Сдавайся, это любовь…

Глава 35

Не думала я, что получу взбучку от Керезя!

Нет, он не орал, не обзывался, и уж тем более и пальцем меня не тронул. Это было в сто раз хуже… Просто смотрел так, словно я не оправдала его ожиданий! Разочарование… Именно. Вот этим ледяным разочарованием он и пронзал меня насквозь, еще и холодом сковывал, чтобы рыпаться не смела. А потом так отчаянно зашептал:

– Почему я узнаю последним, что дело в каком-то гребаном штампе?

А я… Как дура безмозглая, стала заикаться, оправдываться, хотя понимала, что из-за моих бестолковых отговорок он бесится ещё больше. Тупица! Сто раз зарекалась иметь дело с родными и близкими!

Будь на месте Мишель любая другая клиентка, я бы давно её мужика к стене припёрла, ещё бы и пристыдила. Но я этого не сделала, оттого и обтекала покорно, потому что сдавать подруг не в моих правилах. А она мне строго-настрого запретила говорить с Керезем.

Дело в том, что если бы у Сеньки был законный муж, то скорость принятия решения стала бы просто феноменальной. Ну, любят у нас в стране полные ячейки общества. Любят! Но Сенька упёрлась рогом, взяв с меня обещание, что не стану давить и уже тем более принуждать Германа к браку.

Оттого и бреду теперь по парковке в сторону дома, волоча за собой гаденькое чувство обиды…

Ещё Лисицына вспомнила, что врач от Бога, а ведь я всего лишь подвезла её до работы, потому что её старенькая «шкода» приказала долго жить.

Всё! Пусть мои подруги ходят бездетные и пешие!

Никакой жалости они от меня больше не получат. Ну ладно, Керезь, он, в конце концов, мой клиент, оплативший услуги наперед и без пошлого торга, хотя я вообще брать деньги не планировала, но Анька!

Меня просто на жаре разморило, пока в пробке стояли, поэтому и голова закружилась, а она меня в больницу потащила. Ведь знает, что я терпеть не могу все эти иголки, капельницы и прочее. Нет же… Обманом заманила, выдала кучу направлений на обследование, еще и кровь взяла на прощание. Кровопийцы, а не подруги!

Со всей злости пнула камушек, валяющийся на тротуаре, но неудачно, поэтому сейчас смотрела на ободранный носок кожаной туфельки. Прелестно…

А чего я психую? Ненормальных клиентов у меня вагон, и ещё вагон, а если их не штабелями укладывать, то на целый состав «Москва-Воркута» хватит. За многие годы практики я уже научилась отключаться, вот только сейчас меня это ой как сильно зацепило. Аж глаза режет подкрадывающимися слезами.

«Быть может, ты просто соскучилась?» – злорадно шептал внутренний голос.

«Заткнись, тварь неблагодарная!» – с визгом отвечала женская гордость.

Да какая, к чёрту, гордость? Люся! Тебе скоро сорок, и пора бы уже трепетнее относиться к мужскому полу, а не выдумывать для них бестолковые испытания. Ну кому это было нужно?

Чибисов за эти две недели не то что свиданий добивался… Да он жить ко мне практически переехал.

Думаете, спросил?

Э нееет… Он просто каждый вечер после работы звонил в дверь со словами: «Ждала, малы́ша?».

А я ждала! Ещё как ждала!

Но уже пять дней его нет. Как корова языком слизала! А я места себе не нахожу. Вся извелась, издёргалась. И прокляла уже все эти свои заёбы в виде десяти свиданий. Спокойствие приносят только его сообщения, щедро приправленные смайликами и пошлыми фотками каменной эрекции с припиской: «Скучаем». Признаться, у меня даже запароленная папка с его голыми «приветами» в телефоне появилась. Как ненормальная, перед сном пролистываю их, чтобы просто не забыть, что это всё правда и реальность, а не больной сон конченной нимфоманки.

Я чуть замедлилась, косясь на вывеску кондитерской. Боролась с соблазном зайти и скупить всю витрину, чтобы хоть как-то скрасить вечер пятницы. Гребаный Чибисов! Мои мысли теперь полностью поглощены его майорской задницей. Как ненормальная, просыпаюсь с надежной увидеть непрочитанное сообщение, на совещаниях телефон в руках сжимаю, а судебные заседания, где средства связи с недавних времён под запретом, вообще в пытку превратились. Может, Анечка права? Может, это вирус какой диковинный? Других причин своего безумия я просто не вижу.

– Красотка, вашей маме зять не нужен? – мужской голос вырвал меня из раздумий, но я даже поворачиваться не думала. Что за дешевый подкат из прошлого века?

– Боже! Ей трижды не повезло, с тех пор и не рискуем, – пробурчала себе под нос, намереваясь пройти мимо дворового «пикапера».

