Семнадцатый

Глава 17. Диего

Мадрид, Испания

Октябрь 2024 года

Эти четыре дня стали самыми мрачными за последние месяцы. Чувство смятения охватывало меня повсюду: и на футбольном поле, и в обыденной жизни. Раздражение и гнев пропитывали каждую клеточку моего тела. Даже сон не приносил облегчения: ночи проходили в беспокойных метаниях, несмотря на изнуряющие тренировки Марони и дополнительные нагрузки, которые я каждый день на себя взваливал.

Утренний бег сменялся вечерним марафоном кардионагрузок и силовых упражнений в тишине домашнего спортзала. Эти дни стали бесконечной гонкой, в которой я пытался убежать от самого себя… и от Селены.

Ее присутствие рядом становилось невыносимо болезненным. Я уезжал рано утром на базу, оставляя ей ключи от второй машины, лишь бы избежать лишних минут в тесноте автомобиля. Возвращался поздно вечером, задерживался в зале или уходил с ребятами в бар, делая все возможное, чтобы не находиться с ней наедине в замкнутом пространстве.

«Тогда покажи мне это, Диего. Покажи, как сильно ты скучал по мне и напомни, какого это – целовать тебя».

Черт! Она была права: я был гребаным трусом.

Все усугублялось тем, что мысли заменял шум, который невозможно было ни заглушить, ни забыть. Тот момент в раздевалке «Кадиса» преследовал меня, как призрак прошлого, и каждый раз, когда я видел Селену, я снова и снова возвращался туда, в ту секунду, когда наши губы встретились.

Мне нужно было развеяться, найти способ охладиться, сбросить напряжение, но привычные методы больше не помогали. Тренировки уже не приносили облегчения, ведь совместное проживание, работа бок о бок, соседство комнат под одной крышей лишь усиливало мою внутреннюю бурю. Каждый раз, когда я видел ее, мысли возвращались к тому поцелую. Ее нежная кожа, аромат спелой ягоды на губах и тихий, почти невольный, стон удовольствия, когда наши губы соприкоснулись…

Иисус, этот короткий, неловкий и мимолетный поцелуй оказался самым ярким за многие годы. Он затмил все, что происходило в моей жизни за эти пять пустых лет без нее.

Желал ли я повторения? Несомненно.

Но должен ли я был снова приближаться к ней? Этот вопрос терзал меня.

Все казалось таким запутанным. Мы оба запутались в собственных чувствах.

После откровений Селены, признавшейся, что именно увиденное ею в день похорон дедушки заставило ее уйти без объяснений и прощаний, между нами так и не произошло настоящего разговора. Эта сцена, ставшая результатом роковой ошибки, оказалась той самой трещиной, расколовшей нас на части. Все это время я жил, не ведая, что вина за разрыв лежала на мне, пусть и косвенно. Хотя в тот день я не целовал Элизу, позже это происходило многократно. Но теперь все это осталось позади, и двери прошлого следовало закрыть, если мы собирались строить что-то новое. И прежде чем снова касаться губ Селены, нам предстояло многое переосмыслить и найти ответы на вопросы о нашем будущем.

Нам просто нужно было поговорить. Но что если ей это вовсе не требовалось? Возможно, она давно перевернула эту страницу и не хотела возвращаться к прошлому. Или вдруг она снова исчезнет из моей жизни? Что тогда?

Моя жизнь шла под откос, потому что впервые за долгое время я потерял контроль над ситуацией. Голову следовало держать ясной, ведь впереди были важные матчи и старт Лиги чемпионов, но вместо этого я утопал в водовороте желаний, злости на Селену за ее провокации и чувстве полной потери в собственном сознании, полном бесконечных «что если?»

Хорхе Санчес, бригадир, занимающийся ремонтом в домике для персонала, предложил мне решение всех проблем. Воспользовался ли я им? Конечно нет.

– Сеньор, мы завершили отделочные работы в пристройке и увеличили пространство вдвое, как вы и просили, – доложил Хорхе, когда я вышел за ворота и стал завязывать шнурки, готовясь к утреннему забегу. – Также заменили электропроводку по всему дому и обновили систему канализации. Дом теперь выглядит лучше, чем в день покупки. К тому же стены в гостиной и на кухне мы красили в прошлом году по просьбе сеньоры Клутье,

Об этом я не знал.

