Семнадцатый

Глава 37. Селена

Мадрид. Испания

Март 2025

– Вот мы и дома!

Радостный лай Чапи разорвал тишину дома, когда я открыла дверь. Щенок примчался ко мне, едва удерживаясь на лапах от волнения. Я осторожно поставила на пол спортивную сумку с вещами Диего и наблюдала, как он медленно переставлял костыли, следуя за мной внутрь. Диего всегда был упрямым – он категорически отверг предложение сесть в инвалидную коляску и настоял на том, чтобы идти самому, несмотря на боль. Он даже отверг предложение Уилла и Марти привезти нас домой.

– Малыш, как же я скучала по тебе! – воскликнула я, наклоняясь, чтобы поднять Чапи на руки. Его мокрый носик уткнулся в мою щеку, оставив влажный след. Все это время, пока я проводила бессонные ночи рядом с Диего в больнице, Чапи оставался у Эмилии. За эту неделю он заметно вырос и набрал в весе. – Чем ты его кормила?

– Ну, знаешь, тут дело не столько в еде, сколько в любви, – засмеялась Эми, подходя ближе и нежно обнимая сначала меня, потом Диего. – Кэп, тебя что, «Марвел»⁹⁶ пригласили сниматься в их новом фильме?

Диего лишь хмыкнул в ответ, не поворачиваясь к нам лицом. Я молча вздохнула и не смогла удержаться, чтобы не закатить глаза, а он уже направился в гостиную, где собрались наши друзья. Вечеринка – идея Лукаса и Рафаэля, а не моя, но Диего почему-то считал иначе, и со вчерашнего вечера он продолжал вымещать злость и недовольство на мне.

«Тебе стоило спросить мое мнение, когда давала согласие на вечеринку в моем доме!» – бросил он мне, и я почувствовала, как мое сердце вновь сжалось от боли. Всего несколько дней назад этот дом был нашим общим убежищем, но теперь я снова стала в нем гостьей. Как и все эти дни, я проглотила сказанные им слова и сделала вид, что они не задели меня. Но с каждой фразой, брошенной в порыве злости, мое сердце кровоточило все сильнее.

– Он все еще дуется, серьезно?

– Ага.

– Это нормально, что в последнее время во мне просыпается кровожадный вампир, жаждущий сломать ему шею? Ну, по типу крутой блондинки из того сериала, помнишь? – Заметив мою улыбку, она крепко обняла меня, ведя на кухню. Там подруга открыла холодильник и достала две баночки холодного пива с вишневым вкусом. Протянув одну мне, она посмотрела мне прямо в глаза:

– Как ты?

Я сделала глоток, позволяя прохладному напитку успокоить пересохшее горло. Чапи потянулся к бутылке, пытаясь тоже испробовать незнакомый вкус, но я аккуратно опустила его на пол.

– Врачи дали мне целую кучу инструкций и рекомендаций. Показали, как правильно делать массаж, чтобы нога не отекала. Еще сказали, что нужно соблюдать постельный режим минимум десять дней, и обязательно пройти курс физиотерапии и…

– Я спрашивала не про Диего и его лечение, – прервала меня Эмилия, мягко касаясь моей ладони, лежащей на кухонном столе. Ее голос звучал тихо, но уверенно. – Я хотела узнать, как ты себя чувствуешь.

Вместо ответа я просто обвила ее руками и крепко прижалась к ней. В груди медленно разгоралась теплая искра благодарности – благодарность тем удивительным людям, которые все эти дни были со мной. Они не оставили меня одну. Каждый день кто-то находил способ поддержать меня, отвлекая от тяжких мыслей: Лукас смешил своими забавными рассказами о неудачах на свиданиях и показывал отснятые свежие ролики для своего блога, Марко заботливо заставлял Диего хоть немного поесть, когда тот совсем отказывался от еды, а Каталина, несмотря на то, что находилась далеко, в Аргентине по работе, всегда была рядом, успокаивая меня звонками даже глубокой ночью, когда Диего снова просыпался от боли, раздраженный и уставший, или когда его настроение падало под воздействием лекарств, погружающих его в мутный сон. Было столько минут, когда моя решимость слабела, когда казалось, что силы иссякли, но благодаря неустанной поддержке друзей я продолжала идти вперед, каждый чертов раз входя в палату с улыбкой на лице и непоколебимой верой в Диего.