– Четыре на счастье, малы́ша.

Застыла, как вкопанная. Аж набойки вошли в щель между плитками, а желудок ухнул с высоты птичьего полёта, запуская знакомое чувство трепета где-то внизу живота.

Обернулась, но лучше б я этого не делала… Потому что через мгновение меня чуть не разнесло от смеха!

Чибисов собственной персоной стоял у моего подъезда в рабочем комбинезоне вырвиглазного желтого цвета. Сверкал идеально выточенным торсом, поигрывал грудными мышцами и облизывался, как кот. Вишенкой на торте была пилотка из газеты, небрежно надетая на макушку. Он обнимал связку обоев, а по большим карманам были разложены валики и коробки с клеем.

– Гера был прав. Тебя уволили? – выдохнула я и, сама не замечая, побежала к нему навстречу. Да так быстро, что на всякий случай он бросил груз из рук и с лёгкостью подхватил меня на руки.

– Хуже! Грозятся вместо Гвоздя назначить, – Кирилл впился пальцами мне в задницу, прижал к себе так, что дышать стало трудно. Но разве это сравнится с тем фейерверком, что заполыхал внутри?

– А ты?

– А я нарасхват, – Кирилл присел, подцепил связку рулонов с земли и быстрыми шагами направился к подъезду. – И в прокуратуру зовут, и «антинаркоманы» к себе тянут, и даже собственная безопасность теплое кресло предложила. Малыша, гони ключи, иначе я найду твоего бывшего, который ещё не в тюряге, и сам заберу.

– Я замок сменила, можешь не утруждаться, – прятала довольную улыбку в его шее, скользила ноготками по спине и чуть ли не пищала, как довольная кошка. Рядом… Он рядом.

– Тогда найду твоего брата, заодно и с матушкой познакомлюсь, – Кирилл беспардонно раскрыл мою сумку, чертыхаясь, нашел ключницу и открыл дверь. – Кстати, как тёщу-то зовут?

– Не смей!

– Тогда гони ключи, а то хожу к своей будущей жене, как любовник, – Кирилл нёс меня, словно я была не тяжелее булки хлеба, ещё и консьержке воздушный поцелуй умудрился отвесить. – Марь Иванна, с участковым я поговорил, как было велено. Ситуация взята под контроль.

– Кирюша, а ты приходи завтра, я тебе пирожков с морковкой напеку, – старушка словно и не замечала абсурдности ситуации: полуголый майор с бумажной пилоткой на голове и адвокатом на руках, обвешанный обоями и валиками. Она будто это видела каждый день! Всё прижимала руки к груди в благодарном жесте и чуть ли ни слёзы смахивала от восхищения его персоной. Ещё одна жертва обаяния этого распущенного мерзавца.

– Буду, Марь Ивановна. Как штык!

– Ты что, совращаешь Марь Иванну? Распущенный мерзавец ты, Чибисов!

– Не, мой помощник майора в трусах теперь служит только твоим войскам, – Кирилл нервно топтался у лифта, поглядывая то на часы, то на монитор над лифтом.

– Ты что, проверял? – взвизгнула я и вонзила ногти ему в спину.

– Ага. Сначала испугался, потом даже по глупости к доктору хотел податься, пока мудрый человек не подсказал, что это любовь, – он будто и не заметил кары за свои неосторожные слова, лишь смачно поцеловал в шею.

– Слушай, тебе не кажется, что когда я говорила про десять свиданий, то немного другое имела в виду? – нарочно пропустила это гадкое слово, способное разрушить любые, даже самые крепкие отношения.

– Что имею, то и введу, – заржал Кирилл и уже было хотел войти в лифт, как противный скрипучий голосок раздался за нашими спинами.

– Подождите! – быстрый цокот каблучков становился все громче, а шаловливые пальцы Кирилла забирались мне под юбку всё глубже. Его глаза становились тёмными… От сероватой дымки не оставалось и следа, и беспросветная мгла морока поглощала всё вокруг.

Мои здравомыслие, такт и боязнь чужого мнения смыло! Пламенем все вспыхнуло, наверное, поэтому мне было настолько все равно, что сейчас обо мне подумают. Уложила голову на крепкое мужское плечо, зарылась пальцами в его волосы и втянула опьяняющий аромат силы. Дышала. Забирала всё, что было моим. Мой…

Эти три буквы жгут изнутри уже давно. Смотря на вспыхивающий экран смартфона, видела: «Мой!», пробегаясь по сухому тексту документов, постоянно спотыкалась и улетала в тягучие воспоминания его ласк и душераздирающего шёпота: «Моя». Жизнь замкнулась на этих трёх буквах, значащих намного больше, чем «люблю».

