Равен

Глава 15

— Держите, вам это просто необходимо, — я протянула ребятам по стаканчику крепкого кофе.

— Лина, ты сегодня прямо светишься, — заметил Саша, подтягивая к себе напиток и откусывая солидный кусок тоста.

Сегодня был один из тех редких дней, когда мы завтракали все вместе. Вчерашняя вечеринка неплохо нас сплотила, так что стоило мне, Миле и Кире сесть за столик, как Нина с парнями тут же присоединились. Я мельком взглянула на Дениса, катающего сосиску по тарелке, кажется, будто мы никогда и не ссорились.

— Да, — кивнула Нина, возвращая меня с небес на землю — я тоже заметила. У тебя с самого утра улыбка с лица не слезает.

— Я просто выспалась, — отмахнулась я.

Это была правда. Я очень и очень давно не спала так спокойно. Наверное, это была первая ночь за несколько долгих недель, когда мне не снились кошмары. Я не знала причиной тому усталость после всех событий долгого дня или удачная репетиция. Внутренний компас указывал скорее на второй вариант, ведь я в кои-то веки не тряслась перед классом миссис Дамески, а наоборот: ждала его с нетерпением.

— Везёт, — протянул Денис, отхлебнув кофе — я бы душу продал за еще пару часов сна. Кажется, я так и не отошел от вчерашнего.

Судя по рассказу Нины, ребята праздновали до поздней ночи, так что сейчас все четверо сидели с посеревшими лицами и явно испытывали похмелье. Хуже всего явно было Денису.

— Ну вы даёте, — присвистнула Мила, бросив оценивающий взгляд на залёгшие тени под глазами парней и их взмокшие от пота лбы. — Смотрите не блеваните прямо на уроке.

— Великие силы, — усмехнулась Кира — у вас же сейчас класс у этой ведьмы? Дамески?

Мы дружно переглянулись. Глаза друзей наполнились почти комичной болью.

— Если честно — подал голос Кристофер — я бы сейчас с удовольствием поработал у Дамески, она хоть и стерва, но её класс легче, чем у Павлова.

Мы недоверчиво уставились на друга. Если её-то класс «легче», то через какой ад он проходит на другом занятии?

— В том смысле, что она не заставляла меня прыгать целый час.

Я попыталась вообразить — каково это. В теории — вполне сносно, но точно не после такой убойной ночи. Судя по тому, как Саша сочувственно опустил ладонь на плечо парня, он пришёл к тому же выводу.

— Мне пора, — неожиданно откликнулась Мила. Только сейчас я заметила, что подруга уткнулась носом в мобильник и активно с кем-то переписывается. Наверное, со своим парн… — Вилен зовёт на разогрев, увидимся позже!

Я не успела подобрать челюсть, как блондинка выскользнула из-за стола и поспешила прочь, толком на нас не взглянув.

— А они много общаются в последнее время, — озвучила я свои мысли вслух.

— Это точно, — заметила Кира.

Глядя на неё, я не смогла разгадать: довольна она этим или нет. С одной стороны — ей нравился Алек, но с другой — ей не нравились такие парни, как Алек. Например, Феликс. Возможно, она считала Вилена более подходящей партией. Лично мне казалось, что начинающая поп-звезда ничем не лучше избалованной британской интеллигенции.

— Нам тоже пора, — заметила Нина.

— И мне, — кивнула Кира. — Но я обязательно загляну к тебе после урока, и эту несносную женщину притащу.

Я усмехнулась, под последней девушка явно подразумевала Милу. Но улыбка быстро слетела с лица. Сегодня Кира была грустной. Подруга призналась, что так и не смогла достать билет на выставку Джона Эверетта Милле. Она даже пыталась устроиться в галерею волонтёром или официанткой, но и эта затея провалилась.

Мне пришла в голову идея: спросить о выставке Офелию Морган. Возможно, молодая преподавательница имела связи не только в танцевальной сфере.

До класса мы добрались почти перед самым звонком, из-за дурного самочувствия Нина переодевалась в три раза медленнее обычного. Переступив порог, я инстинктивно пробежалась взглядом по присутствующим. Здесь были все, кроме Криса. Айван, к моему разочарованию, стоял спиной, он говорил о чём-то с Люсиндой. Забавно, её-то никто не просил держаться от Каспара подальше. Кажется, у них вообще не было никаких проблем с общением.

Люс улыбалась и увлечённо о чём-то болтала. Через миг, я заметила, что плечи её собеседника подрагивают от смеха. Внутри меня захлюпало какое-то неприятно чувство. Словно подул холодный ветер, пробираясь до костей. Это ощущение усилилось, когда Айван повернул голову, и я увидела его весёлую улыбку. Смех отражался и в глазах. Кажется, я еще никогда не видела его таким безмятежным.

Будто почувствовав, что за ним наблюдают, Айван обернулся. В миг, когда наши взгляды встретились, смех замер на его губах. Если в это самое мгновение время не остановилось, то оно определённо точно замедлилось, и все звуки отошли на второй план. Ни я, ни он не успели даже вздохнуть, как раздался звонок, запуская жизнь в прежнем ритме. Одновременно с ним, в зал ворвалась миссис Дамески, переключая на себя всеобщее внимание.

