Сдавайся, это любовь…

Глава 39

Эх, беру огонь на себя…

Со всей дури шлепнул в кнопку дверного звонка и притаился, прислушиваясь к стихшим крикам в квартире.

– Чибисов? – Доний даже заикаться начал от полнейшего шока. – Какого хрена?

– Мне помощь твоя нужна. Попал я, Лёвка, – больно ущипнул себя, чтобы не заржать от комичности всей ситуации, но деваться было некуда. Пришлось врубать на максимум свои природные актёрские качества и врать напропалую, чтобы вытащить друга из этой клетки. А дальше уже видно будет.

– Что случилось?

– По пути расскажу. Погнали.

– Куда? – Дина заорала так, что мои нежные перепонки завибрировали, как от набата. – Ты обещал!

– Мы только к отделу прокатимся. Скоро верну твоего царя зверей в целости и сохранности.

– Ты к жопастой своей собрался, да? – Дина словно маску сбросила, её щёки стали пунцовыми, глаза кровью налились. Она свирепо смотрела на Дония, будто пыталась убить силой мысли. – Трахнешь её, и не найдёшь меня больше! Думаешь, я не вижу, что ты меня ТЕРПИШЬ? Думаешь, не замечаю? Или, быть может, ты забыл, что я не тупая секретарша с тазиком вместо задницы, а юрист? Так вот помни, если я увижу тебя рядом с ней, то засужу… Я буду рыдать, исповедуясь в коварстве начальника, который регулярно подвергал меня насилию! А когда узнал о моей беременности, заточил в этой квартире, как суррогатную мать!

– Дамочка, я бы поаккуратней был с такими заявлениями в присутствии сотрудника полиции, – в моей постановке двум актёрам на одной сцене тесно. А то, что она играет, причём вполне правдоподобно, сомнений не было. Я достал корочку, махнул ею у неё перед носом и толкнул друга в плечо, поторапливая, пока нас не утопили в желчи.

Мы, как подростки, летели по лестнице, только и успевая перехватываться руками. Лишь бы просто удрать от церберши.

– Кирилл? Какого чёрта?

– Доний, так мне отпрашивать друга погулять ещё не приходилось, – заржал я, когда мы выскочили в ночную прохладу вечера. – Давай, не щёлкай клювом! Погнали, у меня для тебя сюрприз!

– Беременна…

Пришлось рассказать Лёве про нашу с Герой не совсем законную операцию в женской консультации. Друг погрустнел, словил какую-то неописуемую меланхолию и тупо пялился в небо.

– Но это временно.

– Все справки настоящие, УЗИ тоже, ни один приём не пропустила, ходит как ответственная мамочка. Где собака зарыта? Где?

– Тогда у тебя только один выход, брат, – я выудил с заднего сиденья подарочную коробку с коньяком и без сожаления вручил Лёвке. Пусть обезболится немного. – Ещё две недели. Просто затаись и жди.

– Отличный совет! – он с жадностью сорвал крышку с горлышка и присосался к горькому пойлу. – Так и сделаю. А потом ещё пару недель, пока тест будет готов, а потом эта сука ещё что-нибудь придумает, да? А потом – хоп… Мне полтос, и уже сил сопротивляться нет. Ребёнок в школу ходит, Дина беременна вторым, потому что всё же удалось второй раз трахнуть меня во сне. Так?

– Оу-оу… Ну хочешь, я её арестую? Ещё не придумал, за что, могу у Баранова совета спросить, он в этом профи. Кстати, приехали, – сбросил скорость и резко вильнул в переулок стриптиз-клуба «Пекло».

– Где мы?

– Не бойся, сначала больно, а потом справимся, – машинально достал из бардачка портупею со стволом, бросил удостоверение в карман и небольшую рацию. – Давай, Доний, время повеселиться. Обещаю, тебе понравится…

Прежде чем прошмыгнуть в дверь чёрного хода, я осмотрелся, проверяя своих бойцов. Так, вроде все на местах. Генеральчик махнул зажигалкой из-за будки охранника, а Монин закашлялся из курившей у центрального входа толпы оперов в гражданке. Конспираторы, блин… У одного ствол торчит, у второго антенна рации, а третий и вовсе шарит взглядом, как мент. Черт, он и есть мент…

Но это было неважно, потому как ладони чесались от желания ворваться и уложить весь клуб мордами в пол. Хотелось такую бурю там устроить, чтобы запомнилось навсегда! Чтобы в её прелестной головке отпечаталось, что бродить по злачным местам без моего сопровождения запрещено!

