Сдавайся, это любовь…

Глава 38

Мы с Герой наглым образом вошли в кабинет главврача больницы, где состояла на учете по беременности эта хитрожопая дамочка, и уже через несколько минут получили полный доступ к базе данных. Естественно, не очень законно, но зато быстро и действенно.

Признаться, ожидали мы иного результата. Думали, что уже через пять минут поедем вызволять нашего друга из лап этой хищницы, но вместо этого сидели и тупо пялились в монитор компьютера, где в истории болезни значился абсолютно убийственный диагноз – беременность.

– Во дела… – охнул Гера.

– Так, давай, чеши по кабинетам и покажи врачам фотографию нашей обвиняемой. Пусть опознают для начала, потом рыдать будем. А я дождусь главврача и поподробнее расспрошу про эти странные цифры и анализы, – я морщился, пытаясь понять, кто из медиков придумал эту китайскую грамоту, в которой и без врачебного почерка ни хера не понятно.

Когда Керезь вышел, я долистал её историю до самого конца, так и не найдя, к чему бы прицепиться.

Дамочка исправно ходила на все обследования, последнее, кстати, было пару дней назад. Надо Генеральчику позвонить, пусть повнимательнее пробьет эту засранку. Должна она была проколоться где-то. Должна…

Достал телефон и, как-то неаккуратно махнув рукой, ткнул мышкой в дату последнего визита. Меня тут же выбросило в полный список фамилий пациенток, бывших в больнице в этот день.

Я бы, наверное, даже внимания не обратил, если бы в глаза не бросилась уже очень знакомая фамилия.

Курочкина…

Тыкс-тыкс-тыкс… Картина маслом.

Этот день я помню отлично, как раз вернулся из вынужденной командировки с Алтая по делам Керезя, забрал у перекупа обои, нашел в магазине самый нелепый костюм, наспех смастерил пилотку и стоял у подъезда, ожидая мою королевишну. А она? В больнице была? И ведь ни слова не сказала!

Минуту… Я боролся с собой ровно минуту, а потом наглым образом клацнул по клавише, переходя в её историю. Глаза сработали по аналогии. А от того, что я там увидел, у меня отнялись ноги…

Дыхание стало тяжелым, грудным. По рукам заскакали мурашки страха.

Диагноз – беременность пять недель.

Пять недель? Пять…

Так, стоп! Беременность? Моя малыша беременна?

Я машинально вытащил сигарету из пачки, но вспомнив, что, в конце-то концов, нахожусь в лечебном заведении, убрал зажигалку от греха подальше. Так и сидел, вдыхая кислый аромат табака, и пялился на срок, который ну никак не бился с датами в моей голове.

Нет, мы трахались. Я помню. Вернее, это просто невозможно забыть, но каждый раз мы предохранялись. Кроме…

Перед глазами промелькнуло то волшебное утро, когда я так жарко прижимал малышу к балконному окну. Помню её стоны, всхлипы, и это её больнючее признание, что не может иметь детей, помню. Помню… Наврала?

Вопросы тут точно неуместны. Наврала, и точка. Вот оно доказательство! Налицо! Только вот что со сроком? Пять недель? Я мысленно перелистывал календарь с момента нашего знакомства. Но мы тогда точно предохранялись, если только…

Если только моя малыша не носит НЕ МОЕГО ребёнка…

– Вам плохо? – главврач, обонятельная женщина лет пятидесяти, вошла в кабинет и растерянно уставилась на меня. – Побледнели. Воды, может?

– Да.

Пока она набирала воду в пластиковый стаканчик, я быстро сфотографировал историю болезни Люсьен и закрыл её карточку, заметая следы преступления. Только не помогло. Перед глазами будто завис монитор, да ещё так противно рябил, раздражая этим сроком. Пять недель. Пять недель…

– Спасибо, – я залпом осушил стакан и сжал его в руке. Боль пронзила кожу, но сознание все не возвращалось.

Беременна, и не сказала?

Боится?

Ясен пень, как сказать, что моя Чибисова носит не моего ребёнка? Чибисова может носить Курочкина? Нет, ну бред какой-то. Или того упырка из бара? Как его там, Зорин?

Сука! Придушу уёбков. Каждому ноги повыдергаю, а потом скормлю хомячкам на завтрак.

Успокойся! Тут явно какая-то ошибка. Или роковое совпадение.

А может, и не носит. Вдруг это однофамилица? Ведь по городу полно Курочкиных Людмил Аркадьевн! Столько же, сколько Ивановых Маш.

Успокаивал себя, как мог! Вот только самое противное, что я прекрасно знал, сколько в нашем городе Людмил Курочкиных, потому как после встречи с ее бывшим мужем сам лично искал всю информацию на мою девочку. Поэтому прекрасно знаю, что на весь город их всего три. Три!!!!

Но вся соль в том, что одна из них пенсионного возраста, а вторая в пятый класс в сентябре пойдет. И меня терзают смутные сомнения, что ни первая, ни вторая не могут быть беременными.

Сука! Да что ж это такое?

– Катерина Львовна, спасибо за помощь органам. Всегда бы встречать столь неравнодушных женщин, – откашлялся я, встал и уже было хотел выйти, как замер в пороге. Сжимал металлическую ручку, но всё никак не мог правильно сформулировать слова. Они рассыпавшимся пазлом крутились на языке, сжирая радость и спокойствие.

– Вы ещё что-то хотели? – главврач взяла металлическую лейку и пошла вдоль окон, поливая буйство цветущих фиалок.

– Да, – обернулся и выдавил из себя дежурную улыбку. – А вот эти сроки, насколько они точны? Наверное, непросто выяснить точную дату зачатия, да?

– О! Акушерский срок – это комплекс вычислений, Кирилл Петрович, в этом вы правы. Но ошибаетесь только в том, что срок считается не от даты оплодотворения.

– В смысле? А как тогда? – усмехнулся, пытаясь задержать рвущийся мат. – По звёздам? Или картам таро?

– Я думаю, и к этому мы скоро приедем, – рассмеялась она и подошла к небольшому стенду с множеством наглядных материалов. – Акушерский срок считается с первого дня последнего женского цикла. Проще объяснить?

– Если не затруднит…

– Срок беременности считается с первого дня последней менструации. Так достаточно просто?

– Предельно, – закивал болванчиком я, пытаясь понять, то ли радоваться дарованной надежде, то ли злиться на Люську. Но в голове промелькнула одна фамилия… Точно! Именно здесь и работает её подруга, с которой они давали тогда показания. – Катерина Львовна, а Анна Лисицына сегодня работает?

– Нет, она на семинаре, будет только завтра.

Кажется, я даже забыл попрощаться. Пулей вылетел из здания и шлепнулся на скамейку, пялясь в календарь на смартфоне. Это что… Это… Это, возможно, мой ребёнок?

Ай да Чибисова!

Ай да малыша моя сладкая.

Но радоваться мне не пришлось долго, потому что наглая морда Монина вспыхнула на экране смартфона.

– Кирюх… Ой, простите, товарищ главнокомандующий моего сердца. Короче, мы в клубе…

– Ну? Чего тянешь-то?

– Тут такое дело… Короче, тут Курочкина.