Мне хотелось продолжать смотреть на Айвана, но я приказала себе отвернуться. Любые отвлекающие факторы следовало отодвинуть на дальний план, сегодня был слишком важный класс. К моему большому удивлению, сосредоточиться оказалось легко. Стоило прозвучать первым нотам разминочной композиции, как я забыла обо всём, кроме танца. Айван, Люсинда, Нина с ребятами и даже Никита — всё вылетело из головы.

Вчера я довела каждый свой жест до совершенства. И хоть соответствовать заданному темпу было невыносимо трудно, каждое приложенное усилие казалось наслаждением. Боль в мышцах стала сладкой, а сбившееся дыхание второй музыкой. Когда тонкий луч утреннего солнца проник сквозь жалюзи и упал мне на нос, я даже глаза прикрыла от наслаждения. Вот бы сохранить это ощущение навсегда. Замариновать в банке, водрузить на полку и доставать, когда станет грустно.

Когда мы перешли к упражнениям в партере и прыжкам-проходкам, я ощутила небывалый прилив сил. Возможно, это и вправду была магия крепкого сна. Клубничкой на торте стало то, что Хелена ни разу не обратила на меня своего внимания. А может мне просто повезло, ведь ребята — Саша, Денис, Нина и еще несколько человек — перетянули на себя одеяло. К моему удивлению, «несварение» после вчерашней вечеринки оказалось не только у моих друзей, но и у Стефана с Мишей, а также подруг Кати и Селии.

Хелена была просто в бешенстве, но выражала это не криками, как раньше, а холодной ненавистью во взгляде. Это было необычно, и возможно, кого-то пугало даже больше, чем её классическое: «Вы ничтожества». Но я оставалась спокойной. Даже когда настал мой звёздный час.

— Ну что, мисс Солмей, надеюсь, в этот раз вы готовы исполнить повороты как следует?

— Да, мэм, — с предельной вежливостью отчеканила я, выходя вперёд.

Класс, заведомо собравшийся в углу зала, затаил дыхание, предвкушая очередное скандальное зрелище, полное унижения, слёз и боли. Меня бы это разозлило, если бы я не знала, что ребята просто сочувствуют мне и боятся оказаться на моём месте.

Встав в подготовительную позицию, я не стала злить Хелену задержкой, и сразу оттолкнулась, сделав три фуэте и завершив их двумя пируэтами. Если преподавательницу и впечатлили мои внезапные успехи, то она не подала виду. Вскинув, одну бровь она произнесла:

— Неплохо. Теперь увеличь фуэте до шести и, очень прошу, выпрями колено.

Я глубоко вздохнула. И сделала, как она велит. К счастью, обошлось без падений.

— Хорошо, — на этот раз миссис Дамески казалась и вправду довольной. — Попробуешь увеличить до девяти?

И вновь я не колебалась. В обычной мирской жизни я была с вращениями на «ты», а после помощи Айвана смогла перенести это принцип и в классику. Девять? Да хоть пятнадцать!

Сердце ликовало, а душа пела, когда я вновь приземлилась в позицию без сучка, без задоринки.

— Ну наконец! Лина Солмей научилась вращаться. Понадобился всего-то месяц занятий, — женщина взмахнула рукой, отпуская меня.

Послышались смешки, но я не обращала на них внимания. У меня получилось! Мне наконец удалось сдать это дурацкое задание! От счастья хотелось разреветься.

Когда я встала позади толпы, Хелена уже переключилась на Катю и Нину, девчонки совсем плохо отработали последнюю комбинацию и теперь пытались повторить не так «позорно» — как выразилась миссис Дамески. Я же радовалась возможности вновь стать невидимкой.

— А ты молодец, — послышалось у меня над ухом через минуту.

Это было так неожиданно, что я вздрогнула. А обернувшись — увидела изучающий взгляд Айвана. Он склонился к моему плечу, как мне показалось, чересчур близко, и ждал ответной реакции. Тёмные кудри упали на лоб, совсем рядом с глазами. Мне сразу захотелось их поправить, но я сцепила вспотевшие ладони за спиной.

— С-спасибо, — прошептала я, чуть отстраняясь, но парня это не смутило, он склонился еще ближе, заглядывая мне в глаза. — Если бы не ты, меня наверняка бы уже выставили в коридор.

Айван усмехнулся.

— Ну я же не мог тебе позволить вновь шастать по лесу.

Я приподняла бровь.

— Что, патроны закончились?

Парень тихо засмеялся. Кажется, сегодня у него было по-настоящему хорошее настроение. Я знала, он сдерживается, чтобы не привлекать всеобщее внимание. Но у меня всё равно по спине побежали мурашки. Их усугубили его следующие слова.

— На тебя, Солмей, у меня патронов хватит.

— Не уверена, я быстро бегаю.

— А я метко стреляю.

Взгляд Айвана так и кричал: «Проверь сама и убедишься».

Я улыбнулась.

— Это мы еще проверим.

— Сегодня в восемь?