Ну, держись, малыша. И не дай Бог мне увидеть то, что не понравится!

– Чибисов, вот скажи мне, ты ёбнулся? Мне сейчас как-то не до веселья! Какой, к чертям, клуб? – кряхтел Доний, карабкаясь за мной по шаткой металлической лестнице. Признаться, план этого клуба я знал, как «отче наш». Ведь именно из-за рейда в это уютное наркоманское гнездо с меня и сняли звезды. Но теперь-то всё иначе, наверное. Правда, гарантии, что мне их снова не сдерут, нет, но я верил Монину. Главное – найти улики, и тогда Орлика засадят надолго.

Нас могли кинуть, могли дать ложную наводку, чтобы подставить. И это понимали все. От Генеральчика, которому ещё не вернули звание, до Сашки Максунова из отдела по борьбе с наркотиками, который подписал и маски-шоу, и ОМОН по периметру, чтобы ни одна падла не просочилась.

Мы все очень рисковали. Но так хотелось глотнуть того самого победного шампанского! Так хотелось! Поэтому риск обусловлен пресловутой жаждой…

Да, мы не всемогущи, не всевидящи и не всесильны. Но мы сутками напролёт стараемся сделать наш город чище! Чтобы матери не хоронили сыновей, уснувших от передоза, чтобы отцы не оплакивали дочерей, связавшихся с чумной компанией. Поэтому оно того стоит. Стоит рискнуть.

Я вроде пару часов как потенциальный отец, сын-переросток от первого брака Люсьен не в счёт, но сейчас вся эта ситуация ощущается иначе. А если на месте тех родителей, которым мне сотни раз приходилось описывать, как погиб их сын, могу оказаться я?

Нет! Шаг за шагом. Но Орёл точно торговать наркотой в моем городе не будет.

– Погоди, красавчик, не торопи, – я перепрыгнул через металлическое ограждение и быстро побежал по узкому деревянному мостику на высоте метров десять над беснующейся толпой. Как зверь, шел по следу, уже издалека взяв на прицел мою ягодку. – Давай! Лёва!

– Ты точно ёбнутый! Тут тоже была лестница, вообще-то.

– Зато так интересней, – я заржал и спрыгнул на металлическую площадку, похожую на вышку спасателей на море. Сел и свесил ноги над толпой.

– Тебя уволят. Гера прав, Кирилл. Тебя уволят…

– Ой, напугали, – закатил глаза. – Уволят – потеряют много. Кто будет тем безумцем, на которого можно свалить все процессуальные нарушения, а потом похвалить за раскрытый висяк? А? Никто. Низззя старым полкашкам попку дряблую подставлять, потому что деток кормить надо. А мне можно, вот они и закрывают свои морщинистые и бесцветные катаракты на мои шалости.

– Шалун, ты мне лучше скажи, на кой ляд мы здесь в обезьян играем? Входной билет дорогой, и бедному майору не хватает? Или что?

– А за бабки неинтересно, Лев. Ни трахаться, ни жить за бабки не умею. И таких вот, как Дина, стороной обхожу, – машинально дёрнул бровью и скривил губы. – К таким райдер прилагается обычно: отсосала в машине – сумка, дала в задницу – квартира… А мне по любви хочется, чтоб аж в пятках свербело! То ли дело – бабонька русская! Смотри, как отплясывает…

Прямо под нами были приватные мягкие зоны с диванчиками. Вот на цветастом восточном топчане и сидела вся компания ещё пару минут назад. Стоп… А где компания?

Сука!

У меня аж дыхание перехватило, когда я увидел своего Люська полирующей хромированный шест. Она дикой кошкой кружилась вокруг столба, собирая восторженный свист мужиков и задорный смех подруг. Оплетала руками, ногами, терлась жопкой, сверкая аппетитными бёдрами в леопардовом платье.