– Я справлюсь, – шепотом заверила я, больше саму себя, чем Эмилию.

Она ответила мягким объятием и тихим, но твердым голосом:

– Ты справишься.

***

– Аккуратнее… Вот так, да.

– Ты не обязана этого делать, – резко произнес Диего, словно пытаясь скрыть раздражение. – Я бы и сам справился.

Его рука зацепилась за мое плечо, другая опиралась на стену душевой кабины. Ногу, на которую наложили швы, нельзя мочить еще несколько дней, поэтому я поставила низкий табурет прямо посередине душевой, чтобы Диего мог удобно устроиться. Рядом, на втором таком же стульчике, он мог разместить свою травмированную ногу, держа ее вертикально.

– Знаю, но я хочу помочь, – мягко ответила я, осторожно усаживая его. – Позволь мне позаботиться о тебе.

Он недовольно наморщил лоб, передавая мне свой костыль, но больше ничего не сказал. Я прислонила костыль к стене, включила плейлист с инструментальной музыкой, зная, что она помогает Диего расслабиться, и вернулась к нему, помогая приподнять ногу в туторе⁹⁷ на стульчик. Я чувствовала, что его взгляд устремлен на меня, а дыхание становилось чаще, едва касаясь моей кожи.

– Ты обращаешься со мной, как с ребенком, – бросил он, чуть напрягшись.

Началось…

Не сдержавшись, я закатила глаза. Эта песня звучала уже не первый день. Каждое утро на протяжении вот уже трех недель Диего просыпался с ворчанием. Сначала я думала, что все дело в болях, но теперь его раздражало буквально все: пересоленная еда, слишком горячий чай, звонки Лауры, мои вопросы о том, как он себя чувствует, плохая погода, солнечная погода, Чапи, который уютно устраивался рядом с ним, мои прикосновения.

Диего избегал любого физического контакта. Никаких нежных прикосновений, никаких поцелуев. Мы спали вместе, но я панически боялась случайно задеть его во сне и причинить боль, как это произошло однажды, и это вывело его из себя, поэтому даже мысли о том, чтобы обнять Диего, представлялись невозможными. Но, казалось, он тоже не стремился к этому.

Он почти перестал смотреть на меня, и этот холод в его поведении ранил глубже, чем любые резкие слова, сказанные сгоряча или в ходе незначительной ссоры из-за того, что морковь в его обеденном блюде оказалась недостаточно сваренной.

– Нет, я обращаюсь с тобой, как с любимым человеком, – тихо возразила я, взяв в руки душевую насадку и настраивая воду на комфортную температуру. Я медленно стала мочить его волосы, нежно массируя голову и стараясь не попасть водой на ногу.

Диего закрыл глаза, его лицо постепенно смягчилось, плечи расслабились. Эти мгновения становились самыми ценными в нашем дне, ведь именно тогда он позволял мне подойти к нему так близко. Мне удавалось почувствовать его теплоту, ощутить ту связь, которая нас соединяла.

Когда я намыливала шампунь, его тело содрогнулось от легкого стона наслаждения. Продолжая мыть волосы, я медленно перешла к плечам, аккуратно разминая затекшие мышцы на затылке и шее.

Черт…

Как же сильно я скучала по нему. По нам.

Я ненавидела этот холод между нами. Хотела разрушить ледяные барьеры, что разделяли нас, уничтожить колючие стены, обросшие кровоточащим шипами. Невозможно было выносить эти бесконечные минуты, проведенные вместе в одном пространстве, но при этом ощущать себя так, будто нас разделяют тысячи непреодолимых километров и разъедающая обида. Моя душа разрывалась от боли, ведь я была рядом с ним, но чувствовала себя бесконечно далекой. Поэтому я решилась рискнуть.