Я ошарашено уставилась на него. Он что, зовёт меня на…? Я почувствовала, как щёки заливает румянец.

— У нас сделка, помнишь? — закончил свою мысль парень, явно посмеиваясь над моей реакцией. — Или ты о чём-то другом подумала?

— Я… не… — великие силы, мне захотелось зарычать или же просто пихнуть его локтем под рёбра.

— Ну так что? — не отставал Айван. Он снова склонился ниже, так, что наши глаза и, о великие силы, губы, оказались примерно на одном уровне. Я не могла отвести взгляд, словно тот приковывал меня к Айвану, как не могла и придумать внятного ответа. Вот! Это опять со мной происходит! Как и тогда в библиотеке. Я растерялась как двенадцатилетняя соплячка и не могу связать и двух букв для простого «да».

Мы так и продолжали пялиться друг на друга. Он смешливо, выжидающе, а я ошеломлённо. Думаю, мы оба понимали, что этот раунд мне уже не выиграть.

— Люсинда и Айван, вы можете выйти вперёд, чтобы продемонстрировать классу новую поддержку? — словно гром раздался голос миссис Дамески.

Я вздрогнула, вспомнив, что мы с Айваном не одни. Прямо сейчас он склонился надо мной так близко. Чересчур близко! И весь класс смотрит… Великие силы! Мне захотелось спрятаться за ближайшей шторой.

— Да, мэм, — совершенно серьёзно ответил Айван, не отводя от меня взгляда. А затем, словно делая над собой усилие, он отвернулся и пошел в центр зала. Вопреки ожиданиям, заклятье, манящее меня к этому юноше не исчезло, оно будто бы усилилось, моля о продолжении. Чем заставило мои чувства запутаться еще больше.

До начала индивидуальной репетиции оставалось десять минут. Но я не бежала в зал разминаться, вместо этого сидела напротив Большого дуба, провожая взглядом последние лучи рыжего солнца, и медленно раскачивающиеся на ветру пожелтевшие листья. Ладонь грел неизменный стаканчик кофе. А внутри меня смешались любопытство, нетерпеливость и страх. И наличие последнего мне было труднее всего объяснить самой себе.

Мне очень хотелось поработать с Айваном Каспаром. Но не только из практичной необходимости заменить Кристофера. Просто Айван… был очень интересным, притягательным. Я практически ничего о нём не знала, но чувства подсказывали — мы с ним чем-то похожи. У меня не было доказательств, лишь ощущения, интуиция, шестое чувство. Но меня тянуло в этот омут, мне хотелось копнуть глубже и разобраться.

И, честно признаться, меня не отталкивало то, как он вечно заставал меня врасплох. Большинство мальчишек вели себя предсказуемо: легко покупались на мои приёмчики и казались лёгкими на подъём, безмятежными, простыми. Айван же казался глубоким, как океан, сквозь толщу которого невозможно пробиться.

Как это глупо! Ну почему мне всегда нужно искать двойные смыслы и тройное дно? Анализировать мотивы других людей? Изучать их духовный мир? Лина, он просто позвал тебя на репетицию. Танцы. Ни больше — ни меньше. Это ничего не значит. Просто услуга. Даже не дружеская, а так… Я запретила себе развивать эту мысль дальше, боясь остаться на этой скамейке на всю ночь. Ночь… Опомнившись, я взглянула на часы. Великие силы! Я опоздала.

Оставив размышления возле дуба, я со всех ног сорвалась в корпус. Если я пропущу репетицию, то не только подоплёки Каспара не узнаю, но и вновь буду репетировать в полном одиночестве. Интересно, как долго продержится моё задабривание миссис Дамески? Неделю? Через сколько она вновь решит сломать меня?

«Лишь бы он не ждал меня» — повторяла я, будто заговор. И к счастью, когда я влетела в зал, Айван разогревался под громкие рок хиты. Заметив меня, парень убавил громкость, чтобы я могла слышать его голос.

— Думал, ты не придёшь, — бросил он.

— Я..э… — ну давай, Лина, оправдывайся. Мои губы сложились в сладкую полуулыбку — ну я же девушка, а мы всегда немного опаздываем.

Для убедительности, я пару раз хлопнула ресницами и отбросила назад хвост. Айван снисходительно покачал головой, но спорить не стал.

— Какой у нас план? — поинтересовалась я, скидывая толстовку.

— Думаю, лучше прогнать па-де-де. Ты же почти не репетировала с партнёром, да?

— Да, Крис травмировался после первой же недели. Дашь мне пару минут, чтобы размяться? — мне хотелось поскорее перевести тему, но партнёр не повёлся.

— Как он сейчас себя чувствует?

— Лучше, чувствительность возвращается постепенно. Он делает упражнения.

Айван слегка покачал головой, о чём-то размышляя. Кажется, на его языке вертелось какое-нибудь остроумное замечание о том, что только дурак мог так неосторожно относиться к собственному телу. Но парень благоразумно промолчал. Меня это слегка удивило, особенно учитывая, сколь напряженными были их отношения.

— Какие классы ему поставили вместо Хелены?

— Он ходит со вторым курсом к Павлову.