Марта с мужем прожили в этом доме все четыре года, пока не переехали. Дом полностью принадлежал им, поэтому я ничего не знал о переменах в интерьере. Но когда ребята решили покинуть город, чтобы создать собственную семью и завести ребенка, я подумал, что было бы неплохо расширить площадь дома на случай, если моя новая помощница окажется замужем и тоже захочет детей. Судя по всему, у Селены не было ни мужа, ни детей, и я был этому несказанно рад.

– Да, и спасибо вам, ребята, – сказал я, выпрямившись. – Но я хочу, чтобы вы перекрасили стены и заменили плитку на кухне. Это же не будет проблемой?

Уверен, что за ту кругленькую сумму, которая указана в чеке, переданном помощнику Хорхе накануне, его команда готова была бы снести дом и построить новый.

– Нет, сеньор. Никаких проблем. Мы все сделаем в кратчайшие сроки, – ответил мужчина.

– Эм… не торопитесь, – добавил я. – Спешка ни к чему.

– Как скажете.

Завершив разговор, я запустил плейлист. Как только первая мелодия заполнила мысли, я побежал вверх по дороге, направляясь в маленький парк на вершине холма, где находился наш жилой комплекс, окруженный высокими воротами и пунктами охраны.

Да, довольно глупое решение – попросить Хорхе и его бригаду перекрашивать стены и менять плитку только ради того, чтобы подольше оставить Селену рядом, но пока я был не готов отпустить ее. Не после того, что случилось в раздевалке, когда все преграды рухнули и мы дали волю пробуждающимся чувствам. Судя по всему, все эти годы Селена, как и я, лишь заглушала их, но в тот день никто из нас больше не желал сдерживаться. И если бы не Лукас, одного поцелуя было бы недостаточно. Но как бы мне ни хотелось продолжения, я был благодарен другу за его вмешательство. Прежде чем начать все заново, нам с Селеной предстояло многое обсудить, и поцелуй был не лучшим поводом для этого. Между нами все еще существовало слишком много вопросов, ответы на которые я все-таки надеялся получить. Нам обоим была необходима эта пауза и дистанция, поэтому в последние дни я избегал ее.

И этот план работал до тех пор, пока Селена не решила нарушить его.

Я свернул направо, к пруду и той самой тропинке, которая в последние дни составляла мой неизменный маршрут. Внезапно в поле моего зрения появилась копна светлых волос, подпрыгивающих из стороны в сторону в высоком хвосте на макушке.

Мне пришлось сбавить темп. Теперь Селена сравнялась со мной, и мне удалось рассмотреть ее наряд.

На ней была простая белая футболка и до безобразия короткие красные шорты, которые вполне могли сойти за плащ тореро во время корриды. Судя по улыбке на ее лице, роль быка отводилась мне.

У нее были потрясающе длинные ноги, и в этих шортах и белых гольфах, натянутых до колен, они казались чертовски соблазнительными. Хотя я был уверен, что они выглядели бы еще привлекательнее, обвивая мою талию или лежа на моих плечах, пока я пробовал ее на вкус. От этого образа стало чуть теснее в спортивных шортах, и у меня слегка закружилась голова. Пришлось остановиться, чтобы не ненароком не свернуть себе шею. Селена протянула руку к моим наушникам и сняла их, опустив на шею.

– Почему ты не позвал меня с собой?

– Потому что ты не обязана со мной бегать? – Мой ответ прозвучал скорее как вопрос.

– Нет, – ответила она, морщась. – Но мы команда, а значит, будем делать все вместе.

– Все?

Селена бросила на меня строгий взгляд, от которого любой провалился бы сквозь землю.

– Я имела в виду все, что связано с нашей работой. Ведь я здесь, чтобы помогать тебе, не так ли?

Да, она была здесь исключительно для этого.

«Не забывай об этом, парень, и не строй планов», – прозвучал голос моего внутреннего критика, но я от него отмахнулся.

В голове роились разные идеи, и я хотел осуществить каждую из них. С ней. Но сначала был необходим разговор. Потом… потом все остальное.