Отложив насадку, я опустилась на колени позади него и нежно начала скользить руками по его груди, вспоминая, что значит быть с ним, чувствовать тепло его тела не только кончиками пальцев, но и всем моим существом, стать единым с ним.

Голова Диего опускается мне на плечо, и он слегка на меня оперся. Я была готова заплакать от счастья, что он позволил мне продвинуться чуть дальше, чем раньше. Приняв это как зеленый свет, я обхватила его грудные мышцы и спустилась ниже, к рельефным кубикам пресса и плотным мускулам живота. Диего напрягся, но не отстранил мою руку и не попросил остановиться. Ему нравится, судя по увеличивающейся эрекции под боксерами.

Мне неудобно оставаться в таком положении, но я готова умереть, стоя на коленях перед Диего, если это поможет вернуть его ко мне. Без стен, шипов и горечи в голосе. Без обид и злобы на жизнь. Без затхлого взгляда, потерявшего блеск, его шоколадных глаз.

Он крепко сжал края табуретки под собой, пытаясь сохранить равновесие. Его дыхание участилось. В запотевших стеклянных стенках душевой кабинки я заметила, как он закрыл глаза и высунул кончик языка, обводя нижнюю губу. И тогда я решила пойти ва-банк.

– Я так скучаю по тебе, – прошептала я неуверенно, дрожащим голосом у его уха, и коснулась его носом.

Мои руки опустились ниже, но я не спешила: плавно двигалась по дорожке из темных волос к поясу его боксеров, слегка поддевая резинку указательным пальцем, словно кокетничая и прося разрешения. Диего начал ерзать на месте, но не убрал голову от моих плеч, и я продолжила: продвинула руку ниже, пока не накрыла его сквозь ткань. Когда Диего не остановил меня, из моего горла вырвался отчаянный стон, и я не знала, плакать мне или смеяться от счастья. Облегчение наполняло меня, придавая уверенности.

Но этот момент длился недолго. Я только решила прикоснуться к нему без преграды в виде одежды, кожа к коже, чтобы ощутить его мягкость, как Диего резко накрыл мою ладонь своей, не позволяя зайти дальше.

– Не надо.

От холодного тона его голоса я содрогнулась. Он все еще возбужден и тяжело дышит, глаза наполовину закрыты, челюсти сжаты, но он снова оттолкнул меня, отверг.

Пощечина, которая оставила после себя уже знакомую, жгучую боль. Она обжигала душу, оставляя след, словно шрам, который невозможно стереть.

Сглотнув ком в горле и смахнув непрошенные слезы с щек, я вырвала руку из захвата Диего и встала на шатких, онемевших ногах. Молчание вокруг стало тяжелым, словно воздух превратился в вязкий туман, затягивающий меня глубже в бездну отчаяния.

Выйдя из кабинки, я потянулась за полотенцем и передала его Диего, который, как ястреб, внимательно следил за каждым моим движением. Когда он забрал его из моих рук, я собралась уйти, потому что прямо сейчас мне стоило быть подальше от него, иначе я совершу ошибку и уйду не только из ванной.

А ошибка ли это?

Может, это единственный выход из той петли, в которой я оказалась?

Но Диего поймал меня за запястье, останавливая. Его пальцы крепко сжали мою кожу, словно пытались удержать меня здесь, в этом моменте.

– Сел…

Его голос звучал хрипло, как будто слова давались ему с трудом. Я покачала головой с прикрытыми веками, не находя в себе сил взглянуть на него. Потому что как только мы встретимся взглядами, как только я увижу свое жалкое отражение в его глазах, я сломаюсь окончательно.

– Мне нужно работать.