— Неплохо, — хмыкнул собеседник и улыбнулся. — А для тебя местечка не нашлось?

Я тоже улыбнулась.

— Боюсь, я недостаточно мужественна для этого.

Айван повеселел еще больше.

— Ну раз так, думаю, мы сработаемся.

— Надеюсь, — честно ответила я и отвернулась.

Больше он ни о чём не спрашивал, не шутил, не делал замечаний. Вообще не издавал ни звука, кроме лёгких пошоркиваний. Я чувствовала: он на меня смотрит, изучает. И старалась не подавать виду. Сегодня днём я дала себе обещание — не вестись на все его трюки. Не так просто. Не так быстро. Мне тоже хотелось показать характер.

— Я готова, — осмелившись поднять взгляд, известила я.

— Прекрасно, — кивнул мой новоиспечённый партнёр.

В течение следующего часа всё пошло по накатанной… вниз. Прекрасно обернулось хорошо, затем нормально, потом стало сносно, а дальше плохо, отвратительно и никуда не годится.

— Ты неправильно выходишь в поддержку. Давай еще раз, — его рассудительный покровительственный тон обрел резкие нотки еще десять минут назад, а вот моё недовольство кипело в два раза дольше.

Сейчас мы отрабатывали ту самую поддержку, которую сегодня дала нам миссис Дамески. Я сделала очередной вдох, игнорируя собственные чувства.

— Ладно, давай попробуем. Толкай сильнее.

Айван опустил ладони мне на поясницу, и не успела я даже присесть, как парень потянул меня вверх. Я кое-как наскоро оттолкнулась от пола, но этого оказалось недостаточно, чтобы набрать нужную высоту. Через миг, я плюхнулась обратно на пол, колени подогнулись, но равновесие я удержала.

— Давай еще раз, — потребовал Айван.

— Хорошо, — процедила сквозь зубы я.

И вновь ситуация повторилась.

— Солмей, прошу, сосредоточься, — казалось, парень близок к грани.

— Я сосредоточена! — как можно спокойнее произнесла я. Если начать огрызаться, то станет лишь хуже. — Пожалуйста, не спеши, я не успеваю сделать препарасьон.

Поза. Плие. Толчок. На мгновение мне показалось, что нам удалось, я взлетела достаточно высоко, в отличие от предыдущих попыток. Это уже был успех! Своеобразный, но успех. И в последнюю секунду рука Айвана соскользнула, я практически выпала из его ладоней. Спохватившись, юноша обхватил меня руками, да так сильно, что одна из них попала под рёбра, выбив почти весь воздух. Но эта боль поблекла на фоне другой — той, что разлилась в лопатке, когда та угодила парню в плечо. В глазах на мгновение побелело, я почти не заметила, как Айван медленно опустил меня вниз. Отвернувшись, я схватилась за ушибленное место.

— Почему ты просто не можешь сосредоточиться? Чем забита твоя голова?! — не выдержав, Айван перешёл на повышенный тон. Грань была пройдена.

Моя тоже. Я взорвалась.

— Почему ты кричишь на меня? Может, дело не во мне?

— Что ты хочешь этим сказать? — с вызовом бросил он.

— А то, что ты мне не доверяешь! — душа требовала приправить реплику парой острых оскорблений в стиле Милы Арден, но я сдержала порыв, зная, что не смогу забрать их обратно.

— Естественно я тебе не доверяю, мы знакомы с тобой неделю.

«Три недели» — мгновенно захотелось поправить мне.

— Но в партнёрстве важно доверие, — парировала я. — Если ты мне не доверяешь, то как я могу доверять тебе? Где гарантия, что ты не уронишь меня снова?

— Делай всё правильно и не уроню, — парировал Каспар. — Почему-то с Люсиндой таких проблем никогда не возникало.

Несмотря на продолжающую пульсировать боль, я фыркнула.

— Ну конечно! Вы с ней прям идеальные партнёры — две сосульки. Одна техника и ноль эмоций.

Парень зло сверкнул на меня глазами.

— Ну она хотя бы не падает.

Я проигнорировала его слова и продолжила напирать.

— Судя по тому, какое каменное у неё выражение лица, она вообще не замечает, с кем танцует. Уверена, окажись на твоём месте Кристофер со своей травмой, она и того не заметит. Продолжит танцевать, как ни в чём не бывало, — Айван недовольно отвернулся, но слова продолжали изливаться из моих уст. — Я же, похоже, первый человек, который танцует именно с тобой. Который видит тебя, которому не всё равно на твоё настроение и состояние. Сейчас ты злишься.

— Потому что ты меня злишь! — вновь посмотрев мне в глаза, отрезал Айван.

— Возможно, — покачала головой я — но дело ведь не в дурацкой поддержке. Ты будто изначально пришёл злым. Я ведь ничего тебе не сделала. Ты мог и не соглашаться на мою просьбу, я тебя насильно сюда не притаскивала и не заставляла становиться со мной в пару. Следовательно, дело не во мне.

Мне начал надоедать этот спектакль. Если Айван продолжит швырять меня по залу, как баскетбольный мяч, то мы точно не сработаемся. Да, без партнёра репетировать практически невозможно. Но лучше так, чем получить травму по чужой неосторожности, и отправиться на скамейку запасных, как Крис.