Ах ты, пакость, незаконно красивая!

Все, Чибисова. Хана! Я увидел всё. И мне это НЕ нравится!

– Женщина, которая не кукла, сначала же по всем правилам тебя послать должна, Лёв.

– Про послать – это ты, конечно, загнул, Кирюх, но вот в любовь с первого взгляда я тоже не верю. Но если ты про себя, то тебя же это ещё никогда не останавливало?

– Послав меня, женщина отправляет тем самым мне письменное приглашение, Лёва. Письменное! Поэтому пусть не обижается, что прихожу я к ней со всем своим снаряжением, – хлопнул себя по портупее и довольно улыбнулся.

– Бедная Люся… – выдохнул Лёва и стал фотографировать всю честную компанию.

Отлично. Компания, признаться, была – атас! Катька Царёва, Люсинда и Олька Королёва. Не хватало только Мишиной для полноты картины, но они с Герой улетели сегодня на Алтай. То ли знакомиться с родителями, то ли признаться, что её горе-муженёк, которого я несколько дней там выслеживал, жив и вполне здоров. Эх, сами разберутся…

Мы наблюдали молча. Просто позволяли девчатам насладиться смехом, радостью и лёгкостью. Даже убитую горем Веронику удалось вытащить к подиуму, отчего у Дония челюсть шлёпнулась на бугрящийся в джинсах стояк. И всё бы ничего, если бы за соседним приватом не засуетились мужики.

Чёрт… И почему-то я был совершенно не удивлен, что среди них оказался Орлов, собственной персоной.

Да не просто оказался. Он с такой жадностью и животной похотью наблюдал за тем, как отжигает моя Чибисова, что жажда крови во мне проснулась, хороня возбуждение от диких танцев.

Стоп… Она беременна! Забрать! Украсть! И спрятать!

– Это что за чмошники? – очнулся Лёвка, указывая за столик с мужской компанией. Так, Орлова я знаю, а вот остальные… Я быстро отщёлкал их морды и отправил мужикам. Первым ответил Максунов: «Мы входим, Кирилл! Их надо брать всех разом, иначе поздно будет».

Время шло на минуты! Все это прекрасно понимали. И не будь здесь девчонок, уже давно бы перешагивал через штабеля отдыхающих на полу. Максунов прав, надо брать. Только Люська сначала спрячу. Но… Все пошло по одному месту… Потому что именно в этот момент на сцену высыпала толпа полуголых мужиков и стала быстро разбредаться по залу. Ёбушки-воробушки! Ну что за напасть?

– Это что, стриптиз?

– Нет, блядь, они симфонический оркестр пришли послушать! – я достал рацию и зарычал: «Готовность! Только по моей команде… Только по моей команде!».

Но договорить я не успел, потому что один из намасленных тарзанов вынырнул из толпы прямо возле девчонок, а ещё через мгновение его наавтозагаренные руки потянулись к МОИМ БУЛОЧКАМ!

Я завис с рацией, пытаясь понять, насколько сильно хочу залить пол его кровью. Шоры просто рухнули. Гнев хлестал меня изнутри по нервным окончаниям. Хотелось ломать руки, челюсти! Смотрел на веселящуюся Чибисову и горел желанием наказать. Какого хера она там гогочет?

Ей Богу, накажу! Эта мысль была последней, я уже вовсю летел вниз, держась одной рукой за столб, и кричал в рацию: «Начали! Начали, мать вашу…Начали, я сказал!!!!».

И тут действительно началось!

Маски-шоу ворвались в клуб с диким шумом и криками: «Внимание! Работает наркоконтроль! Всем оставаться на своих местах».

Толпы отдыхающих стали хаотично метаться по просторному помещению, а парни отработанным методом дробили их на части и блокировали, не давая смешаться между собой. И как бы мне не хотелось содрать с этого шеста Люську, понимал, что пока Орлов со своей компанией сидит в паре метров, это опасно. Пусть там постоит… красивая моя.

Генеральчик с Мониным ворвались с ОМОНом через чёрный ход, и уже через пару минут соседний столик был окружен. Послышались щелчки затворов автоматов, бодрый мат и глухие удары вялого сопротивления.