Не дождавшись ответа, я вышла из ванной комнаты, но остановилась на полпути в коридоре, чтобы убедиться, что ему удалось самому встать. Стук сердца смешался с глухим стуком костылей об кафель, и я выдохнула, закрыв глаза, наполненные слезами. Потирая грудную клетку, дождалась, когда дыхание придет в норму, и направилась на кухню. Словно чувствуя мое подавленное настроение, Чапи следовал за мной попятам. Он устроился у моих ног, когда я упала на стул, безмолвно опустив руки на островок.

Мне хотелось разреветься. От усталости, от обиды, но больше всего от злости на саму себя. Снова и снова я ругала себя за те же самые ошибки прошлого, но все еще здесь, словно в замкнутом круге, который смыкался каждый раз, когда я решалась сбежать из него. Я клялась, что прежней Селены больше нет, думала, она усвоила урок, но вот она снова отдает другому человеку главную роль в своей жизни, предав саму себя. Я сделала Диего центром собственной вселенной, хотя обещала ставить себя на первое место. Но посмотрите, где я снова оказалась.

«Уходи!» – кричал внутренний голос. Мне бы стоило прислушаться, но я не делала этого, потому что, несмотря на гнев внутри Диего, в нем все еще жив тот мальчик, который просит меня остаться и помочь ему. И это убивало меня.

Запрокинув голову к потолку в попытке прогнать ненавистные слезы, я закрыла глаза, переполненные болью. Но это не помогало, и, обреченно склонив голову к груди, я наконец поддалась тихому рыданию, которое вырвалось наружу.

В этот момент в дверях кухни появился Диего, облокотившийся на один костыль. Он пристально смотрел на меня и тяжело дышал.

– И это все? Ты просто взяла и ушла?

Сквозь пелену слез я в замешательстве смотрела на него. Он злился на меня из-за того, что я ушла? Серьезно?

– Разве не этого ты хотел с самого начала? – устало просила я, откуда-то найдя в себе силы.

Диего нахмурился, будто мой вопрос сбил его с толку.

– С тех пор, как я переступила порог этого дома, ты только и делаешь, что пытаешься прогнать меня. – Я поправляю челку, заправляя ее за ухо, пытаясь найти хоть какое-то занятие для своих рук. – Диего… я так запуталась, так устала, что уже не знаю, что мне делать дальше, понимаешь? Ты сердился на меня за то, что я была с дедушкой в последние дни его жизни, когда ты не смог быть рядом. Потом ты рассердился, когда я ушла от тебя пять лет назад, увидев тебя в объятиях другой девушки. В тот день, когда мы встретились снова спустя столько времени, ты злился, что я вернулась в твою жизнь. Затем ты разгневался, решив, что я предала твое доверие и тебя самого. А сейчас ты сердишься лишь потому, что я просто хочу быть рядом и помочь тебе. Но дело ведь не только в этом…

Сердце бешено стучало в груди, когда я на него смотрела. Гнев, отраженный на его лице, пробуждал во мне целую бурю эмоций. Страх, обида и непонимание перемешались внутри, словно густой туман, окутавший мое сознание. Это ощущение напоминало чувства маленького ребенка, которого наказали за проступок. Но где-то глубоко внутри я осознавала, что корень его гнева крылся в желании защитить свою гордость.

Диего всегда был человеком, который привык решать все проблемы сам, и моя, возможно, слишком навязчивая забота казалась ему попыткой отобрать эту независимость. Но на самом деле мои намерения были совсем иными. Я просто любила его, и мне невыносимо было видеть, насколько подавленным, растерянным и виноватым он себя чувствует. Хотелось хотя бы немного облегчить его боль и просто быть рядом.

Вдохнув поглубже и стараясь собрать разрозненные мысли в одно целое, заглушить внутренний голос сомнения, я подошла ближе и нежно взяла его лицо в свои ладони.

