Сдавайся, это любовь…

Глава 17

Что за день сегодня? А ведь ещё и восьми утра нет, а на пороге моего кабинета – подарочек. Высокая, статная, а в глазах огнище фигачит. Аж Генеральчик затрепыхался листом осиновым. Нет, я определенно был хорошим мальчиком, раз сама пришла.

Конфетка, а не женщина. И обёртка такая, что приятно смотреть, а ещё приятнее снимать. Нет, не приятнее. С Люсей это как-то иначе… Желание раздеть превращается в потребность, необходимость, и с этим невозможно бороться. Подушечки пальцев печёт, будто угли с кострища зачерпнул, а сердце рёбра начинает выламывать. Сильно. До боли при каждом вдохе.

Эх… Люся-Люся. Моя ты, кошечка дикая…

Облокотился об стену и замер, чтобы не выдать своего присутствия. Лапал её глазами, начиная с тоненьких щиколоток, длинных ног и аппетитной жопки, что так зазывно торчит из-под малинового пиджака.

А эти руки… Тонкие пальчики, аккуратные белые ноготочки и отвратительный золотой обод на безымянном… СТОП… А где кольцо?

Я даже пошатнулся, пытаясь вывернуть голову, чтобы разглядеть её правую руку в отражении зеркала на стене. Но не было его. Не то что я был блюстителем морали, просто как-то не очень удобно «любить на всю длину» женщину, на пальце которой чужая метка.

Очевидно, я слишком рьяно пытался высмотреть кольцо, потому что Люся вздрогнула и закрыла глаза. Её голова чуть откинулась назад, позволяя увидеть предательскую венку на шее, забившуюся в знакомой мне истерике волнения. Как волчица – взяла след, почуяла опасность и теперь изо всех сил пытается успокоиться и совладать со своими чувствами.

Меня словно молнией поразило. Вдоль позвоночника огонь пробежался, застывая в районе солнечного сплетения. Вдохнуть не было сил. Боль сковала меня, мышцы стали каменными, а из пульсирующего в моём теле остался только член, что стрелкой компаса указывал на виновницу моего внутреннего безумия.

Чувствует моя кошечка, то же самое чувствует, и сил сопротивляться почти нет. Забавно… Я ещё никогда не упивался этим странным чувством, взаимность опьяняла, дурманила и выбивала почву из-под ног. И, чёрт подери, мне это пиздец как нравилось!

Плохая игра, малыша… Мой ход.

– Не даёт покоя Мила в доме снова никому.

Ничего не слышно было, кроме слова «почему?».

Почему на клумбе летом распускаются цветы?

Почему у мамы нету ни усов, ни бороды?

Потому что наша Мила снова ротик не закрыла… Почему же моя Мила снова ротик приоткрыла? Привет, сладкая, как шоколадка.

– Чибисов… – Люся дёрнула головой, пронзая меня своим колючим взглядом.

– Чем обязаны? – захлопнул открытую дверь сейфа и медленно натянул футболку.

– Я з-з-за Пет-т-тровым… – заикаясь, прошептала Люся, медленно скользя взглядом следом за тканью поло.

– Так за Сидоровым же, вроде? – хмыкнул Генеральчик, снова уткнувшийся в бумажки.

– А я что сказала? Вы мне тут зубы не заговаривайте. Отпустите пацана, – Люся поджала губы и шмякнула сумку на мой стол. – По-хорошему прошу.

– И всё же просишь?

– Персонально для вас, Чибисов, я требую!

– Алешенька, твоя смена закончилась, передай мне дело по зверскому нападению на сотрудника полиции. А также порчу госимущества, – я внезапно как-то перехотел домой. И недоумевающий взгляд Генеральчика проигнорировал. Не до него сейчас, пусть только свалит из кабинета.

– Ну, раз вы настаиваете, Кирилл Петрович, прошу, – друг швырнул мне на стол папку, а сам чуть ли не под стол скатился, прикрываясь УК РФ, правда, святая-святых он держал вверх тормашками и явно не в просветительских целях, а в укрывательских, чтобы не увидели его лыбы.