Не дышал. Не двигался. Чтобы не провоцировать. Пока Люся на высоте подиума, прикрытая широкой хромированной колонной, она в безопасности. Поэтому оставалось только ждать… И лишь когда Генеральчик махнул мне рукой, я смог выдохнуть. Попался, Орёлик. Думал, что твои бабки спасут тебя? Нет!

– Чибисов! – заорала Люсёк и вырвалась из толпы девчонок. – Какого чёрта ты тут устроил?

– Не Чибисов, а товарищ секси-майор Чибисов Кирилл Петрович, – я медленно перевёл взгляд на красную от возмущения Люську, но лучше бы этого не делал. Потому что лоснящаяся блёстками лапа стриптизёра до сих пор лежала на её сладкой попке. Отгрызть!

– Надолго ли ты майор-то? – Люся сверкнула странным взглядом и растеклась в коварной улыбке. – Я слово тебе даю, что скоро вновь в капитанах окажешься! Слышишь? Чибисов, готовься!

– Руки вверх! – мой голос горном завибрировал над мельтешащей толпой, и даже парни в масках обернулись, чтобы проверить, всё ли в норме.

– Ещё чего! – с вызовом прохрипела Люсинда.

Очевидно, испуганный танцор понял, что ни одного коллеги в радиусе ста метров не осталось, и решил всё же убрать руки с явно чужой собственности. Но Люся впилась в них ногтями, удерживая там, где они лежали.

– Это сопротивление, гражданка Курочкина? – меня аж на месте подбросило от осознания, что всё проще простого.

– Чтобы я тебя, Чибисов, в глаза больше не слышала! – Люся шипела и топала ногой. Я слушал её сквозь пелену тумана, потому что взгляд прилип к её декольте, повторяя мягкое покачивание груди.

– Не услышишь, уж в глаза – так точно, – я вытащил наручники, резко вырвал бунтарку из лап напомаженного мачо и ловко замкнул браслеты на её запястьях. – Вы задержаны, гражданка Курочкина, за сопротивление. Вас доставят в участок…

– Кирилл! Отпусти! – девчонки, сначала смотревшие на все происходящее как на спектакль, резко подкинулись и стали лупить меня по спине.

Но мне всё равно было! Со мной моя малыша. Рядом. Пусть ревнует, пусть сыплет проклятиями, зато рядышком. Аккуратно сжал её руки, завёл за спину и резко нагнул рачком, упираясь пахом в её булочки. Вот пусть щупает, что натворила, и извивается от желания.

Со всех сторон мелькали женские руки, то и дело норовящие оставить меня без глаз. А Царёва и вовсе запрыгнула мне на спину и впилась ногтями прямо в шею! Казалось, если дерну головой, она без зазрения совести вспорет мне артерию и будет наблюдать, как погибает будущий муж и отец. Гарпии! Ей Богу!

– Отставить! Вы сейчас все у меня гуськом пойдете друг за другом! Обожаю дарить женщинам незабываемые ночи, дамочки, обожаю…

– Чибисов! Я Мироше позвоню, они с Герой тебя самого в букву ЗЮ согнут! Лёвка, ну помоги же!! – Сладкова пыталась отбить подругу, размахивала сумочкой, стремясь не зацепить Катерину, что балластом висела на моей шее.

– Я уже вызвал вам помощь, – Лёва кивнул на вход, где наши друзья уже прорывали оборону полицейского кордона, и только после этого рванул Нику за руку и потащил к чёрному ходу. – Кирилл! Скажи, чтобы выпустили!

Я махнул пацанам, охраняющим выход, и плотная стена из мужчин в масках расступилась, отпуская влюблённую парочку навстречу удовольствию. Резвитесь, дети мои, и размножайтесь.

– Ну, малыша? Почему не берем трубку? – толкнул её к выходу, когда убедился, что и Царёва, и Королёва уже спокойно лежат на плечах своих мужей.

Махнул мужикам, чтобы шли за мной, и, присвистывая, стал прокладывать путь. Люська брыкалась, шипела и готова была меня убить.

Ну, а как иначе? Как ещё её воспитывать? Только ремнём, сексом и группой захвата, которая, к слову, была в полнейшем шоке от всего происходящего. Они переглядывались, пожимали плечами, понимая, что тут происходит ещё одна операция.