Я должен был вытащить голову из песка, сохранить ее холодной. Что это, если не вызов? Непростая задача, особенно с Селеной Маккой. С ней всегда было непросто.

Но я хотел этого. Я хотел ее.

Она была похожа на луну: озаряла темные ночи и исцеляла своим сиянием раны. И я понял, что спустя столько лет ничего не изменилось. Она все еще оставалась моим лунным светом. И я все еще любил ее.

– Хм, не уверен, что твоя смерть от сердечного приступа во время пробежки как-то мне поможет, – заметил я. – Ты уверена, что знаешь свое дело так хорошо, как утверждаешь?

Она закатила глаза, затем взяла мою бутылку с водой, которую я забыл дома, и протянула мне.

– Вот и проверим.

Не успел я открыть крышку, чтобы смочить губы, как Селена рванула вперед. Ее задница в этих шортах выглядела чертовски соблазнительной, но какой бы привлекательной ни была картинка сзади, я не собирался отставать. Вид спереди был еще лучше.

***

Позднее вечером, вернувшись с тренировки, я устроился на террасе у бассейна, расположившись на диване с планшетом, на котором просматривал записи прошлых матчей «Атлетико Мадрид». Через два дня нас ожидало очередное жаркое дерби с этими парнями. Мадрид буквально кипел в предвкушении нашего поединка, ведь две главные футбольные силы города готовились вступить в борьбу за титул лучшей команды столицы.

Даже те, кто обычно не интересовался футболом, в этот день поддавались общей атмосфере праздника. Город преобразовывался, улицы заполнялись шумными фанатами, размахивавшими флагами и скандировавшими кричалки. Пабы и бары ломились от болельщиков, одетых в красные и белые футболки, обсуждавших возможные тактические ходы предстоящей битвы. На главной площади Пуэрта-дель-Соль установили гигантский экран, куда стекались сотни людей, жаждавших разделить эмоции от игры.

Этот день становился похож на настоящий праздник, сравнимый разве что с «Эль-Класико», когда «Королевские щиты» столкнулись с «Барселоной», и за этим противостоянием следил весь мир.

Пока я внимательно изучал записи матчей, мимо меня промчался маленький белый комочек шерсти, вылетевший из дома через распахнутые двери гостиной. Щенок моментально подбежал ко мне, ткнувшись носом в босые ноги и оставив влажный след на пальцах.

– Фу! – машинально оттолкнул я его, забыв кличку. Чико? Чаки? Не важно. – Где твоя хозяйка? – бросил я, откладывая планшет на столик.

Пес лишь коротко гавкнул в ответ, не собираясь отступать. Вместо этого он встал на задние лапы, упершись передними лапками мне на колени, и уставился своими большими карими глазками, слегка наклоняя голову и виляя хвостом.

– Ты такой же упрямый, как и она, да? – усмехнувшись, спросил я, невольно потянувшись рукой, чтобы погладить его мягкую белую спинку с шоколадными пятнами.

– Гав! – отозвался щенок, довольный вниманием.

– Тебе это нравится, да? – спросил я, продолжая чесать его за ушком. – Хорошо, но не привыкай к этому, приятель.

Очередное гавканье вызвало улыбку, которую я не смог сдержать, хотя пытался казаться серьезным.

– Я серьезно.

Тут, сквозь вечернюю тишину, до меня донесся тот самый звук – звонкий, искристый смех, наполненный искренностью и теплом. Смех, который пробудил во мне давно забытое ощущение чего-то родного и близкого. Как будто в глубине души зазвучала та самая мелодия, которую я знал много лет назад, но забыл, как она звучит.

Замерев, я впитывал в себя каждый оттенок ее смеха. Он был таким живым, таким естественным, что оставаться равнодушным было невозможно. Сердце забилось чаще, и теплая волна прокатилась по всему телу. Ноги сами привели меня к источнику этого звука. К ней.

Селена сидела на диване спиной ко мне. Ее золотисто-пшеничные волосы были небрежно собраны в пучок, свободная футболка скользнула с одного плеча, обнажив гладкую, почти прозрачную кожу. На коленях у нее лежал ноутбук, а тело сотрясалось от смеха всякий раз, когда она что-то видела на экране.