– Чай? Кофе? Или сразу к делу? – я кивнул на свой стол, что так скучал все это время по её мягкой пышной жопке.

– Вот, Кирилл Петрович, я как раз по делу, – Люся, очевидно, собралась с мыслями и даже откровенно-довольную улыбку выронила, а потом села в кресло напротив и так коварно закинула ножку на ножку, что, ей богу, воздух вспыхнул.

– По делу? – я даже сцепил пальцы в замок, лишь бы удержаться и не ущипнуть её за так дерзко торчащие соски, которые не могла скрыть плотная ткань её пиджака.

– По делу, – Люся развернулась ко мне лицом.

– Тогда гони трусы.

– Чего? – Люся вспыхнула и распахнула свои ведьминские зелёные глаза.

– Примету помнишь? К беде, Милка, ой, к беде…

– Нет у меня трусов, – девушка вспыхнула, а взгляд её мгновенно скосился к ящику сейфа.

– Украли? Тогда давайте искать… Что же вы молчали, Людмила Аркадьевна, это моя работа – помогать обеструснутым… Вернее, варварски обворованным, – я хоть как-то давил в себе смех. А вот Генеральчику худо было. Он сначала чуть не выронил глазища свои, а теперь вовсе побледнел, еле сдерживая рвущийся гогот.

– Не ломай комедию, мои трусы у тебя! – Люся наклонилась, да так, что её грудь так чертовски охренительно шлёпнулась на мой стол, будто всю жизнь здесь и лежала. Вот он – дзен, который пытаются познать в йоге! Вот она – эйфория, благодать и ещё миллион хреней, обозначающих моё состояние.

– Так, где вы, говорите, гражданочка, оставили свои трусы?

– Все! Дальнейшее дознание, пожалуй, без меня, – друг всё-таки не выдержал, пулей вскочил с кресла, сдерживая ладонью рвущиеся ругательства, и хотел было выбежать из кабинета, как дверь распахнулась, припечатывая бегуна прямо в лоб.

– Генеральчик! – взвыл Гвоздь, морщась от тихого мата Лёхи. – Что за бег по кабинету? О… Матерь Божья, – полкан растянулся в улыбке, подтянул пузо и засеменил к Люсе. – Моё почтение, Людмила Аркадьевна, – старик наглым образом схватил её ладонь и стал слюнявить, будто умирал от голода. – Ну, может, хоть вы этому остолопу взбучку устроите? А то никакой субординации.

– Здравия желаю, верховный законоблюдитель, – крякнул я и «отдал честь».

– Чибисов, сейчас новый сотрудник приедет знакомиться, приведи себя в порядок, и рапорт твой я порвал, между прочим. Представляете, Людмила Аркадьевна, в прокуратуру собрался. Давно этого гадёныша переманивают, а тут и повод появился, да? Вот только, Кирилл, ты упустил один нюанс, я сотрудниками не разбрасываюсь. Учу, наказываю – да, но не разбрасываюсь. Смирись и успокойся, так всем проще будет. И ты, Генеральчик, кстати, тоже переоденься, что ли, а то кровью все устряпал, – полкан изо всех сил отводил взгляд, лишь бы не обжечься обо всю силу моей ненависти. – Вот думаю, может, новичок возглавит ваш отдел? А то сидите тут, ни хера не делаете.

– Конечно, пусть возглавит, – я даже с места не встал, наблюдая за Гвоздем. Публичную порку мне решил устроить? Отлично, обожаю отвечать на его тупые вызовы. – Отчего ж не возглавить? Минут пять ему хватит?

– А ты на меня так не смотри, Кирилл, – старик поджал губы, зыркнув в сторону Люси, будто без неё он мне много что ещё рассказал бы. – Звезду потерял? Потерял. Ты сам во всём виноват, нечего было Орлову дорогу перебегать.