— Спасибо. Это был крутой эксперимент, но ничего не выйдет.

Не дожидаясь ответа юноши, я развернулась и пошагала вон из зала. Не хотелось даже тратить время на то, чтобы одеться. Возьму всё, доберусь до лестницы и…

— Подожди!

Я даже не повернулась, продолжила отмерять шагами пол.

— Да подожди же ты, — нетерпеливо, хоть уже и без злости, крикнул Айван.

Я замерла, затем медленно обернулась на него через плечо, предварительно сжав губы в тонкую линию.

— Что с твоим плечом? — неожиданно спросил партнёр, подходя ближе.

— Тебя это не касается, — вновь отворачиваясь, бросила я.

— Я с тобой танцую, — перебил он, хватая меня за свободную руку — значит, касается.

Я вырвала ладонь. В ушах еще стоял его возмущенный крик, и пока он перевешивал теплоту его ладони.

— Теперь не танц…

— Покажи, — требовательно отрезал Айван.

— А что если не покажу?! — выплеснула последние остатки гнева я.

— Да что же ты такая упрямая! — вспыхнул парень и потянулся ко мне. — А ну иди сюда!

Я дёрнулась в противоположную сторону, но Айван был выше меня и, соответственно, быстрее. Он схватил меня за талию.

— Ладно! — сдалась я. — Только отпусти.

Партнёр не колебался. Через миг он самодовольно разжал ладони.

— Я покажу, — тихое обещание сорвалось с губ. — Только обещай никому не говорить.

Вмиг полуулыбка парня обернулась холодной сосредоточенностью. Кажется, только сейчас он понял всю серьёзность ситуации. Он медленно кивнул.

Я повернулась к нему другим плечом. Затем медленно развязала тесёмки болеро, так удачно закрывавшего мои плечи и спину. Ткань опустилась в мои ладони. Она была влажной. Судя по тому, как резко втянул воздух Айван, причиной этому был не пот.

— Как… ты… Чёрт! И давно это у тебя?

— С той ситуации… в лесу.

Я почувствовала, как он пальцами коснулся голой кожи. От чего вдоль позвоночника пробежал холодок.

— Значит уже несколько дней, — подытожил он, отстраняя ладонь. — Почему ты не обратилась к доктору?

Я медленно обернулась, пряча рану от его глаз и натягивая болеро обратно.

— Я обратилась. Та девушка, которую ты мог видеть со мной на матче — блондинка, она медик. Она почти сразу приехала ко мне и обработала рану. Всё было хорошо.

— Пока я не ударил тебя, — дополнил Айван.

Сейчас он выглядел виноватым. От того юноши, что возмущался пять минут назад, не осталось даже тени.

— Дело не только в этом, — спокойно призналась я. — Я ведь упала еще вчера. Во время вращений.

Партнёр понимающе вскинул голову.

— Ты поэтому так вскрикнула, — его слова были больше утверждением, чем вопросом.

— Да.

Пройдя несколько метров, я присела на ступеньку-скамейку возле зеркала. Недолго думая, Айван присел рядом. Он внимательно осмотрел меня, пока его взгляд не остановился на ране, теперь уже спрятанной.

— Сильно болит? — заботливо поинтересовался он.

Я еле заметно пожала плечами.

— Обычно вообще не болит. Но когда ударяюсь этим местом — боль практически невыносимая.

— Мне жаль.

— Ты не виноват.

— На самом деле виноват. Прости, что уронил тебя и за то, что накричал, — прошло несколько очень долгих секунд, прежде чем он вновь заговорил. — На самом деле ты права. Я не очень-то доверяю людям. Думаю, ты заметила, что у меня тут не много друзей.

— Вообще не заметила, — как можно серьёзнее ответила я.

Айван улыбнулся.

— Врушка, — я фыркнула. Каспар глубоко вздохнул, прежде чем продолжить. — В общем, у меня не очень много друзей. А с сёстрами Райсек я знаком почти половину жизни. Поэтому, с Люсиндой проще. Да и мы еще летом танцевали вместе.

— Понятно, — я уставилась на собственные носки — это много объясняет.

— Мы можем попробовать еще раз? — почти с надеждой произнёс парень.

Я ошеломлённо взглянула на него. Великие силы, либо я настолько сильно ударилась, что у меня и мозги отшибло, либо тот, кого я уговаривала танцевать со мной две недели, сейчас умоляет об обратном. Нет, я определённо точно ударилась головой.

— У меня есть идея получше, — предложила я, потянувшись за телефоном. — Когда я занималась в своей танцевальной студии, к нам однажды приехали хореографы по кизомбе, — губы расплылись в улыбке, стоило увидеть недоверчивый взгляд Айвана. — Они были приглашены не столь из-за потребности научить нас стилю, скорее для сплочения коллектива и развития взаимного доверия.

Я включила одну из своих любимых испанских композиций под названием «Casamento» и протянула парню руку, приглашая на танец. Зазвучала переливчатая мелодия.

