Семнадцатый

Глава 8. Селена

Мадрид, Испания

Сентябрь 2024 года

– Черт, моя задница!

Ощущение дежавю нахлынуло на меня волной, когда я врезалась в широкую грудь своего нового босса и, потеряв равновесие, тяжело приземлилась на ледяной мраморный пол его гостиной, больше похожей на выставочный зал, нежели на уютную комнату. Роскошь окружающего пространства мгновенно померкла перед осознанием того, что сейчас произошло. В момент, когда моя задница соприкоснулись с холодным камнем, все мысли сосредоточились на одном вопросе: где я насолила гребаной Вселенной, что она решила подвергнуть мою жизнь такому испытанию?

Как иначе назвать тот факт, что моим новым начальником оказался никто иной, как Диего Карраско? Да, именно он, тот самый Диего, чье имя до сих пор вызывало дрожь в моем теле. Пять долгих лет, один месяц и девять дней… Я ведь считала каждый день нашей разлуки хотя бы потому, что этот мужчина, теперь возвышающийся надо мной подобно неприступному утесу, все еще владел моим сердцем. Но одновременно был тем, кто ненавидел меня.

Передо мной стоял тот самый мальчик, с которым я столкнулась в свой первый день в школе Святого Себастьяна шесть лет назад. Тогда я постаралась задвинуть его на задворки своей памяти, но сейчас он предстал передо мной взрослым, зрелым и… невероятно сексуальным.

Теперь это был уже не подросток, а настоящий мужчина. Юношеские черты уступили место более суровым линиям: лицо стало жестким, угловатым, с выражением, которое невозможно было спутать ни с чьим другим. Острый подбородок скрывала аккуратная двухдневная щетина. Он вырос, стал шире в плечах, мускулистее. И Всемогущий мужчина на небесах! Его подтянутое тело с рельефными кубиками пресса и тонкой дорожкой волос, исчезающих в спортивных штанах, заставляло сердце биться быстрее. Этот парень был воплощением идеальной мужской красоты.

Те же волосы цвета молочного шоколада, с той же легкой небрежностью, которая всегда была ему присуща, но более короткие. Единственная вещь, которая осталась неизменной – его карие глаза. Манящий, всепоглощающий омут.

Когда Диего узнал меня, его глаза вспыхнули холодным огнем ненависти. Та злоба, которую он, судя по всему, питал ко мне все эти годы, вырвалась наружу, сверкая во взгляде, словно лезвие ножа, готового пронзить меня насквозь.

Диего быстро натянул обратно свою толстовку, которую успел снять, прежде чем я врезалась в него, и наконец произнес:

– Что ты здесь делаешь? – Его голос звучал грубо, совсем не так, как я помнила.

Справедливый вопрос, но его стоило задать моей подруге, виновнице этой… сложной ситуации.

Дело в том, что Каталина Диаз, которая до недавнего времени была моей лучшей подругой, предложила мне эту работу три недели назад, когда я обратилась к ней за помощью. Она работала организатором мероприятий для селебрити, привычных спускать целые состояния на торжества по любому поводу. Ей поручили организовать праздник в честь дня рождения сына Мунира Браско, агента одного известного футболиста, кому он искал новую ассистентку вместо той, что ушла, посвятив себя семье и новоиспеченному мужу. И конечно, Каталина вспомнила о своей подруге, оставшейся без работы.

Я была расстроена и подавлена после расставания с бывшим, оказавшийся гребаным изменщиком. Но, если быть откровенной, причина боли крылась вовсе не в предательстве Коннора Грейсона. Меня мучило понимание того, сколько сил и времени я вложила в отношения с этим человеком. Два года я шастала за ним по всему миру, пока он гонял по трассам за титулом чемпиона «Формулы-1». Я была его ассистентом, выполняла роль помощника, пресс-секретаря, пиар-менеджера, врача, массажиста, повара, психолога и девушки одновременно. Но, видимо, этого было недостаточно.

Во время Гран-при в Барселоне, когда сезон ненадолго прервался, и мы договорились провести уикенд в городе, я решила встретиться с Каталиной и на пару часов его оставила.

Вернувшись в наш номер, я меньше всего ожидала увидеть разбросанную женскую одежду, ведущую прямо в спальню, где накануне мы с моим женихом спали после грандиозной гонки. И я не ожидала увидеть, как Коннор изменял мне с одной из своих фанаток, вколачиваясь в нее сзади с таким жаром и похотью, что никогда не испытывал ко мне.