– Это тому богатому ублюдку Орлову, что трижды своего сынка отмазывал? – Люся, уже в какой-то момент потерявшая нить нашей перепалки, внезапно вздрогнула и вскинула свой испепеляющий взгляд на Гвоздя. Вот так, девочка, фас его. – Это тому, что выкинул свою жену из дома с голой задницей и с пятилетней дочерью видеться не даёт?

– Людмила Аркадьевна, это не для ваших нежных ушек.

– Тогда я для ваших выдам кое-какую не нежную информацию, – Люся встала и сделала шаг навстречу полкашке. – Если я узнаю, что вы причастны к чудесному освобождению этого наркомана-мажора, то улыбаться вы мне будете не из своего кресла. Я вам слово даю. Эта информация достаточно нежна для ваших ушек?

– Доброе утро, коллеги…

Окончание эпичного батла досмотреть не удалось. Знакомый мне голос затушил назревший конфликт уж слишком внезапно. Люся вытянулась в струну и медленно повернула голову в мою сторону. И я увидел нечто забавное… От смелой и отважной девушки не осталось и следа, она словно потухла, посерела, а во взгляде её заплескались страх и паника.

Чёрт! Как не вовремя…

– О! Вот и пополнение. Здравствуй, Антон Владимирович, – Гвоздь крутанулся на пятках и сорвался встречать дорогого гостя. – Знакомьтесь, Баранов Антон Владимирович…

– Здравия желаю, товарищ майор, – когда я встал с кресла, Баранов с чего-то вдруг решил, что я спешу обменяться рукопожатиями по старой дружбе, поэтому и дёрнулся в мою сторону, но я всего лишь присел на край стола, прикрывая своим корпусом дрожащую Люсю. Откинул правую руку назад, накрывая её ледяные пальцы. – Что за придурки тебе столь тяжёлые погоны подкинули? К земле не тянет?

– А ты, я слышал, вновь в капитаны свалился? Так что про земельку – это не ты мне рассказывать будешь, – Антон убрал протянутую ладонь, когда понял, что приветствие не состоялось, смерил меня взглядом, полным презрения, и показательно сдул пылинки с погон. – А я тебя ещё сопливым сержантиком помню, наркоманов гонял ты, конечно, отменно. Равных не было. Вот и гоняй дальше, не тешь зря самолюбие своё, Чибисов. Оставь серьёзные игры другим.

Изменился за десять лет. Сильно изменился. Взгляд стал тёмным, потухшим, а лицо – серым и безэмоциональным. Передо мной стоял уверенный в себе подонок, больше не прячущий от других своего дерьма. Чуйка у меня на таких вот тихих гадов. Чуйка.

– Есть искать наркоманов! – я сжал Люсю за локоть и, воспользовавшись тем, что Гвоздь замер в центре кабинета в полнейшем недоумении, провёл её за его спиной. Меня душило желание защитить. То, что она была замужем за этим ублюдком, я уже давно в курсе, вот только что заставляет мою сильную девочку трястись от страха, придётся узнать. Эх… Накрылась прокуратура. Тут посижу, глаза Бяше помозолю. – Лёха, Сидорова отпусти!

– Это который проходит по делу о нападении? – ох, не вовремя Баранов блеснул своей осведомлённостью.

– Нет.

– Мила? Мила! – нам оставалось всего пару шагов до дверей, когда на женское запястье легла его рука. Сука… Внутри будто бомба взорвалась. Уши заложило, а кровь бурным потоком хлынула к голове.

– Руки убрал!

Я не знаю, что со мной случилось, но я прижал Курочкину к себе. Как-то оранжево стало и на удивлённый взгляд Гвоздева, и на шок Баранова. Моё, и точка. Но сильнее собственной реакции меня удивила реакция Люси, она стряхнула пальцы бывшего мужа, как паука, и обеими руками вцепилась в мою ладонь.

– Милёнок, ты ли это? Сто лет, – Баранов, очевидно, не воспринял всерьёз жест Люси и сделал шаг в нашу сторону. – Идём, поговорим…