Не замечая моего появления, она наслаждалась моментом, полностью поглощенная беседой с невидимым собеседником. Меня охватило любопытство: кто сумел вызвать у нее столько радости?

– Когда Оли попытался стянуть парик, Капитан Джек Воробей⁶² так резко отшатнулся назад, что наступил на резиновую утку, валявшуюся на полу, и плашмя упал на пол.

Голос ребенка, тихий и с хрипотцой, эхом разнесся по комнате, а смех, сопровождавший его рассказ, делал речь медленной и прерывистой. Я шагнул в сторону, стараясь не попасть в объектив камеры, чтобы лучше разглядеть, с кем разговаривала Селена.

Передо мной предстал маленький мальчик лет пяти, хотя возможно, он выглядел моложе своих лет из-за хрупкости. Впалые щечки, бледная кожа, глубокие тени под глазами – все это придавало ему болезненный, беззащитный вид.

– Когда он приземлился на задницу, его парик слетел с головы! Он был таким же лысым, как и мы, Сел, предс… – ребенок внезапно закашлялся, хватаясь за грудь, и его смех оборвался. Боль, отразившаяся на его лице, заставила Селену замолчать.

– Должно быть, это было зрелищно, – произнесла она с энтузиазмом, хотя ее плечи поникли, а тело задеревенело. Я заметил, как она осторожно провела ладонью по экрану ноутбука, словно пытаясь коснуться щечек малыша.

На экране появилась женщина, которую я узнал. Энни Маккой подошла к мальчику и помогла ему надеть на себя трубки, которые, как я догадывался, обеспечивали ему дыхание. Чтобы закрепить трубки в носу и на затылке, ей пришлось снять с ребенка бейсболку. В этот момент сердце пропустило удар, а затем еще один, когда все точки происходящего соединились.

«…ей действительно необходима работа.»

«Селене же было совершенно неважно, на какого засранца работать, где жить и на чем передвигаться. Ее интересовало только одно – получит ли она аванс заблаговременно.»

Слова, ранее сказанные Муниром, неожиданно всплыли в моей памяти. И, судя по всему, этот мальчик, вызвавший у Селены столько искренних эмоций, был тем самым братом, о котором говорил мой агент.

«Все, что я делаю, я делаю ради него.»

Когда Энни отошла от экрана, снова открыв взгляду мальчика, я смог внимательнее его рассмотреть. Сходство было очевидным: глаза того же небесного оттенка, пухлые губы и такие же мягкие черты лица, как у его сестры.

– Тео, ты в порядке? – спросила Селена, едва заметно дрогнувшим голосом.

– Конечно! – Мальчик закатил глаза, демонстрируя легкое раздражение.

– Энни?

– Все хорошо, дорогая, – ответила Энни, пытаясь убедить Селену, что с ее братом все в порядке, хотя невозможно было не заметить, как печаль, поселившаяся в ее глазах, становилась ярче.

Я помнил ее совершенно другой. Пять лет назад Энни Маккой была веселой и счастливой женщиной. Я до сих пор вспоминал тот день, когда впервые встретил ее и отца Селены – Джейкоба. Мы с Марко практически напросились на домашнюю вечеринку к Селене в первую неделю учебы в школе после переезда ее семьи. Это был семейный вечер, на котором присутствовали ее родители и наши друзья, и это был один из самых приятных дней, который напомнил мне, каково это – иметь любящего отца, не изможденную до потери сознания мать и счастливую семью.

Но сейчас, глядя на усталое лицо Энни, на ее глаза, потерявшие озорной блеск, который я помнил из прошлого, я видел совершенно другую версию этой лучезарной женщины. Осознание причины этих изменений причиняло боль.

– Сел?

Голос ребенка вырвал меня из задумчивости, и наши взгляды встретились через экран монитора. Я поднял руку и помахал ему, но он лишь смотрел на меня, широко раскрыв глаза и замер.

– Да, орешек? – Селена слегка встревожилась, заметив ошеломленный вид брата, поэтому она приподняла ноутбук, приближая его к себе, словно так могла быть ближе к мальчику, несмотря на расстояние между ними.

– Я что, сейчас сплю?

Я ухмыльнулся.

– Э-э, нет. У тебя что-то болит? Энни?