– Я знаю, тебе больно. – Мягко касаясь его щек большими пальцами, я заглянула ему прямо в его глаза, почти шепотом произнося слова у самых его губ. – Ты злишься, расстроен и боишься, но мне тоже страшно. И мне больно видеть, как ты пытаешься справиться со всем этим в одиночку. – Слезы катились по моим щекам, и я не старалась их вытирать. – Но так было в прошлом. Теперь ты больше не один, Диего. Я люблю тебя, и я здесь, рядом с тобой. В светлые дни и темные ночи. Всегда. Просто позволь мне быть рядом. Позволь мне стать твоим утешением. Пожалуйста, детка.

Солоноватый привкус слез остался на моих губах, когда я смотрела на Диего. Его глаза были полны той же боли, что и мои, и это подталкивало меня продолжить.

– Мы справимся со всем вместе. Обещаю. Просто дай мне возможность помочь тебе.

Поднявшись на цыпочки, я осторожно прикоснулась своими губами к его. Они мягкие, влажные, на вкус точно такие же, как и мои слезы.

Я замерла, задержав дыхание, ожидая его реакции. Проходили секунды, но Диего оставался неподвижным. Мои губы оставались сомкнутыми, когда он сощурил глаза, и его руки продолжали висеть вдоль тела. Я ждала, когда он ответит на этот поцелуй, возьмет инициативу в свои руки, крепко обнимет меня и поцелует так, как умел целовать только он – будто целуя само мое сердце.

Но вместо этого он вонзил последний кинжал в мое сердце, не оставив ни малейшего шанса на исцеление.

– Думаю, тебе стоит уйти.

Слова застряли у меня в горле, в висках пульсировало, комната вокруг закружилась. Это не могло быть правдой, это просто шутка, верно? Но выражение его лица говорило об обратном.

Диего сделал неуверенный шаг назад, опустив голову и избегая моего взгляда, оставив меня стоять, прикованную к полу и пытающуюся осмыслить услышанное.

– Ч-что? – Мой голос дрогнул, когда я переспросила, едва удерживая равновесие.

– Я сказал, что тебе стоит уйти.

Его серьезный, ледяной тон заставил меня отшатнуться. В момент, когда эти ужасные слова слетели с его губ, я заметила в его глазах боль и разочарование. Но вместе с этим там было еще что-то – какая-то пустота, которая раньше заполнялась нашей любовью.

Это мое воображение так безжалостно играло со мной? Потому что я не могла найти оправдание тому, что человек, которого я так сильно любила, мог говорить подобные вещи.

– Ты… ты ведь не можешь это иметь в виду, да? – с последней искоркой надежды и остатком гордости спросила я, надеясь на его благоразумие.

Диего покачал головой.

– Нам не следовало переходить черту и начинать все сначала, – продолжил он, откашлявшись и все еще избегая взгляда. – Мы сделали большую ошибку, дав шанс тому, что было невозможно с самого начала. Надо остановиться. Все закончено. Это… это было неизбежно.

Эти слова перевернули внутри меня все. Они ощущались ударом ножа, пронзившим мою душу. Я схватилась за живот руками и отступила назад в поисках опоры. Меня подташнивало.

Покачав головой, я умоляюще прошептала:

– Не говори так. Это не ошибка, и мы оба это знаем. Ты сейчас просто расстроен, потому что я слишком надавила на тебя, и я…

– Селена, послушай, так будет лучше, ладно?

Он что, серьезно сказал это?

– Чушь! – выкрикнула я в ответ, сдерживая порыв ударить его. Клянусь, будь он здоров, я бы не пожалела своих сил. – Ты зол на меня, я понимаю, но я просто хотела помочь тебе…

– Господи, хватит быть такой понимающей! – Диего сжал переносицу и, наконец, поднял на меня глаза, сжимая губы в тонкую линию. Затем он сделал шаг вперед, но наступил неправильно, и это причинило ему боль. Он ругнулся сквозь зубы, его лицо исказило гримаса страданий, и я мгновенно бросилась к нему, чтобы подхватить, но его резко выставленная рука остановила меня.