На помощь пришёл Генеральчик, он, прыская от смеха, встал перед Люськой, чтобы обеспечить нам коридор безопасности. Друг то и дело оборачивался, дергал бровями и что-то шептал губами. Но не до него мне было! Не до него… Я как кот облизывался на сметану, потому что вид был крышесносный! Девочка моя… Идеальная. Сладкая. Красивая – до инсульта! Моя… моя…

– Ты у Галки своей спроси! Кстати, она тебе поможет отмазаться от жалобы? А?

– Сейчас спросить? – я чуть нагнулся, свободной рукой схватился за податливый край платья, проникая в тепло и нежность пышных титечек, и из груди вырвался непрошенный стон… Моя. Вот по всем фронтам. – Хочешь? Могу позвонить… Она ответит мне после первого же звоночка!

– Сейчас спроси, – голос её стал тихим, хриплым, а попытки вырваться – слабыми. Я перекатывал бусинки затвердевших сосков между пальцев и наблюдал, как напрягается её тело. Отзывчивая. Нежная. Теплая. Переполненная эмоциями и любовью. Пусть трындит, что хочет, я-то вижу реакцию её тела.

– А давай вместе спросим? – мы выскочили на улицу, очумев от шума и воя сирен. Люди сновали туда-сюда. Темноту переулка разрезали всполохи маячков, но и это мне было на руку… В этом хаосе никому до нас никакого дела нет.

– Шеф, я закончу тут. Отзвониться потом? Или завтра? – Генеральчик смущенно смотрел под ноги, игнорируя мою руку, утонувшую в её платье.

– Завтра, Лёха… Завтра.

Королев и Царев тоже быстро растворились в толпе, а я свернул за угол, где стояла моя тачка, и аккуратно разложил мою преступницу на капоте.

Её счастье, что беременна! Иначе бы летала у меня тут, как воздушный шарик. Расставил ноги на ширину плеч, чуть поддел руки, заставляя прижаться к капоту, а потом сам склонился над ней, прижимая весом своего тела.

– Ты, матушка, первый урок проспала, что ли? Или простонала? О чем мы там разговаривали?

– Не пить коктейли, майор, – выплюнула Люся и из последних сил дёрнулась. – Так я не пила!

– А ты вообще можешь забыть про алкоголь, – подцепил губами мочку её уха, наслаждаясь мелкой дрожью, что волной пробежалась по её коже. Люся изо всех сил сопротивлялась собственному телу, но оно было сильнее. Разум, холодность и напускная злость казались такой ерундой по сравнению с тяжелым дыханием, подрагивающими ресницами и предательским румянцем на яблочках щек.

– Ещё чего? Ты указывать мне будешь?

– Не указывать, а контролировать…

– Чибисов, а ведь я не шучу! – эта засранка воспользовалась моментом моей слабости и каким-то волшебным образом крутанулась с живота на спину, отвратительно шваркнув наручниками по капоту моей машины. – Завтра же пойду и напишу на тебя заяву за превышение полномочий. И не обижайся, считай, что это мои извращенные сексуальные фантазии. Буду представлять, как тебя начальство будет стеками разукрашивать за то, что обидел меня!

– Я знаю лучший способ оттрахать меня, – сил говорить уже не было. Шептал. Как подросток, трясся от бурлящего желания, которое просто невозможно контролировать! Меня накрывало волной! Внутри все переворачивалось, сжималось, готовясь взорваться в любую минуту…

Бах!

И я уже стянул Люська с капота, игнорируя звук скрежета металла, и аккуратно, как хрупкую хрустальную вазу, перенес в салон, но не удержался и шлепнул по заднице!

– А я уж было подумала, что ты идеальный, – взвизгнула Люся, шпаря меня провоцирующим взглядом.

– Не выводи меня!

– А то что? – она дёрнулась и, встав на сиденье коленями, рухнула на меня, ловко перекинув скованные наручниками руки через голову. – Попался?

– А то затрахаю…

– Ой … Вы всё обещаете… обещаете…

– А можно? – шальная мысль тюкнула меня в темечко. Пелена развратного желания чуть померкла, и голос разума все же просочился в сумбур моих мыслей.

