Папа для Ромашки

Глава 55

Роман

У них по-домашнему уютно в квартире. Полочки, цветочки, детские игрушки, пахнет вкусно. Это отдаленно похоже на то время, когда Аня с нами жила, но только отдаленно. Потому что отец был против всего этого.

– Я оставлю вас, – предупреждает Юра, уходит, закрывая за собой дверь.

Я сажусь за стол напротив нее.

Смотрим друг на друга.

Она другая, она не Аня, но от нее веет такой же теплотой и душевностью. Отец бы никогда не позволил общаться с ними. Он бы и с ними тоже что-нибудь сделал, если бы они хоть вид подали, что знают меня.

Она протягивает руку и сжимает мою ладонь, я в ответ – ее.

В глазах словно песок насыпан. Тру переносицу, чтобы прогнать эту слабость. Нельзя плакать.

Когда перевожу на нее взгляд, вижу раскаяние и надежду. Нам так много надо друг другу рассказать, но слов нет. Они как будто все в горле скопились, но я не могу выпустить ни одно из них.

Я так долго жил с отцом и, по ощущениям, я не из их семьи, а из его. Из семьи человека, который столько зла всем сделал. А я будто должен теперь за него расплачиваться.

Поднимает мою руку и прикладывает мою ладонь к своей щеке. Она теплая, сухая. Это то, чего я никогда не чувствовал, но мне этого всегда так не хватало.

Сложно, но я расслабляюсь. Позволяю стечь по щеке слезинке. Даже не смахиваю. Она улыбается мне. Просто искренне рада, что я тут. Такой, какой вырос. Сын того, кто и ее жизнь тоже усложнил.

– Иди ко мне, сынок.

Я поднимаюсь, обхожу стол, но не сажусь рядом, а отодвигаю стул и опускаюсь рядом с ней на пол. Кладу голову ей на колени.

Она опускает руку мне на макушку. Гладит так аккуратно. Нежно. Любя. Как Аня это делала. На щеку падает ее слеза. Еще одна.

– Сынок… – гладит мои волосы, целует в макушку. – Прости меня. Прости, что так все получилось, – глубоко вздыхает, а у меня исчезает из горла ком. Я наконец отпускаю эту боль. – Каждый день молилась за тебя. И Юру всегда направляла, чтобы помогал тебе. Вам суждено было по жизни познакомиться, помогать друг другу, и даже твой отец ничего не смог с этим сделать. Каждую ночь плакала, что не могла найти и быть рядом с тобой.

– У меня была няня, ее звали Аня. Она заменяла мне… – слова застывают комом, – а он… он инсценировал ее смерть, заставил меня поверить, что ее убил я. Спрятал ее в психушке, она меня так и не дождалась.

– Мальчик мой… – она обнимает меня и прижимает к себе. Делится теплом. – Если бы я только нашла тебя раньше и знала обо всем этом, выкрала бы и спрятала.

– От него бы не спрятали. И правильно, что молчали. Вы бы все пострадали.

– Я понимаю, что у тебя своя семья и дочка, ты привык к другому, но я бы хотела, чтобы вы пожили у нас. Чтобы ближе стать, узнать лучше друг друга. Маша тоже наша внучка. Я не настаиваю, но предлагаю от чистого сердца.

– Мне надо с Варей поговорить, – поднимаю голову и смотрю на маму.

– Конечно, я так рада, что ты приехал. Ты к нам можешь приезжать в любое время, звонить, когда надо что-то.

Надо.

– Дадите мне и моей семье свою фамилию? Не хочу быть Бергманом и иметь с ним хоть что-то общее. Она столько грязи в себе несет.

– Конечно, с удовольствием.

Как будто все. Отпустил наконец прошлое. Перешагнул эту полосу. То ли черную, то ли белую. Фиг поймешь какую. Но впереди уже точно радуга.

– Спасибо… мама.

Она замирает. А потом крепко меня обнимает.

– Все будет хорошо, сынок, теперь ты не один.

Сидим молча. Такое приятное тепло по телу, я как тот мамонтенок, который потерял свою маму. Плутал по миру и наконец нашел. И плевать, что там было. Хочется сейчас быть рядом.

– Отец, – мама поднимается и выходит в коридор, – у нас пополнение в семействе.

– Да, и какое?

Я поднимаюсь, сажусь на стул, Юрин папа с мамой напротив, брат ставит чайник.

– Рома хочет взять твою фамилию.

– Да, хотите еще одного сына?

Он усмехается и уже серьезнее.

– Только с одним условием.

Мы с Юрой переглядываемся.

– Будете рожать, пока не родите мне внука. Внучек у нас достаточно. Надо продолжить фамилию. – Мы с Юркой расслабляемся и смеемся. – Юр, ты старайся в меру. Достаточно одного от семьи. На трех можно не работать.