– Нет, ничего не болит. – Мальчик повторил движение за своей сестрой и тоже приблизился к экрану по ту сторону. – Просто кажется, что я сплю и вижу сон, в котором сам Диего Карраско стоит сзади тебя и корчит мне рожицы.

Селена резко обернулась и поймала меня за тем, как я пытался дотянуться языком до носа. Понятия не имею, что на меня нашло, мне просто захотелось вызвать улыбку на лице этого крошечного существа, стереть ту боль, которую он испытывал. Захотелось развеселить его и немного поднять настроение Энни, которая также была удивлена моим присутствием, как и ее сын.

– Что ты делаешь? – спросила Селена, щурясь.

– А на что это похоже? Выставляю себя клоуном.

Я пожал плечами, отмахиваясь от других, более неловких вопросов, на которые мне пришлось бы отвечать, если бы я признал, что стал свидетелем нескольких счастливых минут с ее семьей.

Чтобы избежать еще большей неловкости, я приблизился к Селене и встал позади нее, положив руки на подлокотники дивана, тем самым заключив девушку в ловушку.

– Привет, Энни.

– Диего? – Она села удобнее у экрана монитора вместе с сыном. – Боже мой, как ты изменился и… возмужал!

– Энни, – пожурила Селена свою мачеху.

– Но это правда, детка! Посмотрите на него! Наш любимый мальчик стал настоящим мужчиной!

Я постарался скрыть улыбку, но мне было приятно слышать и видеть такую версию Энни, которую я знал много лет назад.

– У него и так слишком высокое мнение о себе, а ты лишь подкармливаешь его эго.

– Я вообще-то здесь, Маккой. – Я подтолкнул ее плечом, вызвав едва слышный смешок, но и это уже была маленькая победа.

Селена слегка обернулась через плечо и улыбнулась. Но прежде чем поддаться буре всколыхнувшихся, давно забытых чувств, я отвел взгляд и обратился к Тео, который сидел напротив нас с открытым ртом.

– Привет, приятель.

Он на минуту замолчал, моргая, пока наконец не собрался с духом:

– Ты настоящий и говоришь со мной?

Черт. В его голосе было слишком много сомнений и слишком мало уверенности в себе.

– Твоя сестра много рассказывала о тебе. – Я почувствовал, как Селена после этих слов напряглась.

Бледные щеки Тео слегка порозовели, отчего на душе разлилось тепло.

– А что ты делаешь рядом с Сел?

– Мы работаем вместе.

– Мы друзья.

Обе реплики мы произнесли одновременно и теперь недоумевающе друг на друга глазели.

Серьезно? Она действительно думала, что нас связывает только работа? Даже после того поцелуя?

«О, ты про тот, что ты так старался забыть, пытаясь игнорировать ту самую подругу?» – язвительно прошептал мой внутренний голос, но я быстро отмахнулся от него, когда Тео вновь привлек мое внимание своим заявлением:

– Моя сестра не любит футбол.

Ребенок сморщил нос и осуждающе посмотрел на сестру.

– Правда?

– Ага. Каждый раз, когда я предлагал ей посмотреть матч, она отмахивалась, говоря, что это скучно. – Я посмотрел на Селену, избегавшую моего взгляда: ее щеки покрылись алым румянцем. – Но я так не думаю!

– Рад это слышать, приятель. Надеюсь, я смогу переубедить твою сестру в обратном.

– Ха, это будет непросто, но было бы здорово! Мы могли бы сходить на твою игру все вместе! Я бы приехал на «Эль-Класико» в Исп…

Тео был воодушевлен, и прекрасно было видеть, как он оживился и засиял от счастья, пока вновь не закашлялся, схватившись за грудь.

– Прости, я сейчас не в лучшем состоянии. Мои легкие немного барахлят из-за этой штуки, – он указал пальцем на свою макушку.

Тяжелый ком, образовавшийся из ниоткуда, застрял в горле, когда я осознал, что Тео, несмотря на боль, нашел в себе силы на улыбку, скрывавшую его слабость.

