Развод в 50. Двойная жизнь мужа (СИ)

Глава 16. Гордей

Сижу в своём домашнем кабинете, облокотившись на массивный стол. Фотография Марты стоит передо мной — черно-белый снимок с её улыбкой, полной жизни и тепла. Черно-белый снимок, который она терпеть не может, потому что, по ее словам, на нем она выглядит слишком серьезной. А для меня этот снимок — напоминание о том, кто она есть: мой компас, мой свет, моя семья. И всё, что я сделал, превратило ее жизнь в хаос.

Кирилл должен прийти с минуты на минуту. Я знаю, что он злится, и не жду от этого разговора лёгкости. Но мне нужно, чтобы он выслушал меня. Не потому, что я ищу прощения — я знаю, что его не заслужил. Я просто хочу объясниться.

Дверь открывается, и он входит без стука, сжимая плечи. Открыл своими запасными ключами.

Его взгляд тяжелый, а шаги твёрдые, словно он готов к сражению.

— Я здесь, — говорит он коротко, садясь напротив меня.

— Спасибо, что пришёл, — начинаю я, но он только качает головой.

— Давай ближе к делу. У меня мало времени.

Я глубоко вздыхаю.

— Кирилл, мне нужно, чтобы ты выслушал меня. Вся эта ситуация с Ольгой… она началась намного раньше, чем ты думаешь.

Он хмурится, но ничего не говорит. Я продолжаю, стараясь удерживать голос ровным.

— Это было, когда меня только перевели в Питер. Я получил должность, ты помнишь. Это был важный шаг для нашей семьи.

— Помню, — отвечает он. — Тогда ты начал жить на два города.

— Да, — киваю я. — В первый месяц меня позвали на корпоратив. Я плохо знал коллектив, хотел вписаться, показать, что я свой человек.

Кирилл молчит, но в его взгляде читается напряжение.

— Я перепил. Глупо, неосторожно… и проснулся утром не у себя.

Он резко выдыхает, его пальцы стискивают подлокотник стула.

— Не у себя? — повторяет он, глядя на меня, как на чужого.

— У неё, — отвечаю я. — Это была Ольга. Тогда она работала секретаршей в администрации. Молодая девушка, провинциалка, которую устроила её тётка по знакомству. Она была… совсем молодая. Я даже не помню, как это произошло.

— Ты это серьезно сейчас? — в его голосе звучит презрение. — Ты хочешь сказать, что это была просто ошибка? Ночной трах, который привел… вот к этому?

— Да, Кирилл, — повторяю твёрдо. — Это была ошибка. Я сам был в шоке от того, что произошло.

— Тогда почему ты продолжил? — он бросает вопрос, как камень. — Почему она снова появилась в твоей жизни?

Я сжимаю руки в кулак, чтобы удержать себя от волнения.

— Она ушла из администрации почти сразу после этого. Я больше не видел её… много лет. А потом, когда Паше было почти десять, она нашла меня. Сказала, что у нас есть сын.

— И ты сразу поверил? — перебивает он, нахмурившись.

— Нет, — говорю я честно. — Я проверил всё. Анализы подтвердили.

— И ты решил, что можешь просто взять на себя ответственность? — в его голосе столько сарказма, что он почти обжигает.

— Я решил помогать материально, но больше ничего. Она была для меня только прошлой ошибкой, Кирилл. А Паша… он мой сын. Я не мог игнорировать это.

Кирилл качает головой, его глаза полны гнева.

— Значит, ты годами лгал маме. Ты жил с нами, улыбался, играл роль примерного мужа, а в это время у тебя был ещё один ребёнок?

— Я не думал, что это выйдет наружу, — признаюсь я. — Я хотел защитить вас от этого.

— Защитить? — он вскакивает, его голос становится громче. — Ты не защитил никого, папа. Ты разрушил всё. Ты думаешь, что мама это переживёт? Ты знаешь, что ты сделал с её жизнью?

— Я знаю, — отвечаю я тихо. — Но я всё равно должен был тебе это рассказать.

Он стоит передо мной, тяжело дыша.

— Это… отвратительно, — говорит он наконец. — Ты даже не представляешь, как это слышать. Ты предал нас всех, папа.

— Я не спорю с тобой, — говорю я, поднимаясь. — Я хочу всё исправить, Кирилл. Я не хочу терять вас.

— Ты уже потерял, — отрезает он, направляясь к двери, — Ты ведь живешь с этой женщиной, отец. Ты мог просто помогать ей и своему отпрыску бабками, но нет… Ты решил строить, блядь, семью. Когда у тебя уже была семья!!!

— Кирилл, подожди, — прошу я, но он даже не оборачивается.

— Хватит, отец. Я выслушал тебя. Теперь живи с этим сам.

Дверь захлопывается за ним, оставляя меня одного. Я снова падаю в кресло, чувствуя, как стены кабинета сужаются вокруг меня. Я знал, что этот разговор будет тяжелым, но не думал, что он оставит такую опустошающую пустоту.

Потерять доверие сына — это хуже, чем я мог себе представить. Но, как бы больно ни было, я не могу позволить себе сдаться. Я должен найти способ восстановить семью, даже если это будет стоить мне всего остального.