Отвращение поглотило меня. Внутри все кипело от ярости и гнева. Меня трясло от мысли о том, что человек, которому я посвятила столько времени и сил, так легко предал меня. Я не рискнула остаться там хоть на секунду дольше, опасаясь, что могу совершить что-нибудь необдуманное. Поэтому схватила самое необходимое, развернулась и ушла, стараясь забыть о случившемся, как о жутком сне.

Самое ужасное заключалось в том, что, несмотря на всю злость и тошноту, я ничего не испытывала. Никакой боли и разбитого сердца. Ничего, что было бы похоже на чувства, которые я переживала пять лет назад, когда потеряла свою первую любовь. Они оказались глубже и сильнее, чем эта мимолетная вспышка обиды на Коннора.

И вот, спустя годы, я снова стояла лицом к лицу с тем повзрослевшим мальчиком, который был единственным мужчиной, кто заполнил мое сердце настолько, что места для других не осталось. Именно поэтому разница между чувствами, которые я испытала из-за Коннора пару недель назад, и теми, что я переживала из-за Диего в прошлом, казалась такой огромной.

– Я спросил, какого хрена ты делаешь в моем доме? – Его голос был громким и резким.

Святое дерьмо… Он такой горячий, когда злится!

«Селена, приди в себя! Он в гневе, а ты все еще у его ног!» – напомнил мне внутренний голос.

– Э-э, привет!

Серьезно, девочка? Что это еще за «привет»?

– Привет? Ты, черт возьми, шутишь? – прорычал Диего.

Тут вмешался Чапи, верный друг и джентльмен, который решил прийти мне на помощь. Трехмесячный щенок залаял на моего обидчика, подпрыгивая на задних лапах и пытаясь выглядеть более грозным, чем был на самом деле.

– Что за дерьмо?

– Эй, не смей так говорить про мою собаку! – Во мне проснулась защитница, и я поднялась с пола, потирая ушибленные ягодицы.

– Твоя собака? – удивленно переспросил Диего.

Чапи продолжал лаять и пытался на него вскарабкаться. Поняв, что парень передо мной не смягчится даже перед щенком, я опустилась на колени и стала гладить Чапи, успокаивая его.

– Все хорошо, любимый. Поиграй в саду, пока взрослые будут разговаривать, – сказала я, бросив взгляд на Диего, неподвижного, как статуя. – Мы же будем вести конструктивный диалог, как полагается двум взрослым людям, правда?

Его брови сначала взлетели вверх, потом сошлись на переносице.

– Ладно, Чапи, беги. – Я отпустила собаку, подтолкнув его к террасе, и выпрямилась.

Диего всегда был высоким, но сейчас он возвышался надо мной на целую голову, и мне приходилось дышать ему в грудь, что не добавляло уверенности в сложившейся ситуации.

Мы не видели друг друга пять лет, а теперь я вдруг оказалась в его доме, да еще и с собакой. И он явно не был рад меня видеть.

– Теперь, когда ты избавилась от собаки, которой быть здесь не полагается, равно как и тебе, ты объяснишь мне… – Он подошел ближе, почти вплотную. – Почему ты здесь?

Я сглотнула под тяжестью его взгляда и подняла голову, чтобы смотреть ему прямо в глаза.

– Я не знала, что это твой дом… и что ты – это ты.

– И что это значит? – Ожидая ответа, Диего скрестил руки на груди и прищурился.

– Когда меня принимали на работу, никто не сказал, что ты – тот самый футболист, которому нужна ассистентка. – Я скопировала его позу, показывая, что не боюсь его нападок.

– Значит, ты устроилась работать ассистентом к человеку, которого не знаешь?

Черт. Теперь, когда Диего это озвучил, это действительно казалось глупостью. Но в свое оправдание скажу, что мне нужны были работа и деньги, так что пусть он засунет свой пронзительный взгляд типа «ты что, идиотка?» себе в задницу!

– Подожди, подожди! – Он опустил руки и отвернулся, запустив пальцы в волосы, сделал пару глубоких вдохов, а затем повернулся обратно. – Только не говори мне, что ты та самая ассистентка, которую нашел Мунир!

Упс…

– Сюрприз.