Наши с Селеной ладони встретились, словно притянутые друг к другу магнитами, и я почувствовал, как ее нежная кожа коснулась моей. В этот миг мир будто замер, и все стало на свои места. Без колебаний я крепко сжал ее руку, желая дать понять, что рядом есть кто-то, кто готов разделить ее бремя. Селена не пыталась высвободиться, напротив, ее губы едва заметно шевельнулись, прошептав одно слово:

– Спасибо…

Но я ничего не сделал. Ничего, чтобы заслужить благодарность. Внутри росло желание сделать гораздо больше – взять на себя тяжесть ее боли, успокоить ее душу, вытянуть из нее страх, читавшийся во взгляде, и подарить ей и Тео светлое будущее, которое они оба заслуживали. Однако это было выше моих сил.

Тем не менее я мог стать ее опорой, как когда-то она была моей. И я сделаю все возможное, на что хватит моих сил и даже больше. Я готов забыть обиду, перелистнуть страницу прошлого и начать с чистого листа. Ради нее.

Я нежно провел большим пальцем по мягкой шелковой коже Селены и ободряюще улыбнулся ей, переплетя наши пальцы.

Вдруг негромкий кашель Энни разорвал эту магию, возвращая нас обратно в реальность.

– Ну что ж, на сегодня хватит, дорогой. – Женщина украдкой смахнула слезинку, стараясь скрыть свое волнение, и выдавила слабую улыбку, которая в этих тяжелых условиях казалась чудом. – Рада снова видеть тебя, Диего. Еще поговорим, и вы мне оба расскажете, как так вышло, что вы снова вместе, договорились?

– Мы не вместе, – поправила ее Селена, пытаясь освободить свою руку, но я не отпустил.

– Пока нет.

Энни всегда была на моей стороне, и это значительно упрощало задачу. Судя по ее подмигиванию, годы разлуки ничуть не изменили этого. Не давая Селене возможности возразить, жена ее отца добавила:

– Тео, попрощайся с сестрой и Диего.

– Пока, Сел! Бесконечно. – Мальчик показал сестре какой-то жест, скрестив указательный и средний пальцы, и Селена повторила его движение. Какой бы смысл ни вкладывался в этот знак, видеть их двоих было трогательно. Они напоминали мне нас с Альваро. Мы были так же близки, как Селена и Тео.

Мысленно я поставил заметку обязательно позвонить брату.

– Бесконечно, орешек.

– Диего, буду ждать победу в следующих играх и сезонах. Надеюсь, ты останешься в «Королевских щитах» и завоюешь еще не один трофей.

Я тоже надеялся на это, малыш, я тоже.

– Спасибо, приятель.

– О, если не сложно, не мог бы ты передать Фабиано Мартинесу, что я его обожаю?

Конечно, кто бы сомневался? Мой лучший друг всегда умел завоевывать сердца, особенно такие чистые и искренние.

– Для тебя все, что угодно. – Я улыбнулся, услышав удивленный вздох Селены. – Пока, Тео. Приятно познакомиться. До свидания, Энни.

Когда мы закончили разговор и экран погас, комната погрузилась в тяжелое молчание. Ни один из нас не осмеливался заговорить первым, никто даже не двигался. Рука Селены оставалась в моей, и, похоже, она уже не стремилась освободиться. Она словно цеплялась за меня, как за спасательный круг, и я был счастлив предоставить ей эту поддержку.

Возможно, это звучало эгоистично, но мне было приятно осознать, что именно я стал тем человеком, которому она могла довериться в трудную минуту, когда печаль и тревога окружили ее. Так было и прежде: мы поддерживали друг друга в самые сложные времена, служа друг для друга тихим убежищем среди невзгод жизни.

– Тео было всего два года, когда ему поставили диагноз – острый лимфобластный лейкоз, – нарушила тишину Селена, и ее голос дрогнул.

Она говорила медленно, с трудом, тщательно подбирая слова и борясь с желанием расплакаться. Все еще держа ее за одну руку, я аккуратно закрыл ноутбук, положил его на журнальный столик и сел напротив нее. Селена выпрямилась, подтянув под себя ноги, и теперь наши колени касались друг друга. Я протянул вторую руку и взял ее свободную ладонь в свою, показывая, что готов выслушать ее до конца.

– Мы пробовали разные методы лечения, но пока смогли только замедлить распространение рака по организму, – продолжила она.