– Не надо, – сквозь скрежет зубов процедил он.

– Давай я хотя бы помогу тебе сесть…

– Твою мать, прекрати это! Перестань быть чертовым ангелом! Довольно! Мне не нужна твоя забота и помощь! – Диего швырнул костыль на пол, и тот с глухим стуком упал, заставляя меня и Чапи вздрогнуть. – Я не ребенок! Я способен позаботиться о себе! Не нужно меня жалеть, ясно?! Просто…

Ни лай щенка, пытающегося защитить меня, ни музыка, продолжающая литься из динамиков, не могли заглушить пронзительный крик Диего. Его глаза, полные боли и ярости, смотрели сквозь меня, словно пытаясь выжечь мою душу. Я знала, чувствовала каждой клеточкой своего существа, что каждое слово, готовое сорваться с его губ, будет подобно удару кинжалом. И вот оно прозвучало:

– Ты не нужна мне. – Эхо его слов еще не успело угаснуть, как он добавил чуть тише: – Мне никто не нужен…

Но я больше ничего не слышала. Даже если бы снаружи начался бунт или вспыхнула война, мой разум был поглощен одним: этим холодным, беспощадным приговором. Как будто внутри меня зазвучала застрявшая пластинка, снова и снова повторяющая одно и то же: «Ты не нужна мне». Эти слова рвали меня изнутри, оставляя глубокую рану там, где раньше билось мое сердце. Казалось, оно рассыпается на миллионы острых осколков, проникающих в легкие. Не верилось, что я еще могла стоять на ногах, чувствовать свое дыхание, хотя каждый вдох причинял невыносимую боль.

Это было невозможно. Это не могло быть правдой. Может, это всего лишь извращенная игра моего усталого сознания? Или, может, он просто хотел проверить мои чувства?

Я смотрела на Диего, ища ответы в его глазах, надеясь, что они скажут что-нибудь другое, что сможет развеять этот кошмар, что под этой холодной, жестокой маской безразличия скрывались глубокие страдания. И я была права.

Когда наши взгляды встретились, я увидела в его глазах ту самую боль, которая терзала его душу. Она была такой горячей, что, казалось, могла обжечь любого, кто посмел заглянуть внутрь.

Диего мог злиться, мог говорить жестокие вещи, но я знала, что за всеми этими словами скрывалась та самая любовь, которую мы делили друг с другом. Я верила в нее, даже когда сама эта вера казалась невозможной. Понимала, что ему нужно побыть одному, найти себя, вернуть утраченный баланс. Возможно, нам обоим требовалось немного времени, чтобы залечить свои раны. Поэтому я сделала то, что должна была.

– Если это то, чего ты хочешь. – Собрав последние силы, я взяла на руки Чапи, схватила со стола телефон и, стараясь удержать остатки самообладания, вышла из дома, оставив позади любовь всей своей жизни и надежду, что однажды мы сможем вернуться к тому, что потеряли, и что у нас хватит для этого сил. А если нет… Тогда я не была уверена, смогу ли когда-нибудь оправиться от этой потери. Снова.

Уилл встретил меня на лестничной площадке, увлеченный разговором по телефону. Но стоило ему заметить меня, как его довольная улыбка мгновенно сменилась выражением тревоги. Быстро попрощавшись с собеседником, он сбросил звонок и направился ко мне.

– Что случилось? – спросил он, осторожно касаясь моих дрожащих плеч. – Все в порядке?

Слова застряли в горле, и вместо ответа я лишь покачала головой. Поддавшись порыву, я позволила Уиллу заключить меня в крепкие объятия. Сжимая в руках Чапи, я уткнулась лицом в его грудь, давая волю новым потокам слез. Белоснежный бомбер Уилла, который наверняка обошелся ему в целое состояние, быстро промок от моих рыданий, но он не проронил ни звука, лишь мягко гладил меня по спине, позволяя выплеснуть накопившуюся боль.