Беременна… Она ждёт ребёнка! Настоящего, орущего, из крови и плоти!

Смотрел в её хитро прищуренные глаза и понимал, что нет сомнений, что он мой. И женщина моя, и ребёнок мой.

– Что можно? Перестрелки, вроде, не было, тебя чем контузило-то? – Люся перекинула ногу, усаживаясь на меня сверху, и призывно завиляла бёдрами. – Ну? Возбудил? Что ты теперь с этим делать будешь?

Блядь…

Что-то внутри меня скребло. Какая-то странно-нелепая догадка крутилась на языке, но вот форму обрести пока не могла.

– Ну… Нам можно это…? – слова покинули мой мозг, казалось, ещё мгновение, и я начну изъясняться жестами, как в школе! Примат перевозбужденный, млять…

– Что это? – взревела Люся и стала дёргать руками. – Ты головой ударился? Кирилл, а сними-ка с меня наручники, а то ты странный какой-то. На лбу морщины, хоть трусы стирай, прищур недобрый, ещё и не улыбаешься. Чибисов? Ты заболел?

– Ты сейчас прикидываешься? – та самая дурная мысль вдруг нашла обличие… Она не знает? Да ну нах…

– Я сейчас прикидываю, товарищ майор, чем тебя огреть по башке и слинять! Что за напасть? И почему мне попадаются одни чокнутые? – Люся вновь махнула скованными руками и стала отчаянно пыхтеть, пытаясь вырваться из оков, заметив, что затянуты они неплотно. Она пыжилась, кряхтела, а от её судорожных попыток освободиться кожа на тонких кистях стала уже багряной. – А я просила нормального! Можно уже даже без красивого ровного члена. Твой уже вряд ли кто-то переплюнет…

Она бурчала, злилась, открыто смотрела мне в глаза и даже не думала колоться.

– Кис, ты прикалываешься? Какой, к чертям, член?

– Прямой, а не рогатка школьника. Нет, это ты прикалываешься! Сорвал девичник! Провел меня, уважаемого адвоката, раком через всю толпу, ладно хоть тыл своим стояком прикрыл! Пообещал извиниться сногсшибательным сексом, а теперь пялишься, будто это у меня фляга свистит…

– Чёрт, я никогда не думал, что когда-нибудь придётся говорить это девушке, – я подбирал слова, до сих пор пытаясь уловить фальшь в её растерянности. Но малыша моя не врала… Она правда сердилась и правда была готова слинять при малейшей возможности. – Люсёк, Ты беременна, – выдохнул я, снова перекинул её руки себе за голову и прижал ладонями за талию к себе как можно крепче, чтобы не сбежала, не исчезла.

Видел волну вспыхивающего безумия, промелькнувшую во взгляде, блаженную улыбку, превратившуюся в свирепый оскал, а когда в шею вонзились когти, даже зарычал от неожиданности.

– Ну, это уже слишком, Кирилл. Даже для тебя это слишком, – Люся зашипела, а из глаз брызнули слёзы. Они лились градом, делая её взгляд размытым, неясным, рассредоточенным и отстраненным. Она будто пряталась, выстраивала броню, чтобы я не смог увидеть всю боль, что живет внутри моей малыши. Но мне было достаточно ощущения: она стала ледяной, вялой, а пальцы не в силах были сдержать дрожь, уже и не впивались вовсе, а растерянно перебирали волосы на затылке.

Люся стала мягкой, как тряпочка… Медленно расслаблялась, растекаясь по мне. Дрожащие губы едва касались шеи, рваное дыхание обжигало, а сбивчивое сердцебиение сливалось в унисон с моим, запуская звенящую тревогу в опустевшей душе.

Я аккуратно обхватил ладонями её лицо, утонул в мутных глазах и стал стирать реки слез. Языком собирал соль с губ, целовал уголки, желая сейчас лишь увидеть её улыбку.

Каждый её вдох дарил жизнь, а горькая слеза отнимала её…

– Ты же знаешь… Кирюш, ты же знаешь… Я не могу…

– Люся, мы ждём ребёнка!