приезжайте в гости. Посмотришь на моего мелкого.

– Обязательно. Уже не терпится его потискать.

Я провожаю Егора, на улицу ко всем не иду. Ребята еще о чем-то говорят, я подглядываю за ними в окно.

У них такая дружба была, я думала это навсегда. А все оказалось таким хрупким. Из-за меня.

– Ромашка, уже заканчиваем смотреть, – прохожу мимо дочки и иду на кухню. Итак долго сегодня перед телевизором сидела, пока мы разговаривали. Загружаю посуду в посудомойку, убираю на столе.

В доме хлопает дверь, Рома возвращается.

– Теперь я тебе спасибо должен сказать? – улыбаясь, Рома берет стакан и наливает себе воду.

– За что? Что приехала и снова твои планы переворачиваю?

– Что стала поводом собрать всех.

– Вы же собирались встретиться на Новый год.

– Собирались у Юры, встретились у меня.

– Я тоже рада была всех видеть. Юра, конечно… со своими шуточками, – включаю посудомойку.

– Семейная жизнь и уход из прокурорства его расслабили.

– А я думала, его кот расслабил…

Рома не отвечает. Ставит стакан на стол, облизывает губы, смотрит в глаза. И не говорит ничего и не отпускает. А я тоже, как под гипнозом, смотрю на него.

– Я пойду…

– Рома делает шаг в сторону и преграждает выход.

– Я думал, мы еще посидим.

– Мне надо уже Машу ко сну готовить.

– Она мультфильм смотрит все равно. Пусть досмотрит уже.

– Потом поздно будет.

– Я не хочу, чтобы ты уходила. Такой вечер хороший. Пошли фильм посмотрим какой-нибудь. – Я вздыхаю.

– Есть режим.

– Так, я как ее отец разрешаю ей сегодня лечь позже. Если уснет, я ее перенесу в кровать. А нет, так… пусть погуляет. Маш, – кричит дочке, – может, сегодня позже ляжем?

– Да! Да, Ёма… – встает на диване и начинает прыгать.

– Ты мне всю дисциплину разбиваешь.

– Я в этой строгости рос, она мне вот тут, – показывает ребром ладони на шею. – Дай ты ей детство прочувствовать, а не только дисциплину.

– Но не каждый день такое будет.

– Идет.

Рома тут же выключил везде свет, кладет руку мне на талию и подталкивает к дивану.

Сажусь на диван, Рома приносит плед, садится между нами и накрывает нас. Маша сразу к нему жмется.

В комнате полумрак, только небольшой свет падает от гирлянды на елке.

Я бы тоже так хотела. Обнять его сейчас, рядом лечь, чтобы кольца этого на пальце и обязательств не было. Но это все есть.

Ноги замерзают. Я поднимаю их на диван. Сама ложусь, под голову пристраиваю диванную подушку. Маша хихикает над мультиком, Рома, улыбаясь, смотрит на меня, а потом под пледом нащупывает мои ноги и кладет к себе на колени.

Я хочу убрать, но он не отпускает. Легким движением поглаживает. Потом закатывает одну штанину и пальцами обхватывает лодыжку.

Мягко поглаживает большим пальцем.

– Ром…

Он не отвечает, только кладет вторую руку мне на коленку.

С легким усилием массирует.

Маша ложится с другой стороны от него. И, чтобы ей было больше места, он пододвигается ко мне. Подтягивает мои ноги выше. Заодно и рука с колена поднимается по ноге.

Надо его остановить… Но у меня за годы “брака” накопилось столько… Тело передергивает от набегающих мурашек. Рома спокойно смотрит фильм, массируя мою ногу и продолжая второй осторожно пожимать внутреннюю часть бедра.

Я свожу ноги, не хочу, чтобы продолжал.

Или хочу?..

Мозг и гормоны в какое-то противостояние вступают. Это неправильно и плохо, но тело прямо с ума сходит, только бы он не останавливался.