Прошло какое-то время, прежде чем я смогла немного успокоиться. Отстранившись, я машинально провела рукой по лицу, стирая следы слез и размазывая тушь по щекам.

– Прости, – сказала я, заметив темное пятно на его плече. – Заплачу за химчистку.

Уилл усмехнулся, слегка качая головой.

– Поверь, если бы ты знала, сколько раз девушки проливали на меня слезы и оставляли пятна косметики, ты бы не волновалась так сильно.

Мне удалось выдавить слабую улыбку, хотя сил на это едва хватило.

– Что произошло? – тихо спросил Уилл.

Я не хотела говорить об этом, да и не нужно было. Все наши друзья видели, что происходит с Диего и нашими отношениями. Это было неизбежно.

Я крепко сжала Чапи, прижав его к себе, и произнесла:

– Можешь отвезти меня к Эмилии?

Уилл задумался на мгновение, затем кивнул.

– Конечно, но ты уверена, что хочешь этого?

– Нет, – честно ответила я. – Но Диего этого хочет.

Поняв, что происходит, Уилл бросил взгляд через мое плечо, затем опустил голову, нервно переступая с ноги на ногу.

– Диего просто кретин, – начал он. – Но как его друг я обязан попросить тебя остаться, потому что он нуждается в тебе. Он может отрицать это, может упрямиться, но этот парень действительно любит тебя, Селена. И я абсолютно уверен, что именно твоя любовь, твоя поддержка и терпение помогут ему встать на ноги гораздо быстрее, чем любые врачи.

Я глубоко вздохнула, собираясь с мыслями.

– Уилл, дело не в этом. Ему нужна не я. Диего всегда жил футболом. Теперь, потеряв возможность играть, он потерял смысл жизни. Он обижен на весь мир, на самого себя, и никто, включая меня, не способен облегчить эту боль. Не тогда, когда он душит себя виной перед командой и никого к себе не подпускает. Он сам выбрал путь одиночества и ненависти, как делал всю свою жизнь. Но сейчас Диего должен помочь себе сам, а самое главное – должен захотеть быть спасенным, иначе погубит не только себя. Он и меня потянет за собой, – шмыгнула я носом и продолжила: – Я люблю его всем сердцем, но я также люблю и себя.

– Послушай, Селена, все, что я сейчас скажу, не для того, чтобы ты передумала. Я отвезу тебя в любое место, куда ты скажешь. Просто я хочу, чтобы ты поняла: клянусь Богом, как твой друг, я уважаю твое решение. Сейчас ты считаешь, что бегство – единственный выход, но, поверь, это также самый легкий способ избежать проблемы. Со временем ты пожалеешь о том, что ушла. Я говорю это, потому что сам прошел через нечто похожее, и теперь мне приходится исправлять ошибки прошлого, которые оставили незаживающие раны. Я просто не хочу, чтобы тебе пришлось пройти через то же самое. – Его ореховые глаза светились искренней эмпатией, и я почувствовала, что его слова исходили прямо из сердца.

– Спасибо, Уилл. – Я улыбнулась ему, наверное, самой грустной улыбкой, но была искренне признательна ему за поддержку. Может, он был прав, и сейчас я допустила ошибку, ведь однажды я уже убегала, и тот побег принес нам с Диего только страдания и напрасно потерянное время вдали друг от друга. Но дело было не только в этом, иначе я не чувствовала бы, как раненое сердце сжимается в тисках боли, я бы не стояла здесь и мы бы не вели этот разговор.

Возможно, иногда нам стоит сделать несколько ошибок, чтобы найти правильный путь. Не знаю. Единственное, в чем сейчас я была уверена, – нам обоим нужно время, чтобы разобраться в своих чувствах.

– Просто пообещай мне, что твое решение будет идти от сердца, а не от страха или отчаяния. – Уилл обнял меня за плечи и повел к машине.

– Обещаю.