— Мы что, будем танцевать кизомбу? — широко улыбнувшись, он принял мою ладонь и встал совсем близко.

— Не совсем, — совершенно серьёзно ответила я. Хотя мысль была заманчивой.

Я представила, как Айван кладёт свои ладони мне на талию, наши бёдра переплетаются в танце, а затем он опускает голову совсем низко, заглядывая своими карамельными солнечными глазами в мои грозовые серые. У меня перехватило дыхание от одной мысли об этом. Я резко встряхнула волосами, отбрасывая навязчивую фантазию.

Партнёр, конечно же, заметил мою реакцию. От чего самодовольно склонил голову, глаза его заблестели, выдавая нечестивые мысли.

Я закусила губу, призывая нас обоих сосредоточиться.

— Выстави ладони вот так, — я подняла руки, обратив их ладонями к партнёру.

Айван мгновенно повторил жест.

— Сейчас я дотронусь до них своими, а затем буду задавать направление — вправо, влево, вперёд или назад. Тебе нужно будет почувствовать, куда я тебя веду и сделать шаг.

— Понял.

Я дотронулась до его ладоней своими пальцами, а после опустила и всю ладонь, удивляясь почти комичному контрасту размеров. Наверное, мы смотрелись так же мило и забавно, как и герои диснеевских мультиков.

Я повела Айвана вправо, прикладывая нарочито много усилий. Он сразу последовал за мной, сделав шаг. Затем я шагнула влево, вперёд и снова вправо. С каждым разом я старалась вести всё легче и мягче. Пока мои движения не превратились в лёгкое дуновение ветерка.

— Отлично, — улыбнулась я через минуту — теперь усложняем.

— То есть?

— Закрой глаза.

На лице Айвана на миг отразилось недоверие, но затем он повиновался. Я вновь повела его. Вправо, на себя, влево, вновь на себя. Через несколько шагов я резко шагнула вперёд. Парень отреагировал с лёгким запозданием, так что наши головы чуть не столкнулись. Меня сразу обволок его аромат: солёный, но в тоже время древесный. Понадобился один удар секундной стрелки, прежде чем я отстранилась. Но ритм был нарушен, почувствовав это, партнёр открыл глаза.

— Что случилось? — совершенно искренне удивился он.

Я смущённо посмотрела в пол.

— Думаю, ты усвоил урок.

— И как? Я хороший ученик?

Я подняла взгляд на губы, растянувшиеся в небрежной полуулыбке. На расслабленные плечи и непринуждённую позу. Совершенно другой человек, нежели в зале при всех. Кто ты на самом деле, Айван Каспар?

— Сносный, — отшутилась я. — Если во время па-де-де будешь также сосредоточен на партнёре, то всё сложится намного удачнее.

— Спасибо за совет, — весело рассмеялся Айван, качая головой. — Теперь моя очередь.

Я непонимающе уставилась на него.

Вместо слов, юноша поднял две ладони вверх. Ах, он предлагал мне занять позицию ведомого. Что же, это справедливо. В колонках заиграла новая песня, кажется, эта называлась «Tu És a Mulher». Я подняла руки, вновь соединяя их с Айваном, а затем забыла обо всём, всецело отдавшись этому прикосновению.

— И пять, шесть, семь, восемь! — скомандовала Офелия, и наша группа сорвалась с точки.

Сегодня в программе был очень любимый мною джаз-бродвей со всеми сопутствующими свингами, слайдами и прыжками.

Мисс Морган следила за каждым нашим шагом, она отобрала шесть человек, чтобы продемонстрировать комбинацию: трёх девушек и трёх парней. Я стояла в центре, по правую руку оказалась, конечно же, Нина, а вот место слева заняла Селия. Оказалось, что в детстве она занималась в джазовом коллективе, пока не перешла в балет.

Прямо за нами разместились Стефан, Кристофер, который, несмотря на перебинтованную руку, справлялся просто потрясающе, и Айван. Последний встал за моей спиной, украдкой ловя мой взгляд через зеркало.

Мы репетировали вместе уже три дня, но так и не решались открыто заявлять о своей «дружбе». Мы не обговаривали этого заранее, просто чувствовали, что так лучше. Нам обоим так было комфортнее.

Средством публичного общения были в основном негласные сигналы, вроде взглядов, улыбок, коротких жестов. Например, когда Яков Владимирович — преподаватель литературы, в третий раз начал рассказывать заезженную историю о посещении театра Глобус, мы переглянулись, Айван закатил глаза, и я захихикала, прикрыв рот ладошкой. Подобные случаи происходили постоянно.

Но стоило наступить вечерней репетиции, как волшебные тиски спадали. Словно ночь обладала своей особой магией. Лишь наедине, мы с Айваном могли свободно общаться — в основном ругаться, пинаться, возмущаться и обижаться, но также изредка сострадать, смешить и увлекать. Наконец барьер недоверия исчез, и мы начали делать первые успехи.

Не успела я окончить связку, как у мисс Морган зазвонил мобильный. Одного взгляда на экран хватило, чтобы она остановила нас и убавила звук.

— Слушаю, — строго ответила она звонившему. — Сейчас? У меня класс!