– Вообще-то моя Варя тоже двойню вынашивала. Просто одного ребенка потеряла. Поэтому тоже может выйти много.

– Ну, у вас одна девочка, вам можно. А в кого вы такие?

– У нас не было в семье таких случаев.

– У… моего деда были в роду. Это точно со стороны Бергманов генетика.

– Хоть что-то от него хорошее осталось.

Как хорошо тут… просто сидеть, шутить, не выслушивать нотации, не думать все время о работе и деньгах, о том, какой никудышный сын, не оправдывающий священную фамилию Бергман.

В дверь звонят.

– Ты кого-то ждешь, Саш? – оборачивается к мужу мама.

– Нет.

– Сидите, я открою.

Юрка довольно улыбается, делает кофе. Все наконец становится на свои рельсы

– Явился? – возмущается мама, и Юра тут же в коридор. Я только выглядываю. Но готов, если что, тоже выйти.

– Кать, ну выслушай…

Катя…?

– Выслушай? – бьет по рукам и плечам кого-то.

– Мам, подожди… – Юра ее успокаивает и обнимает. – Сергей Иванович, проходите.

– Сергей Иванович…? Я из-за этого Сергея Ивановича поседела раньше положенного.

– Это брат ее. Тоже думала, что погиб, а оказался жив, – поясняет мне Юрин папа. – Твой дядька, кстати.

– И тоже все из-за Бергмана…

– Саш, знакомься… – На кухню заходим мама с мужчиной, который нам с Варей помогал, следом Юра. – Как тебя называть-то?

– Сергей, я уже привык.

Она и рада, и злится. Как бы я рад был, если бы Аня была жива. Пусть даже так. Находить, то что утеряно, всегда приятней, чем понимать, что утеряно навсегда.

Я знакомлюсь еще и с дядей. Он задолжал отцу денег. Чтобы списать долг, его сестре, моей маме, предложили родить ребенка. Получились мы с Юрой. Его избивали, заставляли делать “грязную” работу, о которой он не стал рассказывать. Как-то ему дали машину, задание, перевезти какую-то посылку.

– Короче, так получилось, что одному моему другу надо было поступить в академию и сдать сложный экзамен. Он не подготовился. Попросил меня сдать за него. В итоге, я пошел на экзамен, он повез груз. Чтобы намособо не засветиться, дал ему свою куртку, кепку и часы. Он перевозил то ли оружие, то ли что-то взрывоопасное… Этот груз… За машиной следили. Хотели захватить, как я потом разобрался, он не справился с управлением. Авария, взрыв. Все думали, что там я. Если бы я оказался жив, то меня бы точно убили, что все профукал. А я как раз сдал за него экзамены в Академию и поступил.

– И что? Никто его не узнал?

– Так он детдомовский был. Это был мой шанс вырваться из этого дерьма. Меня как побрили налысо, так все на одно лицо.

– Меня мог предупредить… – с обидой говорит Катя.

– Кать… Я поступил, вернее он поступил, меня сразу на базу. Военную, в какой-то лес. Там ни связи, ничего. Письмо я не мог написать. Когда отучился и вышел, вы переехали. Пока нашел вас в Москве. Я рядом был, за Юркой присматривал. Это я пришел давно в школу и приглашал детей в спортивную секцию. Хотел, чтобы он ходил, – Юра улыбается ему. – Потом направлял, куда учиться идти, по работе. Знал, что ты злиться будешь на меня, но я был рядом с вами. И я мечтал найти Заказчика того, чтобы наказать его. Потом собирался тебе все рассказать.

Опять мой отец. Везде. Один человек - а страдают из-за него несколько семей.

– Юра, должен признаться, – смотрит на него, – я тебе статью подкинул про аварию. Хотел, чтобы ты этим занялся. Я сколько ни разбирался, не нашел того, кто устроил нам такую жизнь. А ты, я был уверен, что сообразишь.

– Ты моего сына хотел подставить? – с обидой мама.

– Я следил, чтобы безопасно все было. Мне нужна была фамилия его. И раскрыть себя раньше – было опасно для всех.

– Скажи сразу, что ты боялся.

– Боялся тебя расстроить, Кать. И я хотел, чтобы ты мной гордилась.

– Ладно, все мы поступили так, как считали тогда правильным, – подытоживает Юрин папа. – Но правильного хода не было. Была борьба и попытка выжить. Меня тоже избивали не раз. Если бы не она тогда, то Сергея убили бы точно или сделали преступником. Мальчишки бы не родились. Мы бы с Катей не познакомились.

Мама улыбается грустно. Она через такое прошла, что я и представлять не хочу. Прессинг отца выдержать, не сломаться, родить, жить дальше с этим всем.

Она, наверное, самая сильная женщина из всех, кого я знаю.