Развод в 50. Двойная жизнь мужа (СИ)

Глава 32. Марта

Я сижу у койки Гордея, чувствуя, как усталость накрывает меня тяжёлым покрывалом. Его лицо бледное, губы сухие, а дыхание — едва уловимое. Я не знаю, сколько времени он пробудет в таком состоянии, но одно знаю точно: я не уйду.

Не могу его бросить в таком состоянии, просто потому что помимо той боли, которую он причинил, он делал для меня и много хорошего.

Его веки дрожат, и спустя мгновение он открывает глаза. Взгляд затуманенный, но он ищет что-то, и я понимаю — ищет меня.

— Марта... — голос слабый, едва слышный, но я отмечаю его так отчётливо, будто он прошептал мне на ухо.

Накрываю его руку своей ладонью, сжимая мягко, но уверенно. Ему нужна поддержка.

— Я здесь, Гордей, — отвечаю тихо, чтобы не тревожить его. — Всё в порядке, ты очнулся.

Он с трудом сжимает мои пальцы, словно боится, что я исчезну. В некогда родных глазах читается страх, раскаяние, слабость.

— Не уходи... Пожалуйста... Я всё исправлю...

Я вздыхаю, проводя пальцами по его лбу, как делала когда-то, в те годы, когда он приходил домой измученный, но всегда находил время для меня и детей.

— Спокойно, не говори, — шепчу, стараясь звучать уверенно. — Я здесь. Кирилл и Ева тоже здесь. Мы рядом.

Он переводит дыхание, цепляясь за каждое слово, как за спасательный круг. Его губы дрожат, а потом он медленно подносит мою руку к губам, оставляя на ней слабый поцелуй.

Гордей выглядит истощённым. Я замечаю, как резко он постарел за последние дни. В глазах нет той уверенности, что была раньше, нет силы, что всегда помогала ему добиваться своего. Он слаб и уязвим, и впервые за многие годы мне кажется, что передо мной не тот человек, которого я знала.

— Как долго я был без сознания? — с трудом произносит он.

— Несколько дней, — отвечаю, — но тебе стало лучше. Врачи говорят, что ты поправишься, если будешь беречь себя.

Он кивает, но в его взгляде читается что-то другое. Я вижу боль, усталость и, главное, страх. Он боится потерять меня, нашу семью, свою прежнюю жизнь.

— Я так много хотел сказать тебе... — его голос почти срывается. — Но теперь, когда ты рядом, мне кажется, что слов недостаточно.

— Тебе нужно набраться сил, — мягко говорю, проводя ладонью по его щеке. — Потом поговорим обо всём. Сейчас главное, чтобы ты выздоровел.

— Но ты не уйдёшь? — он смотрит на меня так, будто от ответа зависит всё его существование.

Я не знаю, что сказать. Мне больно. Больно видеть его таким, больно помнить, что он предал меня, что разрушил то, что мы строили столько лет. Но сейчас я не могу уйти. Не сейчас.

Слабость? Или страх за человека, которого я не разлюбила?

— Я здесь, Гордей, — повторяю, чувствуя, как слёзы жгут глаза. — Сейчас я здесь.

В этот момент дверь в палату распахивается с силой, заставляя меня вздрогнуть.

— Гордей! — голос, полный тревоги, резко нарушает хрупкое равновесие.

Я оборачиваюсь и вижу Ольгу. Её лицо бледное, глаза пылают эмоциями, а в руках она сжимает телефон. Её появление обжигает меня, как ледяной ветер.

— Мы должны поговорить... — женский голос дрожит, но я чувствую в нём скрытую угрозу.

Для меня.

Я медленно перевожу взгляд на Гордея. Он слишком слаб, но я вижу в его глазах беспокойство и усталость. Всё меняется. Всё становится сложнее.

Ольга делает шаг вперёд, сжимая руки в кулаки.

— Я не собираюсь уходить! — её голос звенит в тишине палаты. — Я имею право быть здесь!

Гордей сжимает мою ладонь, едва заметно качая головой.

— Марта, — едва слышно шепчет он. — Не уходи...

Я смотрю на мужа, а затем перевожу взгляд на Ольгу. В этой комнате слишком много боли, слишком много нерешённых вопросов. И я не знаю, что ответить.