Кажется, внезапный звонок совсем её не обрадовал.

— Наталья, я поняла. Сейчас будем.

Одноклассники встревожено замерли, я обернулась на Айвана, ища подтверждения собственным догадкам. Но он лишь пожал плечами.

В Равенской Академии Искусств была лишь одна Наталья — это ректор Наталья Каспар — тётя Айвана. И ей зачем-то понадобилось прервать наше занятие.

— Ребят, — обратилась ко всем Офелия — у администрации Академии для вас есть важное объявление. Нам всем следует пройти к центральной сцене, там вам всё объяснят. У вас ровно минута, чтобы обуться. Советую поторопиться.

С языка рвались десятки вопросов, но я знала, что и так получу ответы, просто стоит совсем немного потерпеть.

Когда я поняла, что молодая преподавательница поведёт нас в театр не через улицу, а через стеклянный коридор, соединявший корпуса, мне захотелось визжать от восторга. Сколько раз я смотрела на него с земли? Сколько раз воображала, как спешу по нему к сцене? Наконец этот день настал.

Стоило войти внутрь, и я догадалась, что причиной выбора маршрута во многом являлся хлещущий за стеклом ливень. Я с наивным восторгом рассматривала опускающиеся на крышу капли.

— Ты что, дождя никогда не видела? — тихо произнёс возникший из ниоткуда Айван.

Я мгновенно осмотрелась, проверяя, не слышит ли кто-то наш разговор.

— Разумеется видела, — прошипела я.

— Тогда откуда столько восхищения на лице?

Я хмуро уставилась на него. Он, что и вправду не понимает?

— Меня завораживает красота, — придав лицу важности, пояснила я.

— Ааа, — протянул собеседник, весь его образ олицетворял полное разочарование. — И всё?

— Если в тебе, Каспар, отсутствует чувство прекрасного, то это не значит, что и все вокруг калеки.

Айван положил руку на сердце.

— Не будь такой жестокой, Солмей!

Этот жест… интонация, с которой он это произнёс…. Я мгновенно вспомнила Феликса. «Не ври, что тебе не понравилось!» — сказал тогда друг, прислонив ладонь к груди. Я не видела его почти месяц. И, к своему удивлению, поняла, что ужасно соскучилась. Феликс был солнышком среди мрачного неба. Своим присутствием он мог любой день сделать лучше. Где он сейчас? Вернулся в Лондон или путешествует? Я не знала.

Айван слегка нахмурился, удивлённый моей растерянностью. Я не успела объясниться, да и не знала, стоило ли — Офелия громко распахнула входные створки, впуская нас внутрь.

Мурашки побежали по всему телу прежде, чем я успела войти внутрь. Вокруг пахло пластиком и деревом, чувствовалось, что всё здесь — новёхонькое, начиная от мягких кресел, и заканчивая черной матовой сценой. Вообще почти всё вокруг было чёрным — стены, кулисы, музыкальная аппаратура, и кричала об ультрасовременности. Да, это вам не Мариинский театр с его золотом и алым бархатом.

Почти сразу я заметила, что мы не единственные студенты в зале. Офелия вела нас на сцену, и именно там стояла небольшая группа педагогов и студентов.

— Там второкурсники, — услышала я громкий шепот Кристофера. — Я видел их на классе Павлова.

Приглядевшись, я поняла, что он прав. Некоторых ребят я запомнила еще с футбольного матча. Например вон того блондина, закатившего гол.

— Приветствую, рада, что все наконец в сборе, — громко заметила Наталья Каспар, когда мы поднялись по ступенькам и смешались со старшим курсом.

Помимо ректора и Офелии Морган, здесь оказалась и миссис Дамески, а также знаменитый Павлов и еще два педагога, имён которых я не знала. Наверное, они вели классы у старшекурсников.

— Те, кто учится в Равене не первый год, — продолжала женщина — не понаслышке знают о Зимнем спектакле. Для новичков поясняю: это небольшая хореографическая постановка, которую готовят наши студенты к концу декабря. Этот показ — первый шанс проявить себя перед представителями агентств и профессиональных трупп. Каждый год они приезжают на спектакль, чтобы приметить молодые дарования. Это невероятная возможность для каждого нашего ученика. Многие получают предложения о сотрудничестве еще до выпуска.

Я не в первый раз слышала о спектакле и его цели, но всё равно была под впечатлением от слов Натальи. Впервые о нём мне рассказал, конечно же, Никита. Это было в прошлом году. Тогда ребята исполняли классического Щелкунчика, и Золотову досталась роль принца.

— Как вы уже догадались, Зимний спектакль запланирован и на этот год. Но, так как Петербуржский филиал открыт всего несколько месяцев, а наш набор не настолько объёмен, как в Париже и Берлине, мы приняли решение задействовать в постановке всех наших студентов, включая первокурсников.

Кажется, моя челюсть упала до самого плинтуса. Я мигом ущипнула себя, проверяя, не сплю ли. Боль, мгновенно растёкшаяся по руке, свидетельствовала о реальности всего происходящего.