– Людочка? – заикаясь, пробубнила соседка, чьи волосы, с момента нашей последней встречи, стали ещё рыжее. Она замерла, не понимая, то ли ей лучше выйти и оставить нас наедине, то ли поддаться любопытству.

– Не стесняйтесь, – Кирилл шлёпнул кулаком по кнопке моего этажа и снова отвернулся, даже не посмотрев на виновницу заминки. – Проходите, не стесняйтесь.

– Быстро же ты… – одними губами прошептала грымза, вот только стенки лифта были зеркальными, и Чибисов среагировал мгновенно. Обернулся, осмотрел с ног до головы рыжуху, а потом мне в глаза уставился.

– Знакомься, милый. Это раскраска.

– Очень приятно, – загоготал Чибисов и чуть крутанулся, чтобы рассмотреть получше. – Это потому, что огненно-рыжая?

– Это потому, что жизни чужих мужей раскрашивает, – хихикала я, наблюдая, как стерва вылетает на своем втором этаже быстрее пули. – Говорит, жёны делают жизнь мужей серой и пресной, а в ней полно природных красок. Так что прислушайся, милый. Есть здравое зерно в её словах.

– Бедолаги…

Наш смех ещё долго сотрясал кабину лифта. Я даже не думала, что так быстро смогу смеяться над этой нелепой ситуацией, потому что тогда её слова уж очень сильно полоснули по сердечку. А теперь? А теперь я их не помню. Они канули в прошлое, чему я была несказанно рада.

– Кстати, я не поняла, ты ремонт затеял? – открыла дверь в квартиру и спрыгнула с рук Кирилла.

– Ага. Ненавижу дизайнерские интерьеры, – он кивнул на ободранные стены. – Переодевайся, малыша. Я с ног сбился, между прочим, напрягать байеров, чтобы найти нужный оттенок! Не могла поклеить бумажные в ромашку, а не шёлк итальянских мануфактур?

– Чибисов! Это, по-твоему, романтика? – я скинула пиджак и стала на ходу раздеваться, нарочно топая, как мамонтёнок.

– Это – нет, – он замер в дверном проеме, наблюдая за моей истерикой. Улыбался, медленно жевал нижнюю губу и, не стесняясь, щупал меня взглядом. – А вот это – да…

Домофон ожил трелью, и Кирилл быстро выскочил из квартиры, оставляя меня одну.

Люся! Ну, опять ты про свою романтику! Пять минут назад ты готова была отменить эти чертовы свидания, а сейчас? Снова за свое!

Надела леггинсы и футболку, на случай если он не соврал и решил стереть уродство моей квартиры, и отправилась в ванную. Раз романтик отменяется, то и макияж, и кружевное бельишко тоже. Вот так! Пусть скажет спасибо, что рейтузы не надела.

Но мне пришлось подавиться собственными словами, когда, выйдя из ванной, я напоролась на толпу мужиков, выносящих из квартиры мою мебель.

– Э! Что это здесь происходит?

– Спокойствие, малыша, – Кирилл взял меня за руку и повел в гостиную, в которую я не заходила все это время, чтобы просто не видеть тот бордовый диван, накрытый ковровой накидкой из семидесятых. Вот только ни дивана, ни фикуса, ни фотографий Мишеньки на стенах не было!

В центре просторной светлой комнаты стоял белоснежный угловой диван, почти такой же, как тот, что без спроса вывез бывший муж, чтобы купить что-то более подходящее для больной спины его матушки.

А на реабилитированном из кладовой стеклянном столике уже был накрыт ужин.

– Кто ты, мать твою, такой! – ноги задрожали, тело потеряло силу, а в глазах вновь застыли слёзы. Бросилась на него, щупая карманы: – Давай, гони быстро шпаргалки и инструкцию к моему применению!

– Опять двадцать пять, – Кирилл подхватил меня, перенес на диван и включил телевизор. – Это похоже на свидание?

– Да за то, что ты вынес эту рухлядь, я готова тебе автоматом за два засчитать! – завизжала и, как ненормальная, стала прыгать по вельветовым подушечкам, сдирая защитную плёнку. Тяжесть пропала, я вновь смотрела на свою любимую квартирку и пищала от полного восторга.

– Отлично. Минус два, – Кирилл хлопнул пробкой от шампанского и стал разливать шипучку по бокалам. – Ешь, малыша, а то кожа да кости остались. Не то организую контрольное взвешивание каждую неделю. Ты голодаешь, что ли? Тогда знай, что меня твои булочки очень даже устраивают.

– Что, прям никаких диет? И тонких намёков в виде абонементов в спортзал?

– Я знаю способ сжигания энергии и получше…

И мы сжигали! Неистово, из последних сил, до хрипа и ноющей боли в мышцах. А потом клеили эти треклятые обои, стирая следы унылого прошлого, которому уже не было места в моей новой жизни…