Медицинские термины оставались для меня чем-то далеким, но само упоминание о раке заставляло сердце сжаться. Жгучая боль в груди становилась все сильнее.

Селена не поднимала головы, но я знал, что ее прекрасные глаза полны слез. Каждый раз, когда это случалось, меня буквально разрывало изнутри. Казалось, я помнил все случаи, когда видел ее плачущей – обычно это бывало во время просмотра романтической драмы, когда мы прятались ото всех на ее балконе или на пикнике у моря. Тогда ее слезы казались милыми и трогательными, вскрывавшими ее романтичную натуру. Теперь же эти слезы говорили о страхе, отчаянии и боли за своего маленького брата. Видеть такую Селену было невыносимо, словно тысячи острых ножей одновременно вонзались в мое сердце.

Но она продолжала говорить, собравшись с силами:

– Однажды нам рассказали о новом препарате, который находился еще на стадии клинических испытаний, но врачи возлагали на него большие надежды, несмотря на все риски. Нам предложили попробовать этот метод, и после долгих размышлений мы согласились. Проблема в том, что это стоит огромных денег. Вот почему мне нужна была работа, где хорошо платят. – Она грустно улыбнулась, и от этой беззащитности в ее голосе мое сердце почти остановилось.

Черт, я чуть не уволил ее и не лишил возможности помочь своему брату.

Несколько раз прокашлявшись, я наконец смог задать вопрос:

– Вы уже начали лечение?

– Да. Сейчас Тео находится в специализированной клинике, где проходит подготовку. Но из-за увеличенных лимфатических узлов у него обнаружили дыхательную недостаточность… Ему трудно дышать, потому что легкие уменьшаются в объеме… А ведь ему всего четыре, в этом возрасте они и так маленькие…

Так высокие стены Селены пали. Ее голос задрожал, и слезы, сдерживаемые до сих пор, прорвались наружу. Она всхлипывала, пытаясь справиться с эмоциями:

– Ему так больно… Он… Он еще ребенок… Он не может умереть…

Не выдержав больше ни минуты, я притянул ее к себе и посадил на колени, крепко обняв ее. В тот момент, когда ее тело коснулось моего, весь прошлый гнев, обида и вопросы исчезли. Меня волновало только одно – быть рядом с ней сейчас, когда она нуждалась в поддержке. Даже если завтра или через час она оттолкнет меня, что было бы вполне заслужено после нескольких дней моего игнорирования, я знал, что в самый нужный момент я оказался рядом, чтобы удержать ее от падения.

Я крепко прижимал ее к себе, пока она обвивала меня своими руками, отчаянно за меня цепляясь. Ее голова уткнулась в изгиб моей шеи, и я чувствовал ее слезы на своей коже, но, черт возьми, мне было все равно. Я бы позволил ей вылить на меня целое море слез и не проронил бы ни звука.

– Все будет хорошо, – прошептал я, гладя ее по спине и позволяя выплеснуть всю ту боль, что копилась внутри. – Все будет хорошо.

Будет ли? Конечно, я не мог обещать этого наверняка, но в данный момент Селене нужна была хоть капля этой надежды. И будь я проклят, если не сделаю все возможное, чтобы эту надежду ей подарить.

После моих слов она еще крепче прижалась ко мне. Ее плач был тихим, едва различимым, но эхо боли раздавалось громко и звонко.

Сколько времени она носила это в себе? Сколько терпела, чтобы не сломаться?

Ответов на эти вопросы у меня не было, но одно я знал точно: в минуты моей слабости Селена была непоколебимой стеной, которая меня оберегала. Теперь настала моя очередь. Отныне она не будет сражаться одна со своими страхами.

Было бы глупо думать, что, несмотря на ясность мысли, у меня оставался шанс противостоять сердцу, давно принадлежавшему одной-единственной девушке. Эта битва была проиграна в тот день, когда Селена Маккой, с ее дерзкой улыбкой и сверкающими глазами цвета небесной синевы, врезалась в меня в школьном коридоре. Она была настоящим вихрем, принесшим в мою жизнь яркие краски. Она стала тем светом, которого мне недоставало, несмотря на солнце, встречающее мой день, и луну, провожающую ночь, на протяжении всей моей жизни.

Пора вернуть свет в свою жизнь и сдержать данное обещание.