Старшекурсники загалдели. И интонации их были не столь радостны, как лица моих одноклассников. Оглядевшись по сторонам, я поняла, что не одна пребываю под впечатлением. Многие побледнели и еще не пришли в себя.

— Но такого никогда не было! — выкрикнула девушка из старших рядов.

— Это несправедливо! — вторил ей мужской голос.

Обернувшись на его источник, я замерла. Ну разумеется, это был Никита! И как я сразу его не заметила?

— Это решение окончательно и обсуждению не подлежит, — отрезала Наталья, припечатывая парня своим ледяным взглядом. — Миссис Дамески, — обратилась она к нашей учительнице — приступайте.

Сразу после этих слов, ректор удалилась из зала. Наверняка спешила по своим ректорским делам. Нас же сразу разделили на две группы — девушек и парней.

— Никита, Софи, подойдите, — позвала Хелена. Бывший возлюбленный вышел вперёд, а рядом с ним выросла та самая миниатюрная брюнетка с каре, которую он сжимал в объятиях в день нашей первой встречи в кампусе. Значит, Софи… — Так как вы уже начали учить первые партии, прошу продемонстрировать ребятам основные комбинации для кордебалета.

— Нам их учить? — округлились глаза у Никиты.

Он спросил это с таким возмущением, что мои глаза сами поспешили закатиться.

— Да, — игнорируя его тон ответила Хелена, а затем повернулась к нам. — Через две недели мы проведём первый кастинг. Лучшие ученики будут допущены к разучиванию сольных и балетных партий. Впрочем, — она выдержала короткую паузу — надеюсь, вы все покажите высочайший уровень. Недаром же вы учитесь в РАИ.

Как ни странно, её слова вдохновили меня. Было непривычно видеть миссис Дамески не взвинченной. Оказывается, она даже бывает приятной.

— Тогда приступим, — неуверенно улыбнулась Софи, подходя к нам ближе.

— Поверить не могу! — округлила глаза Мила.

— Так значит, вы с Никитой теперь будете часто видеться? — нахмурилась Соня.

— Угу, — удрученно подтвердила я, еще крепче сжимая лямку спортивной сумки.

Сегодня Соне удалось выпросить долгожданный отгул в больнице, и приехать навестить нас. Мы надеялись, что это случится скорее. Но пришлось ждать почти всю неделю. В планах была невероятная пижамная вечеринка в комнате Киры, но сначала мне нужно было отрепетировать с Айваном. Прямо сейчас подруги провожали меня к корпусу. Естественно, я успела выложить им все сплетни, как только мы встретились.

— Зато у тебя появился шанс засветиться перед важными шишками, — хмыкнула Кира.

— Да, — весело поддержала её Мила — во всём свои плюсы. А Никита… пусть катится на все четыре стороны.

Мы дружно засмеялись.

Приступ веселья оборвал скрежет шин. Он был таким громким и неожиданным, что я подпрыгнула, а обернувшись, поняла, что машина остановилась прямо возле нас. Дверь с пассажирской стороны мгновенно распахнулась, оттуда показалась знакомая пара карих глаз.

— Слава Великим силам, ты здесь! — затараторил Феликс. — Мила! Скорее садись в машину!

— Что? — непонимающе замерла она.

— Скорее! — перешел на повышенный тон друг.

Мы вчетвером очумело уставились на него, внутри пробежал холодок. Мила тоже испуганно уставилась на парня.

— Я ничего не понимаю! Ты можешь спокойно всё рассказать?

— Ты нужна Алеку. Срочно! Расскажу всё по дороге. Скорее садись в чёртову машину!

Феликс сам казался не на шутку перепуганным.

Услышав имя возлюбленного, Мила побледнела, но с места не сдвинулась.

— С-с ним всё х-хорошо? — заикаясь, спросила она.

— Пока да, — кивнул друг. — И чтобы с ним и дальше всё было хорошо нужна ты, Мила.

Подруга переводила наполненный ужаса взгляд с машины на меня и обратно.

— Ты можешь поехать со мной? — прошептала она.

— Конечно! — не сомневаясь ни секунды, пообещала я.

— Вы хоть все можете поехать, — прорычал Феликс. — Только, умоляю, скорее!

— Я тоже еду, — не колеблясь, выпалила Соня и распахнула заднюю дверцу.

Мила поспешила занять переднее кресло, а я полезла вслед за подругой на заднее. На тротуаре осталась одна Кира, она неуверенно сжимала пальцами папку с рисунками и смотрела куда угодно, только не на машину.

— Залезай! — крикнула на неё Соня.

Я уставилась на подругу во все глаза. Кажется, это был первый раз, когда я видела от неё подобное проявление характера. Обычно она была милой и очаровательной, прямо сахарная вата в женском обличье. Но тут…

— О'хайя, если ты прямо сейчас не засунешь свою милую попку в машину, я тебя впихну в неё насильно!

Всё в Соне говорило: отрицательного ответа она не примет. Судя по короткому вдоху, Кира тоже это поняла. Через мгновение, она уже сидела рядом со мной. Дверь захлопнулась. Шины взвизгнули. Мы помчались в ночь, боясь даже представить чем она обернётся.